Предатель

       Чуя стоял в главном офисе мафии, прислонившись к стене и лениво наблюдая за оживлённой работой, кипящей тут и там. Все было таким привычным и спокойным, если можно так выразиться. Просто ещё один размеренный рабочий день, уже подходящий к концу. Никаких боевых миссий, терактов или любых других заданий сегодня не было. А босс вообще с самого утра заперся в кабинете и не покидал его. Словно затишье перед бурей.        Тут и там мелькали знакомые лица. Точнее, все лица были знакомыми, но некоторые выделялись особенно. Гин и Акутагава, к примеру, тихо, но оживлённо спорили. Тут была даже Коё, которая негромко беседовала со своими учениками. Хироцу вальяжно раскинулся на диване, покуривая трубку рядом с приоткрытым окном. Чуя даже подумывал присоединиться, но не хотелось отходить далеко двери из зала: рабочий день должен был закончиться с минуты на минуту, а Чуя привык покидать здание одним из первых.        Когда Накахара, наконец, решил отлипнуть от стенки и всё же составить компанию Хироцу, из коридора раздался громкий, до боли знакомый смех, и все, кто его услышал, замерли. Чуя, за те несколько секунд, что открывалась дверь, трижды поборол в себе желание выбежать в окно. Вся работа остановилась, и настало гробовое молчание.        Тихий скрип дверей в такой тишине показался оглушающим. Чуя в недоверии замер, глядя на людей, представших перед ним. Мори стоял сбоку, загадочно улыбался и был слегка взволнованным, будто в эйфории. Элис по-детски обнимала босса за ногу и радостно смотрела на последнего пришедшего.        Дазай ухмылялся уголком рта, а его глаза так напоминали то время, когда он ещё не покинул мафию: темные, холодные, с маленькими огоньками безумия где-то в глубине зрачков. На нём красовался тёмный плащ, а в руке он по-хозяйски, играючи держал пистолет, будто прицениваясь к оружию. Чуя вздрогнул от осознания того, что именно происходило. — Друзья, секундочку, — Мори откашлялся, привлекая внимание. Это было абсолютно напрасно, ведь все и так молча таращились на них. — Хочу сообщить чудесную новость: я вновь принял нашего дорогого Дазая в мафию и вернул ему его прежнюю должность в совете пяти боссов. Помимо того, он вновь назначен главой исполнительного комитета. Ну, и возобновление программы «Двойной чёрный», как само собой разумеющееся. На этом, пожалуй, всё на сегодня.        Послышались редкие аплодисменты, а Мори тихо удалился, не забыв на прощание подмигнуть Чуе и потрепать Дазая по плечу. Разумеется, любимый ученик вернулся. Мори даже не пытался скрыть своей радости.        Дазай вернулся в мафию. Чуя похолодел от направленного на него взгляда изучающих и насмешливых глаз. Он слышал, как многие завозились, тихо перешёптываясь. Немногие здесь знали его в живую, но все хотя бы раз слышали истории о его заслугах: Дазай был легендой здесь. Самый молодой босс, самый жестокий исполнитель, самый гениальный стратег. Новички, узнавая что им придётся столкнуться с ним во время конфликтов с детективным агентством, умоляли не брать их на миссию.        Чуя не знал как ему реагировать. Он ненавидел Дазая всеми фибрами души, презирал его и во многом винил. И в то же время, между ними всегда было нечто большее, чем ненависть. Привязанность, граничащая с зависимостью. Даже после ухода Дазая из портовой мафии это не пропало. Чуя почему-то всегда знал, когда Осаму возвращался с миссий раненным или совершал очередную попытку самоубийства: просто чувствовал. Недруги, но не враги. Напарники, но не друзья. Чувство незавершенности.        Все их коллеги постоянно шутили, что как только Дазай с Чуей появляются вместе, то начинают сверкать искры. Как будто они сами этого не замечали. Их отношения всегда были на грани, а потом и эти самые грани начали стираться. Сначала быстрый секс в темных переулках, для снятия напряжения после особо кровавых и жестоких дел. Потом резкие и громкие стоны после ссор или очередных попыток суицида. Почти полное игнорирование Дазаем собственного дома, что страшно раздражало, но в то же время вызывало в Чуе какие-то непонятные чувства.        Возможно, это была любовь. Странная, извращённая, кровавая, но всё же любовь. Они и сами не знали. Просто когда твоя жизнь постоянно зависит от другого человека, сложно относиться к нему объективно. Особенно, если человек настолько невыносимо раздражающий.        Чуя не знал что сказать. Он просто стоял, молча глядя на того, кто так внезапно бросил его, растоптав и уничтожив их хрупкую доброту друг к другу. Да и уничтожил ли? К Дазаю подходили многие люди, хлопали по плечу, поздравляли с возвращением, но он, хоть и улыбался в ответ, выглядел отчуждённым. Чуя знал, что он неотрывно смотрит на него, и ему хотелось позлорадствовать, уйдя, не сказав ни слова. Но они оба знали, что так не получится. — Жаль, что тебя не сбил автобус, еблан, — собравшись с мыслями, небрежно бросил Чуя, проходя мимо Дазая, задев того плечом. — Я тоже по тебе скучал, малыш, — приторно пропел Осаму, который нисколько не расстроился такой холодной встрече. Наоборот, он даже стал ещё более довольным.        Чуя шёл домой по людному скверу. Он не любил людей, но что-то в этом месте его привлекало. Наверное, возможность затеряться в потоке людей и мыслей, отдохнуть от серости порта, глядя на распускающиеся цветы сакуры. Мечта идиота.        Когда чья-то рука невесомо легла на плечо, Чуя даже не вздрогнул. Ему даже не нужно было смотреть на неё, чтобы понять кому она принадлежит. Конечно, Дазай его догнал. Как же могло быть иначе? Дазай мягко приобнял Чую за плечи и продолжил молча идти, зная что рыжий не против. Просто потому что так надо. Чуе не оставалось ничего, кроме ответного объятия.        Дазай убрал руку только когда они очутились дома у рыжего. Квартира выглядела так же, как и всегда. Будто не было всех тех лет, что Дазай не был тут. Он по привычке переступил через две скрипящие половицы, не глядя бросил свой плащ на свободный крючок, по ходу поправил вечно съезжающую вбок картину и ушёл в сторону небольшой спальни. Чуя слышал, как проскрипело окно. Он уже знал, что увидит в комнате.        Дазай по-домашнему залез на подоконник, подогнув под себя ноги, нащупывая за спиной тумбочку с зажигалкой. Он вопросительно глянул на Чую, который уже чисто по инерции доставал сигареты из пачки и протягивал одну из них Осаму. Он тоже залез на подоконник, подождал, когда Дазай зажжёт сигареты и только после третьей затяжки решил начать диалог. — Как восприняли твой уход в агентстве? — Чуя выдохнул струйку дыма, стараясь не разрывать зрительного контакта с Осаму. — Они не в курсе, — Дазай слегка улыбнулся, выдыхая дым и глядя на то, как он медленно исчезает. — Я часто пропадаю, они могут много недель меня не хватиться. — Но? — Лёгкая незавершённость совершенно не смущала, но хотелось всё же знать подробности. — Но скрытность не понадобится, ведь Мори уже решил, когда я вернусь на сцену, — Чуя в этом даже не сомневался. — Он думает рассказать мне об этом завтра. — А ты уже, разумеется, всё рассчитал, — Дазай лишь неопределённо пожал плечами, мол, даже не знаю о чём ты. — Ну и когда, по твоим расчётам, я тебя прощу? — Это? Никогда, — Дазай выдохнул дым прямо в лицо Чуе, заставляя того слегка закашляться. — Ты ведь уже меня простил. — Ненавижу тебя, ублюдок, — прошипел Чуя, а затем почувствовал прикосновение горьких от дыма губ.        Эти ленивые поцелуи, полные дыма, горечи и крови всегда были его слабостью. Они не были страстными или быстрыми, как это обычно бывает, нет. Такие поцелуи всегда были куда более откровенными, чем секс. От них всегда сносило крышу, хотелось чтобы всё застыло и осталось лишь это. Дазай умел целоваться как никто другой и любил этим пользоваться.       Тихий стук в дверь в половине пятого утра был внезапным. Элис и Мори вздрогнули, потому что никто из мафиози не стал бы приходить к боссу в такую рань. Кроме пожалуй, одного человека. Дазай проскользнул, открыв запертую на ключ дверь одному ему известным способом. Элис восторженно пискнула, заключая новоприбывшего в объятия. Дазай не стал долго юлить, сразу же возвестив о цели своего визита. Что же, Мори надеялся на такой исход. И, разумеется, он знал причину такого решения. — Неужели ты вернулся из-за него? — Риторический вопрос. Каждый в комнате, кроме, пожалуй, Элис, знал на него ответ. — Почему сейчас? — Жизнь не имеет смысла, — Дазай откинулся на спинку кресла, задумчиво проведя рукой по волосам Элис. — Я устал от этой жизни. Ты всегда знал, что я не делаю различий между добром и злом, но побывав на обеих сторонах, я понял чего именно хотят жалкие остатки моей души. — И чего же они хотят? — Мори даже слегка пригнулся, чтобы лучше услышать ответ. — Его, крови и безумия.        Мори восхищённо замер, окидывая Дазая взглядом. С него будто слетели все те маски, что он годами носил, состоя в агентстве. Под ними он совершенно не изменился. Мори ухмыльнулся уголком губ и молча кивнул, принимая его обратно домой. В дом, полный крови и безумия, всё как по заказу.        Дазай быстро влился в бурную жизнь мафиози. Будто и не исчезал никуда. Он с первого же дня буквально уничтожил любые попытки каких-то наивных членов мафии перечить ему. Какими-то своими, неизвестными никому, манипуляциями заставил Чую переехать в его кабинет. Точнее, Накахара даже не сопротивлялся, ведь Дазай очень доходчиво разъяснил прелести такого положения, а вот для всех остальных такие резкие перемены и покорность рыжего были загадкой.        Осаму вновь взял на себя тренировки Акутагавы, к несчастью последнего. Рюноскэ уже успел слегка позабыть, какие вещи любит делать с ним Дазай, и наивно полагал, что после агентства он изменился и больше не будет таким жестоким. На первой же тренировке он жестоко за это поплатился, уйдя с тяжёлыми травмами: переломом руки в двух местах, раздробленной ключицей и тремя пулевыми в ногу.        Когда Хигучи увидела его в таком состоянии, то у неё глаза вылезли из орбит. Девушка прибежала в тренировочный зал и хотела, по всей видимости, сломать Дазаю лицо. Однако, после легкого шока от увиденного, ведь Осаму срочно приспичило поцеловать Чую, и легкого касательного пулевого в ключицу, ведь этот суицидальный маньяк не хотел, чтобы она болтала, она решила изменить свои намерения. Мори, прознав про травмы, нанесённые Дазаем его подчинённым, лишь усмехнулся. Как и всегда, его любимчику всё сходит с рук.        Чуя вообще пребывал в глубоком шоке от того, что во время выстрела в Хигучи, Дазай даже не видел девушку и мог с лёгкостью попасть ей в голову. Однако позже, когда он навестил её в медпункте, впал в ещё более глубокий шок, от того, что пуля с ювелирной точностью прошла в нескольких миллиметрах от артерии на шее, лишь слегка расцарапав верхний слой кожи. Даже крови было не много.        Первые две недели Дазай отрывался, как мог. В его копилку, к предыдущим ста тридцати восьми убийствам, добавилось ещё порядка десяти. В новостях даже замелькали предостережения о возможном «серийном убийце». Насколько стало известно, детективное агентство уже начало отработку этого дела, но они зашли в тупик. Дазай в этом даже не сомневался.        Он с лёгкостью увеличил доход мафии, используя свои прошлые связи, на несколько сотен тысяч иен. Расколол нескольких заключённых, находящихся в плену у мафии уже довольно долгое время, а затем избавил организацию от «бесполезных пленников», вырезав им всем сердца.        Чуя с удовольствием наблюдал за «возрождением» Дазая. Его возвращение стало просто праздником. Во-первых, теперь было кого задирать. Ежедневные склоки, потоки мата и ссоры, едва ли не доходящие до драк. Чуя мог поклясться, что ужасно скучал по этому, но не мог сказать это самому Дазаю, в очередной раз доводя того до кипения. Восхитительное ощущение.  — Эй, ты, суицидальный ублюдок, — Чуя со всей силы отвесил Дазаю подзатыльник. Все взгляды в организации были прикованы к очередной, пятой за день, перепалке этих двоих. Мафия удивлялась, откуда у Чуи такой богатый словарный запас на маты, ведь он ещё ни разу не повторился, оскорбляя Осаму. — Что это, блять, такое? — Это, моя маленькая красотка, мой номер телефона, — Дазай очаровательно улыбнулся, глядя на телефон, которым размахивал Чуя, и потёр ушибленный затылок. — Я вижу, ведь не ослеп пока, сучёныш ты ёбнутый, — казалось, что Чуя сейчас разобьёт свой телефон о голову Дазая. — Какого хуя ты подписан «Папочка»?! Чем тебя не устраивала «Блядская скумбрия» или «Маниакальный мозгоёб»?! — Ну, ты-то у меня подписан «Детка», надо соответствовать, — у Чуи нервно задёргался глаз, а мата, криков и вскриков от боли в помещении стало ещё больше. Телефон полетел в окно, пробив соседнее здание насквозь.        Мори, слышавший это всё из своего кабинета, с улыбкой заявил Хироцу, что страшно скучал без этих ссор, а прошлая тишина его угнетала.        Во-вторых, теперь было с кем мириться. Бурно, жёстко и горячо. Чуя даже не мог точно сказать, чего ему хотелось больше: довести Дазая днём или расплачиваться за это ночью. Пожалуй, это две стороны одной медали, и они обе приносили множество приятных ощущений.        Чуя с трудом успевал делать ещё один вздох, перед тем как Дазай, зажавший его, едва они вошли в квартиру, вновь впивался в его губы, кусая до крови и вскриков. От отсутствия кислорода кружилась голова, а когда на шею переместилась бинтованная рука, ещё сильнее мешавшая воздуху поступать в легкие, Чуе показалось, что от возбуждения и без того жаркий воздух раскалился. — Ну что, детка, — тихо прошептал Дазай между поцелуями, ещё сильнее сжимая шею Чуе, почти полностью перекрывая доступ кислороду. — Что нужно сказать? Чуя знал, что нужно сказать, чтобы получить столь желанный воздух, но с каким-то мазохистским удовольствием молчал, позволяя Дазаю терзать его губы и душить. Но когда легкие начало жечь, а Осаму медленно продолжил свои пытки, припадая губами к ключицам, но всё ещё сжимая Чуе горло, сил терпеть не осталось. Хотелось скорее перейти к самому «вкусному». — Пожалуйста, — тихо простонал Чуя, испытывая боль от отсутствия воздуха. — Пожалуйста, папочка. — Хороший мальчик, — Дазай ласково и совершенно эгоистично ухмыльнулся, отпуская руку, позволяя сделать глоток воздуха, а затем резко вонзил зубы в шею, оставляя большой синяк. — Будешь знать, как со мной спорить.        Они с трудом дошли до спальни, останавливаясь у каждой стены, кусаясь и целуясь. Чуя абсолютно перестал думать, отдаваясь каким-то животным инстинктам, которые умоляли о продолжении. О долгом, жёстком и горячем продолжении. Вот что обычно случается, когда споришь с Дазаем.        Спорить Чуя, разумеется, не перестал, каждый раз обрушивая на себя самые разнообразные извращённые пытки, на которые только мог быть способен Дазай. А он был способен на очень многое.        В-третьих, теперь было с кем жить. Тихие и одинокие вечера превратились в уютные посиделки у камина, прогулки по берегу Токийского залива или простые объятия во сне. Они часто в обнимку сидели на небольшом подоконнике в квартире Чуи, курили и пили вино. Иногда, Дазаю внезапно хотелось кусаться и тогда на следующий день ссоры на работе становились ещё более громкими, а Чуя, в начале пытавшийся прикрыть синяки чокером, забил на них и коллег и всюду расхаживал, демонстрируя следы от укусов на шее каждому прохожему.        Накахара сидел на диванчике у окна в общем зале, выкуривая уже четвёртую сигарету. Дазай заперся в своём кабинете, как это часто у него бывало, и разговаривал с одним из своих контактов по поставке бомб. Шею неприятно тянуло, стоило только чуть повернуть голову вбок. Коё, внезапно присевшая рядом с ним, с легкой усмешкой поглядела на его мучения. — Милый, у тебя появилась девушка? — Чуя с трудом подавил усмешку. Почему-то, никто не мог связать появление синяков на Чуе и Дазая в мафии в одно целое. — Скажи ей, чтобы хотя бы не оставляла на тебе следы. — Слушай, да я бы с радостью ходил без этих синяков, которых на виду лишь малая часть, но я не успеваю контролировать их нанесение, — Чуя любил Коё. Она была хорошей и доброй наставницей и заменила ему мать. Уж с кем и можно было поговорить о таких вещах, так с ней. — Да и вообще, мне нравится. — Милый мой, — Коё легонько прикоснулась рукой к его щеке. — Как это чудесно. А на ней есть твои отметки? — Вообще-то, — он хотел было продолжить, как вдруг с другого конца комнаты послышался истошный крик Дазая. От фразы «Рыжуля-красотуля, где свежие бинты?» у Чуи задёргался глаз. — Господи, какой идиот. Коё, прости, меня неугомонное суицидальное дитачко зовёт.        Чуя думал, что она останется на диванчике, но девушка решила составить ему компанию. Дазай сидел в кабинете, заворожённо наблюдая, как из небольшого, но глубокого пореза на руке сочится кровь. — Ну и нахуя ты это сделал, еблан? — Чуя молниеносно метнулся к аптечке, на ходу кроя Дазая трёхэтажным матом. — Разговор был скучным, мне нужно было чем-то себя занять, — Дазай сидел на столе, болтая ногами, пока Чуя останавливал ему кровь и перебинтовывал руки. — Коё! Рад тебя видеть! Ай, а можно понежнее? — Не перестанешь себя резать, лишу сладкого, — Чуя ухмыльнулся, а Коё стала отвечать на бесконечную череду вопросов, которые Дазай умудрялся генерировать в перерывах между нытьём и упрёками. — Всё, ты цел. — А ты, как я погляжу, не очень, — Дазай придирчиво оглядел следы своих собственных укусов, легонько проведя по ним ладонью. А затем, соскочив со стола и слегка подумав, резко отодвинул ворот рубашки, оголяя пустые от синяков участки тела. И укусил. До крови. Сука. — Спасибо, малыш. Мне надо бежать на совещание.        Он выскочил из кабинета раньше, чем Чуя успел опомниться. Кровь, выступавшая из свежего укуса начала пропитывать дорогую белую рубашку. А у Чуи с двойной силой задёргался глаз. Он перевёл взгляд на Коё, которая уже успела сложить все кусочки воедино и теперь смотрела на воспитанника, вытаращив глаза. — Я ненавижу эту сучку, — тихо выдохнул Чуя, набираясь ярости для того, чтобы позже обрушить на Дазая здание. Коё тихо захихикала, внезапно осознав комичность ситуации.        Спустя две недели относительного спокойствия Мори, как и предсказывал Дазай, поручил большую работу. Хотя, величина этой работы всё же познаётся в сравнении. Всего-то, подорвать здание. На неё отправили всех, на кого показал Дазай, включая некоторых членов «Чёрных Ящериц», Хироцу, Гин, Рюноскэ, Чую и самого Осаму. Интересная намечается миссия.

***

       Вооружённое агентство, почти в полном составе, подоспевшее слишком поздно, с ужасом наблюдало как от здания мэрии, разорванного взрывом, продолжают отлетать куски стен, а пыль медленно оседает на дорогу. Ацуши пытался понять, в какую сторону нужно бежать, чтобы догнать подрывников, с помощью своих способностей тигра, но удавалось ему это, откровенно говоря, не очень хорошо. Внезапно он вздрогнул и резко подскочил к Куникиде. — Я их чувствую, но там что-то не так, — Ацуши продолжал вертеть головой, стараясь услышать ещё больше. — Их примерно двадцать, но они не убегают, а наоборот идут сюда. Может, это не мафия? — Или мафия решила сделать нам подарок, — встрял в разговор Танизаки.        Куникида прикусил губу, пытаясь понять, чего же им ожидать. Подумалось, что не пропади Дазай так внезапно, то, возможно, они бы уже знали, что может случиться и могли это предотвратить. Но этот чёртов суицидник не показывался на глаза уже больше двух недель и можно было предположить, что сейчас он где-нибудь на дне реки, кормит рыб. Ацуши оторвал его от мыслей, крикнув, что они идут.        За углом, выходя из оседающей пыли появились первые мафиози. Странный парень с маской на лице, пожилой мафиози с трубкой и моноклем — Гин и Хироцу, командующие «Чёрными ящерицами». За ними шли около дюжины тех самых ящериц. Куникида различил в пыли силуэт Акутагавы, а рядом с ним шёл тот парень, контролирующий гравитацию — Накахара. — Скольких ты насчитал, Ацуши? — Куникида знал, что из-за пыли мог кого-нибудь не заметить, но со слухом и зрением тигра их посчитать не составит труда. — Я шестнадцать. — Ещё один, — тихо заметил Ацуши. — Идёт позади всех. Шаги кажутся знакомыми. Но я не уверен.        Пыль продолжала оседать, а весь отряд мафии внезапно замер, видимо, ожидая последнего члена. Куникида перевёл взгляд на Ацуши и удивился: казалось, что лицо тигра побелело настолько, что слилось с волосами. У него мелко дрожали руки, а зрачки были расширены так сильно, будто он увидел призрака. Куникида вновь посмотрел на мафию и понял, что случилось с Ацуши.        Все члены агентства с ужасом смотрели, на то как от рядов мафии отделился человек и медленно начал приближаться к ним. Он шёл спокойно, будто прогуливался. И улыбался. Все члены мафии остались стоять на месте, лишь Чуя и Акутагава следовали рядом с Дазаем. Подойдя на расстояние чуть меньше метра, Дазай остановился и по-хозяйски положил руку на плечо рыжего. — Простите за это небольшое представление, я не удержался, — легко и очаровательно улыбнулся Дазай, а затем свистнул и все те, кто оставался стоять в стороне, мгновенно растворились. — Ох уж эта массовка, не понимаю я босса. Делаем всё мы, а он платит ещё и им. Ой, отвлёкся. Так о чём это я? — Дазай? — Ацуши ошарашенно смотрел на Осаму, переодетого в чёрный плащ, из-под которого небрежно выглядывал пистолет. — О, Ацуши, рад тебя видеть, — Дазай легкомысленно склонил голову вбок и обратился к Чуе с Рюноскэ. — Правда он лапочка? — Я хочу домой, так что давай быстрей заканчивай этот спектакль и пойдём, — недовольно пробурчал Чуя. — Да-да, конечно, малыш, — Чуя закатил глаза, одарив Дазая волной ненависти, но не отстранился. Осаму, наконец, вернул своё внимание на бывших коллег. — Короче, ребята, мне не хочется это говорить, но если вы продолжите мешать нам и влезать в наши дела, то мои руки не станут останавливать этих двоих малышей во время вашего убийства, а наоборот, поспособствуют, отключив ваши способности, — с каждым словом, произнесённым Дазаем, члены агентства всё больше и больше осознавали трагедию. — Так же, хочу предупредить, что с этого за дня любые попытки напасть на этих двоих, вы поплатитесь своим сердцем, которое я очень бережно вырежу, — Дазай миленько улыбнулся, а затем повернулся к Чуе. — Всё, теперь мы можем идти домой. Заскочим за сигаретами? Мои кончились. — И ещё нужно вино, — тут же подметил Чуя.        Все трое, не дожидаясь ответа развернулись и направились к порту, бурно что-то обсуждая. Дазай приобнял Чую и периодически хохотал. Агентство смотрело им вслед полностью разбитыми. В их голове никак не могло закрепиться то, что Дазай! Их Дазай, который отлынивал от работы, бесил своими выходками и был душой их агентства, теперь стал их врагом. Можно было ощутить, как в каждом из них что-то сломалось. Куникида медленно вытащил телефон из кармана и набрал номер. — Босс, Дазай нас предал, — только услышав эти слова, каждый в агентстве, наконец, почувствовал пустоту и ужас. — Это было ожидаемо, — тихо сообщил Фукудзава, но даже в его голосе слышался надлом. — Уходите оттуда и больше не приближайтесь к нему, это опасно для вашей жизни. Дазай выпустил своих демонов, и мы не знаем чего от него ожидать.