Предатель

       Чуя почти психовал. То есть, он уже был готов начать истерику. Вообще, с ним такое довольно редко, но с возвращением этой суицидальной твари, нервишки начали шалить. А у кого бы нет?        Дазай любил прогонять Чую из, между прочем, их общего кабинета, чтобы поговорить с какими-то людьми. Претензий к этому особо не было бы, если бы не одно «но». Дазай запирал дверь. Звучит страшно по-детски, но у Чуи начинали трястись руки, когда после нескольких часов дверь в кабинет оставалась запертой.        И на то были причины. Дазаю часто бывает скучно, а когда ему скучно, он предпринимает попытки убить себя. А сидеть по несколько часов одному в запертом кабинете — да от такого даже нормальному человеку скучно станет, что уж говорить про суицидального маньяка, устававшего даже дышать.        Чуя уже и не помнил, сколько раз он в последний момент вытаскивал Дазая из петли, ловил на краю здания, перебинтовывал разрезанные руки, останавливал от принятия яда, не давал пулям, выпущенным в его голову им самим, долететь до цели и предотвращал множество других попыток умереть. Слишком много.        Когда Дазай вернулся в мафию, он не прекратил попытки убить себя. Они стали реже, но всё же, каждый раз, когда замок, отпирающий дверь, щёлкал, Чуя испытывал облегчение. А вообще, пару раз ему приходилось вышибать дверь способностью и вовремя: Дазай пытался повеситься и вскрыть вены. Неудачно.        Сейчас дверь была заперта уже пятый час. Могло показаться, что она уже никогда не откроется, но ощущения того, что этот маниакальный псих творит беспредел не было. А надвигающаяся паника была. Чуя ненавидел себя за это, но прекратить не мог. Да и вообще, это не он виноват, что единственный дорогой ему человек — дегенерат.        Когда замок щёлкнул, Чуя дёрнулся от неожиданности. Да ладно? Неужели он всё-таки решил почтить их своим присутствием? Чуя никогда в этом не признается, но в момент, когда Дазай вышел из кабинета, он почувствовал радость и облегчение. — Малыш Чу! — Тут же сладенько протянул Дазай, направляясь к нему. Чуя уже успел пожалеть, что он не умертвил себя. — А у меня интересные новости! Звонил Мори и сказал, что мы с тобой завтра идём на вечернюю прогулку!        Дазай с размаху плюхнулся на диванчик, тут же умостив свою патлатую голову у Чуи на коленях. Остальные сотрудники уже просто махнули на это рукой. За тот месяц, который Дазай провёл как мафиози, все уже успели привыкнуть к постоянным выходкам этой парочки. Немногие догадывались, что они реально «парочка», поэтому некоторые не понимали, почему Накахара так покорно соглашается со всей ерундой, приходящей в голову к Дазаю, списывая это на то, что Осаму просто старше по званию.        Чуя воодушевился, понимая что именно имеет ввиду Дазай под словами «вечерняя прогулка». Он давно знал, что инициатива «Двойной чёрный» была вновь восстановлена, поэтому сомнений в том, что Мори рано или поздно захочет пустить свой любимый дуэт в дело, не было от слова совсем. Чуя даже предполагал, что это случится куда раньше. — И куда мы пойдём? — Дазай слегка ухмыльнулся, услышав капельки радости в голосе, которые пытались так тщательно, но тщетно замаскировать. — Тебе понравится, — многообещающе прошептал Дазай, а затем, приоткрыв глаза, посмотрел на Чую. — Там будут мои старые друзья. Мори сказал не трогать их, но в случае агрессии с их стороны, я не намерен тебя останавливать.        Чуя прикусил губу, борясь с желанием то ли треснуть его по голове, то ли поцеловать. Было совершенно восхитительно наблюдать, как Дазай с каждым днём всё больше и больше окунается во тьму. Все эти его «не буду тебя останавливать», тихий шёпот и смешливые комментарии, которые он отпускал, стоя с окровавленными по локоть руками — Чуя бы соврал, если бы сказал, что не был влюблён в это.        Домой они шли молча. Это было своеобразной традицией — в молчании доходить до дома. Никто из них не желал нарушать её первым. Было что-то важное и неуловимое в таких молчаливых прогулках. Наверное, просто приятно идти по улице, ощущая тяжесть и теплоту идущего рядом Дазая, который просто не мог не закидывать свою руку на плечи Чуе.        По словам Осаму, Мори вообще разрешил завтра не приходить в офис, чтобы они лучше сосредоточились на миссии. Разумеется, верить Дазаю он не собирался. Верят Осаму только идиоты, а он им не являлся. Но на работу Чуя всё равно не пойдёт, потому что, даже если Дазай соврал, можно было бы с лёгкостью свалить всю вину за прогул на него.        А ещё этот маньяк-суицидник продолжал отмалчиваться, упорно не желая рассказывать что именно им придётся сделать на миссии. И у Чуи было очень плохое предчувствие. Нет, работать с Дазаем было просто потрясающе — на поле боя они были единым организмом, а в офисе он разбавлял скуку, позволяя срываться на нём, или просто вносил своим присутствием какое-то умиротворение.        И в то же время, смутное чувство беспокойства не могло просто так взять и исчезнуть. Чуя любил свою способность, потому что она реально потрясающая. Ходить по потолку, отправлять людей в полёт, уничтожать здания одним прикосновением — всё это захватывало дух. «Смутную печаль» он тоже любил, ведь только она могла буквально дать ему выпустить накопившуюся злость, дать ощущение полного безумия.        Но у всех самых приятных ощущений есть обратная сторона, уж это-то Чуя успел запомнить, раз за разом отходя от некоторых выходок одного самоубийственного балбеса. У его способности тоже была тёмная сторона и использовать её часто было не то что опасно, а просто невозможно. То есть, Чуе просто хотелось знать, что будет на миссии и не разумно ли приберечь его способность для чего-то другого. Ответов на свои вопросы он, разумеется, получить не надеялся.        Весь вечер они посвятили просмотру какого-то невразумительного фильма, название которого Чуя даже не запомнил. Он просто лежал на Дазае, залипая на то, как этот идиот красиво курит. Эстетика, чтоб её. Тяжело жить с Дазаем, потому что он на самом деле ходячее совершенство. В слух Чуя этого не признает, но врать самому себе бессмысленно.        Дазай красиво спит, улыбается, ходит, готовит, пьёт чай, курит, да он даже думает красиво. Ему идут бинты, шрамы, синяки, кровь или капли воды. Иногда Чуя осознаёт, насколько ему повезло, раз он живёт с таким вот охуительным человеком. А потом он долго бьётся головой об стену, пытаясь прогнать такие мысли из своей головы, ведь, серьёзно, он живёт с самым ебанутым долбоёбом, которого только можно представить. Зато эстетичным.        Спалось плохо. Чуя всегда нервничал перед миссиями, даже когда знал, что на них будет, а уж перед неизвестностью ему и вовсе становилось плохо. Возможно, виноват Дазай, который во сне любит сжимать его в объятиях, отчего становится ужасно жарко. Хотя, Чуя уже привык. Часов до трёх он просто не мог уснуть, потому что, закрывая глаза, видел, как «смутная печаль» разрывает его. А потом Дазай зашевелился, открыл глаза и, смерив бодрствующего Чую понимающим взглядом, аккуратно прижал его к себе, зарываясь носом в рыжие волосы. Возможно, у Дазая есть ещё какая-то способность, но его объятия тут же унесли рыжего в мир снов.        Утро выдалось бурным. Бурным от негодования Чуи, который, проснувшись, первым делом не нашёл своего личного суицидника-подушку у себя под боком. Потому что он не любит просыпаться один, и Дазай это знает, поэтому хотелось бы посмотреть на оправдания этого придурка. Но дома его не было. Сука.        Чуя уже начал нервничать, не совершил ли этот индюк очередное самоубийство, на этот раз удачное, как вдруг вспомнил, что сегодня первая среда августа. И именно в этот день, один раз в год, у Дазая есть маленькая традиция: он ходил к Токийскому заливу, гулял по берегу несколько часов, а затем возвращался к делам, как ни в чём не бывало. Никто не знал с чем это связано, но он называл это «часами размышлений». Мори говорил, что он с двенадцати лет это делает. Многие думали, что-либо с этот день Дазай потерял какого-то своего родственника, почему-то, все считали, что мать. Вторая причина — они думали, что за эти пару часов он старается просчитать все поступки людей на недели вперёд. Чуя не знал, да и не хотел в это лезть, потому что это было слишком личным.        Плюсом такого дня было абсолютное отсутствие Дазая дома. Хоть Чуя и любил эту сволочь, но было приятно иногда отдыхать от его навязчивого присутствия. Он явно не вернётся домой раньше пяти, а значит почти весь день можно провести в своё удовольствие: ничего не делая. Единственное, что Чуя всё-таки не стал игнорировать — принятие душа и пищи. Всё остальное время, он изредка менял горизонтальную поверхность, на которой лежал, на другую горизонтальную поверхность.        Дазай вернулся в шесть вечера, поскрёбся в дверь, чтобы его впустили и тут же выдал, что им уже пора идти. Чуя собрался уже задолго до этого, оставалось лишь обуться и накинуть плащ со шляпой. Потому что шляпы это круто. Дазай скептически глянул на него сверху вниз, излучая насмешку, а затем мило улыбнулся, изящно предложив свою перемотанную ладонь. «Ах, какие манеры. Мы что, блять, в восемнадцатом веке?» — подумал Чуя, но руку всё-таки взял, позволяя вывести его из квартиры и повести на улицу. Потому что почему бы и нет?        Всю дорогу Дазай болтал. Он рассказывал, как манила его вода, и как он хотел утопиться, чем вызывал страшное негодование у Чуи, потому что, кто бы сомневался. О миссии он даже не заикался, как будто её и не было. Чую уже начали посещать мысли о том, что Дазай напиздел, и никакого задания им Мори не давал, но у Осаму не было привычки врать о делах. К тому же, едва он успел об этом подумать, они резко остановились. Чуя, большую часть дороги отвлекавшийся на созерцание города, повернул голову, чтобы посмотреть, куда именно они пришли.        Они были почти на окраине города, недалеко от секретной военной базы, на которой правительство держало вертолёты. Забавно. В паре метров от них стояли представители ВДА, которые с явным укором смотрели на пришедших мафиози, которые по-детски держались за ручки. Чуя не очень помнил их имена. Высокий в очках, рыжий и мальчик-тигр. И ещё Кёка, которая сначала невольно улыбнулась им, а потом внезапно вспомнила, что они, вроде как, враги.        Дазай чуть крепче сжал его руку, будто собираясь с мыслями или стараясь приободрить себя или Чую. Непонятно. Они медленно приблизились к агентам. В этот раз не пытаясь показать дружелюбие: они здесь не за этим. Первым заговорил, как ни странно Куникида, кажется, его так зовут. — Не могу сказать, что мы рады встрече, — Чуя хмыкнул, будто они рады. Он бы вообще предпочёл остаться дома. — Но нас прислал сюда босс, даже не сказав, что именно необходимо делать. Он сказал, что информация только у вас.        Чуя заметил, что во время разговора Куникида даже не смотрел на Дазая, видимо, по ним действительно сильно ударил его уход. А ещё, похоже, только Дазай был в курсе того, что произойдёт в ближайшее время. И это не могло не настораживать. — Мы тоже не рады встрече, — воскликнул Дазай, улыбаясь одной из своих улыбочек, говорящих, что все вокруг него холопы. — У меня на сегодня была запланирована тренировка Рюшечки, но всё пришлось отменить, чтобы мы могли уничтожить эту базу. К слову, я обожаю тренировки Рюноскэ, потому что это единственное время, когда мне платят за попытку убийства членов мафии. — Что значит «уничтожить эту базу»? — Внезапно подал голос Ацуши. — С чего бы нам это делать? — Так получилось, что из-за способности Достоевского всё правительство находится под его контролем, — Дазай хотел развести руками, но потом вспомнил, что он держит Чую, поэтому просто повёл плечами. — И теперь всё оружие на этой базе принадлежит ему, а с таким вооружением Достоевский уничтожит Йокогаму за считанные часы. Поэтому, нам нужно стереть её с лица земли. — Зачем нам они? — Чуя решил задать терзающий его вопрос. — Дазай, мы с тобой и вдвоём справились бы. А если не ждали бы их, то могли закончить ещё вчера. — Могли бы, — Дазай смешно поиграл бровями и послал воздушный поцелуйчик. Чуя мог поклясться, что у всех членов ВДА вытянулись лица. — Но, во-первых, я не хочу тебя перетруждать, ты и так плохо спишь. А во-вторых, нам не нужно привлекать внимания, а у Танизаки прекрасная маскирующая способность. А одного его они отправить не могли, — Дазай усмехнулся. — Боятся за целость мальчика, тут ведь такие страшные мы. К слову, их присутствие будет весьма кстати для тебя, малыш.        Дазай расцепил их руки, сунул их в карманы и, насвистывая про себя какую-то мелодию, медленно пошёл в другую сторону от базы, оставляя Чую и растерянных детективов стоять позади. Что он имел ввиду? Зачем понадобилось их присутствие? — Блять, — до Чуи внезапно дошло. Он посмотрел на Танизаки. — Когда Дазай внутри твоей способности она ведь не работает? — Разумеется, нет, — так вот оно что. Детективы взволнованно переглядывались, а Чуе подумалось, что раз они не догадываются, то стоит прекратить называться «детективным агентством». — Дазай, сука! — Он остановился от резкого крика и, ухмыляясь, развернулся к Чуе. — Я не согласен. Это небезопасно и для них, и для меня. Для меня в первую очередь. — Ну, у тебя есть выбор, — Дазай изящно подмигнул и, вновь развернувшись, продолжал отходить как можно дальше.        Значит, выбора у него опять нет. Чуя почувствовал, что у него задёргался глаз от осознания того, что ему придётся это делать без Дазая. Осаму — сволочь. Если он выживет, то прогонит его из своего дома, потому что так его подставить это ещё надо додуматься. Куникида недовольно смотрел на, как ни в чём не бывало, удаляющегося Дазая, а затем перевёл взгляд на Чую. — Что происходит? — А происходит то, что я так сильно ненавижу. Этот мудак придумал охуенный план, понравившийся боссу, подставив меня, и вас, если подумать, под лютый пиздец, — Чуя с силой топнул, гравитацией сминая несколько метров почвы рядом с собой. — Он хочет чтобы ты, — Чуя указал на Танизаки. — Скрыл базу своей способностью, а потом чтобы я её уничтожил. Ты, я полагаю, — Чуя выразительно взглянул на Куникиду. — Должен помочь, заложив несколько бомб, чтобы затем следователи, найдя их остатки подумали бы на теракт, а эти двое, — Кёка и Ацуши внимательно слушали, ожидая узнать что от них требуется. — Они, после разрушения базы должны как можно быстрее позвать этого феерического долбоёба ко мне. — Что? — Кажется, они даже не подозревали масштаба кошмара, который сейчас будет твориться. — Звучит как бред. — Его способность неуправляема и разрушает всё вокруг, — внезапно подала голос Кёка. — Коё говорила, что если ты примешь ту форму, то либо уничтожишь всё вокруг, либо умрёшь сам, либо тебя остановит Дазай.        Чуя лишь кивнул, нервно поглядывая в сторону Дазая, который отошёл на несколько десятков метров и теперь с преувеличенной заинтересованностью разглядывал соседние здания. Детективы, кажется, наконец, поняли, что именно от них требуется и принялись за дело. Танизаки выстроил иллюзию, скрывающую всё, что будет происходить на базе. Куникида с помощью Ацуши и Кёки выставлял бомбы.        Чуя встал в стороне, медленно снимая с себя ненужные вещи. Перчатки, шляпа, пальто. Ничто не должно было мешать. Он чувствовал на себе внимательный взгляд Дазая и боролся с желанием устроить шоу с раздеванием, отправляясь в бой голым. Он не был уверен, но вроде, когда-то уже выкидывал подобное, после особенно сильной пьянки. Но не хотелось травмировать психику детективам.        Чуя заметил, что Куникида и остальные закончили и теперь не знали, что им делать. А спрашивать у врага как-то не очень. Он прошёл мимо них, разминая руки и шею и бросив небрежное «В сторону!», призвал способность. Вздохи восхищения, смешанного с ужасом, исходящие от детективов, давали Чуе понять, что на его коже появились расползающиеся алые знаки. Ну, поехали.        Сознание отошло на второй план, давая свободу ярости и безумию, бережно копившемуся где-то в глубине души. Чуя расхохотался от прекрасного чувства свободы и почувствовал, как в руках появляются первые гравитационные бомбы. Он не стал сопротивляться желанию взлететь и с бешенной скоростью взмыл в небо, одновременно выпуская снаряды по постройкам.        Бомбы, заложенные Куникидой, начали взрываться, ещё больше распаляя Чую. Он уже ничего не понимал, отдавшись ощущениям. Единственным желанием было крушить всё вокруг. Краем сознания он подмечал, что уже почти разделался со всей базой, а жизенные силы начали истощаться.        Кажется детективы тоже это заметили. Кёка вскрикнула, когда поняла, что у Чуи из носа и глаз течёт кровь. Необходимо было звать Дазая, а то они могут и не успеть. Они с Ацуши рванули из иллюзии, тут же находя Осаму, который, едва увидев их, тут же побежал вперёд, а его лицо будто побледнело.        Как только он вошёл в иллюзию, она тут же исчезла, открывая Дазаю вид на почти безжизненного Чую, который продолжал смеяться и генерировать всё новые и новые бомбы. Он тут же рванул вперёд, обхватывая Чую двумя руками. Яркая синяя вспышка и всё, на теле Чуи не осталось алых символов, лишь несколько кровоподтёков. Он даже не пришёл в сознание, лишь обессиленно размякнув в объятиях неполноценного человека.        Дазай бережно подхватил его на руки, нежно придерживая ему голову. Выглядел он странно. Смесь радости и страха на лице. Ацуши даже мог поклясться, что видел, как Дазай плакал. Хотя, ему, конечно, никто не поверит.        Дазай с Чуей на руках подошёл к оставленной им одеждой и молча указал на неё взглядом. Кёка аккуратно положила её на Чую, стараясь не задеть его. Детективы не знали что сказать. И нужно ли вообще что-то говорить. Дазай уже почти ушёл. — Почему ты ушёл? — Тихий голос Ацуши в тишине прозвучал как-то слишком громко и неестественно. — Ты ведь понимаешь, что мафия это зло? — Мафия не абсолютное зло, — Дазай улыбнулся уголком губ. — Из мафии невозможно уйти, а я ушёл. Но вернулся, потому что другие оттуда уйти не могут. А без них жизнь не имеет смысла. — Раз ты вернулся, значит не ушёл, — тихо возразил Куникида. Дазай слегка прикрыл глаза и коротко улыбнулся. — Это не достижение. — Когда я в мафии, у меня есть дом, любимый человек, смысл жизни, — Дазай мимолётно скользнул глазами по спящему Чуе. — Я знаю чего хочу, знаю как это получить, знаю за кого и что сражаюсь. Мой старый друг говорил, что чтобы получить всё самое светлое, нужно окунуться во тьму. У меня есть всё. А что есть у вас?        Дазай развернулся, не дожидаясь ответа на свой вопрос, и ушёл, оставив детективов стоять в одиночестве.