Выпусти меня.

«Как-то раз агент спросил меня, кем я вижу себя через пять лет. Трупом, сказал я. Я вижу себя гниющим трупом. Или пеплом; я могу представить, что меня сожгут.» -Чак Паланик Я и сейчас вижу себя трупом. Я уже труп. Неужели никто не видит, неужели не верит? Я лежу в этой палате совсем одна. Мне не хватает кислорода. «Бьюсь без воздуха как рыба, Выпусти меня, Я не протяну и дня здесь больше» Артём заходил пару раз, он казался обеспокоенным. Тёма даже пытался говорить со мной. Но неужели он не понимает? Я мертва, и меня не вернуть. POV. Артём. После той ночи с Владой начало твориться что-то странное. Она внезапно начала считать себя мертвой. По началу я ещё мог вытянуть из неё хоть какие-нибудь слова, сейчас же она просто молчит, смотрит в стену и ничего больше. Она совсем не ест. Врач сказал, что это называется синдром Котара. Это когда человек утверждает, что он уже мертв. Говорит, что его внутренности сгнили, что его срочно надо отвезти в морг. Но как такое возможно? Ведь буквально за день до этого все было хорошо. Относительно хорошо. Я обнимал её, она отдавала мне столько заботы и любви, сколько я не получал ни от кого. В ту ночь мы просто как обычно заснули. Я обнял её за тонкую талию и прижал к себе, думая о том, что теперь нет меня и её по раздельности. Есть только мы. Теперь Влада в больнице. И я не могу ей помочь. Я не могу с ней поговорить. Меня к ней даже не всегда пускают. Но на самом деле я каждый день приезжаю в больницу в надежде на то, что будут улучшения. Пока все тихо. Чувствую себя отвратительно. Неспособность помочь я ненавижу больше всего на свете. *** -Совсем никаких улучшений?-я поднял уставшие глаза на врача. -Пока нет. Терапия не окончена, сложно что-то сказать. Улучшения есть, она поела. -он поправил большие очки, скатившиеся на переносицу. -Нельзя увидеться? -Можно, но быстро. В любом случае, это вам мало что даст. Но вы попробуйте. Очень важно, чтобы пациент находился рядом с кем-то близким. А насколько я понимаю, она от вас практически зависима.-доктор сделал какую-то пометку в блокноте, и мы пошли к палате. Зайдя внутрь, я увидел Владу, сидящую на углу кровати. Она медленно повернула голову в мою сторону. Глаза казались стеклянными, мимика заторможенной. Она действительно не выглядела живой. -Привет.-я подошёл и сел перед ней, взяв за руку.-Вернись. Пожалуйста, вернись.-в моем голосе ярко выражалось отчаяние. Я положил голову ей на колени. -Я не могу. Ты же знаешь, меня здесь на самом деле нет.-она покрутила прядь моих волос на пальце. И заговорила. Хоть что-то сказала мне, а не врачам. Наверное, прогресс.-Возьми это.-она осторожно и скрытно протянула мне бумажку.-Прочитай через месяц. Я свернул листок и положил его в карман. Приподнявшись, я коснулся холодной шеи. В голове всплыли воспоминания о нашем недолгом, но счастливом прошлом. Помню, как Влада лениво потягивалась по утрам, как рисовала спящего меня, как нежно гладила по затылку. Словно ничего плохого и не случалось. Словно мы не в больнице. Как будто дома. Как будто счастливы. -Я люблю тебя.-прошептал я на ухо девушке. Никто кроме родителей не слышал от меня подобных слов. Это был буквально прыжок через себя. В ответ Влада лишь вздрогнула, и по её щеке полилась слеза. POV. Влада. Нашу идиллию прервал врач. Мы перешли грань. Зря он пустил Артема, потому что скоро он все узнает. Узнает,почему я все ещё здесь. Ведь изначально я была просто шокирована внезапным ночным кошмаром и впала в бредовое состояние, которое быстро прекратилось. Но попав в клинику, меня начали насильно пичкать таблетками и утверждать, что у меря синдром Котара в тяжёлой форме. Но ведь это не так. Меня держат тут специально. И возможно, это имеет отношение к угрозам. Жаль, выяснить это в моей ситуации невозможно. В этом месте меня почти не кормили, постоянно били, насиловали и грозились убить. Я не вытерплю, меня никогда не выпустят. А потом и правда убьют. Чувствую себя сломленной, раздавленной. «Выпусти меня, Мое сердце чёрной глыбой, Выпусти меня, Я погибну» POV. Артём. Прошёл месяц после моего последнего визита. Больше меня не пускали и не давали никаких комментариев. Говорили только, что все становится хуже, и больше ничего. Сегодня мне позвонили и сказали, что Влада мертва. Она убила себя, повесившись в палате. Моя маленькая Влада. Моя сильная девочка. Я сначала ничего не понял, прибывая в шоке, отрицал сей факт. Теперь, когда я узнал, мне кажется, что все потеряло смысл. Жизнь потеряла смысл. Все вокруг стало мерзким. Я всегда мнил себя сильным человеком, считал, что после всех событий в млей жизни я не сломлюсь. Но сейчас все кости перебиты, а внутренности размазаны по асфальту. Я закуриваю сигарету и разворачиваю письмо, все как просила Влада. В нем было описано, как над ними издевались в больнице, как били, насиловали... Но на всю жизнь я запомню последнюю часть письма: «Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Не удивляйся моему уходу, так было нужно, мне пришлось, меня вынудили обстоятельства. Просто помни, я никогда не забуду тепла твоих рук, я никогда не забуду наших ночей, не забуду, как мы вдвоём заворачивались в тёплое одеяло. Ты поставил меня на ноги, благодаря тебе я стала дышать полной грудью. Я бы хотела написать так много, но время ограничено. Передай Мелиссе и Глебу огромное спасибо. А тебя... Тебя я просто люблю. Всякий раз, когда в голову приходят мысли о тебе, я не могу не ощущать твоей боли. Я знаю, ты не хотел разлуки, ты бы сделал все, лишь бы быть рядом. Мы обязаны расстаться, чтобы ты начал новую жизнь. Пусть и без меня. Тебе будет больно, но позже появится лёгкая дымка, потом ты и вовсе забудешь. Я останусь воспоминанием, стадией, которую просто нужно пройти. Нежно целую тебя в последний раз, твоя маленькая Влада. » Сигарета выпала из ладони, руки затряслись. В одном статичном положении я простоял около часа или больше. Жизнь словно остановилась. Спустя пять лет. Разбирая вещи для переезда я наткнулся на альбом. Совсем уж и забыл о нем. Там были фотографии меня и человека, которого я любил. И, наверное, все ещё люблю. Влада. Миниатюрная длинноволосая красавица. Она была примерно на голову ниже меня, глаза казались голубыми кристаллами. Я все ещё помню тот самый лавандовый запах с медовыми нотками. На сердце стало тепло и холодно одновременно. Я все ещё скучаю. Скучаю её слегка детскому смеху, по робкой манере говорить, по тонким нежным рукам, которые гладили меня когда-то. После расставания мне было безумно горько. Жизнь поделилась на два этапа. До и после. Пока я листал альбом из него выпала бумажка. То самое письмо, я его никогда не забуду. Сколько раз я его перечитал... Кажется, помню наизусть. Каждый год я, Мелисса, Глеб и иногда даже их дети собираемся и едем на кладбище. Никто из нас троих ещё толком ничего не осознал. С этой болью придётся свыкнуться и жить дальше, закапывая её все глубже. Не любые раны можно залечить. Ведь всех рано или поздно переломит.