И может быть это ад, И может быть я горю. Но даже сгорая до тла, Я не вспомню твои глаза.
Братья не всегда были врагами. Впервые старший из братьев активировал свои демонические способности в восемь лет. Это было началом становления Вергилия, как личности. Именно этот переломный момент стал фундаментом для дальнейших взглядов и целей старшего из сыновей Спарды. Он шел домой через лес, когда услышал какой-то странный шум. Вергилий обычно не примечал такого рода звуки, считая, что это вовсе не его дело. На этот раз сами ноги понесли его к этим сдавленным крикам. Юный нефилим тихо подкрался к источнику звука, внутренне ругая себя, что не взял никакого оружия с собой. Он почти передумал вмешиваться, но знакомый голос заставил его съежиться от ужаса. Он резко вышел из прикрытия, но Вергилия даже не заметили. Его младшего брата прижали к дереву трое мужчин в возрасте, сдирая одежду с его бледного тела, не заботясь о сохранности фарфоровой кожи. Один из этих ублюдков зажимал рот брата рукой, а другой уже почти справился со штанами. Они омерзительно гоготали, едва слышно ведя спор, кто из них будет первым. Кто бы подумал сейчас, что именно Данте в детстве был больше всех похож на девчонку. Вергилий не помнил, как это проявилось в нем. Он просто почувствовал сильную ярость, которая разливалась тягучей лавой по всему телу. Сын Спарды не мог поверить, что кто-то посмел тронуть его дорогого, такого светлого и невинного брата. Утробное рычание вырывалось из его глотки вместе с паром. Мужчины обернулись к нему, кто-то даже обрадовался, что игрушек теперь двое. Вергилий едва заметно ухмыльнулся, впервые за свою жизнь так злорадно и ликующе. Еще долго он жалел, что в тот момент убил их слишком быстро, без лишних страданий. Лишь после смерти он разорвал их на части. Отрывая конечность за конечностью, превращая их в кровавое месиво. Верджил не заметил, как его брат смотрел на него, боясь шевельнуться. Лицо Данте орошала кровь его обидчиков, она попала даже в его рот, но он был слишком напуган, чтобы заметить это. — Д-джил, — еле слышно пропищал мальчик, оседая по дереву вниз. Его уже не держали дрожащие ноги, ужас холодил и выбивал из сил. — П-пожалуйста, Джил. И брат его услышал. Ярость Вергилия отступила так же внезапно, как и появилась. Его руки стали человеческими, хотя он все еще мог чувствовать огромную силу, бурлящую внутри. — Иди сюда, Данте, — с нежностью в голосе позвал старший брат, раскрывая руки в пригласительном жесте. Данте тут же кинулся к нему, не обращая внимания, что он весь измазался в крови, что его брат был монстром. — Тебя больше никто никогда не тронет, мой милый Данте. Не надо плакать, слышишь? Эти люди. Они заплатят. Но ты, ты не должен проливать своих слез из-за них. Будь сильным ради меня. Снова плачешь? Прекрати, ладно? Да-а-анте. Кого тут крепко-крепко обнять? Вергилий снял с себя свитер, натянув его на брата. Он прошептал ему на ухо, чтобы он был сильным. Чтобы сохранил этот позор в тайне. Вергилий отмыл брата и себя у ближайшего ручья, тела, точнее то, что от них осталось, он сжег вместе с порванной одеждой. Их мать почти не спрашивала куда делась одежда сына, что было странным, но не могло не обрадовать Вергилия, который весь путь домой пытался сочинить правдоподобную историю. Тогда еще он не знал, что Ева все видела. Демоническая кровь Данте дала о себе знать ровно через два года. Это была прохладная осень. Он уныло рубил маленьким мечом гнилое дерево, когда где-то впереди послышался слабый треск. Данте тут же прекратил тренировку, укрываясь за деревом. Отец будет рад, что он сегодня практикует еще и свою скрытность. Обычно он ходил, как слон, раздражая и выводя из себя отца. У него просто не получалось красться бесшумно. Да и зачем эта медлительность десятилетнему мальчишке. Его старший брат защищал его, как и всегда. Но Данте не нужна была помощь от мистера идеального во всем. Это только раздражало его. Напрягая слух, он различил двоих идущих. Прямо в его сторону. Один шел уверенно и громко, второй едва слышно, будто плыл по земле. И Данте знал только одного человека в их городке, кто мог так ходить. Это был Вергилий. — Долго еще идти? — послышался голос, довольно грубый и противно ломанный. Подросток? Лет шестнадцати, если Данте не подводит его чутье, — Мы можем и здесь. — Терпение — истинная добродетель, — наигранно нежно ответил его брат, но шаги замедлились, — Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал. Затем был звук шлепка и противный гогот. Данте догадывался, зачем его брат привел этого парня в лес. Те ублюдки, еще тогда, много говорили о таком. Отвратительном. Данте не понимал, почему его брат делает такое. Зачем ему это делать по собственному желанию? — Так я закрою тебе рот, как грязной шлюшке, — Данте сильно сжал кулаки, так, что с ладоней потекла кровь. Эта фраза была так знакома и отвратительна, что он готов был напасть прямо сейчас, отсечь голову этому ублюдку. — Будешь пищать, как мышка. — Ты весь в отца. Такой же грязный и омерзительный, — Вергилий медленно прошел дальше, а затем обернулся, — Все еще ни весточки, верно? — Твой рот точно нужно занять чем-то большим и длинным, чтобы не болтал, — со злостью в голосе ответил мальчишка, заворачивая свои рукава, затем распустил шнуровку на штанах. Уж сегодня он позабавится. — Ты остался последним, — Вергилий едва заметно ухмыльнулся, — Последний выродок тех, кого я разодрал на кусочки, — Сын Спарды надвигался на подростка, что был на две головы выше него самого. Тот лишь противно рассмеялся, сжимая свой член через штаны. — Я закончу с тобой, а потом займусь мерзостью, породившей тебя. Жаль у тебя даже сестренки нет. Данте не верил своим ушам. Ему казалось подозрительным, что столько детей пропало за последнее время. Но это было почти нормой в их маленьком городке. Он и не подозревал, что его родной брат продолжил убивать. — Джил! — Данте выбежал из убежища, направляясь прямо к ним. Он потянул на себя того парня, чтобы огородить его от брата, одновременно с этим его взгляд зацепился на вытянутой руке Вергилия. Старший держал в демонической лапе едва остывшее сердце, с него стекала кровь и падали оставшиеся куски раздробленных ребер. Данте почти вырвало. — Зачем, Джил? — прошептал Данте, наблюдая, как его брат выкидывает сердце куда-то вдаль, а руку непринужденно вытирает об одежду мертвеца. Как-будто это обыденное дело, такое же, как и чтение своих любимых книг. Вергилий повернулся к брату, нежно улыбаясь. Его голос звучал иначе только лишь для Данте, заботливый и теплый, совсем как у мамы: — Я уничтожаю грязь, Данте, — он дотронулся до щеки Данте, заправил его непослушную прядь за ухо, — Это все ради тебя. Ради всего мира. В нем столько плохих людей, Дан. Я хочу огородить тебя от этого. — Джил, ты не прав, — Данте сжал ладонь брата, — Ты не можешь просто так лишить человека жизни, брат, я… Со стороны поместья послышался взрыв. На секунду они переглянулись, затем одновременно побежали на грохот, разрывающий перепонки. Затем это повторилось. Еще раз и еще раз. Данте первым прибежал к их дому. Точнее к тому, что от него осталось. Повсюду полыхал огонь. Едва различимые черные тени кружили среди пламени, создавая новые отвратительные звуки. Вергилий загородил собой Данте, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом дыму. Что-то вылетело с гущи событий, с размаху влетев в гостевой домик. Верджил побежал прямо туда, молясь, чтобы он ошибался в увиденном. Его мать лежала среди осколков. Он не слышал ни вздоха, ни выдоха. Он сам не мог дышать. Глаза заволокла пелена слез, а сухие рыдания сдавливали глотку. Вергилий не успел уберечь Данте от увиденного. Его брат прибежал следом, упав на колени, медленно пополз к матери, содрогаясь всем телом. — Мама! , — крикнул младший, почти падая на нее сверху. Она была очень теплой, может быть, она была жива? Данте начал трясти ее за плечи, ожидая, что она очнется сейчас, начнет ругать, что они опять все измазались в саже. Вергилий издалека понимал, что ее температура была заслугой лишь пламени. Нефилим обернулся к огню, там так же шел бой, но теней становилось все больше с каждой минутой. Из огня появлялись мерзкие существа. Огромные и отвратительные, будто скользкие, вымазанные в копоти и саже. И направлялись они прямо к ним. Нужно было уходить. — Данте! , — Верг попытался отнять его от тела матери, но тот не хотел отходить ни на шаг. Монстры были очень близко, поэтому старший просто пошел на встречу к ним, тем самым загораживая собой брата с матерью. — Только подойди, каракатица, — бойко сказал десятилетний мальчишка, одновременно активируя свою силу, — Я превращу тебя в пепел. Вергилий чудом справился с одним, когда второе нечто напало на него, хватая острой челюстью за грудную клетку. Верг чувствовал, как ребра ломаются под натиском неестественно выгнутых зубов. Руки не слушались, а тело горело недостаточно сильно, чтобы восстановиться. Данте оторвал демону нижнюю челюсть, повиснув на ней, а затем крутанувшись по всей оси. Его тело почти не слушалось, он доверился новым ощущениям, что заполняли его изнутри. Бесконечная боль утраты и тоска сменились желанием отомстить и убить. Что-то массивное упало перед ними, оно едва дышало и тяжело встало на колени. Данте занес руку для удара, но Вергилий остановил его, сжимая его руку в своей. Перед ними грохотал неровным дыханием сам Спарда, его тело тлело, а одно крыло едва держалось за спиной. Но он с легкостью расправился с демонами, которые окружали его сыновей. — Е-ева, — выдохнул демон, указывая в сторону домика. Вергилий отрицательно махнул головой, ком в горле не дал бы вымолвить и слова, — Их слишком много. Нужно уходить. — Но мама! Я не могу ее оставить, мы не можем! — Данте не мог поверить, что они так просто оставят ее. Лучше уж умереть, прямо здесь, сейчас. — Мы должны, Данте, — Вергилий сжал его лицо в своих ладонях, в его разбитом сердце тоска и зияющая пустота, он тоже еще ребенок и сейчас не было сил бороться с невыносимой болью. Но он должен быть сильным ради них, ради Данте. — Нет, Верг… — Спарда дотронулся до головы сына, тот тут же обмяк, падая в руки брата. Тот с пониманием посмотрел на отца, но видимо ошибся в своих выводах. Демон отключил и его, сгребая обоих в охапку. Мундус был слишком близко, он мог увидеть их. Спарда взлетел ввысь, удаляясь прочь от своего горящего дома, от своей мертвой жены. Его ангел вернулся на небеса. Горячая слеза скатилась по его щеке, последняя скорбь по любви всей жизни. Он упал посреди леса, давая себе минутку на регенерацию. Мундус почти убил его, проткнул дьявольским мечом, который не давал восстановиться. — Я не смогу без него, — прошептал Вергилий, еще в полете придя в себя, — Не забирай его у меня. — Я должен, сын, — прохрипел Спарда, в триггере его голос был схож со звериным ревом, — Только так вы будете в безопасности. Только так он вас не найдет. — Я смогу его защитить, отец, — Вергилий склонился над Данте, понимая, что это их последняя встреча, — Я буду сильнее для него, позволь мне! — Хватит. — Прорычал Спарда, пресекая дальнейший спор, — Ты едва смог одолеть одного из них, как ты защитишь его? Я понимаю тебя, ты всегда был похож на меня. Эта разлука даст тебе нужные силы. Ты достигнешь величия, ты отомстишь . Спарда поднялся с земли, подходя к сыну. По его щекам лились слёзы. — Ты должен отпустить его. И ты отпустишь. У вас разные пути в этом мире. Ева хотела бы, чтобы Данте оставался чистым. — Вергилий удивленно поднял взгляд на отца, понимание пришло не сразу, — Мы знали, что ты делал. Я бы поступил так же, но Ева… Сын, в тебе течет огромная сила. Ты добьешься еще большего, восславишь Великого Спарду. И демоны преклонят колени перед тобой. — Вы обрекаете меня на одиночество, — со злостью ответил старший сын, — Без него. Для меня никто не будет иметь значения. Только он. И я найду его. Бывший повелитель демонов наблюдал, как Вергилий целует своего спящего брата в лоб, слезы с его щек попали на Данте, стекая со лба. «Сделай это быстро» — одними губами произнес старший сын, закрывая глаза. Данте он оставил в приюте святой Ламии, а Вергилия — в богатой семье за тысячи километров от брата. Это был последний раз, когда он видел своих сыновей.«Чем ты стал? Где твое сердце?» — Ева Вергилию