Тигры и космонавты

      Женя Сыроежкина кружила по пустой квартире, как тигр по клетке. Она злилась, потому что боялась и боялась, потому что злилась. Не зная, что, собственно, хочет там увидеть, эта невысокая брюнетка в очках то и дело выглядывала в окно. Конечно, она в некоторой степени привыкла к пустым ссорам, которые давно стали неотъемлемой частью жизни с Серёжей, но сегодня это ощущалось как-то особенно неприятно. Наверное, слишком уж сильным был контраст с окружением. Прекрасная погода, ясный летний день, беззаботный выходной. А она в квартире одна, впереди ждёт очередное непростое примирение или тягостный период игнорирования друг друга.       Её жёлтые глаза за овальными стёклами очков предательски поблёскивали, но если бы кто-то сейчас посмел предположить, что она плачет, Женя не стала бы размениваться на мелочное «что-то в глаз попало», а наградила бы наглеца затрещиной.       Порой ей казалось, что в этом-то всё и дело. Фантастическая непримиримость и нежелание показать слабость, признать неправоту часто приводили к размолвкам. Бескомпромиссная во всём, что касалось межличностных отношений, Женя с трудом уживалась со своим незадачливым мужем.       Кроме того, Женя была склонна накручивать себя в стрессовых ситуациях. После только что случившегося грандиозного скандала, ей в голову лезли абсолютно бесполезные, но очень навязчивые мысли о том, что муж её - ничтожество, неспособное вести нормальную семейную жизнь. Вспомнить хотя бы тот мучительный момент, когда Серёжа делал ей предложение, момент, который должен был стать чем-то приятным, навсегда оставляющим светлые воспоминания, а превратился в некое позорное пятно, которое только сентиментальный идиот мог назвать «милым событием». Нет, Женя не стала бы отрицать, что часть вины в сложностях, наполняющих их отношения, лежит на ней. Но здраво оценить свой вклад она не могла. Впрочем, сейчас об этом и не думалось.       Женя распахнула окно и с тоской выглянула на улицу. Яркое послеполуденное солнце пробивалось сквозь слегка запылённую листву деревьев, тёплый ветер слегка касался крон, нежно лаская их. Окно кухни выходило не во внутренний двор, а на улицу, из-за чего к шелесту листьев примешивался шум машин, изредка проезжавших по дороге. Всё это было омерзительно приятно и очень расстраивало.       Женя уселась за кухонный стол и принялась нетерпеливо барабанить пальцами по его поверхности. Включила радио, но первые же звуки голоса ведущего, радостно сообщающего о стоящей в городе «прекрасной летней погоде» заставили её так сильно крутануть ручку громкости, что деталь, жалобно хрустнув, осталась у Жени в руке.       «А был бы японский, как у всех…»       Грустно вздохнув, Женя положила на кухонный стол отломанную ручку. Та немедленно поспешила с него скатиться и отправилась прямиком в угол между холодильником и стеной. Именно в этот момент белая громадина утробно заурчала, словно кот, поймавший мышь. Естественно, увязать эти два факта в такую картину мог только человек, обладающий мощным воображением. Женя таковым воображением обладала.       Посмотрев на холодильник с плохо скрываемой (от кого, собственно) ненавистью и прикинув, что отодвинуть монументальное изделие советской промышленности в одиночку не получится, она закурила.       Сигареты были Серёжины. Покидая кухню, тот, видимо, испытывал смешанные чувства праведного гнева и испуга. Второе явно превалировало, потому столь необходимое курево было брошено на поле боя в качестве контрибуции победителю. Последний час Женя из кухни не выходила, сначала слушала, как муж чем-то шумит в коридоре, словно собирая вещи (никогда и никому она бы не призналась, как страшно и больно ей стало в этот момент), а потом наслаждалась своим одиночеством. Но обычно Серёжа возвращался домой, купив сигарет в ближайшем магазине, до которого было пару минут пешком, а сейчас, вместе с утекающими минутами, истончалось и исчезало удовлетворение от пресловутого чувства собственной правоты.       Время тянулось медленно, словно застревая в горячем летнем воздухе. Где-то через полтора часа после ухода Серёжи (Женя сказала бы точно, что речь идёт о девяносто четырёх минутах), в дверь позвонили.       Женя обрадованно подскочила, но сразу одёрнула себя и, приняв максимально суровый вид, направилась к двери. Мысли у неё сейчас были исключительно светлые, однако показывать мужу, что его выходка глубоко задела её и заставила переживать, она не собиралась.       Распахнув дверь, Женя моментально упала духом. На пороге стояла Лена Токарева, ответственный жилец, прекрасная мать и просто красивая женщина. Несмотря на узы дружбы, связывающие Лену и Женю, вторая часто хотела удавить первую. Сегодня был именно такой случай.       — Тебе чего? — недовольно пробурчала Женя.       — Слушай, Жень, тут такое дело…       Лена замялась, явно не зная, как рассказать всё так, чтобы не пасть жертвой Жениного гнева. Та вопросительно смотрела на неё поверх очков, всем своим видом давая понять, что плохие новости ей лучше сейчас не рассказывать.       Лена была хорошей подругой. Она рискнула.       — Понимаешь, Серёжа…       — Какое тебе дело до моего Серёжи?!       Желтоглазая брюнетка вспыхнула, словно спичка. Яростно сверкая глазами, она сделала шаг в сторону перепуганной Лены, которая теперь думала лишь о том, получит ли она сегодня статус бывшей подруги или жертвы жестокого убийства.       Лена была хорошей подругой. Но в этой ситуации она не видела иного выхода.       — Подожди, мне отойти нужно, — то ли пискнула, то ли взвизгнула она и, развернувшись на каблуках, рванула вниз по лестнице. Конечно, с седьмого этажа лучше спускаться на лифте, но Лене было не до этого.       — Странная какая… И чего с Серёжей, причем она тут, — пробормотала остывающая Женя, совершенно не отдающая себе отчёта, как она только что смотрела на Токареву.       Не глядя по сторонам, она проследовала по узкому коридору прямиком на кухню, где вернулась к занятию, от которого её так некстати оторвали. Сигарета ещё даже не потухла.       Сыроежкину поглотили мрачные мысли. И это она ещё отогнала предположение, что Лена приходила, чтобы сообщить, что муж Женю больше не любит, и теперь будет жить с ней. Идея, конечно, подкупала своей свежестью, новизной и возможностью ненавидеть больше и сильнее, но отталкивала полной фантастичностью. Женя к такому склонна не была.       Не прошло и двадцати минут, как в дверь вновь позвонили. Наученная горьким опытом, но лелея робкую надежду в сердце, Женя пошла открывать. То, что она увидела, превзошло её ожидания. Серёжи всё ещё не было, на пороге снова стояла Токарева. Но Лена была не одна, в этот раз она пришла с нахальной рыжей Алисой Двачевской.       Не успела Женя вымолвить и слова, как Алиса взяла быка за рога.       — Жень, мы зайдём?       Не дожидаясь ответа, рыжая буквально втолкнула Лену вперёд себя и вошла следом.       — Спасибо!       — Пожалуйста, — оторопевши промямлила Женя.       Двачевская, недолго думая, потянула Лену прямиком на кухню. Выглядело это так, будто муравей тащил дохлую гусеницу. Там она усадила Токареву за стол, а сама немедленно закурила у окна. Женя молча наблюдала за этим, потихоньку приходя и одновременно выходя из себя. Алиса, очевидно, заметила это, недаром она не спускала с Жени своих янтарных глаз, и быстро спросила:       — Опять с Серёгой поругались?       — А вам какое дело? — окрысилась Женя.       Алиса выпустила струю дыма в потолок и стала загибать пальцы.       — Начнём с того, что мы подруги.       Жене сразу стало стыдно за своё поведение, виду она, впрочем, не подала. Алиса, однако, заметила, как изменился взгляд Сыроежкиной и продолжила развивать успешное наступление.       — Во-вторых, Серёжа дружит с нашими мужиками, если помрёт - они будут страдать. Возможно, сопьются.       Женя дёрнулась вперёд так резко, что у неё чуть не слетели очки.       — Алиса, что с ним?!       Голос её был полон волнения и предательски дрожал. Реноме её в этот момент не волновало. В голове проносились картины одна страшнее другой. Вот его сбивает машина, вот он падает пьяным под поезд, вот на него нападают бандиты…       Алиса довольно ухмыльнулась и облокотилась на подоконник.       — Лен, она готова. Рассказывай.       Женя плюхнулась на стул, с видом совершенно убитым.       — Девочки, что случилось? Вы чего? Если с Серёжей что не так, в больницу ехать надо…       Лена сочувственно посмотрела на подругу, пододвинулась к ней и заговорила своим тихим голосом.       — Жень, всё хорошо с ним, Алиска просто дурака валяет.       — И ничего я не валяю, я её просто готовила, пусть знает, до чего мужика довести может.       Женя злобно зыркнула на Алису, но быстро опустила глаза, словно признавая её правоту. Та лишь хмыкнула, глубоко затянулась и, затушив окурок в пепельнице, уставилась в окно. Лена осуждающе покачала головой и продолжила.       — Мы просто за вас волнуемся, Жень. Я сегодня по двору шла, мне возле пятого подъезда нужно было подвал открыть, там с трубами что-то, гляжу, а возле площадки детской - палатка.       Женя непонимающе посмотрела в зелёные глаза, которые так и светились сочувствием.       — А причем тут…       — Подожди, сейчас поймёшь. Я к палатке подошла, ну мало ли, бездомный какой или сумасшедший поселиться у нас решил. А я же ответственное лицо, там дети рядом играют и вообще…       Алиса не выдержала такого долгого вступления и поторопила подругу.       — Лен, ну давай быстрее, они же там небось уже водку жрут!       Женя переводила взгляд с одной девушки на другую. Поняв, что с Серёжей, скорее всего, всё хорошо, она снова начинала возвращаться в норму. А значит - злиться.       — Какую водку, вы чего, спятили? На солнце перегрелись?       — Сорокоградусную! Чуть тёплую! Хорошо, если с закуской!       — Кто?       — Муж твой! Ну, и наши охламоны…       — А причём тут палатка, Дваче?!       — А ну, ты чего сказала?!       Лена, видя, что ситуации развивается совсем не по благоприятному сценарию, неожиданно даже для самой себя вскочила и заорала.       — ОБЕ УСПОКОИЛИСЬ, БЫСТРО!       И ударила кулаком по столу. Очередная сигарета Алисы выпала из пепельницы и упала на скатерть, в которой немедленно образовалась дырка.       Сыроежкина и Двачевская в изумлении посмотрели на Токареву.       Лена тем временем уселась, поправила волосы и продолжила рассказ.       — Так вот. Палатку поставил Серёжка.       Женя не проронила ни слова, вместо этого направившись в коридор. Какое-то время там был слышен грохот переворачиваемых вещей. Минут десять гостьи терпеливо ждали на кухне, после чего всклокоченная Женя вернулась, злобно сверкая глазами.       — Рюкзака походного нет.       И села. Там же где стояла.       — Он что, совсем рехнулся? Какая палатка? Во дворе?       — Похоже, что протестует, — постаралась успокоить подругу Лена.       — Против чего? Против меня? Ну и пусть катится!       Было похоже, что Женя готова заплакать.       — Ну, ты чего, сейчас подурачится и вернётся. Он же не к любовнице уехал…       Женя посмотрела на Лену и затараторила:       — Да лучше бы к любовнице! Это позор какой-то! Значит, со мной так плохо, что лучше на улице жить?!       Голос её был полон обиды. Алиса с Леной переглянулись: им выходка Серёжи казалась почти смешной, под таким углом они на неё не смотрели.       Лена предприняла новую попытку воззвать к Жениному благоразумию:       — Ну, ты послушай, он же просто как мальчишка. Я думаю, он твоё внимание привлекает, а не обидеть хочет. Серёжа тебя так любит…       Женя раздражённо фыркнула и отвернулась к окну.       — Любит! Любовь это ещё не всё, между прочим! Сначала он ведёт себя как идиот, выводит меня, а потом старается всё исправить, выводя меня ещё больше! Как с ним жить после такого!       Неожиданно вмешалась Алиса.       — Ну, так разведись. Не живи.       Женя вздрогнула как от удара и бросила на неё сердитый взгляд.       — Я его тоже люблю, между прочим! Просто…       — Просто что?       Женя взяла со стола коробок спичек и начала задумчиво крутить в руках. Маленькая кухонька, наполненная напряжением и жарким летним маревом, погрузилась в тишину. Женя не решалась что-то сказать, Алиса и Лена боялись сбить её с мысли.       Что может быть проще, чем кухня в старом доме советской постройки? Несколько квадратных метров, кажется, тут даже еду нормально приготовить нельзя. Но это лишь видимость, за которой скрывается истина. На этом пятачке, в крошечном замкнутом пространстве, люди умудрялись вершить судьбы мира и самих себя. Споры и ссоры, признания и обвинения, расставания и предложения. К неизменным запахам табака и пережаренной картошки часто примешивались ароматы слёз счастья и боли, отзвуки раскатов звучного смеха, гитарных переборов и надсадные крики людей, ставящих последнюю точку в коротком предложении своих отношений. А иногда даже в конце многотомного романа.       — Я не знаю, — наконец подала голос Сыроежкина, — всё так сложно, казалось, будет совсем иначе. Будет меньше ссор, больше счастливых минут, проведённых вместе. А тут…       Подруги внимательно слушали.       — Дело ведь не в палатке, чёрт с ней! И правда, это может даже забавно, но ведь мы каждую неделю ругаемся. А из-за чего? Бытовые мелочи, на них бы вообще внимания не обращать, а у нас бой не на жизнь, на смерть!       Женя подняла глаза, полные слёз.       — Вот зачем нам всё это нужно? Может, мы и не подходим друг другу? Он меня и слышать не хочет, ему будто и не важно, права я или нет! Как упрётся, так хоть кол на башке теши!       — Жень, но это ведь не главное!       — А что главное, Лен?       Токарева и Двачевская переглянулись.       — Вот представь, Жень, на минуточку, — начала Алиса, — что вы с Серёжей космонавты.       — Какие ещё космонавты? — непонимающе спросила совершенно сбитая с толку Женя.       — Обычные космонавты, в скафандрах. Как Андриян и Терешкова.       — Не понимаю к чему это, тем более, что они развелись…       Алиса закатила глаза.       — Это просто ги-по-те-ти-чес-ки. Понимаешь? Ну, давай тогда из фантастики. Из Стругацких, из Бредбери. Договорились? Ты что, в детстве не мечтала стать космонавтом?       — Я не люблю мечтать о том, чего не может быть, — насупилась Женя.       — Боже, иногда ты просто невыносима! Но ты представь, на секунду. Вы космонавты, летите к другой планете. Например, к Венере. Как в «Стране багровых туч». На корабле вас только двое, но вам предстоит важная миссия! Международного масштаба! В ней Серёжа - пилот, а ты - геолог, тебе нужно исследовать поверхность планеты, брать образцы грунта, породы и прочее.       Алиса увлеклась своей идеей настолько сильно, что блеск её глаз заставил даже Женю слушать не перебивая, несмотря на весь свой скепсис.       — И вот, наконец, вы почти долетели. Вам пора сажать корабль, но у вас вышел спор, ведь над районом, где вы должны были сажать ваш «Хиус», разразилась страшная буря. Серёжа стоит на том, что район посадки нужно менять, а ты убеждена, что необходимо ждать на орбите или пытаться сажать именно тут, ведь исследовать нужно этот район, в этом цель всего задания. Будем считать, что там суперполезные ископаемые для отечественной науки. С ними точно всех догоним и перегоним, до основания разрушим и туда-сюда. Так или никак! Вы разругались вдрызг, ведь планета всё ближе, а решения как не было, так и нет.       Рыжая быстро плеснула воды в щербатую чашку, стоявшую на столе, промочила горло и продолжила. Теперь интересно было даже Лене.       — Разругались вдрызг, значит. И разошлись по разным концам корабля. Серёжа в кабине пилота, со всем своими мониторами состояния, рычагами управления, датчиками, штурвалами или чем там ещё. А ты в хвосте, рядом с двигателями, где твоя лаборатория, данные георазведки и прочее. И сидите вы там, как сычи! И каждый себя правым считает и право на это имеет!       — Но ведь если вся суть именно в том месте, то и садиться нужно туда! — не выдержала Женя.       — Цыц! — шикнула Алиса, — не мешай, а слушай.       И продолжила:       — Каждый из вас теперь сам по себе, каждый сердит на другого, думает о задании и прочее. Ты думаешь про исследования на планете, Серёжа волнуется о сохранности корабля. И оба вы забыли о чете Сыроежкиных, кажется это вам совершенно неважным. Ведь тут вопрос принципиальный, а вы друг от друга никуда не денетесь. Но внезапно корабль пронзаете метеорит! Шанс - один на миллион, нет, на миллиард! Но вот это случилось. И оба вы живы остались, так уж звёзды сошлись. Переборки упали, у каждого свой отсек. Спасибо конструкторам, об исследователях далёкого космоса позаботились! Но вот беда! У тебя - двигатели, а у Серёжи - управление. Подбегаете вы к переборкам и смотрите в иллюминатор, как вторая половина корабля и ваша вторая половинка улетают в бескрайнюю тьму открытого космоса! И ждёт вас лишь холод, мрак и одиночество. А последнее, что вы запомните - это те слова, которые вы кидали друг другу в пылу ссоры. Запомните то, что это не космос вас разлучил, это вы сами расстались. Судьба лишь закрепила результат. Понимаешь?       Алиса очень серьёзно смотрела на Женю, вся какая-то напряжённая и словно сердитая. Лена смотрела в пол, видимо, находя историю грустной.       Немного погодя Женя фыркнула.       — Глупости какие! Не бывает так! И вообще, мы могли по другой причине разойтись, по работе. А корабль всё равно бы разбило. Да и не выжили бы мы… Какая разница…       Алиса ничего не ответила Жене, лишь пожала плечами. Потом она бросила Лене:       — Пойдём, Лен. Пора.       — Как? А как же Женя, Серёжа?       — Да разберутся они, пошли.       Лена переводила взгляд с Алисы на Женю и обратно. Потом тяжело вздохнула и поднялась. Кивнув Жене на прощанье, девушки вышли за дверь и спустились на лифте вниз. Выйдя из подъезда, Алиса взяла Лену за руку и отвела в сторону.       — Ты чего? — удивилась Лена.       — Подожди. Следи за подъездом.       Лена непонимающе кивнула, но возражать или задавать вопросов не стала. Вместо этого подруги принялись ждать, переводя взгляд с подъезда на палатку Сыроежкина. Откуда-то доносились звуки радио, мимо пробегали дети, довольные тем, что сейчас лето и в школу не нужно, проходили взрослые, нагруженные сумками после субботнего похода на рынок или в магазин. Жизнь текла своим чередом, что лишь подчёркивало неуместность и странность палатки, стоящей прямо во дворе обычного жилого дома.       Через какое-то время тяжёлая дверь подъезда резко распахнулась и из подъезда появилась Женя, поправила очки, причёску и, не оглядываясь по сторонам, направилась прямиком к палатке.       Двачевская довольно улыбнулась, вдохнула тёплый летний воздух и подмигнула Токаревой.       — Космонавты снова будут вместе.