Когда финалы оставляют желать лучшего

Утро начинается не с кофе. Не с ярких солнечных лучей, заглядывающих в окно. Не с пения птиц. Утро начинается с привычного крика: — Золушка! А потом раздается рассерженный топот поднимающихся по лестнице ног, дверь в мою комнатку распахивается с жалобным скрипом, предвещающим, что еще немного и она слетит с петель, а затем в комнату влетает моя мачеха, больше похожая на разгневанную фурию в этот момент. — Я надеюсь, что ты наконец-то умерла во сне, и только поэтому до сих пор в кровати! — после этой фразы меня обычно бесцеременно толкают, и я оказываюсь на полу, больно ударившись ногой или рукой. Мачеха знает: только это способно меня окончательно разбудить. — Как бы я хотела точно так же вытолкнуть тебя на улицу, чтобы ты никогда больше не попадалась мне на глаза! Я усмехаюсь, потому что это ее желание даже сильнее мечты увидеть одну из дочерей королевой, но оно еще более несбыточно, и потому ей остается лишь терпеть меня, а мне — переносить все выходки ее и ее драгоценных дочерей. — Что ты расселась?! Вставай и немедленно приготовь завтрак! Если он не окажется на столе через пять минут, я заставлю тебя перемыть весь дом от крыши до пола! — Кажется, от ее крика мои барабанные перепонки готовы лопнуть. И я встаю только затем, чтобы она успокоилась и ушла, и моя комнатка вновь погрузилась бы в приятную тишину. Наказание меня не пугает: даже если я приготовлю завтрак за секунду, она и так накажет меня, несмотря на то, что и крышу, и пол я мыла позавчера. «Даже если ты будешь мыть крышу каждый день, она не сотрется от этого, и может быть однажды засияет,» — на этот ее аргумент я так и не нашла достойного ответа, и поэтому мне приходится выполнять все, что только взбредет ей в голову. Правда иногда начинает казаться, что мачеха тронулась умом, пытаясь превратить мою жизнь в один сплошной кошмар. Завтрак я подаю позже положенного на целых десять минут, и он как всегда оказывается пересолен или недосолен — дабы и моей семейке утро не казалось столь уж прекрасным. — Ты самая отвратительная и бездарная Золушка из всех! Даже завтрак приготовить не умеешь! — говорит мне мачеха и намеренно опрокидывает содержимое тарелки на пол. Так же поступают и ее дочери. — Быстро убери это все, и более не подавай нам эти помои. Такое заслуживают есть только свиньи и бестолочи вроде тебя. Мы позавтракаем в таверне, и пока нас не будет займись садом. Этим летом очень жарко и пыльно, и потому протри каждый лист у растений, затем полей их и прополи грядки, да как следует, если увижу хоть один сорняк — заставлю тебя его съесть. После займись своими обычными обязанностями: помой посуду, постирай, заштопай одежду… И пеняй на себя, если к нашему возвращению хоть что-то будет не сделано! — с этими словами мачеха встает и, окинув меня презрительным взглядом, уходит наверх, делая знак дочерям следовать за ней. — Не забудь прибраться и в моей комнате, — говорит мне младшая, Анна, проходя мимо меня и толкая плечом. — Да как следует! — ее старшая сестра проделывает то же самое, а мне остается лишь со вздохом кивнуть. — И не думай что-нибудь стащить у меня, Золушка. — Они обе хохочут и показывают мне языки, а затем бегом поднимаются по лестнице, по пути толкая друг дружку. Золушка — вовсе не мое настоящее имя, но мои сестры называют меня так постоянно, зная, как я ненавижу это прозвище. При рождении мне было дано имя Эльза, и, по несчастью, на моей руке тут же появился символ в форме туфельки — я была причислена к Золушкам, а это значило, что в будущем меня ждало мало хорошего. Я должна была терпеть издевательства со стороны мачехи. Но, знаете, сейчас мне кажется, что все не так плохо. Я могла бы стать Белоснежкой и жить с семью гномами в лесу, а это, по мне, куда хуже. Или проспать в гробу сто лет, ожидая поцелуя прекрасного принца. Да, мачеха прекрасно знает о своей роли в моей сказке, потому старается каждый день унижать меня всеми возможными и невозможными способами, придумывает изо дня в день самую отвратительную работу. Но я вижу, что ей тоже приходится несладко. Она бы с удовольствием выставила меня за дверь, зажила вместе с дочерьми, а потом удачно выдала бы их замуж и стала какой-нибудь герцогиней. Но правила запрещают нам менять сюжет, и потому мы все исполняем свои роли и ждем счастливого финала, ну, а моя мачеха ждет лишь того дня, когда я наконец исчезну из ее жизни. Только вот мой прекрасный принц что-то все никак не хочет устраивать бал в своем замке. К полудню мачеха вместе с Анной и Астрид отправились в город, а я осталась одна в доме, сама себе хозяйка. Не было рядом сумасшедших сестричек, не было сварливой мачехи, только я и куча бесполезной работы, которую выполнить мне и в голову не пришло. Независимо от того, будут ли листья на помидорах сиять, будет ли земля сырой или сухой, мачеха найдет к чему придраться. Поэтому я махнула рукой на ее глупые задания и отправилась наверх, в комнату моих «любимых сестричек». Она больше походила на огромную гардеробную. Повсюду лежали горы шелка, атласа, бархата, платьев из них. Мои сестры, конечно, не догадывались о том, что все это можно убрать в шкафы, и придерживались строгого правила, что новое платье считается новым только в первый день после покупки, а затем становится ненужной тряпкой, потому кучи одежды постепенно росли, но ни Астрид, ни Анна, похоже, их не замечали. Я прихожу в их комнату не для того, чтобы убраться. Меня привлекают дорогие наряды и украшения, не имеющие ценности для сестер. Для меня же это настоящее сокровище. Я всегда выискиваю самые безвкусные и вычурные платья, примеряю их, представляя себя благородной особой. И в этом нет ничего странного или удивительного. С детства я ношу лишь одно голубое ситцевое платье и белую косынку, потому что так положено всем Золушкам. Иногда наблюдая, как сестры хвастаются друг перед другом новыми нарядами, я испытываю чувство зависти, и становится грустно, потому что я вынуждена жить по чьим-то правилам, из-за этого терпеть унижения, оскорбления, быть чуть ли не рабыней, и все для того, чтобы когда-нибудь стать принцессой. Только время идет, и мне все чаще кажется, что моя сказка затягивается, а счастливый финал уже не наступит. Перемерив все наряды и немного подняв себе настроение, я отправляюсь гулять по саду. Моя мама приказала развести его, как только отец привез ее в особняк. Она сама ухаживала за цветами и деревьями, которые отец привозил из разных стран для нее. Когда ее не стало, сад пришел в запустение, многие редкие виды роз и тюльпанов погибли. Я смогла восстановить кое-что, но, конечно, прежней красоты добиться не смогла. Тем не менее, работать в саду доставляет мне удовольствие: так я ощущаю присутствие родителей, и жизнь кажется чуточку ярче. Как-то раз я посещала городскую библиотеку, пытаясь отыскать там сведения о персонажах, не получивших свои финалы. Оказалось, что подобные случаи были: одна Белоснежка подавилась кусочком яблока, Золушка несколько лет назад разбилась по дороге на бал, Белль заблудилась в лесу, еще одну Золушку столкнула с лестницы мачеха, и бедняжка свернула шею (на этом я закрыла книгу, поблагодарив Создателя за то, что как бы сильно моя «матушка» не ненавидела меня, она вряд ли дойдет до подобного). В остальном же более девяноста пяти процентов жили долго и счастливо. Пару дней назад, возвращаясь домой с рынка, я встретилась со своей подругой Ким. Ким в тот день пряталась от своего назойливого воздыхателя Ханса и попросила меня пустить ее в сад. Я согласилась, потому что днем мачеха и сестры в сад не совались, боясь насекомых, в особенности пчел, а потому не узнали бы о моей гостье. Мы сели с Ким в тени большого дуба и болтали обо всякой ерунде, как и полагается двум юным сказочным героиням. — Знаешь, Эльза, иногда я завидую тебе, — сказала вдруг Ким, вздохнув. Я посмотрела на нее с нескрываемым удивлением, не понимая шутит она или говорит правду. — Я вовсе не смеюсь, не думай, — поспешила заверить меня Ким, угадав мои мысли. — Ты скажешь, чему тут удивляться? — Она повернулась ко мне, и с жаром продолжила. — Но я говорю серьезно. Сама посуди, ты столько лет живешь с мачехой-занудой и полоумными сестричками, что уже привыкла ко всем их выходкам. Ты знаешь, чего ждать от них, и знаешь, что совсем скоро все это закончится, и ты станешь принцессой. А я? Я живу с чокнутым отцом, который целыми днями пыхтит над своими чудо-машинами и даже не помнит, как зовут его дочь, прибавь к этому поехавшего ухажера и суженого-чудовище, живущего в замке, полном заколдованных предметов, некогда бывшими людьми. Да тут впору и самой свихнуться! Иногда я думаю, что с удовольствием оставила бы папеньку в лесном замке, и Ханса бы за ним отправила. Уверена, три моих чудовища отлично бы поладили! — А в замке хватит места для сварливой мачехи и ее дочерей? — О, конечно, им всем там самое место. Мы засмеялись. Глядя на Ким, не верилось, что передо мной сидит та самая Белль, начитанная, скромная и рассудительная девушка. — Ах, Эльза, как бы было хорошо избавиться от всех этих сказочных ролей и стать тем, кем ты хочешь быть! Вот я бы отправилась путешествовать… — А я бы выращивала и продавала цветы в какой-нибудь маленькой деревушке. Только это невозможно, тебе ли не знать. — Может и возможно, — Ким придвинулась ко мне и перешла на шепот, будто собиралась сообщить какую-то важную тайну. — Недавно я засиделась в библиотеке и знаешь, что вычитала в одной книге? Там было что-то про мальчика, который не хотел играть свою роль в сказке и сбежал. Его больше никто не видел, но за свое преступление он был подвергнут ужасному наказанию. — Какому? — Не знаю, часть страниц была вырвана. Но только подумай, что если тот мальчик был не единственным? Что если мы можем сами выбрать путь? — Глупости все это. Как по мне, так это всего лишь история, чтобы запугать таких, как мы, и наставить на верный и единственный путь. Ким пожала плечами. Я перевела тему, и мы разговаривали до тех пор, пока голос мачехи не раздался в саду, спугнув с дуба воробьев. Я поспешно проводила Ким до задней калитки, через которую можно было выйти из сада незаметно, и поспешила на зов своей мучительницы. Сейчас, обрывая сорняки возле дельфиниумов, я вспомнила этот разговор и вдруг захотела сама прочитать эту историю. Я поднимаюсь с земли, отряхивая подол платья, и бегу со всех ног домой, чтобы привести себя в порядок, а затем пойти к Ким. Но у порога я сталкиваюсь с мачехой и сестрами, которые только что вернулись из таверны. — И куда это ты собралась? — мачеха грозно смотрит на меня, ожидая ответа, я же понимаю, что сегодняшний день мне придется провести в компании «любимого» семейства. — Мне нужно к подруге, — опустив голову, все-таки отвечаю я. — Я думала, что твои единственные друзья — это свиньи и курицы. — Анна хихикает, видимо считая свою шутку очень остроумной. Ее сестра вторит ей. — Так и есть. Разве кто-то станет общаться с этой дурочкой? — Астрид берет сестру под руку и вместе они поднимаются наверх, оставляя меня наедине с мачехой. — Ты сделала работу, о которой я говорила? — Да, — я вру, прекрасно зная, что мачеха это поймет. Она хмурится сильнее и больно хватает меня за руку. — Мерзкая лгунья! Ты ведь сегодня опять ковырялась в своих цветочках, вместо того, чтобы исполнять то, что я тебе велела?! — Но вы сами сказали… — Молчать! Лентяйка! Неужели я так многого прошу? Ты живешь в моем доме, ешь мою еду, и должна трудиться, чтобы заслужить все это. Но ты видимо считаешь, что моя доброта безмерна, и я буду продолжать содержать тебя несмотря ни на что? Ты наглая бездельница! — Это не так. Вы прекрасно знаете, что дом принадлежит мне, и если бы не сковывающие нас обязанности, то я бы нашла возможность доказать это. И тогда на улице оказались бы вы и ваши дочери, потому что вы незаконно присвоили себе чужое имущество. И я бы уж точно никогда не стала терпеть ваше отношение ко мне, если бы не моя роль доброй девочки, не имеющей право возразить против ваших оскорблений и унижений, хотя, по сути, в этом доме вы — никто! — я выплевываю эти слова ей в лицо, с наслаждением наблюдая за тем, как брови мачехи взлетают вверх от удивления и растерянности. А затем она размахивается и больно ударяет меня свободной рукой по лицу. — Как ты посмела, маленькая гадина! Как ты посмела высказать мне все это?! Стоило мне увидеть тебя в первый раз, и я поняла что ты избалованная мерзкая девчонка! И я поклялась выбить из тебя все твои пороки. Но, вижу, мои старания не имеют смысла. Ты горда и высокомерна, заявляешь мне, что ты сама доброта, а между тем не можешь даже исполнить несколько маленьких поручений. Такие как ты, никогда не получают счастливых финалов. Единственное, что тебя ждет — провести остаток жизни в грязном чулане, куда ты сейчас и отправишься! — с этими словами она начинает тащить меня по коридору, но я вырываюсь и отбегаю от нее в сторону входной двери. — По крайней мере у меня есть вероятность получить счастливый конец, и она велика, а вот что ждет вас? Вы же беситесь только потому, что все ваши старания напрасны, и я все равно попаду на бал и стану невестой принца. А вы и ваши дочери не получите ничего! Так что я уж точно не собираюсь выполнять ваши глупые приказы, и если вам так необходимо, то сами идите в свой чулан, а еще лучше — к черту! — Я показываю ей язык и выбегаю на улицу. — Эльза, вернись! — кричит мне вслед мачеха. — Если ты не вернешься сейчас, то дверь этого дома будет… — Я уже не слышу, ее последних слов. Меня переполняет счастье, несмотря на привкус крови во рту: кажется, мачеха разбила мне губу. Но сейчас разбитая губа, наша очередная ссора, оскорбления — все это не имеет для меня значения, потому что хотя бы на несколько часов я буду свободна. И первым делом я направилась к Ким.