Все совершают ошибки

Тэхён перед выходом раз сто подошел к зеркалу. Кажется, никогда он так не переживал о том, как выглядит. С пеленок приученный к восхищению, в средней школе он окончательно уверился, что неотразим, а когда в старшей школе из-за него уволились двое преподавателей йованаси, немного потерявших самообладания (сам Тэхён и его фирменный взгляд тоже поспособствовали мысленному грехопадению молодых мужчин), даже крохи сомнений не осталось. Но сегодня его самоуверенность давала сбои, заставляя придирчиво вглядываться в свое отражение, с подозрением окидывая себя с ног до головы. Темно-синий костюм сидел как влитой, белоснежная рубашка слепила глаза, а в лакированных туфлях можно было смотреться, как в зеркало - все идеально, но он все равно был чем-то недоволен. Когда на пальцах заискрились гранями камней кольца, а в ухе блеснула серьга в виде сердца, он почти успокоился. *** Большой зал был набит радостным гулом из голосов и музыки. Тэхён, облизывая нервно губы, коротко кивал друзьям, которым можно смело ставить приставку "экс", поскольку абсолютно все понимали, что связывала их исключительно школа. Ему было не интересно, кто куда поступает, кто как планирует свое будущее. И мило подкатывающие юные выпускники, желающие потерять девственность, и мечтающие, чтобы помог с этим именно Тэхён (смелости попробовать закинуть удочку придавало то, что отказ не ляжет тяжестью позора - они вряд ли увидятся снова), не привлекали его внимания совершенно, как бы не ломали они глазки, пытаясь завлечь. Тэхён искал среди разноцветья костюмов и счастливых лиц только Чонгука. В какой-то момент он реально допустил мысль, что Гук мог не придти. Нечитаемое выражение лица не выдавало того, что творилось с ним. Новый круг по залу в безуспешных поисках Чонгука, и он начал терять самообладание, нахамив уже двум симпатичным мальчикам, которые, поборов страх и смущение, попытались с ним заговорить. Поджав губы, со слезами на глазах, один из юношей выбежал из зала, чуть не сбив по дороге парня с необычно ярким цветом волос. Тэхён тяжко выдохнул, прикрывая от досады глаза - он не хотел срываться, тем более доводить до слез. - Что ты ему сказал? - Раздался знакомый голос совсем рядом. Тэхён обернулся и замер с широко распахнутыми глазами. - Обижаешь людей походя. - Чонгу-у-ук, - выдохнул Тэхён, вспомнив, как дышать и моргать. - Чон Чонгук, - повторил он, завороженно. Гук отвел взгляд: слишком легко считывалось восхищение и удивление в глазах Тэхёна - это смущало, хоть он и настраивался не теряться, и уверенно пройти оставшийся путь перед тем, как перевернуть последнюю страницу их знакомства. А Тэхён глаза отвести был не в силах от него. Гук напоминал сказочное видение - белый костюм отражал разноцветные блики крутящихся шаров светомузыки, создавая эффект сияния, блестящие влагой почти черные глаза приковывали взгляд, но больше всего его поразил цвет волос - вишневый. Завитки красных прядей обрамляли лицо, смягчая черты, меняя восприятие. - Ты... не в черном. - Тэхён не это хотел сказать, но слова вырвались сами собой. - Пойдем, - слишком тихо позвал Гук, проигнорировав удивление в интонации, и двинулся к сцене, около которой их ждали. Тэхён, не услышавший ничего, схватил его за руку, останавливая: - Ты куда? Гук, нарушая привычный уклад, не вырвал запястье из захвата. Неожиданно для Тэхёна, он обернулся и, насмешливо улыбаясь, наклонил голову к плечу: - Нравится? Ким вскинул бровями, в глазах непонимание. Гук сделал шаг к нему: - Я спрашиваю, тебе нравится то, что ты видишь? Холод в голосе остудил Тэхёна и он разжал пальцы: - Если я скажу, что настолько сильно как ты, мне никто еще не нравился, поверишь? - ровно начал он, смотря пристально. - Не поверишь, но это так. Нравишься, очень. Гук судорожно вдохнул, но не дрогнул: - Ты прав, не верю. Тэхён сжал кулаки, понимая, что шанса ему не дадут: - Я серьезен... - Не первый раз слышу твое вранье. Однажды... я уже поверил. Вокруг веселье, музыка, а они словно застыли в параллельной реальности, смотря друг другу в глаза. - Вот вы где. Парни обернулись на классного руководителя. - До объявления осталось несколько минут. Вас обзвонились! - Выполнив привычный преподавательский долг, молодой мужчина расплылся озорной улыбкой, сбрасывая маску наставничества. - Чонгук, ты затмил Тэхёна сегодня. Прости. - Он подмигнул Тэ. - Гук очень красивый, - смотря на предмет восхищения, подтвердил тот. Мужчина подтолкнул их, напоминая, что пора готовиться. *** Прожектора осветили центр, создав четкий круг, затенив зал с толпящейся по периметру молодежью в ожидании. Первые аккорды, и в центр круга плавно прошла первая пара, вызвав вдох восхищения. Тэхён, не сводя глаз с Чонгука, вел его за руку в мерцающий круг, и, встав в позицию, почти не дыша и с благоговением, притянул к себе за талию. Мелодия, замерев на мгновение, грохнула раскатами духовых, в сопровождении клавишных. Тэхён и Гук закрутились в танце, паря над паркетом. Гук едва дышал, нервно сжимая ладонь, покоившуюся в крепком захвате чужой руки. Не поднимая глаз на партнера, он двигался, замирая на каждом витке, остро ощущая неминуемую зыбучесть времени. Близость Тэхёна, эти волнующие, причиняющие боль нереализованного желания объятия: горячее дыхание на щеке, дрожь передающаяся от кожи к коже, тяжелые толчки загнанного сердца, пульс которого отзывается трепетом собственного сердца. Тэхён настойчиво пытается поймать его взгляд. Наизусть помня каждую ноту, он судорожно думает о том, что музыка вот-вот закончится, и все исчезнет. Голос разума все глуше в пучине разрывающих его эмоций. Гук в его руках ощущается прекрасным небесным созданием, блестки на концах подрагивающих ресниц добавляют ирреальности, и он повторяет как молитву про себя: "посмотри на меня, посмотри". Финальные аккорды, мелодия, достигнув пика, рассыпается мелодичным легким переливом клавиш - самые красивые ноты, как послевкусие после феерии. Тэхён в агонии происходящего вжимает в себя Чонгука, заставляя громко ахнуть и вскинуть, наконец, пленительный взгляд, от которого дыхание перехватывает, и он останавливается, забывая о танце, не слыша голосов. Вокруг ничего и никого, только Гук, замеревший в его руках с приоткрытыми губами, которые без спроса, не дав опомниться, он накрывает своими, вовлекая в поцелуй. Тэхён не думает, не анализирует - он чувствует, и это так правильно, так остро. Губы Гука со вкусом карамели - мягкие, невыразимо манящие, такие желанные. Он целует, ощущая неминуемость надвигающегося исхода - его отвергнут, и это вызывает такой спектр болезненных эмоций, что руки сдавливают хрупкую талию сильнее, а поцелуй все больше походит на попытку вдохнуть жизнь в то, чего не может быть. - Я люблю тебя, - шепчет он, прерываясь на секунду, и снова "ныряет" в поцелуй, как в омут. "В последний раз", набатом бьется мысль, - Гуки, я люблю тебя. Снова шепот в шуме происходящего веселья - окружающей реальности, забывшей о них, вернувшейся в свой ритм. Тэхён резко отрывается от припухших губ, ощутив кожей горячие струйки и смотрит на Гука - в глаза полные слез, которые уже нарисовали на щеках темные дорожки потекшей тушью. - Почему? - тянет он растерянно. Гук, судорожно втянув воздух, беспомощно всхлипывает, борясь с эмоциями, теряя остатки самообладания. Тэхён ладони тянет к его лицу, нежно стирает разводы, сцеловывает горечь пролившихся слез, и снова пытается приобнять. - Нет, - выдыхает Гук, вырываясь, делает шаг назад, и, развернувшись, растворяется в толпе. Тэхён несколько секунд стоит, потерянно смотря вперед, и срывается следом, расталкивая людей перед собой. *** Гук пробирается сквозь толпу к выходу. Глаза жжет попавшей в них растекшейся "супер устойчивой к влаге" тушью. Вырвавшись из удушающего количеством народа зала, он направляется к дверям, через которые можно было попасть на заднюю часть территории школы. Минуя несколько длинных извилистых коридоров, петляя и скрываясь так, чтобы не наткнуться на кого-то, он выходит из здания и ныряет в тень небольшого школьного сада. Сердце, выстукивая бешеный ритм, отзывается дрожью во всем теле. Цепляясь за ствол дерева, ища опоры, он никак не может успокоиться. Из-за доносящихся голосов, которые периодически слышались совсем близко, он замирает, боясь, что услышит в гомоне голосов его - услышит Тэхёна, и это ожидание только усиливает нервное напряжение, не давая перевести дыхание. Судорожно вдыхая, он огляделся и только сейчас понял, что в попытке избежать насмешек от бывших одноклассников, загнал себя в западню. Эмоции стыда, желания, страха быть обнаруженным сводили с ума. Несколько бесконечно долгих минут Гук пытается придти в себя - бесполезно. Он только и делает, что вздрагивает от каждого смеха и выкрика празднующих момент вступления во взрослую жизнь. Они празднуют, а он в тени, снова выброшен на обочину. В кровь впрыскивается яд злобы - и этот особенный момент безнадежно испорчен, и снова по вине Тэхёна! Вскипевшая ярость на короткое время отодвигает все внешние раздражители. Колотя носком ботинка ни в чем неповинное дерево, он выплескивает досаду, громко матерясь на виновника его многочисленных бед, на себя за то, что не в силах выпутаться из круга злоключений, которые продолжаются из-за его слабохарактерности и упрямства. Мог отказаться от танцев, мог еще тогда все прекратить, но нет же, как мазохист позволил тому, кто уже однажды втоптал его в грязь, продолжить изводить, прикасаться. Он настолько отключился от происходящего, что не сразу среагировал на оклик, а расслышав, встрепенулся, уловив среди множества доносящихся голосов, убивающий его нервные клетки голос. Тэхён выкрикивал его имя. Судя по звуку, он неминуемо приближался к укрытию. Гука вновь забило дрожью. Обхватив ствол дерева, он вжался в шершавую кору до царапин на ладонях. Мысли хаотично метались от желания скорее убежать до - стоять недвижно, надеясь, что его не заметят. Но оклики становились все ближе, и он не выдержал пытки ожиданием. Вдохнув поглубже, он метнулся к торцу школы - к двери, ведущей в спортивный отсек: привычка уединяться там выработала рефлекс, и он не задумываясь побежал туда. *** Тэхён сбился с ног разыскивая Гука. Он мало что понимал в поведении Чонгука, порой разнящегося со словами, но там в зале он уверился в одном - он ему не безразличен. И он должен докопаться до сути - что скрывается за этой неприкрытой обидой, и откуда она вообще прорастает. Обойдя территорию два раза, Тэхён было решил, что все бесполезно и Гук наверняка уже ушел. Без шанса на успех он завернул в сад, будучи уверенным, что здесь точно Гук бы не стал скрываться, но из тени вдруг вынырнул силуэт, подсвеченный тусклым преломленным лучом. Белый костюм блеснул, отделившись от тени сада, и когда он позвал его по имени, то четко разглядел обернувшего на него Чонгука. Всего мгновение и тот скрылся во тьме. Тэхён побежал следом. Догнать он не смог, но у Гука мало вариантов для маневра и он уверенно последовал за ним. *** Боже, неужели он вновь сбежал от него, так трусливо, так по-детски нелепо? Гук тихо завыл, стискивая голову руками: "я ничтожество", простонал он, пнув скамейку, стоящую напротив, и еще больше психанул, ощутив, как глаза зажгло с новой силой. Серьезно? Мало ему позора. Отрывисто вздохнув, он поднялся и подошел к раковине в углу раздевалки, и заглянул в небольшое круглое зеркало, висящее над ней. Сквозь засохшие отпечатки капель воды он с ужасом увидел свое отражение: покрасневшие глаза, темно-серые дорожки по щекам, припухшие губы и потухший взгляд, и как издевка к унылому виду - "кричащий" цвет волос. "Уродец", выплюнул он своему отражению и включил воду. *** Тэхён планомерно заходил во все помещения по дороге, не сомневаясь, что Гук где-то рядом. Сердце ускорялось с каждым шагом. Еще одна типовая дверь, и он видит сгорбленную фигурку над раковиной, которая тут же распрямилась, реагируя на звук. - Гуки, - слишком громко произнес он, подбегая к нему. Чонгук змеей зашипел, отшатываясь, и этот жест притормозил обеспокоенного Кима. По лицу Гука крупными холодными каплями стекала вода, и он, отмотав бумажных полотенец, с раздраженным усилием втер бумагу в кожу, стирая влагу, и швырнув ошметки, выкрикнул: - Когда ты от меня отстанешь? Тэхён не ответил, а выражение на его лице со встревоженного сменилось на непроницаемое, и Гук стушевался, сам того не осознавая. Напряжение в помещение такое, что ножом можно резать, и оба молчали, готовясь к взрыву, детонаторами отсчитывая вдохи и выдохи. - Давай уже разберемся во всем. Неужели нельзя хоть раз не выбирать способ сбежать, а открыто высказать все, что бродит в тебе? - низко и медленно проговорил Тэхён, сдерживая бушующую эмоциональную волну, которая его самого изнутри топит. Ему стоит огромных усилий не схватить за плечи Чонгука, и не вытрясти из него иглы, колкой горкой скопленные в нем, которые ранят прежде всего его самого. Тэхён в какой-то малый отрезок времени изменился так, что сам себя не узнавал, будто его наизнанку вывернули. И этому новому Тэхёну важнее залечить чужие раны чем получить желаемое (хотя он не уверен, что его щемящая тяга помочь, простирается дальше границ Чонгука). Вот только что его прошило пониманием, что он готов отступиться, готов впервые за свою короткую, безоблачную жизнь прочувствовать, что значит полное поражение, но прежде он должен освободить Чонгука, дать ему шанс исторгнуть из себя тот яд, которым он сам себя травит. Гук гулко дышит, смотря исподлобья. Глаза наливаются такой яростью, что Тэхён внутренне содрогается. - Ублюдок! - выкрикивает Гук ему в лицо, но у Тэхёна ни один нерв не дергается. - Допустим. Я это уже слышал. Чонгуки, ты же понимаешь, о чем я. Пойми, я не дам тебе сбежать отсюда, пока ты не расскажешь мне, что я тебе сделал. - Размеренный тон и ясный выжидающий взгляд - гарантии, что он серьезен в своих словах. - Я не бегаю от тебя, дебила кусок. Я просто не хочу тебя видеть! - У Гука нервы струной. Кишки скручивает от клубка смешанных чувств, грозясь вытолкнуть давно переваренный обед. Голову кружит от злости и разочарования. Он так и не узнал его. Как можно так запросто вычеркивать кого-то - вычеркивать его из памяти, а после, как ни в чем не бывало с той же искренней интонацией признаваться в любви? - Вокруг и около. Сколько можно? Хочешь, чтобы я от тебя отвязался - объясни причину своей ненависти, иначе тебе придется и дальше терпеть меня. Я не отстану! - Тэхён все же сорвался на крик. Гук, рыкнув, резко двинулся к нему и, подойдя вплотную, вперил гневный взгляд: - Ты меня не узнал. Посмотри внимательнее, покопайся в своей дырявой башке и ответь, ты правда меня не узнаешь? Тэхён остолбенел, приоткрыв рот от удивления. Значит он реально уже встречался с ним. Но когда? Как? Гук видел, каким недоумением вспыхнули глаза напротив, и это болью отозвалось. Больно оттого, что кто-то может стереть ненужный эпизод, как ластиком, а он до сих пор не смог оправиться, переступить и идти дальше. - Гуки, прости. Поверь, я не понимаю, о чем ты. Каким бы моральным уродом ты меня не считал... - Да ты не представляешь насколько... - Можешь не верить, но я действительно не понимаю, о чем ты. Мы были знакомы до школы? Когда мы познакомились? - Знакомы, ха! Может в твоей вселенной это и называется простым ничем тебя не обязывающим знакомством. Подумаешь, соблазнил и забыл. Всего лишь мелкий эпизод, так? - ехидно ввернул Гук, тыкая пальцем в грудь Кима, у которого удивление в глазах плеснулось через край. Несколько секунд Тэхён заморожено стоял, осмысливая услышанное, а после шокировано протянул: - Мы... переспали? Нет. Нет, не может быть. Я бы тебя не забыл. В смысле... Никого. Я не такой, - запричитал он, кладя ладони на плечи Чонгука: - Гуки, я не смог бы забыть. - Подобной дикости он не ожидал. Это же за гранью. - Это... ошибка какая-то, - пролепетал он последнее, плохо соображая, потому что поверить в слова Гука невозможно. Виски заломило от напряжения, с которым он судорожно перебирал свои воспоминания, смотря в любимые глаза наполненные ненавистью. Гук скинул его руки и впечатал звонкую пощечину: - Это ты мне про ошибки говоришь? Ты и есть ошибка. Я поверил тебе. Боже, да я же из стеклянной банки вырвался на свободу и сразу угодил к тебе в постель. Ты мне жизнь сломал, ублюдок! - Снова слезы по щекам, и желание сбежать, забыть, наконец, все пережитое. Тэхёна будто придавили десятитонником. Ноги потеряли устойчивость, и он рухнул на скамью, поникнув головой. Собрав остатки стойкости духа, Гук демонстративно презрительно фыркнул и сел на скамью напротив, отвернувшись, еле сдерживая прорывающиеся слезы затяжной боли, от незаживающей эмоциональной раны, которую Тэхён нанес ему. Злость истощила его, обессилила, и мысль уйти, хлопнув дверью, казалась непосильной задачей. Да и смысла сбегать сейчас не было, учитывая, что Тэхён теперь вряд ли успокоится, пока они не разберутся с их прошлым.