знаешь как

даня обнимает кирилла левой рукой и невольно щурится, просыпаясь. на улице пасмурно: облака кажутся тяжёлыми, свинцовое небо давит на голову и киреев закрывает шторы, вставая делать кофе. кирилл просыпается через несколько минут. первое, что он видит — дани нет рядом, значит, он уже проснулся. кирилл мученически вздыхает и падает головой на подушку. — заебал! даня постоянно встаёт раньше: задёргивает шторы, открывает окно, чтобы проветрить, оставляет воду на тумбочке, если кирилл перепил, готовит кофе и завтрак. — и тебе доброе утро. — когда ты уже перестанешь вставать раньше меня? — кирилл пыхтит из соседней комнаты, натягивая первую попавшуюся футболку. — когда ты перестанешь пить, — киреев улыбается и ставит кофе на стол. — кстати, нам сегодня отменили пары. так что, мог и не просыпаться так рано. — блять, они могли сообщить об этом ещё позже? суки. — мне сегодня все равно надо к витале, помочь настроить новый комп. — даня отпивает кофе у кирилла, крутится у зеркала несколько секунд и бежит в комнату. — окей, тебя не ждать? — анатольев лениво потягивается на стуле и достаёт телефон. в ленте как обычно ничего интересного. — не знаю, кир. я напишу, — даня переодевается, надевает белую рубашку и не застёгивает верхнюю пуговицу. — давай, пока. — ага, пиши. кирилл машет ему рукой на прощание, а даня, разводя руки в обиженном жесте и корча рожицу, подходит и — легко — целует его в лоб. в мертвой тишине на телефон кирилла приходит сообщение от лёни. «тащи свою жопу в уник» «с хуя ли?» «и не забудь кофе» кирилл возмущённо кривит лицо, но постиранные, чистые вещи невольно ищет: остаётся погладить, но анатольев благополучно забивает на это хуй. садится на первый приехавший трамвай, натягивает толстовку и втыкает наушники в уши. на улице пасмурно-пасмурно, дождь моросит по крыше, а капли стекают по окну в трамвае. кирилл проводит по ним пальцами, и чуть не проезжает свою остановку. университет выглядит не так страшно, когда вам отменяют пары, думается ему, когда он подбегает к главному входу, пытаясь закрыть лицо от сильного ветра и начинающегося дождя. анатольев забирает мокрые волосы назад руками, как собака, попавшая под ливень и чему-то глупо улыбается. машет охраннику на входе, подходит к автомату и понимает, что не знает, какой кофе любит лёня: и тут ему в голову приходит гениальная идея. — привет. я не знал, какой ты любишь, поэтому купил всё, на что хватило денег. — и тебе привет. — лёня поворачивается и кирилл думает, что лёня — задумчивый, погруженный в работу — очень красивый. — что ты делаешь? стяжкин устало трёт глаза, опирается об стол и тянет шею, складывая руки в замочек. на нем чёрное худи, старые потрёпанные вансы и огромные тёплые штаны. — марк запряг сделать рекламный баннер для чипсов. торчу здесь с десяти утра, хочется сдохнуть. спасибо за кофе, кстати, — лёня отталкивается от стола, подходит к кириллу и берет первый пластиковый стаканчик, немного отпивая и кривясь. — ненавижу латте. — буду знать. кирилл проходит в аудиторию и плюхается на первую парту так сильно, что та начинает скрипеть. — я так заебался, ты бы знал. стяжкин выпрямляется в спине и снова подходит к огромному листку с чертежом и слоганами. у лёни слегка растрепанные в разные стороны волосы и очень уставшие глаза. у кирилла слегка промокшая толстовка. — придумал уже слоган? — анатольев смеётся. — что-то типо «наши чипсы настолько большие, что хватит на всю компанию?» или «мир, дружба, чипсы?» — ты придурок, теперь я захотел чипсы! — отчаянно хнычет лёня и падает лицом в руки, жмуря глаза. карандаши разлетаются в разные стороны, листы бумаги взлетают. — или «наш слоган настолько ужасный, что вы сделаете всё, в том числе и купите уже эти чипсы, лишь бы не слышать его?» — кирилл машет руками в разные стороны, активно показывая, как должна выглядеть реклама. лёню тянет ржать, а кирилл замечает ямочки на его щеках и засматривается: пытается сравнить их с чем-нибудь. стяжкин замечает пристальный взгляд, сглатывает и утыкается в листок. — кто вообще смотрит эти рекламы? кириллу хочется ответить, что его рекламу — он бы точно посмотрел. — марк, наверное. лёня пыхтит ещё несколько часов, пока кирилл накидывает варианты. глупые, которые точно не прокатят, но останавливается на одном — самом нелогичном. выводит аккуратным почерком на листе, ставит дату и откидывается на спинке стула с победным видом. — если он не примет это говно завтра и не поставит зачёт, я реально убьюсь. — пойдём покурим. лёня отчасти рад, что в их универе есть маленькая комната с большим подоконником и пепельницей. они поднимаются на этаж выше и, долго ища ту самую комнату, плюхаются на деревянную доску. — снова проебал зажигалку? — лёня достаёт сигареты, открывает окно и загадочно-странным взглядом смотрит на кирилла. — больше не теряю, спасибо. стяжкину кажется, что это был камень в его огород, но лишь сильнее затягивается и случайно задевает своим коленом — колено кирилла. обоих прошибает током, и кириллу думается, что сейчас он бы очень хотел забыть зажигалку, как в ту первую встречу. лёня ловит безумный взгляд анатольева и ему, почему-то, сейчас очень хочется сделать что-то сумасшедшее. — ты же мне доверяешь? — лёня приподнимается, глупо ухмыляясь. — что-то мне не нравится такое начало. — недоверчиво тянет тот. — пора исполнить третье желание, — как-то смешно шепчет стяжкин, будто он в детективном фильме. — свешивай ноги. кирилл думает, что лёня — просто ебанутый. самый ебанутый из всех, кого он знает. свесить ноги из окна на улицу? лёня определённо точно не ценит жизнь. — давай, ну же. кирилл осторожно и недоверчиво тушит последнюю сигарету, при этом пытаясь аккуратно свесить ноги на улицу. — третий этаж, ничего страшного, правда? — анатольев пытается успокоить себя, что ничего не случится, если только лёне не приспичит спрыгнуть. — охуенный же вид, смотри. стяжкин садится рядом, слишком близко, до невозможности. бедром к бедру, рука к руке, электрический заряд проходит по обоим и они, будто по щелчку, разворачиваются друг к другу. но слишком быстро, и поэтому лёня случайно проводит своим носом по щеке кирилла, и из-за разницы в росте это выглядит до ужаса неловко и нелепо. лёня смотрит в глаза кириллу несколько секунд, прежде чем понять, что они непозволительно близко, и что сигарета почти дотлела: хватает на одну затяжку. — красиво. — ага. неловкость витает в воздухе и давит-давит-давит. — помнишь про фонтан? — спустя пару молчаливых минут вкидывает лёня, докурив вторую сигарету. лицо его выглядело намного расслабленнее, чем было. — да ну, нет, лёнь. я думал, это шутка такая. — кирилл искренне надеятся, что это лишь действительно один из дурацких приколов стяжкина, и что никуда идти не надо, вылезать тоже, и уж тем более — брызгаться водой. — нет конечно, я на полном серьезе хочу искупаться в фонтане. ты не можешь отказаться. — лёня выглядит как ребёнок, который просит купить что-то, что не по карману родителям. — почему? — потому что я обижусь. — резонно, — анатольев думает, что он ввязался в полное дерьмо. — собирайся, малой, погнали. — я тебе что про малого говорил? — лёня зло смотрит и вылезает из окна, помогая другу и аккуратно закрывая окно. — да забей ты. они выходят из универа с веселым видом, но кирилл знает — лёня пиздецки устал делать рекламный баннер, и он определённо точно знает — если марку не понравится, лёня убьёт его. они садятся на первый приехавший трамвай — какое совпадение, что этим же утром анатольев делал точно так же — и едут до первого ближайшего парка. октябрь — далеко не самый тёплый месяц, но питер, почему-то, решил, что солнышко перестанет греть только через несколько дней, а то и недель. лёня мысленно улыбается тому, что питер, всё-таки, дал ему второй шанс, чтобы искупаться. стяжкин чувствует себя счастливым. когда они приезжают в парк, первое, что парни видят — огромный фонтан в виде круга, из которого в разные стороны льётся вода, а дети рядом —резвятся. лёня как раз пойдёт за одного из них. стяжкин весело бежит к фонтану, таща за собой кирилла, как уставшего и грустного отца после трудного рабочего дня и ловит себя за мысли, что он — ребёнок. нелепо улыбается и чуть еле слышно смеётся, потому что за такие мысли — надо сразу тпиздить. стяжкин отпускает руку анатольева, аккуратно снимая кроссовки и чуть закатывая джинсы. господи, он такой идиот — думает кирилл. — пойдем со мной! — кричит лёня, залезая в воду к детям. — нет уж, спасибо. я, пожалуй, останусь здесь. стяжкин махает на него рукой, мол, ну и фиг с тобой, и весело улыбается. впервые за весь день он так счастливо улыбается, что у кирилла дыхание перехватывает от невозможности красоты картины: он достаёт телефон и неуверенно нажимает на «начать запись». теперь у него есть десять секунд самого лучшего видео на земле. — что ты там снимаешь, эй? кирилл кричит, что все окей, и что волноваться не стоит. но лёня — такой ребёнок, такой по-детски счастливый ребёнок с глупой, невинной улыбкой. он плескается в воде, докапывается до какого-то маленького мальчика и просит у него водный пистолет со словами «маме не скажем, хорошо?» и стреляет по всем детишкам. они визжат, закрывая лицо от сильного напора воды и заливаются в звонком, живом смехе. анатольеву кажется, что лучше момента и не придумать — он уже создан. кирилл смотрит на лёню ещё несколько секунд, прежде чем понять, что — на самом деле много, очень много — немного засмотрелся на лёню и убирает телефон. кирилл устало трёт глаза, выгибается в спине, пытаясь её размять и борется с желанием посмотреть на стяжкина в последний раз — и смотрит. такой чертовски красивый, со своими ямочками на щеках и милой улыбкой — кирилл не раз думал о том, что хочет прикоснуться к этим ямочкам. анатольеву кажется, что его мысли его однажды убьют — и это точно. и он ещё никогда не был так прав.