Хрустальные крылья птицы

Ирина развернула свое кресло к окну, сложив свои руки у себя на груди, она устремила свой взгляд куда-то вдаль, будто вспоминала все моменты своей жизни. Некоторые моменты она вспоминала с удовольствием, и на её лице появлялась лёгкая улыбка с усмешкой. Некоторые — с отвращением, но быстро закрывала свои глаза, будто пролистывая эти моменты, затем открыла и смотрела дальше. Павлова смотрела в окно достаточно долго, не отрывая взгляд от горизонта. Она была в своих мыслях настолько, что даже не заметила, как в её кабинет вошли. Мужчина прошёл в кабинет заведующей, аккуратно положил руку ей на плечо и слегка начал поглаживать. На эти прикосновения Ирина совсем не реагировала. Она была словно статуя, которая не может пошевелиться или что-то сказать. — Кхм, — раздался голос Кривицкого, который все ещё держал руку на её плече, — Ирина Алексеевна… — Д-да? — не отрывая глаз, отвечала она со вздохом, который показался главврачу очень тяжёлым. — У вас что-то случилось? — вполголоса продолжал он. — Нет, — она вновь развернула свое кресло к столу и быстро начала писать на бумагах, — Все хорошо. — Ладно, — он посмотрел на неё сзади, покачал головой, так как не поверил, что все у неё хорошо, — Ирина Алексеевна, — он обошёл её и с тяжёлым вздохом сел напротив неё, — Я же вижу всё. — Что? — она подняла свои глаза и посмотрела на него, — Что вы видите? — впервые у неё нарастала злость, тем более на начальника, — Что вы все видите?! Даже я этого не вижу, а они видят! — она повысила голос, для Кривицкого это оказалось шоком, он впервые услышал, как она разговаривает на повышенных тонах, — Простите, — опомнившись, что перед ней сидит начальник, сказала она ему и вышла из своего кабинета. Ирина шла к выходу, чтобы постоять на крыльце и подышать свежим воздухом, но её перехватила Нина, которая закрыла ей проход. — Ирина Алексеевна, я как раз к вам шла. Там в третьей нужен сосудистый. — Пусть Казимов, — уже своим спокойным голосом разговаривала она. — Она уже на операции, Ирина Алексеевна, у нас больше нет свободных сосудистых, — Павлова молча сменила свое направление и пошла в третью операционную. Операция длилась недолго, спустя два часа Павлова с Лазаревым уже закончили оперировать и расписывались на посту. — Нина, а где у нас Брагин? — В ординаторской. — Не верите, его там нет. Там только Хромов, Казимов и Покровская, — расписываясь в журнале она резко посмотрела назад, где стоял Лазарева и что-то показывал Нине, — Та-а-а-ак, — в своей манере протянула она, — Где он? — облакотившись на пост, она смотрела то на Нину, то на Костю. — Ирина Алексеевна, ему нужно было срочно отъехать, — начал Лазарев. — Что же такое срочно случилось, что он даже меня в известность не поставил? Я бы отпустила. Как только появится, ко мне в кабинет, хорошо? — обратилась она к Нине, но им не дал договорить Артём, который вошёл в больницу. — Мама! — она оглянулась, другие врачи, которые были около поста тоже посмотрели на молодого человека. — Артём, тише, — она подошла к нему, взяла под руку, — Ты чего кричишь то? — Мне нужно с тобой серьёзно поговорить. — Пошли в кабинет, — она завела его в кабинет, усадила на диван. — Чай или кофе будешь? — Мама у папы рак! — после этой фразы Ирина замолчала и смотрела на сына. — Что ты такое говоришь, Тёма? — она медленно села на диван, рядом с ним. — Я сегодня зашёл к нему, пока ты на работе была. Он был в ванной, я решил подождать, сел на диван, а там документы всякие. Ну, я взял, начал смотреть. Увидел заключение из Бурденко. У него цирроз печени, мама… Он умрёт? — Тёма, подожди, ты уверен, что ничего не перепутал? У него не было абсолютно никаких признаков рака… — Да! — вскрикнул он, но, посмотрев на мать, он смягчил свой голос и продолжил, — Да, мама, я уверен, — у Артёма зазвонил телефон, он взял его и встал с дивана, — Прости, мне нужно идти, а ты подумай, может у тебя есть знакомые онкологи, — Артём поцеловал маму и вышел из кабинета. Павлова села в свое кресло и начала вспоминать своих знакомых врачей. Она не была расстроена болезнью Павлова, но и рада не была этому. Ей было ровно все равно. Она искала врачей Николая только ради сына, чтобы он не переживал. Она хотела дать ему надежду, что отец выживет, что его будут лечить. Но кому только не звонила Ирина, все отказывали из-за разных причин. Оставив свой телефон в покое, она смотрела на ручку, которая держала между пальцами и задумалась о жизни. О том, как живёшь вот так с человеком, который ведёт такой образ жизни, как Николай, и даже не подозреваешь, что этот человек смертельно болен… До чего же человек не защищён от случайностей, на каком тонком волоске находится его здоровье. Ни один час здоровья нам не гарантирован. Между тем хочется жить, быть счастливым, любить родных, а это все невозможно… Нужно было хоть как-то отвлечься от ужасных мыслей, поэтому Павлова решила сейчас заняться работой, а вечером поговорить с Николаем и придумать дальнейший план действий на их будущее. Взяв бумаги, она стала читать их, пытаясь хоть как-то отойти от своих мыслей, но у неё совершенно это не получалось сделать. Она и не понимала, почему так сильно переживает за мужа, которого уже несколько лет терпит только ради сына. В один момент ей просто стало очень страшно за него и она очень хочет помочь, хотя даже не знает как. Подписав несколько бумаг, Павлова решила прогуляться по больнице. Все было спокойно, врачи работали, пациенты мирно спали после обеда, медсестры сидели в ординаторской и обедали. Ирина прогуливалась возле палат, заглядывая в окна и проверяя показатели мониторов. Она остановилась возле одной из палат, смотря на пациента, которого не может спасти ни один из врачей. Никто не может понять что с ним, он уже какой месяц подряд поддерживается только медикаментами и никаких признаков жизни не подаёт. — Ирина Алексеевна, — неожиданно прервал тишину Кривицкий. — Геннадий Ильич, вы чего так пугаете?  — она вздрогнула и повернулась к начальнику. — Извините, я не хотел. Вы чего тут? — Просто в кабинете жарко, решила пройтись, — она снова повернулась лицом к пациенту и стала пристально смотреть на мониторы, Кривицкий встал рядом. — Какие прогнозы? — Неутешительные… Требуется операция, но нужно согласие, сами понимаете. Родственники против. — Как так? — Это пациент Брагина, у него спросите… — Понятно… Вот так живёшь, радуешься, а потом оказывается что ты смертельно болен и ничего уже не изменить… Эти слова полностью подкосили Ирину. Стало трудно дышать, слезы огромными каплями покатились из глаз, обжигая щеки. — Ирина Алексеевна, что с вами? — Всё… Все хорошо… — но она не могла успокоиться, ей стало очень тяжело. — Всё хорошо, Все хорошо… — он обхватил её за плечи с слегка прижал к себе. Страх охватил Ирину. Слова начальника заставили её о многом задуматься. — Знаете что, идите домой, вам нужно отдохнуть. — Х…орошо. После этого они попрощались и разошлись по кабинетам. Павлова начала собираться домой.