Школа Меча

      — Лея, вставай, сколько можно спать!       — Ну еще минутку…       — Нет! Мама с папой уже заждались, завтрак остывает, а ты еще не привела себя в должный порядок! Чтобы через минуту была внизу, если не спустишься, останешься без еды! И причешись! Словно с сеновала упала.        — Отстань, я и без тебя все знаю!       «Корова», — прибавила Авилея про себя.       — Марш в столовую! Или я…       Угроз в свой адрес она терпеть никогда не могла.       — Корова! — крикнула девочка далеко не в мыслях.       — Ах так! Смотри, как бы я папе не пожаловалась!       — Ну и жалуйся, сестричка-истеричка!        Виринея надула губы и с шумом захлопнула дверь в комнату. Утро Леи начиналось, в принципе, как обычно.       Она недовольно перевернулась на другой бок: летнее солнце золотистыми острыми лучами обжигало лицо и слепило глаза. Идти за стол девочке совершенно не хотелось: настроение, несмотря на хорошую погоду, мрачное и ленивое, плюс еще и Виринея его подпортила своими визгами. Авилея не любила ее: сестра обожала умничать (хотя и младше почти на два года!), подлизывалась к родителям, ябедничала при первом же удобном случае, всячески досаждала тем, кто ей не нравился, ничем не делилась просто так… Но большее всего Лею раздражало то, что Виринея во всем лучше нее. Во всем: в вышивании, в скачках, в учебе, в танцах, в шахматах, в пении… Старшая в глубине души ей очень завидовала: казалось, за что Вирри не возьмется, все у нее получается гладко, красиво, а у Авилеи криво-косо. Даже внешностью младшая обошла сестру: рыжие послушные густые волосы, солнечно-желтого цвета выразительные глаза под длинными ресницами, мягкие, как тесто, щеки, маленький носик-пуговка, изящные брови, похожие на двух светлых птичек, очень аккуратная фигурка, словно у феи… Все это ни шло ни в какое сравнение с внешним видом Леи. Такое мигом приходило Авилеи на ум, стоило ей увидеть красавицу Виринею. Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда старшая девочка спросонья услышала вредное само совершенство, радостно ей отнюдь не стало.        Спустя некоторое время после ухода Вирри, она спрыгнула с резной кровати под синим пологом на бирюзовый ковер и распахнула окно: воздуха в комнате не хватало, жара душила изнутри. Всем Скутум прекрасен, но летом, особенно в июле, стоит невыносимая духота, мешающая жителям королевства спокойно выполнять свою работу.       Лея с наслаждением вдохнула аромат душистых цветов, который прохладной струйкой прожурчал по всему телу. Прямо под ее окнами раскидывался задний двор. Несмотря на ранний час, природа давно пробудилась. Перед самым лицом девочки пролетела, щебеча о чем-то веселом, пестрая птица. Теплый ветер невесомыми руками взъерошил Авилее волосы. Стройные ветви раскидистого дерева под ее окном будто тянулись к ней. Мохнатая оранжевая гусеница грелась, сидя на листке, и девочка не удержалась — легонько погладила ее пушистую спинку. Полосатая пчела с деловым видом устремлялась вниз к странным салатовым цветкам. Озорные рыбки, резвившиеся в искусственном водоеме, серебрились на солнце. Из-за дуновений ветерка складывалось впечатление, что огненные тюльпаны, росшие на большой клумбе, кивают друг другу. Как же Лее нравилось наблюдать за жизнью флоры и фауны! И хотя ее комната была одной из семи самых роскошных в гигантском особняке, она бы предпочла проводить время на любимом уединенном заднем дворике, в окружении орхидей, деревьев, бабочек, рыб и неба…        Тут девочка встрепенулась. Ей ведь нужно было скорее спускаться в зал. Родители ненавидят опозданий, а очередная ссора с ними не сулила ничего хорошего. Вздохнув, она спрыгнула с широкого подоконника, чуть не свалив горшок с давно увядшим бальзамином, и открыла платяной отполированный шкаф. Надо сказать, бардак там наблюдался приличный: одежда лежала кое-как, ночные рубашки находились в опасной близости с уличными туфлями, платья цветастыми кучами громоздились на полках, в помятых шляпах «живописно» валялись носки… Но Авилею это не волновало. Она схватила первое попавшееся домашнее платье (нарядностью превосходившее бальное) ядовито-розового оттенка и с отвращением надела поверх белой майки. Ну почему ей покупают такую ужасную неудобную одежду? Еще и розовую. Нет, Лея, конечно же, не была против платьев, однако… Рюшки и банты никогда ей не шли. Наскоро расправив оборки, она подбежала к туалетному столику.        В старом зеркале отражалась девочка лет двенадцати. У нее была высокая угловатая фигурка, узкие плечи, острые колени и локти. На прозрачно-белом лице загадочно блестели фиолетово-лиловые бархатные большие и умные глаза, вокруг которых немного вились пряди иссиня-черных волос. И хотя она не обладала той ангельской внешностью, какая так украшала Виринею, ее вид скорее притягивал, чем отталкивал, особенно когда она улыбалась. Правда, происходило это не так часто.       Лея как можно скорее причесалась любимой расческой с ее инициалами и в два счета заплела тонкие, зато длинные, косички, почти достигавшие пола. Даже странно: как у нее получилось сделать прическу настолько быстро?        Авилея нервно посмотрела на очаровательные узорчатые часы из Акилы (подарок от родителей на День Света). От завтрака уже прошло несколько минут, но могло быть и хуже. Через секунду она мчалась по богато украшенным, однако холодным и неродным коридорам, жалея, что лестница, ведущая вниз, довольно далеко от ее комнаты. Пару раз она чуть не столкнулась с прислугой и едва не упала из-за серого котенка, любимца ее брата Лукьяна. Наконец трехметровые двери из красного дерева. Отдышавшись, Лея робко постучалась. «Сейчас начнется», — мрачно пронеслось у нее в голове.        — Входите, — раздался прохладный женский голос.        Девочка, с трудом открыв тяжелую дверь, с самым равнодушным видом престала перед небольшим семейством, сидевшим за овальным столом на бархатных стульях. Четыре пары колючих критичных глаз разом впились в Авилею. Нет, точнее, три пары: мальчик с кроваво-красными, но добрыми глазами смотрел на сестру скорее с состраданием. За это девочка обожала Лукьяна: он одним взглядом мог подарить ей поддержку и уверенность в таком роскошном и неприветливом доме, полном недружелюбных людей. «Только ты меня любишь. Спасибо, Лукки», — подумала она, особо не рассчитывая на то, что ее мысли достигнут брата. Не каждый маг из Озерной Долины так умеет, а о простом скуте и речи идти не может. Но десятилетний мальчик чуть заметно улыбнулся, смотря на Лею, будто давая знать: он все понял без слов. Однако остальные члены семьи относились к опозданию девочки совершенно по-другому. И малиновоглазая сухопарая женщина с высокой пышной прической, сложенной из рыжих волос, и чопорного вида мужчина с розовыми странными глазами, и знакомая нам Виринея глядели свысока, холодно, неприятно.       — Вы опоздали, юная леди, — без каких-либо эмоций произнес Вардан Хафф.       — О какой леди может идти и речь, если она настолько неуклюжа, что пируэт сделать нормально не может, — съехидничала Вирри своим разъедающим голоском, — Ну я ведь правильно говорю, да, папочка?       — Замолчи, — сквозь зубы процедила Авилея, — Твоего мнения никто не спрашивал.       — Не смей затыкать рот сестре, — пригрозила Даяна Хафф с довольно суровым видом, — Ты слишком много грубишь. Девочке, да и воспитанному мальчику тоже, непростительно такое поведение. Какой пример ты подаешь Лукьяну?..       — Мамочка, не называй меня ее сестрой. Мы ведь, к счастью, не родственницы, не то я умерла бы от позора, — с заискивающей улыбочкой перебила златоглазая.        " И кто после этого грубит?!» — ярость захлестывала Лею, накрывая нарастающими волнами. В голове били молоточки, мешая здраво соображать, а по телу бежала дрожь злости. Девочке удавалось сдерживаться, но она понимала: еще одна реплика со стороны Виринеи, и она ответит. Еще как ответит. И плевать на последствия. Вдруг произошло нечто из ряда вон выходящее.       — Вирри, детка, ешь, пожалуйста, твоя кашка остывает, — сдержанно проговорил мужчина, — А ты, Авилея, садись и больше не задерживайся. И чтобы не обзывала сестру, тебе ясно? — не дождавшись ответа он продолжил, — Я тебя предупреждаю в последний раз: в нашем доме все выполняется четко по расписанию, и если тебе это не нравится, можешь с нами не жить. И что с твоими волосами?       — Я просто спешила, поэтому получилось не очень аккуратно…       Вардан и Даяна синхронно вздохнули, словно говоря: «этот ребенок выше наших сил», но с нотациями не докучали. Что-то здесь не так. Вчера они были готовы целый день поучать названную дочь, а сейчас ограничились буквально несколькими фразами. Авилея из-за этого сидела довольно напряженно.Впечатление складывалось такое, что ее родители хотели рассказать что-то очень важное и совсем не приятное. Догадки Леи подтвердились, только она допила чай и собралась уходить из-за стола.       — Авилея, задержись, пожалуйста, — осторожно попросила Даяна. У девочки екнуло сердце, — Нам нужно кое-что рассказать.        Лею сильно удивил мягкий тон матери. На ее памяти с ней так никогда не общались. Значит, все совсем ужасно.       — Не думаю, что новость тебе сильно понравится, но это необходимо, — Вардан сделал паузу, — Ты отправляешься в Гладиус.       Виринея чуть не выронила ложку, а Лукьян захлебнулся молоком.       — Что?!        Девочка с непониманием переводила взгляд с матери на отца. Это шутка, что ли? В каком смысле «ты отправляешься в ГЛАДИУС»?!