Школа Меча

       Вардан вздохнул. Ему не так легко было рассказывать пусть приемной, но все же дочери, впечатлительной и вспыльчивой дочери, эту, прямо скажем, мерзкую новость. За ледяной маской Хаффа скрывались те же чувства, что и у всех обыкновенных людей, не имеющих за собой целого состояния: мужчина испытывал жалость к Авилеи, стоило ему представить двенадцатилетнего себя на ее месте. Но так надо. По-другому не выйдет. А если выйдет, на все королевство обрушаться неприятности. Лекси уже не маленькая, она поймет, пусть и расстроится или разозлится. Однако это ее дело. Ему нужно лишь как можно доходчивее все объяснить и донести до ее сознания. Хотя почему *лишь*? Когда имеешь дело с Авилеей, достучаться — самое сложное.       — Послушай и не перебивай, — отрывисто и медленно начал он, — Ты знаешь, что с Гладиусом у нас довольно напряженные отношения. Мы не торгуем, не посещаем земли друг друга без крайней необходимости, каких-то двадцать лет назад вообще вели войну, причем только из-за того, что наш король запретил въезд в столицу странным подозрительным личностям…       — Пап, я прекрасно знаю, что такое «напряженные отношения», — раздраженно произнесла девочка.       — Тебя несколько секунд назад попросили, чтобы ты не перебивала, — напомнила о себе Виринея, — Память короткая?       В любой другой раз Авилея огрызнулась бы, но сейчас ей было интересно только одно: на кой-черт ей надо отправляться в ненавистное всеми скутами королевство?!       — Чтобы наладить контакт между Скутумом и Гладиусом, тебе придется поехать в Аркс, — ответил на немой вопрос дочери Вардан, будто прочитав его по фиалковым глазам.       — Куда? — не поняла Лея, — Аркус — это же столица Сагитты, разве нет?        — Аркс, а не Аркус, — поправил мужчина, — Аркс — одна из трех главных закрытых ШКОЛ Гладиуса, — увидев выражение лица девочки, он спешно продолжил, не давая ей ничего сказать, — Сам Отто Первый пригласил тебя туда для обучения. И ты не имеешь права отказаться. Мы не имеем права отказаться. Ты должна поехать в эту школу, не то… Надеюсь, ты понимаешь, что может случиться. Глады из всего любят раздуть проблему, — тут у Авилеи предательски задрожали губы, — И, пожалуйста, без лишних истерик, — уставшим, но твердым голосом попросил он, — Вряд ли все совсем плохо. Ты сможешь найти там знакомых. Потренируешься: общаться с посторонними для тебя всегда было непросто, придется это перебороть, в будущем пригодится, — тут его глаза странно заблестели, — Школа, несмотря на некоторые странности, вполне может оказаться интересной. К тому же ты отправишься абсолютно в иное место со своими законами и порядками, не похожее на наш Скутум, значит тебя ждет захватывающее приключение. А на День Света приедешь к нам сажать флосы на заднем дворе и печь Либу с кремовыми цветами, — он всмотрелся в лицо дочери, надеясь, что его доводы покажутся ей хоть немного утешительными, — Ну же, — по-странному мягко произнёс мужчина, — Не стоит расстраиваться.        Странная ласковость отца на мгновение заставила девочку удивиться, и в ее глазах на какую-то секунду задержались слезы благодарности. Но Лея быстро изменила свой взгляд на злостно-презрительный. «Никаких чувств», — приказала она себе, — «Никаких слез. Никаких слабостей. Я, в конце концов, аристократка, и должна держать себя в руках хотя бы в окружении других людей». «Другими людьми» в ее представлении являлись все, кроме Лукьяна, который весь короткий разговор пристально смотрел на сестру алыми глазами, пытаясь понять, что же происходит у нее на душе.        — И почему в Гладиус отправляюсь именно я? — холодно, с ноткой яда в голосе, поинтересовалась Авилея. Она всегда разговаривала с такой интонацией, когда злилась и боролось с желанием отправить всех далеко и надолго. Хоть в Инкантату…        — По возрасту лучше всего подходишь только ты, — терпеливо пояснила Даяна, — Вирри с Лукки пока слишком малы.       — Они меня младше лишь на полтора года. Но их жалко. Я все понимаю, — сквозь зубы процедила девочка, — Лукьяну ведь не нравятся долгие поездки, а Виринея ненавидит гладов, и все, что с ними связано, поэтому, конечно же, не стоит их, любименьких детишек, заставлять. Пусть лучше во вражеский лагерь отправится Авилея, она и так приемная, ничего с ней не случится!..        — Ты драматизируешь, — холодно и спокойно оборвал ее отец, в то время как у его жены от гнева раздувались ноздри.       — И ни капли я не драматизирую! — Лея даже не заметила, как стала говорить на повышенных тонах, — Вы меня не любите! Совершенно! Я вам нужна лишь в ситуациях, похожих на эту, когда должна прикрыть спиной ваших милых очаровательных двойняшек! Я не верю, что Отто Первый потребовал именно меня! Это вы все додумали…       — Авилея, — строго прервала ее Даяна, — Иди в свою комнату и возвращайся во вменяемом состоянии. Ты ведешь себя отвратительно. Словно мальчишка из Гладиуса. Да что там — как маленький капризный ребенок. Вирри почему-то умеет держать себя в руках.        Девочку последнее предложение заставило вспыхнуть. Точнее, вспыхнула она внутри: на ее лице не отобразилась ни одна эмоция, щеки остались бело-прозрачными, только озлобленный взгляд выдавал внутреннее состояние. Лея надменно встала из-за стола, едва не опрокинув фарфоровую чашку с чаем, и не менее надменно прошла по бордовому коврику к тяжелой двери. На выходе она поколебалась немного и слегка повернула голову сторону маленького семейства. «Победа все равно будет за мной», — не без страха, но с озорством подумалось ей, и она тихо, однако отчетливо произнесла:       — А не пойти ли вам всем в лес?..       — Авилея!!!..        За плотно закрытой дверью хитро улыбалась черноволосая девочка.