Машина времени без присмотра среди рододендронов (с)

       Шеф резко сел в кресло. Глаза его бегали по сторонам. Вместе с тем стресс вызывал быстрое сгорание и усталость. А что поделать? Работа с людьми — всегда риск, что что-то пойдёт не так. Кажется, это называют законом Мерфи? Красные таблетки не сработали так, как ему хотелось. Может, Горан прав, и это всё мадагаскарский фальсификат? Или он настолько привык к стимуляторам, что прежние дозы стали слишком малы? Тогда это повод для апгрейда оболочки, возможно, даже придётся заказать новую. Нет, спешить он не будет, в сентябре ГЕНОМ выставит новые модели на выставке в Сальвадоре, тогда он и сделает выбор... Зевнул. Нет, не время спать!..        Андроид доставил ему в кабинет бодрящий и холодный «байрес». «Байрес» требовал неспешного поглощения, но отличался стабильностью действия. Шеф подумал, что лучше иметь рядом постоянный запас этого прекрасного напитка. Переделать кабинет? Присовокупить к своему оперативному штабу миниатюрный винный погребок? Он даже на минутку задумался, куда и как это можно было бы воткнуть, и кому можно поручить эти работы.        Потом понял, что стоит сконцентрироваться на насущных делах. Так, что с машиной времени? Судя по всему, с презентацией для господина Петроффа придётся немного повременить. Да и появление этого пришельца из прошлого могло доставить огромные проблемы. И как такое могло случиться?! Бокал был опустошён им наполовину, когда в кабинет начальника вошёл Горан Лински. На лице его читалась некоторая неуверенность.        — Вы чем в него запустили? — сразу холодно встретил его Шеф, опуская бокал на стол. Со дна сорвался ручеёк пузырьков.        — Кажется, разводной ключ, сэр… Я принёс конфетти, чтобы… Ну и… А под рукой…        На главного инженера больно было смотреть. Сам построил аппарат, сам его и развалил. На ближайшую неделю за ним точно закрепится прозвище «человек-катастрофа». Или что-то в этом роде.        — Но зачем?! — искренне недоумевал Шеф.        — От неожиданности, сэр… Инстинкт… Сработал… — немного запинаясь, ответил Горан. — Подумал, что опасен…        — Может, вам в большой спорт податься? Метателем бумерангов? Нет? Что ещё я не знаю о ваших инстинктах?.. Пока останетесь без премии. Давайте к делу.        Горан понял намёк. Опасен, конечно, он сам. А бумеранги ему стоило запускать, чтобы устранить эту опасность в своём лице.        — Пожар локализован своими силами. Вызов пожарных не потребовался. Ущерб оцениваем.        — Соседи не жаловались?        — Из «Дарк Инжиниринг»? Были вопросы, но мы их успокоили. В «Гамме» даже не заметили. Меры на будущее приняты. Я уже записал.        — А где он?        — Он?.. Ах, он!.. Спит.        — Спит?! — удивился Шеф. — Я же просил…        — Да, сейчас спит. Мы сначала привели его в чувство, ненадолго, чтобы опросить. Он местный. То есть с 2018-го прибыл. Какой-то Тищенко Андрей.        — Тищенко? — нахмурился Шеф, словно пытаясь что-то вспомнить. — Это разве не известный художник?        — Я не в курсе, сэр. Выясню! Судя по всему, — продолжил Горан, — при взрыве конденсатора ему серьёзно правую ногу повредило. Колено раздроблено, в него вошёл осколок размером с ладонь. Восстановление возможно, но займёт приличное время.        — Своими силами обойдётесь?        — Думаю, да, сэр. Потребуются нанниты, биопринтер и прочее… Колено нужно менять. Придётся печатать. Считаю, справимся. Кровопотерю мы уже ему компенсировали. Привлечём робо-медиков, с ними комар носа не подточит! Лет двадцать назад он бы умер без профессиональной помощи, а теперь любой способен… Заказы на всё необходимое я оформлю. Думаю, стоит сделать это в «МедЛенд» или «Дельта Фармасьютикал».        Горан быстро вываливал так много информации, подсознательно пытаясь увести Шефа, да и самого себя, от неприятной темы с разводным ключом, подвинув свою эпизодическую некомпетентность бурной деятельностью на другом направлении.        — Вы что, этого дикаря ещё и нанотехнологиями оснастите? А как он попал туда вместо Гиббса?        — Если не лечить, останется без ноги, — развел руками Горан. — Либо восстановим ногу, либо протез, а новую вырастим позже. На клона для него мы ведь разоряться не будем? Во всех случаях одним подорожником не обойтись.        — Каким ещё подорожником?        — Расхожая фраза, сэр. От русских. Раньше на Земле было такое растение, его листья использовались… Нет, оно, наверное, и сейчас есть, я не в курсе просто.        — Ещё варианты? — прервал его Шеф. — И вы не ответили насчёт Гиббса.        — Этот Тищенко заявил, что Гиббс погиб в какой-то дорожной аварии.        — Вот как? Он был тому свидетелем?        — Этого он не говорил.        — Индевор?        — Машина Времени вышла из строя и нуждается в серьёзном ремонте.        — По вашей вине, Гор!        Горан пожал плечами. Ему было стыдно, но теперь уже ничего не изменить. Оставалось найти или лучше назначить козла отпущения.        — Во всём виноват Гиббс, сэр. Это же очевидно! Из-за его оплошности цепь событий так сложилась. И… В общем, имеем следующее — у нас есть сломанная машина времени, раненый гость из прошлого...        Шеф отметил его попытку вернуться в конструктивное русло, но продолжил «порку».        — По вашей вине, Гор!        — …И нет Гиббса, — Горан был готов от стыда провалиться на месте. — Надо что-то с гостем делать. Напрашивается вернуть его назад, но пока нет возможности.        — Но и оставить его здесь мы не можем! — повысил голос Шеф. — К примеру, кто знает, что за вирусы он с собой привёз?!        — С этим не проблема, сэр. Немного карантина и наннитов. Кто с ним контактировал, уже обработаны. Безопасность от эпидемий полная. Мы же не в Индии или центральной Африке. Вы же знаете...        — Не доверяю я этому полностью! Впрочем, есть и другая проблема... — Шеф встал с кресла и начал ходить туда-сюда. В руке он перебирал пару китайских металлических шариков.        «Видимо, тоже нервничает старик!» — Горан готов был поставить на то, что вечером тот угостит своё тело транкилой. Вероятно, даже двойной дозой. А что, хорошее средство, надёжное на сто процентов.        За окном вдруг с набором высоты в опасной близости пролетел жёлтый флайкар. И как ему автопилот позволил? Горан вдруг осознал, что Шеф что-то ему говорит, а он тут отвлёкся.        — Генетика у него в Базу не входит, — продолжал Шеф. — Так? Так! Значит, выпустить его из комплекса наружу мы не можем, городские сканеры перехватят на первом же перекрёстке. Сами знаете, как всё строго. Нелегальная оболочка, под пытками дорожка приведёт к нам с нехорошим финалом… Для нас!        Горан понимающе кивнул.        — А с федералами сейчас шутить нельзя, Гор. Напомнить вам историю с мигрантами с Индостана? И с теми, кто им помогал?        — Теми, что в феврале? Об этом я не подумал, сэр…        В начале февраля в Окленде федералами была пресечена попытка нелегального въезда в страну порядка сотни жителей Индии. Преступная группировка, пустившая корни и в полиции, способствовала легализации потенциально опасных в биологическом плане мигрантов, получению ими гарантированного прожиточного минимума. За несколько лет ими было легализовано до полутора тысяч мигрантов. Когда всё вскрылось — полетели многие головы. И не только в переносном смысле. Меры биологической безопасности с тех пор усилили.        — И поэтому здесь шефом являюсь я, а не вы… У вас два дня, чтобы избавиться от этой проблемы.        — Но почему два?! Мы не успеем восстановить «Индевор»! И его ногу тоже!        — Потому что через два дня у нас будет Комиссия по Биологической Безопасности. КББ!.. Слышали о такой? Слышали... — Шеф прислонился к огромному, от пола до потолка, окну. На искусственном озере кто-то развлекался с дронами. Потом повернулся к Горану и продолжил:        — В наши технические дела, как вы знаете, КББ не лезет, но этот персонаж мимо их сканеров явно не пройдёт. А это огласка! И вся наша работа над проектом пойдёт прахом... Вам известно, какие средства вложены в это дело, теперь вообразите, насколько недовольны будут хозяева этих средств, и чем это в итоге обернётся!        И здесь Горану оставалось только согласно кивать. Шеф, безусловно, был прав. Интересы этого пришельца из прошлого на фоне возможных проблем были попросту второстепенными. И угрожать своей стабильности в этом случае было глупо.        — Так вот, — продолжал его начальник, снова сев в кресло, — этого у нас произойти не должно! Делайте, что хотите, иначе… В общем, спрячьте его куда-нибудь. Вы понимаете?        — Да, сэр! Может, просто устранить?        — Вы с ума сошли?! Сейчас не девяностые! Просто спрячьте его от комиссии как-нибудь! Вы же учёный!.. Не ожидал от вас такого... — покачал головой Шеф. Он и сам был достаточно циничен и способен при необходимости на жестокие меры, но в данном случае считал физическое устранение перебором. Разве что совсем прижмёт.        — Простите, сэр… Я от неожиданности…        — Через тридцать шесть часов от вас отчёт с положительными результатами. И не распространяйте информацию дальше, пусть об этом знают только те, кто уже видел. Сомневаетесь?.. У вас же есть талантливые подчинённые? Поручите тогда им.        — А что насчёт Гиббса, сэр?        Шеф поднял глаза.        — Его же нет. Правильно?        — Да, сэр… Полагаю, и взяться ему уже неоткуда будет. Что тогда с его другой оболочкой?        — Второй? С Гардой, вы имеете в виду?        Шеф нахмурился. Это совсем вылетело у него из головы. Проблемы, получается, множились. Мало того, что потеряли Гиббса, так он ещё после себя «спящую» оболочку оставил. Или точнее — она оставила. Хотя… Проблема ли? Так, пустяк. Просто лишний потребитель энергии.        — Она в лаборатории?        — Да, сэр. Блок Н. Как обычно.        — Как меня раздражают эти личности с двумя, тремя, десятью клонами… Кредиты им девать некуда, что ли?        — Иногда даже не знаешь, кто из них истинный, — поддакнул главный инженер. — Вы знаете, сэр? Он Гиббс или она Гарда? Как он себя точно позиционировал? Просто я записал в отчёте, который для истории, как Гиббса. А в обычное время, в другом виде, обращался к ней, как к женщине. Сейчас думаю, может, мне переписать отчёт?        — Сложно сказать, Гор. Я не лезу в чужие жизни глубже, чем нужно для дела. Нанимал я на работу Гарду. Потом она завела «альтернатива» для испытательской работы, этого Гиббса. Потом... Как и вы, когда передо мной был Гиббс, я звал его Гиббс, когда передо мной была Гарда, я называл её Гарда. Интересно, правительство думает что-нибудь делать для борьбы с такой неразберихой?        — Теперь это уже не остановить. Люди постоянно хотят меняться. А ГЕНОМ и прочие зарабатывают на этом триллионы.        — Гор, как она в работе была, по вашему мнению?        Горан задумался. Он справедливо полагал, что попала она в проект благодаря протекции Шефа, и теперь боялся критикой задеть его. Гарда-Гиббс не проявила себя выдающимся учёным или инженером, хотя какие-то познания и потенциал у неё, безусловно, были. С конденсатором возилась вдвое больше выделенного срока, позволяла себе опоздания...        Лучшим применением для неё оказалось нажимать кнопки в испытательных полетах. Быть этакой продвинутой, сексуально привлекательной версией сеттера Кирка. Не будь проект секретным — это могло бы способствовать раскрутке и популяризации темы. Но хватило её испытательской деятельности ровно на один рабочий день.        — Э-э… Мне кажется, она… Была полезна для нашего проекта!        — Хорошо, раз так. У неё вроде нет близких родственников.        — А у кого они есть сейчас, Шеф? Моя собственная бабушка разгуливает в клоне, едва тянущем на двадцать лет… Я боюсь с ней ходить в общественные места, все принимают её за мою дочь. Но при мне Гарда ни разу о родственниках не говорила.        — О, времена, о, нравы… Тогда пусть пока остаётся здесь. Позже решим, что с ней делать. Оболочка, по крайней мере, в Базе. Опасности не представляет. И подозрений комиссии не вызовет. Если никто о ней не вспомнит — утилизируем.        — Совсем?        — Если вы оплатите содержание оболочки из своей зарплаты, то…        — О, нет, сэр!        — Тогда работайте, Гор! Помните, что у вас тридцать шесть часов!        — Да, сэр!        — Свободны!        Горан Лински умолчал кое о чём. Не счёл это важным. При обыске у этого Тищенко обнаружили сотовый телефон Nokia, компактный фотоаппарат Canon, фонарик на литиевых батареях, крестик на серебряной цепочке, судовой билет и, самое интересное, батончик шоколада Snickers.        «Продукты… — подумал Горан, облизываясь. — Жалко, что не апельсин!» Апельсины два десятилетия как исчезли на Земле. Впрочем, он не сильно жалел. Даже древний Snickers был на порядок натуральнее многих производимых в ХХII веке «продуктов». Дома он отпразднует это с Тейт!        Гаджеты он тоже решил присвоить себе, как редкие артефакты прошлого. Если этот Тищенко ещё и какой-то известный художник, то цена этим сувенирам будет огромна. Горан задумался, разглядывая крестик в руке. Всё-таки до Третьей Мировой люди умом не блистали. Как можно быть уверенным, что истинная религия — это православие или католицизм, если этот верующий лишь волей случая не родился в семье людоеда из Новой Гвинеи?        Горан засмеялся. Он-то выбрал правильную религию, став мормоном. Иногда он сочувствовал Шефу, стороннику Эволюции. Дорога в Рай для него была закрыта.        Шеф ещё некоторое время размышлял у себя о случившемся. Подумал и о Гарде. Срочно добыл всю возможную информацию о ней. С Бленхейма, Южный остров. Снимала там небольшую квартиру. В графе «родственники» — прочерк, как у большинства. Значит, с большой вероятностью никто не заинтересуется её пропажей. А в наши времена, когда любой тип из среднего класса может иметь личного клона и даже не одного, а сами оболочки продаются и передаются налево и направо... В будущем, быть может, но сейчас не стоило беспокоиться.        Шеф махнул рукой. В конце концов, сам он никакого преступления не совершал, в крайнем случае им грозит рассекречивание работ. Хм... Этого Тищенко из прошлого обязательно надо оставить в целости, как страховку — в случае непредвиденных обстоятельств сдать его властям, как преступника. Он немедленно связался с Гораном и ещё раз напомнил, что гостя нельзя «убирать», надо только спрятать.        Если всё пройдёт хорошо, то... Можно оболочку выдать как премию, натурой, так сказать. Но это если эти бездельники удачно решат все проблемы, которые сами и создали. Может, частично заменить их на андроидов? Они не ошибаются. Но… Увы… Отсутствие творческого мышления у них останавливало Шефа от радикальных изменений во вверенном ему учреждении. Он здесь не алюминиевую посуду штампует, ему креатив важен. И жаль, что Гиббс пропал. Кто теперь заменит его в роли пилота?        — Откуда мне знакома эта фамилия, Тищенко?.. — вслух разговаривал с собой Шеф. — Почему я решил, что это известный художник? Не из-за него ли началась война? Ах, нет... То был австрийский художник. Но кто тогда Тищенко?        Реальный владелец этой фамилии в это время мог бы многократно подбирать разные прилагательные к слову «*опа», означающие высшую степень затруднительной ситуации. Но он спал. Транкила не делала исключений даже для организма столетней выдержки.