Uppercut

ДжинУ мог бы успеть на площадку до того, как все дети разойдутся, если бы Тэхён не потратил столько времени на стирку своих носков, а ещё причитания. Поначалу казалось, что он очень зол, но минут через десять он заметно расслабился, и даже извинился перед ДжинУ. Просто он действительно не был готов к стирке и уборке, особенно когда чувствовал себя неважно. — Уже совсем никого не осталось, — ДжинУ крепко сжимал руку Тэхёна в своей, осторожно ступая по тоненькой бровке, чтобы не оступиться и не упасть. — Извини, нужно было раньше вывести тебя погулять, но я должен был убрать всё до возвращения Хеджу, — Тэхён шёл медленно, подстраиваясь под темп маленьких шажков и с любопытством изучая потёртые коричневые ботинки на шнуровке, которые, в сравнении с его ботинками, выглядели крохотными. ДжинУ не был совсем маленьким, гораздо больше и старше МёнУ Чонгука и Соён, но Тэхёна всё ещё умиляли маленькие пальчики и ладошки, детский размер ноги и такое милое и забавное «Я не умею завязывать шнурки». Из-за этого сердце Тэхёна таяло. — Я видел через окно свою знакомую, — пробубнил ДжинУ в ответ, — надеялся с ней погулять. — Ты о девочке, которая тебе нравится? — Тэхён поджал губы, пытаясь сдержать улыбку. От неожиданности ДжинУ споткнулся на ровном месте и спрыгнул с бровки, он как-то растерялся и начал мямлить о каких-то друзьях, которых у него никогда и не было. Он не сразу припомнил, как спрашивал Тэхёна и ДжиСу о школе и девочке, которая ему нравится. — В следующий раз мы выйдем раньше, чтобы ты смог поиграть с ней, — Тэхён выпустил руку ДжинУ из своей, посмеиваясь, а после подхватил его и усадил себе на плечи. От восторга ДжинУ даже взвизгнул. — Ты правда выйдешь со мной на площадку ещё раз? — маленькие ладошки потрепали Тэхёна по волосам. — Кажется, у тебя больше ничего не болит. Я рад. ДжинУ обхватил ладошками лицо Тэхёна, чтобы не упасть и начал громко смеяться, рассказывая о фильме, на который попал сегодня, когда переключал каналы. Он хохотал, пересказывая сюжет и высмеивая главных героев, которые, по его мнению, были очень глупы. — Ты просто не представляешь, как сложно быть взрослым, — Тэхён слегка надул губы. — Все взрослые хотят снова стать детьми. — А я бы хотел поскорее стать взрослым, — слова ДжинУ удивили Кима, — тогда я бы не был обузой для мамы и помогал ей. В детстве Тэхён тоже считал себя обузой, тоже хотел поскорее вырасти и самостоятельно принимать решения, но вот ему уже скоро двадцать восемь, а он по-прежнему зависит от своего отца, страдает из-за матери и совершенно не согласен с ДжинУ. — Это не так, — голос Тэхёна мягкий и ласковый, — ты не обуза. Иногда Хеджу бывает тяжело, нам всем бывает, но она безумно тебя любит. Я знаю, что она хочет для тебя всего самого лучшего, и она очень беспокоится о тебе. Ей хотелось бы уделять тебе больше времени, гораздо больше, но взрослым быть действительно сложно. У самой площадки Тэхён всё же опустил ДжинУ на землю. Замёрзшая земля стала похожа на камень, но ДжинУ так часто стучал по ней носком ботинка, при этом кусая губы и как-то странно глядя на парня перед собой, что вскоре она не выдержала и прогнулась под весом. — Ей было бы проще, если бы у неё не было меня? — прикусив до боли нижнюю губу, ДжинУ перевёл взгляд на землю. Он думал об этом с тех пор, как в последний раз был у бабушки с дедушкой. Они даже не пытались притвориться, что любят его, а с мамой ссорились практически каждый вечер. Из-за ДжинУ. Он слышал. Когда Тэхён выдохнул, клубы белого пара вырвались наружу, быстро рассеиваясь в свете фонарей, окружающих детскую площадку. Вокруг было тихо, словно все люди давно разбежались по домам, окружив себя теплом и уютом после длительного пребывания на улице. К вечеру градус упал ещё больше, так что, если бы где-то были лужи, они бы непременно превратились в скользкий прозрачный лёд. Прямо как на катке. — Может быть, — на лице ДжинУ отразилось разочарование, но Тэхён поспешил объясниться: — Если бы не было тебя, Хеджу, скорее всего, сосредоточилась на работе. Она бы торчала в больнице сутки напролёт, не ела, не спала, была занудой, хотя она и сейчас иногда притворяется такой, и, самое главное, она бы не нашла себе такого замечательного парня, как… «Она же просила не говорить об этом ДжинУ, пока что», — Тэхён прикусил кончик языка, касаясь зубами металлической штанги. — Я имею в виду, без тебя её жизнь была бы лишена всех этих красок, и она бы не торопилась домой, чтобы покормить тебя, не проводила бы выходные дни у телевизора, просматривая мультики, и у неё в груди не зарождалось бы это жутко приятное чувство, которое сопровождает каждое твоё «мама». Тэхён не мог знать наверняка, что именно испытывает Хеджу, когда ДжинУ зовёт её мамой, не мог знать, действительно ли её жизнь была бы настолько скучной без ДжинУ, ведь тогда она наверняка проводила бы больше времени с друзьями, встречалась с парнями, возможно, не была бы настолько серьёзной… но Тэхён испытывал именно это. Он чувствовал, что ДжинУ делает его жизнь ярче, чувствовал, что хотел поскорее сбежать с тренировки, чтобы приехать к этому ребёнку, с удовольствием проводил с ним время, и всё ещё мечтал однажды снова услышать от него «папа». — Поэтому я хочу поскорее вырасти, — ДжинУ попятился назад, заприметив качели. — Я буду и дальше делать её жизнь лучше, но ей больше не придётся заботиться обо мне. Я буду заботиться о ней. Если бы только Хеджу слышала это, она наверняка была бы тронута. — Ладно, — Тэхён немного улыбнулся, — но пока ты не вырос, могу я заботиться о ней? Могу я заботиться о вас двоих? — Только если обещаешь заботиться и о себе тоже, — ДжинУ развернулся на сто восемьдесят градусов, побежав к качелям. — Тэхён, покатай меня! Тэхён выпрямился, его взгляд проследовал за ребёнком. Несколько секунд он стоял у выложенной камнями дорожки, ведущей к горкам и качелям, затем бросил последний взгляд на пустую улицу, развернулся и поспешил к ДжинУ. До возвращения Хеджу у них оставалось не так уж и много времени, а он должен компенсировать своё глупое поведение из-за пакетика с соком. Он не должен был злиться из-за этого, потому что все дети время от времени совершают подобные ошибки, и ДжинУ сделал это случайно. — Только сильно, пожалуйста, — вцепившись руками в железные цепи, удерживающие качели, ДжинУ широко улыбнулся. Недостающие зубы, которые, по всей видимости, выпали, практически заменили новые, постоянные. Теперь улыбка ДжинУ не была совсем уж беззубой, но он всё равно выглядел крайне очаровательно. — Сильно? — Тэхён наигранно ахнул. — Не боишься вылететь? Я же всё-таки боксёр. Знаешь, как много силы в этих руках? — для пущего эффекта, парень принял позу силача, хотя на самом деле это выглядело несколько нелепо. — Не боюсь, у меня большой опыт в катании на качелях, — как можно серьёзнее заявил ДжинУ, но в конце всё равно улыбнулся краешком рта и попросил Тэхёна поскорее начинать, потому что «руки скоро отмёрзнут». Пустую детскую площадку наполнил звонкий детский смех, который периодически дополнял смех Тэхёна. Бегая, катаясь и обмениваясь фразами с ДжинУ, он чувствовал себя поистине замечательно. С ним был так легко и просто, скорее даже комфортно. Потому что ДжинУ комфортный. — О, мама! — щёчки ДжинУ покраснели от холода. — Тэхён, там мама! По парковой аллее, направляясь к дому, действительно шла Хеджу. Пальто плотно облегало её тело, большой пушистый шарф пристроился на плечах, а в руках она сжимала пакеты и сумку. Отсюда Тэхён не мог разглядеть её лицо, но когда она проходила очередной фонарь и остановилась у него, чтобы перевести дыхание, он подумал, что она, наверное, очень устала. Поймав ДжинУ внизу горки, Тэхён поправил его курточку и позволил ему побежать вперёд, к Хеджу. Сам же он шёл позади, борясь с улыбкой, которая становилась шире с каждый шагом. Сегодня он вывел ребёнка своей девушки на площадку, а теперь он встречает её с работы. Ну разве это не удивительно? — Боже, ты почему без шапки? — бумажные пакеты зашуршали, когда Хеджу поставила их на землю, и наклонилась к своему сыну, чтобы лучше рассмотреть его. — На этой неделе снег обещают, а ты хочешь заболеть и сидеть всё время дома? Тэхён перешёл на бег, чтобы поскорее добраться до двоих своих самых любимых людей. Холодный ветер пробирался под ворот куртки, взъерошивал волосы и вызывал дрожь в теле, ясно давая понять, что пощады от него ждать не стоит, а прогноз погоды утверждал, что этот самый ветер задержится в Сеуле на некоторое время. — Прости, это я не надел на него шапку, — Тэхён раздосадовано выдохнул, поднимая виноватый взгляд на Хеджу. Она выглядела нереально красивой, пусть и была уставшей после тяжёлого рабочего дня. Её короткие волосы торчали в разные стороны, губы были поджаты, но глаза блестели. — Ты и сам без шапки! — она покачала головой, словно была очень недовольна. — И что я буду делать с вами, если вы оба заболеете? — Но ты тоже без шапки, мам, — парировал ДжинУ. — Что мы будем делать, если ты заболеешь, м? Хеджу закатила глаза, раздражаясь из-за этого мелкого умника. — У меня хотя бы есть шарф, так что я не заболею, — она хотела поднять пакеты с земли, но Тэхён успел подхватить их первым, после чего быстро чмокнул Хеджу в щёку, пользуясь тем, что ДжинУ уже заглядывает в пакеты. — Если заболеете, я буду лечить вас самыми болезненными и неприятными способами. Разумеется, она просто хотела припугнуть в шуточной форме, но Тэхён воспринял это всерьёз и тихо хмыкнул, прижимая пакеты к себе. — Злодейка, — пробормотал он так, чтобы Хеджу не услышала, но она прочитала по его губам и ухмыльнулась. — Ещё какая, — весело ответила она. Кое-как рассмотрев покупки Хеджу, ДжинУ не заметил там ничего особенного: несколько пачек острого рамёна, упаковка проросшей фасоли… В общем, то, что купила мама, не сможет сравниться с тем, что ранее купил Тэхён. — Можно мне ещё один раз съехать с горки? — ДжинУ умоляюще посмотрел на Хеджу. — Пока вы дойдёте до подъезда, я успею съехать даже дважды. На лице Хеджу появилась улыбка. Она успела соскучиться по своему маленькому чуду. Сегодняшний день был ужасным, начиная с опоздания на работу и заканчивая выговором от главврача. Из-за мыслей о Тэхёне и ДжинУ она была рассеяна и пропустила приём важного пациента, опоздала на перевязку, а ещё разбила баночку с мазью прямо при докторе Соне. Если бы не телефонный разговор с Тэхёном, его шутки и это внезапное «Люблю тебя» в конце, её настроение было бы ниже плинтуса. — Можешь съехать даже трижды, — Хеджу снимает с себя шарф, накидывая его на плечи ДжинУ, а после укутывая его в него. — Не торопись. Как только ДжинУ уходит, Тэхён снова целует Хеджу, в этот раз в губы. Он тёплый и нежный, как всегда, обволакивает своим запахом и обнимает руками, чтобы у неё не было шанса сбежать. В его объятиях хорошо, и Хеджу хотелось бы остаться в них навечно. — Я соскучился, — шепчет он ей в губы, а потом расплывается в счастливой улыбке. — Да, я тоже, — улыбка Хеджу меркнет, но глаза по-прежнему горят. — Так что за новости? Ты говорил о каких-то хороших новостях. Непонятно, от холода или же от волнения руки Хеджу трусятся, но она поспешно прячет их в карманы пальто, избегая очередного физического контакта с Тэхёном. — Представляешь, благодаря тому, что я хорошо выступил на тех спаррингах, директор Пак наконец заметил меня, — у него такая широкая и тёплая улыбка, что невозможно оставаться равнодушным, особенно когда он низко смеётся, показывая Хеджу, насколько он счастлив. — Я смогу дебютировать! У меня даже менеджер появился. Словно только сейчас осознавая всю прелесть новости дня, Тэхён чувствует прилив сил. Он упорно работал несколько лет, чтобы снова вернуться в спорт. Возможно, изначально он делал это из-за Юбин и Намджуна, чтобы она знала, что он в порядке, чтобы Намджун знал это. А ещё Тэхёну очень хотелось однажды оказаться на одном ринге с «Сумасшедшим Джуном», чтобы сражаться на равных, а в конце победить его. А теперь он просто рад тому, что сможет дебютировать в качестве боксёра. — А, дебют, — Хеджу расстраивается ещё больше. Она действительно недолюбливает боксёров. Не только потому что они могут быть жестоки по отношению к другим, но и потому что чаще они жестоки к себе. Как Тэхён. Он замечательный, удивительный и очень добрый, заботливый, внимательный, уступчивый, но только если это касается окружающих его людей, себя же он предпочитает игнорировать. Тэхён заслуживает всего самого лучшего, в том числе и наличие мечты, которая сбудется, а ещё успеха и уважения, но в первую очередь он заслуживает хорошего самочувствия. — Я терпел тренера О все эти годы, думал, что однажды смогу вернуть отцу вложенные в меня деньги, и теперь я ещё больше жду момента, когда перечислю на его счёт всё, что прежде он перечислял мне, — Тэхён взбудоражен и доволен, и жилка на его шее пульсирует, когда он снова улыбается. Но Хеджу не может сосредоточиться на нём, не может согласиться с ним и, главное, не может разделить его радость. Она может думать только об одном. — Тэхён, — внезапно останавливаясь посреди дороги, она заставляет остановиться и его, — а ты действительно перестал принимать обезболивающие? Прокручивая в голове рассыпанные на льду таблетки, пузырёк из-под них и несколько нелепые оправдания Тэхёна, Хеджу чувствует, как сдавливает в висках. Она думает о том, как когда-то он, словно одержимый, пытался заполучить таблетки у фармацевта, как страдал из-за боли. Неужели тогда так сильно болело? И если болело, уже прошло? — Что? — когда Тэхён громко сглатывает, его кадык дёргается. Хеджу снова поджимает губы, задумываясь на пару секунд, а затем вдруг машет головой. — Нет, ничего, — она решает отступить, не желая возвращаться к той теме и накручивать себя ещё больше, к тому же, она рискует испортить Тэхёну хорошее настроение. — Просто я поспрашивала знакомых о таблетках, которые ты раньше принимал, почитала, какие побочные эффекты… вот и была немного взволнована. Но если ты уже не принимаешь, тогда это неважно. Вынимая руки из кармана, Хеджу тянется ими к лицу Тэхёна. Она и за ним успела соскучиться. Весь день думала о нём и о таблетках, вспоминала, анализировала, и только сейчас осознала, что всё делала неправильно. Нужно было меньше беспокоиться, и просто думать о нём, как о самом замечательном парне в мире, который предложил ей стать его девушкой. — Ты такой красивый, — Хеджу опускает взгляд, чувствуя себя немного неловко, — как только тебе удаётся? Она ждёт секунду, две, три, испытывая смущение и ожидая чего-нибудь в ответ от Тэхёна, например, тоже комплимента, но он молчит. — Ты даже ничего не скажешь на это? — она слегка дует губки, и в этом Тэхён узнаёт ДжинУ. Когда они делают это, сразу становится ясно, что они мать и сын. — Мог бы что-нибудь придумать… — А что, если нет? — его голос становится на тон ниже. — Что, если я не перестал принимать обезболивающие? Блеск в глазах Хеджу вмиг угасает, словно кто-то потушил горящую свечу — единственный источник света в кромешной тьме. — Что, если?.. — её тёплые пальцы пробегаются вдоль линии подбородка Кима, она чувствует его мягкую кожу и щетину, которая вообще-то не видна, и немного улыбается. Эту улыбку нельзя назвать счастливой, она скорее грустная. — Тогда это не сулит ничего хорошего. Анальгетики, которые тебе прописали, слишком сильные, также они пагубно влияют на все системы организма, в том числе и на дыхательную, и ещё они вызывают зависимость. Хеджу покусывает нижнюю губу, вспоминая, что ещё она сегодня узнала об этих таблетках. — Это опиоидные анальгетики, они практически такие же сильные, как и морфий, — она втягивает холодный воздух через рот, а затем шумно выдыхает, произнося: — Очень важно принимать их правильно, по расписанию и не больше допустимой дозы в день. Они действительно могут снять боль, но они не способны устранить причину этой самой боли, как и все обезболивающие. Неудивительно, что Хеджу врач. Она чертовски умна. — Понятно, — Тэхён старается расслабиться, но лишь больше сжимается. — Ты запомнила всё это, пока спрашивала знакомых о моих таблетках? Хеджу пожимает плечами. — Я запомнила всё это, пока переворачивала справочники и медицинские сайты в поисках информации. Всё свободное время, что у меня сегодня было, я посвятила этому. Тэхён понимающе кивает, но как только Хеджу убирает руки от его лица, спрашивает: — Зачем? Он не хочет знать, почему она это делала, потому что слишком боится правды, которую пытался донести до неё на протяжении нескольких недель. Он давно хотел рассказать ей обо всём и попросить помощи, но что-то постоянно мешало, поэтому он решил, что это знак свыше и что Хеджу не стоит рассказывать об этом. — Понимаешь, — она топчется на месте, чувствуя, как мёрзнут ноги и пытается их согреть элементарными движениями на месте, потому что Тэхён стоит на её пути, не позволяя ей пройти, — после того, как ты выронил таблетки, я не могла не думать об этом. Накручивала себя, ещё и начиталась всякого… Эти таблетки действительно ужасны, они превращают измученных болью людей в наркоманов. Ты можешь представить себе это? Взгляд Тэхёна холоднее осеннего ветра, того, что пробирается под пальто и в короткие волосы, взъерошивая их и превращая причёску чёрт знает во что. — Могу представить, — он хрипит, — и что? — И что?! — Хеджу слегка приоткрывает рот, удивляясь. — Ты действительно не понимаешь? Наркомания это… — Я знаю, что это такое, не нужно мне объяснять, — в его голосе проскальзывает раздражение. — Я имею в виду, что это значило бы для тебя? Окажись я наркоманом или, например, смертельно болен. Даже мысль об этом пугает Хеджу до чёртиков, и она совсем не хочет представлять, как бы всё было, если бы Тэхён был наркоманом или смертельно болен. Она врач и сталкивается с этим постоянно. В глазах безнадёжных пациентов она видит печаль, отчаянье, боль, но это всё равно не может сравниться с тем, что отражают глаза родных. Всегда в таких ситуациях больше страдает тот, кто сидит у больничной койки, а не лежит на ней. — Почему ты спрашиваешь об этом? — Хеджу снова прячет руки в карманы. — Мне не нравится эта тема. — Тебе не нравится эта тема, потому что у тебя нет ответа или потому что ответ мне не понравится? — Тэхён мог бы и дальше стоять посреди парка, но Хеджу быстро обошла его, слегка вздёргивая подбородок и подставляя голую шею ветру. — Неужели это что-то поменяло бы между нами? Не в состоянии справиться с нервами, Тэхён усмехается. — Бросила бы меня, если бы у меня диагностировали рак? — он догоняет Хеджу и даже обгоняет её, чтобы заглянуть ей в лицо. Она серьёзна, как никогда. — Я не знаю, — теперь она раздражается, — это сложно. Тэхён хмыкает, по-прежнему усмехаясь. Ему совсем не смешно, но он не может с собой ничего поделать — уголки губ растягиваются, выуживая из него улыбку. — Что в этом сложного? — чтобы Хеджу не убежала, он снова преграждает ей путь. Иногда Тэхён такой глупый, будто не замечает, что собеседнику неприятна эта тема, и продолжает её развивать. Но Хеджу не собирается оставаться единственной смущённой в этой ситуации. — А что сделал бы ты? — в карманах она сжимает руки в кулаки, борясь со злостью, которую сейчас вызывают расспросы Тэхёна. — Остался бы со мной? С наркоманкой или смертельно больной? Остался бы? — она повышает голос, чувствуя, как внутри натягивается тонкая нить. Тэхёну даже не нужно время, чтобы подумать, он моментально выпаливает: — Конечно. Я бы ни за что не оставил человека, которого люблю. Натянутая нить рвётся, заставляя сердце Хеджу ухнуть вниз, и не просто куда-то в желудок, а в самые пятки. Она даже не дышит, ощущая жар в груди. Он выжигает всё к чертям: раздражение, злость и некую обиду, которую она затаила на Тэхёна из-за этих тупых вопросов, и оставляет чувство опустошённости. Эта пустота тянет её вниз, а Тэхён по-прежнему улыбается, быстро и верно убивая Хеджу, которая считала, что её позиция размытая, но верная, что забегать наперёд не стоит и что все эти «Что, если» неимоверно глупы и несправедливы. Но позиция Тэхёна не была размытой, она была чёткой и искренней, как и он сам. — Мама, я уже шесть раз съехал с горки! — ДжинУ трусцой бежит по асфальтированной дорожке, и развязавшиеся шнурки тянутся за ботинками. — Почему вы так долго? Я проголодался, могу целого слона съесть! Останавливаясь возле Тэхёна, он удивлённо смотрит сначала на него, а после на Хеджу. Они оба словно язык проглотили, и оба смертельно-бледные. — Мам? Тэхён опускает голову вниз, наконец расслабляя щёки, которые уже болят от этой дурацкой улыбки, и чувствуя, как щиплет в глазах. Он разочарован. В Хеджу и в себе. Он думал, что они достаточно близки, что его чувства взаимны и что она может быть его опорой и поддержкой, но в итоге он сильно обжёгся. — Ой, у меня шнурки развязались, — ДжинУ дёргает Тэхёна за рукав. — Можешь, пожалуйста, завязать? Тэхён может что угодно, особенно для этого маленького ангела, поэтому он опускает пакеты на землю и присаживается на корточки. Он очень медленно завязывает шнурки, пытаясь сделать идеальные бантики, но замёрзшие пальцы не слушаются его. — И так хорошо, — пытается его убедить ДжинУ. — Красиво. Вскоре не выдерживает и Хеджу. Словно придя в себя после долгого сна, она дёргается, а потом хватает Тэхёна за капюшон куртки, поднимая его. — Мы всё равно идём домой, — она старательно избегает зрительного контакта, — неважно, насколько красиво завязаны шнурки. Давайте просто поскорее доберёмся до дома. Во избежание неловких ситуаций, она хватает ДжинУ за руку и подбирает сразу все пакеты и сумку с земли, после поспешно удаляясь. Ей хочется сбежать как можно дальше от Тэхёна, скрыться от чувства вины и пустоты, охватившей её грудную клетку, и поэтому она бежит вперёд, надеясь, что он не последует за ней.

***

Тэхён елозит ложкой по тарелке с кашей, той самой, которой Хеджу просила покормить ДжинУ, и гадкое чувство тошноты возвращается. В этот раз виной тому не таблетки или боль, или даже ужасный вкус покупной каши, а чувства, испытываемые им в данный момент. Они наполняют его желудок, лезут вверх по пищеводу, охватывают гортань, расползаются по лёгким, превращая каждый вздох в пытку, а он не может ничего сделать, чтобы как-нибудь облегчить этот процесс. Он не может не дышать. Ножки стула пищат, скользя по полу, и привлекают к себе внимание Хеджу и ДжинУ. Они оба прекращают жевать, отрываясь от тарелок и глядя на парня. — Я… — очевидно, лимит хороших ответов превышен, поэтому Тэхён задумывается на пару мгновений, пытаясь найти какое-нибудь оправдание, чтобы уйти отсюда. — Я должен идти. Это не похоже на оправдание, но он не может лгать, особенно когда Хеджу так смотрит на него. — Сейчас? — она опускает палочки в тарелку, быстро дотягиваясь до салфетки, торчащей из картонной коробки, и вытирая губы. — Ты же ничего не съел. — Я поем дома, — Тэхён морщится, когда ложка тонет в вязкой каше. Хеджу говорила, что купила её, так почему она такая ужасная на вкус? Почему всё кажется таким ужасным на вкус после разговора в парке? Горький привкус держится на языке, как и непреодолимое желание требовать объяснений, но Тэхён не станет этого делать. Когда-то он уже пытался быть с той, что лживо улыбалась и позволяла ему нежиться в своих объятиях, обещая свою любовь, а в итоге остался с разбитым сердцем. Хеджу, по крайней мере, не лжёт ему о том, что любит. — А как же мультики? — ДжинУ втягивает лапшу, чавкая. — Я думал, мы будем смотреть мультики. — Прости, медвежонок, — Тэхён ласков, когда обращается к нему, — посмотрим мультики в другой раз, ладно? ДжинУ бросает палочки и приподнимается со своего места, чтобы дотянуться рукой до Тэхёна. Он сжимает все пальцы, кроме большого и мизинца, ожидая от Кима того же. — Обещаешь? — его взгляд не отпускает Тэхёна, и он не может просто сбежать. Цепляясь своими пальцами за пальцы ДжинУ, он выдавливает из себя улыбку, поражаясь тому, что у него ещё есть силы на это. — Обещаю. Чтобы не отвлекать Хеджу и ДжинУ от ужина, Тэхён прощается с ними прямо на кухне и летит на всех парах в маленькую прихожую, — скорее узкий коридорчик у входной двери, — чтобы обуться и надеть куртку. Мысленно он возвращается во вчерашний разговор с ДжиСу, пытаясь вспомнить, собирается ли друг ночевать сегодня дома или он переночует у подружки. — Постой, Тэхён, — голос Хеджу доносится с кухни, и Тэхён начинает обуваться быстрее. Он не хочет оставаться с ней наедине и не хочет вновь чувствовать себя разбитым. Наспех натягивая куртку, он распахивает входную дверь и выскакивает в подъезд. Ждёт пару секунд, прислушиваясь к тишине за дверью, а после отворачивается, направляясь к лестнице. Возможно, он ждал от неё слишком многого? Да, они спали вместе, но в современном мире секс может вообще ничего не значит, как и одно несчастное свидание. Тэхён слишком торопился, как и всегда. Он влюблялся внезапно и неожиданно, лелеял свои чувства, относился к любви с трепетом, а об его сердце снова и снова вытирали ноги. Она беспокоилась о нём? Она беспокоилась о себе. Разве может она встречаться с наркоманом? Потому что Тэхён наркоман. О, да, он чёртов наркоман, который не смог удержаться даже когда знал, что таблетки валялись на льду. Неожиданно чьи-то руки обхватывают грудь Кима, и к его спине прижимается кто-то. Удушающие объятия сопровождает тихий всхлип. — Прости, пожалуйста, — Хеджу жмётся к нему, — прости, что обидела тебя. Ещё один всхлип. Неужели она плачет? Из-за него? Накрывая девичьи руки своими, он легонько сжимает их. Пускай это расстраивает, задевает и заставляет чувствовать себя ничтожным, он не позволит Хеджу испытывать то же самое. Сколько бы его ни обижали, он не станет обижать в ответ. Притягивая руки Хеджу к губам, он оставляет парочку нежных поцелуев на её ладошках. «Всё в порядке, ничего страшного», — он повторяет это несколько раз подряд, пока она давится слезами, и вновь целует её руки. Он понятия не имеет, почему с ней хорошо даже когда она делает больно, но он точно знает, что это правильно. Быть с ней — правильно. — Ты можешь не уходить? — Хеджу шмыгает носом, борясь с приступом слёз. Обычно она не плачет из-за парней, но она не может сдержаться, когда смотрит на такого Тэхёна. Всё это время он единственный был рядом, он помогал, поддерживал и был очень надёжным, но Хеджу не делала для него ничего. Она пользовалась его добротой и уступчивостью, а ещё его деньгами, — из-за последнего она чувствовала себя просто ужасно, — и поэтому больше не могла принимать это как должное. Тэхён отпустил её руки, позволяя ей вновь заключить себя в объятия. Он колебался, не зная, как лучше поступить — отправиться домой или остаться с Хеджу. Дома у него было бы время всё обдумать, а с Хеджу ему не пришлось бы думать о всяком, потому что она бы не позволила ему. — Предположим, могу, — он шумно выдыхает, оборачиваясь и поглядывая на Хеджу. Когда она плачет, её милый носик краснеет, и в глазах отражаются огни лампочек. — Но чем мы будем заниматься? Я не хочу сейчас разговаривать. Протягивая руку, он аккуратно вытирает слёзы со щёчек девушки, и его сердце щемит от этого. Она не должна плакать, особенно из-за него. — Тогда мы не будем разговаривать, — Хеджу поднимается на одну ступеньку, чтобы быть выше, и опускает руки на плечи Тэхёна. Её взгляд блуждает по его лицу и задерживается на пухлых губах, о которых она думала всё утро, до того, как переключилась на таблетки. Идеальная форма напоминает сердечко, а их вкус способен вскружить голову. Тэхён оттягивает рукава, впиваясь в них пальцами. Он играется со своим пирсингом, постукивая им по зубам, чтобы немного отвлечься. От красоты Хеджу у него и так перехватывает дыхание, а когда она внезапно целует его, он и вовсе забывает, как дышать. Сначала робко, после увереннее, она берёт инициативу в свои руки, целует, легонько кусает и осторожно, словно боится, что Тэхён может быть против, пробегается по его губам языком. Он сразу расслабляется, подхватывая её идею, и теперь так же осторожно проскальзывает языком в её рот. Штанга звякает всякий раз, как сталкивается с зубами, и Хеджу хихикает сквозь поцелуй, чувствуя себя абсолютно счастливой в этот самый момент. Что такого особенного может крыться за «Что, если...» Тэхёна, кроме как желание убедиться в том, что Хеджу тоже любит его? Она не думает, что то, что ещё не произошло и никогда не произойдёт с ними, важно. С Тэхёном не нужно много думать и сомневаться, не нужно взвешивать все «за» и «против», потому что никакие «против» не смогут переубедить её.