Uppercut

От волнения у ДжинУ сводит желудок. В животе урчит, словно он очень голоден, но даже если так, сейчас ему совсем не до еды — Чхве Уджон снова ведёт мяч в его сторону, а ДжинУ понятия не имеет, что ему делать. Другие ребята давно тренируются вместе, они чувствуют друг друга, подают какие-то странные знаки, с лёгкостью обмениваются мячом и ведут его к определённой цели — воротам, а ДжинУ… ну, он стоит посреди «поля» и пытается понять, когда именно ему отдадут мяч и отдадут ли вообще. Не похоже, что Уджон или кто-либо другой собирается поделиться с ним мячом. Тренера это не особо волнует, а рядом с ДжинУ даже нет мамы или Тэхёна, которые могли бы его поддержать. Быть ребёнком — ужасно. Взрослые думают, что у детей нет никаких проблем и забот, что для них жизнь подобна игре, но на самом деле жизнь как футбол: кто-то всегда держит мяч, кто-то просто бегает за мячом, а кто-то — например, ДжинУ — стоит и не понимает, что он здесь забыл. Сейчас у него проблем больше, чем у всех взрослых вместе взятых. Он не сомневается в этом. — Хватит, — тренер поднимает руки над головой, показывая ребятам букву «Х», а после ещё свистит в свисток, заставляя всех, кто не заметил его, замереть. — Все отлично поработали сегодня, можем закончить пораньше. Все, но не ДжинУ. Когда ребята разминались, он просто болтался вокруг, а когда тренер устроил тренировку с мячом и препятствиями у ДжинУ внезапно разболелся живот и он отлучился в уборную до окончания тренировки, а когда вернулся, все уже играли, разделившись на команды и гоняя мяч к воротам. В общем, вряд ли эта тренировка пошла ему на пользу или поспособствовала развитию интереса к этой игре, потому что его на ней даже не было. — Я первый в душ! — Чхве Уджон — кажется, он был звездой детской команды, и все ребята его очень уважали, — рванул в сторону раздевалки и другие поспешили за ним. Шум и крики постепенно сошли на «нет» и ДжинУ остался в приятной тишине, наедине с собой и тренером, который задержался, чтобы забрать мяч. ДжинУ всё ещё нервничал и чувствовал болезненные спазмы внизу живота, все органы словно затянули в двойной узел, который было не так уж и просто развязать. — Тебе не очень понравилось, да? — тренер усмехнулся, беря футбольный мяч под мышку, а вторую руку опуская на плечо мальчишки. — Нужно было предложить твоему отцу группу для новичков, но он очень просил тренировку на вечер. От упоминания о Тэхёне стало чуточку спокойнее, а от того, что тренер Кан назвал его «отцом» ДжинУ у второго поднялось настроение. Этим вечером Тэхён не стал отрицать, что ДжинУ его сын и не выглядел злым или расстроенным, когда в конце услышал «Ладно, пап», а не «Ладно, Тэхён». Казалось, он даже был рад. — Это потому что у него тоже тренировки. Он крутой боксёр, — говоря это, ДжинУ слегка задрал подбородок. Тренер Кан весело хмыкнул. — Крутой боксёр? — он потрепал ДжинУ по волосам. — Должно быть, так и есть. Мой друг, который знаком с твоим отцом, сказал, что он замечательный человек и спортсмен. — Да, он замечательный, — согласился ДжинУ, расплываясь в счастливой улыбке. — Я видел, как он дрался. Он не пропустил ни единого удара! Разве не круто? — волнение полностью отступило, уступив место восторгу. — Хотелось бы мне быть таким же классным боксёром… Но мама не хочет, чтобы я занимался боксом, поэтому Тэ-… — ДжинУ прочистил горло. — Поэтому папа водит меня в другие секции, чтобы она не волновалась. Слова ДжинУ позабавили тренера, поэтому он снова хмыкнул, чуть сильнее сжимая плечо ребёнка. — Могу понять твою маму, ведь бокс очень опасный вид спорта, в принципе, как и футбол, волейбол и баскетбол, — тренер остановился у входной двери, задерживая и ДжинУ, — но я думаю, что любая деятельность стоит усилий и риска, если она тебе нравится. Можно однажды повредить лодыжку и больше никогда не выйти на поле, но ведь можно и всю жизнь гонять мяч и забивать, при этом чувствуя себя самым счастливым на свете. Прежде чем тренер отпустил плечо ДжинУ, он подмигнул ему и криво улыбнулся. Очевидно, он не был тем, кто всю жизнь гонял мяч и забивал, но он был счастлив, тренируя маленьких футболистов. — Ким ДжинУ! — стоило двери приоткрыться, как низкий голос Тэхёна наполнил узкий коридор. Вместе с мамой он находился в самом конце, в руках держал пакеты с покупками, а его красные после мороза щёки ДжинУ мог разглядеть даже со своего места, как и широкую улыбку. — Только не беги с покупками, — Хеджу пришлось вытянуть руку перед Тэхёном, чтобы тот не побежал вперёд. — Ты растрясёшь йогурт. Тэхён закатил глаза, словно был раздражён замечанием Хеджу, но бежать не стал. Неторопливо шагая в сторону ДжинУ, он мельком поглядывал на девушку рядом с собой и на тренера Кана, который остановился у двери, добродушно улыбаясь гостям. — Вы как раз вовремя! — он взял мяч в другую руку, а Тэхён опустил пакеты на пол, чтобы пожать большую шероховатую ладонь мужчины и поклониться заодно. — Всё хорошо? — Тэхён взглянул на ДжинУ, адресуя свой вопрос скорее ему, нежели тренеру, но вскоре снова повернулся к мужчине, отпуская его руку и отходя немного в сторону, чтобы поговорить. Тэхён был в хорошем настроении, потому что чувствовал себя замечательно, — если не считать пустого желудка, который периодически урчал, напоминая о своём существовании, — а ещё потому, что Хеджу была счастлива. После магазина и ласк у автомата с игрушками она стала мягче, чуточку увереннее и улыбчивее. Тэхён мог бы сказать, что она светилась от счастья, когда держалась за его плечо и рассуждала на тему бокса. В её словах прослеживалась та самая неприязнь к боксёрам, которую она никогда и не пыталась скрывать, но Тэхёну показалось, что ей всё же нравится, что её парень боксёр. Когда вдали уже виднелся манеж, время близилось к половине седьмого, а над городом сгустилась тьма, обволакивая светящиеся витрины магазинов и фургончики с едой на набережной, Хеджу очень робко, практически шёпотом, попросила у Тэхёна совместное селфи. Она лепетала что-то о том, что удалила все фото «с мальчиками» из галереи, и теперь хочет, чтобы в её телефоне было хоть одно фото парня. Её парня. Тэхён не удержался и пошутил о том, что ей необязательно иметь его фото в своём телефоне, как только он ей будет нужен — пускай звонит. За это Хеджу стукнула его в плечо, но потом всё равно потянулась за мобильным в карман, чтобы сделать фото. Теперь у Тэхёна было селфи не только с ДжинУ, но и с Хеджу. Было бы славно как-нибудь сделать фото с двумя сразу. — ДжинУ не очень понравилось, — тренер Кан не выглядел расстроенным, когда говорил это, — но может всё дело в том, что ему уж очень хочется попробовать себя в боксе? Я думаю, вам стоит дать ему шанс. Он ведь ещё не знает, насколько утомительны тренировки боксёров. — Спасибо, что уделили нам время, — Тэхён снова поклонился. — Мы обязательно подумаем об этом, но… вряд ли Хеджу разрешит ему хотя бы попробовать. В таком случае, я постараюсь её убедить отправить его на рисование. Он хорош в этом. Тренер Кан приободряющее похлопал парня по плечу и сказал ему поскорее возвращаться к семье, потому что его, очевидно, очень ждут. ДжинУ уже проделал взглядом дыру в его затылке, пока с нетерпением ждал, когда он вернётся. — Что думаете о рыбных палочках и острой лапше? — Тэхён отобрал у Хеджу пакет, который она пыталась тащить. Она не прекращала забирать пакеты, думая, что Киму слишком тяжело нести всё одному, хоть он и убеждал её в том, что силён. — Рыбные палочки?.. — ДжинУ погладил рукой свой живот. — Я готов съесть даже слона. — Замечательно, — смех Тэхёна, звонкий и заразительный, наполнил узкий коридор, — тогда нам стоит поехать на ужин к Чонгуку и Соён. Она по пятницам готовит рыбные палочки сама, а ещё в их холодильнике можно и слона отыскать, так что голодным ты от них не уедешь. Хеджу надеялась на ужин в уличном кафе или на перекус дома, но не стала возражать, когда Тэхён предложил отправиться в гости к Чонгуку и Соён. В их компании было хорошо и уютно, к тому же, Хеджу было необходимо кому-то пожаловаться на дополнительные смены и желание ДжинУ заняться боксом — Соён должна была её выслушать и поддержать. — Не то чтобы я люблю рыбные палочки, но раз их готовит Соён… — Хеджу улыбнулась, предвкушая отличный вечер. Она и не надеялась сегодня остаться наедине с Тэхёном и «отомстить» ему за эти его выходки у автомата с игрушками, но ведь если ДжинУ будет занят приставкой, а Чонгук и Соён друг другом, у них появится немного времени. — Тогда супер! — ДжинУ начал скакать от радости, пока Хеджу тщетно пыталась застегнуть его куртку. — Я же увижу МёнУ? Она уже стала больше? Мам, ты же говорила, что дети растут каждый день. Как думаешь, МёнУ уже чуть-чуть подросла?..

***

Чонгук вышел на крыльцо дома, остановившись у ступеней, и наблюдал за тем, как Ким Тэхён и его маленький друг бегают вокруг голых деревьев. Кусты, которые прежде нужно было подрезать и сухие листья канули в лету, оставив после себя лишь голые чёрные ветки и ощущение, что совсем недавно была осень. Была. А теперь с неба летят белые хлопья, подобно сахарной пудре притрушивая замёрзший город. — Не поймаешь! — ДжинУ визжит от восторга, скользя по влажной асфальтированной дорожке. — Ещё как поймаю! — звонкий смех Тэхёна разлетается по всему участку, наверное, в доме тоже слышно, потому что спустя мгновение входная дверь приоткрывается, заставляя Чонгука обернуться, и Бён Соён выходит на улицу. Её волосы значительно отросли с тех пор, как она обстригла их перед родами, теперь они были чуть ниже лопаток. Чёрные, слегка волнистые и блестящие. В них путались пушистые снежинки. — Кажется, я напилась, — прижимая ладошки к разгорячённым щекам, она смущённо улыбалась. Такой Чонгук видел её всего раз. В ту самую ночь. — И ты вышла подышать, верно? — большие и тёплые ладони парня обхватили хрупкие плечи девушки, притягивая её поближе к себе и окутывая её своим теплом и таким знакомым и приятным ароматом. Соён прикрыла глаза. Она любила Чонгука, так сильно, что не могла себе представить жизнь без него. Иногда она злилась, иногда завидовала его возможности ходить на работу, возможности задерживаться с друзьями и даже водить машину, но когда он вот так её обнимал, когда зарывался носом в её волосы и шёпотом говорил именно то, о чём стоит говорить на ушко, она не могла злиться. — Ох, я так тебя люблю, — его хватка стала сильнее. — Особенно пьяную тебя. Сразу думаю о школе, том времени, что мы потеряли, будучи разделёнными расстоянием и обстоятельствами, а ещё о той ночи. Я думаю, она была лучшей в моей жизни. Соён тихо рассмеялась, распахивая глаза из-за громкого шлепка — ДжинУ поскользнулся и упал на траву. Он почти сразу вскочил на ноги и снова побежал вперёд, но Тэхён догнал его и подхватил на руки. Тэхён выглядел очень обеспокоенным и всё расспрашивал, ничего ли у него не болит, не сильно ли он ударился и отряхивал его одежду. — Потому что когда ты пьян, всё кажется как-то круче? — Что? — Чонгук отстранился, заглядывая в лицо Соён. — Нет. Всё кажется круче, когда мы не пьяны. Но я считаю ту ночь лучшей, потому что благодаря ей моя жизнь перевернулась с ног на голову. Теперь у меня есть ты и МёнУ — две мои самые любимые девочки на свете. — Ага, не хватает только собаки, — Соён шутила, но Чонгук задумался об этом всерьёз. — Хочешь завести собаку? — широкая улыбка появилась на его лице, руки опустились чуть ниже, теперь обхватывая не плечи Соён, а скорее её грудь. — Или, может, кота? Хотя… думаю, гораздо лучше ещё одного ребёночка… Соён шумно выдохнула, опять прикасаясь к своим щекам ладонями. Они по-прежнему горели после выпитого алкоголя. — Насколько большую семью ты хочешь, Чонгук? — обычно ей не нравилось обсуждать это, потому что она ясно дала понять, что в ближайшее время не планирует снова проходить эти семь кругов ада, именуемые беременностью и родами. Ей хватило на всю жизнь, так что она вряд ли когда-нибудь снова осмелится пережить подобное. — Хм… — Чонгук перевёл взгляд на Тэхёна и ДжинУ, которые снова бегали, прячась за деревьями. Они оба смеялись, держась за животы, и ловили языком снежинки, хоть Хеджу им сказала не делать этого. — Я хочу хотя бы двоих детей. Но лучше троих. Если будет один ребёнок, он может вырасти эгоистом, если два — кто-то будет чувствовать себя обделённым или думать, что его любят меньше, но трое — идеально. Соён покачала головой, словно не разделяла мнение Чонгука. — Но ты же не вырос эгоистом, почему МёнУ должна… — Потому что я рос в других условиях и никак не мог вырасти эгоистом. Меня не баловали, ты же знаешь, — каждый раз, когда Чонгук вспоминал об отце, на его лице появлялось это странное выражение, будто у него очень крутит живот, и он не может с этим ничего поделать. — Но своих детей я планирую баловать. Вернувшись к теме о детях, он снова улыбнулся. Даже притом, что МёнУ ещё была крохотной и не нуждалась в дорогих игрушках или карманных деньгах, Чонгук в ней души не чаял. — Вот поэтому дети и вырастают эгоистами. Мы не должны её слишком баловать, — мимо промчался ДжинУ, хватаясь за юбку Соён и прячась за ней от Тэхёна. — Я уже поймал тебя трижды, просто сдавайся, — Тэхён тяжело дышал, втягивая холодный воздух через рот. У него кололо в правом боку, потому что сегодня он позволил себе съесть тонну рыбных палочек и выпить две банки пива. Он не планировал есть много, но Соён постоянно подкладывала что-то ему в тарелку, а Хеджу заставляла всё съедать. В этот вечер они словно сговорились, решив его закормить до смерти. ДжинУ показал Тэхёну язык, но когда поймал на себе удивлённый взгляд Чонгука, потупил виноватый взгляд в пол. Он ещё не решил, Чонгук весёлый или серьёзный, потому что ему удавалось совмещать в себе всё вместе. Когда он играл в приставку с ДжинУ, он казался таким ребёнком, но когда возился с МёнУ или помогал убирать со стола, или вот так смотрел, выглядел очень серьёзным. Тэхён был другим. Он всегда был весёлым и лишь иногда притворялся серьёзным. Именно притворялся, потому что ДжинУ был убеждён, что Тэхён не может быть серьёзным на самом деле. Даже когда он оттирал маркеры с пола или поскользнулся на пакетике с соком… он не злился на ДжинУ по-настоящему, и всегда находил в себе силы улыбнуться, словно ничего страшного не произошло. Даже когда ему было плохо, и он закрывался в туалете. — Ладно, — ДжинУ отпустил юбку Соён, перепрыгивая с одной ноги на другую, — я сдаюсь. Но я тебя тоже поймал. Тэхён согнулся пополам, упираясь ладонями в колени, и глубоко вдохнул. Его сердце бешено колотилось в груди, как не колотилось после часовой тренировки с тренером. Он был взволнован. Там, между деревьями, ДжинУ снова назвал его папой, и не потому что так было нужно, а потому что это вырвалось как-то само собой. Был ли готов Тэхён стать чьим-то «папой»? Он много думал об этом с тех пор, как ДжинУ впервые назвал его так в парке аттракционов, и буквально каждые две минуты его мнение менялось. Он с удовольствием стал бы отцом ДжинУ, то есть, его отчимом, и в будущем он непременно хотел бы собственных детей, но прямо сейчас… Был ли он готов стать папой прямо сейчас? Рвотный позыв заставил Тэхёна поднести руку ко рту. Он надеялся, что никто этого не заметил, но расшнурованные ботинки Чонгука очень скоро показались на верхней ступеньке, а после он и вовсе спустился вниз, хватая Кима за плечо. — Эй, ты в порядке? — после того случая в ванной Чонгук не терял бдительности. Он знал наверняка, что с Тэхёном что-то происходит, но не решался напрямую заговорить об этом. Если Тэхён хотел разобраться с этим самостоятельно или с помощью Хеджу, Чонгук не стал бы вмешиваться. — Да, — Тэхён закусил нижнюю губу, одёргивая плечо. — Да, я в порядке. Просто переел. Это было похоже на правду. Сегодня Тэхён съел много рыбных палочек, но отказался от салата, который приготовил Чонгук, потому что там были маслины. ДжинУ тоже не стал его есть, рассказав о своей аллергии. Забавно, что у них двоих была аллергия на маслины, и они целый вечер хвастались этим, словно это было чем-то крутым. — Может, вернёшься в дом? — Соён нашла руку ДжинУ, крепко сжимая его крохотную ладошку в своей. — Мы позаботимся о ДжинУ, а ты можешь составить компанию Хеджу и МёнУ. Они в детской. Когда все пошли на улицу, чтобы посмотреть на первый снег, Хеджу вызвалась присмотреть за МёнУ. Она была очарована этой маленькой девочкой и практически весь вечер провела рядом с ней. — Спасибо, — Тэхён переступил за раз две ступеньки. — Только смотрите, чтобы он снова не упал. Если промочит штаны и заболеет, Хеджу меня прибьёт. — Есть, кэп, — Чонгук рассмеялся, беря ДжинУ за другую руку. — Никто не заболеет в нашем присутствии. Перед тем, как зайти в дом, Тэхён помедлил. Он колебался несколько секунд, а потом резко развернулся, присел на корточки и застегнул до конца курточку ДжинУ, которая расстегнулась во время беготни. — Как только замёрзнешь, сразу же иди в дом, — очень серьёзно сказал он, но в конце всё равно улыбнулся. Через пару секунд Тэхён скрылся за входной дверью. Он стянул мокрые ботинки и бросил куртку на диван, направляясь на второй этаж. По дороге он взъерошил непослушную чёлку, которая и так была растрёпана, и подавил ещё один рвотный позыв, который появился из-за запаха рыбных палочек и пива. Ему не стоило наедаться, но он впервые за долгое время чувствовал себя таким голодным. Прежде он пытался соблюдать диету и ел одну траву, пил соки, в надежде на витамины в них, но за осень он и без того потерял несколько килограмм. Больше сбрасывать нельзя было, иначе он бы перешёл в другую весовую категорию. — Хеджу, — Тэхён тихо постучал в дверь, а затем приоткрыл её, заглядывая внутрь, — ты тут? Она стояла у детской кроватки, опираясь на неё руками и с нескрываемым любопытством поглядывая на спящую малышку. У спящей МёнУ почему-то был приоткрыт рот и она шумно втягивала воздух, неосознанно двигая руками во сне. Похоже, она пошла в отца и даже во сне отрабатывала быстрые и короткие удары. — Я успела забыть, каково это, — Хеджу обернулась, когда Тэхён вошёл внутрь, плотно запирая за собой дверь. — Кажется, будто ДжинУ был таким же крохотным только вчера, но на самом деле прошло уже много времени с тех пор… Объятия Тэхёна всегда были такими мягкими и уютными, что Хеджу растворялась в них, моментально расслабляясь в его руках. Нежные прикосновения холодными пальцами поднимались к её плечам, а затем и к шее, тем самым выуживая из Хеджу сдавленные стоны. Рядом с Тэхёном её пульс всегда ускорялся, а это значило, что у неё по-прежнему лучше работает симпатическая система. А её активация вызывает возбуждение сердечной деятельности. В университете профессор, рассказывая о нервной системе, учила студентов на примере влюблённых парочек. Когда они только начинают встречаться, у них коленки дрожат перед свиданиями, ладони потеют, сердце бешено стучит в груди и кровь предательски приливает к щекам, выдавая это нелепое волнение. Но когда люди привыкают друг к другу, они больше не нервничают так сильно. Пульс в норме, ладошки сухие, человек полностью расслаблен, потому что теперь ему вполне комфортно в компании другого человека. Иногда сердце, конечно, сходит с ума, но только в особенные моменты. Как этот. — ДжинУ уже совсем взрослый, — Тэхён выдохнул Хеджу прямо на ухо, и она поёжилась, немного отстраняясь. — Но он всё ещё ребёнок. Самый милый ребёнок из всех, что я встречал. Хеджу легонько шлёпнула Тэхёна по руке, которой он как раз скользил вниз, к её груди. Сквозь одежду она не могла чувствовать его холодные пальцы, но по спине всё равно пробежали мурашки и соски набухли, выпирая так, что даже тонкий бюстгальтер и свитер не могли этого скрыть. — Ты так говоришь, потому что провёл с ним совсем немного времени, — она слегка покачала бёдрами и Тэхён, прижимающийся к ней сзади, прерывисто выдохнул. Как-то она назвала его извращенцем, потому что он нечаянно прижался к ней в транспорте, а всё из-за толпы, но теперь из них двоих именно она была извращенкой. Более того, она просто издевалась над Тэхёном, продолжая двигать бёдрами и в то же время убирая его руки от своего тела. — Поэтому я хочу проводить с ним как можно больше времени в будущем, — он просунул руку между собой и Хеджу, совершенно внезапно сжимая её ягодицы и ухмыляясь. — Уверен, он очень милый. Прямо как ты. Хеджу до боли закусила нижнюю губу, боясь пошевельнуться. Она знала, что детская — не лучшее место для подобных вещей, но у них не было другого выбора. Если бы они сейчас вышли в коридор, пришлось бы спуститься в гостиную, а там их наверняка ожидают ДжинУ, Чонгук и Соён. — Считаешь меня милой? — она отцепила руку Тэхёна от своей пятой точки и сделала пару шагов вперёд, увеличивая расстояние между собой и парнем. — А я думала, что я злюка. Ты же сам говорил. Тэхён захныкал, как маленький мальчик, у которого отобрали любимую машинку, и прикрыл пах руками, стараясь скрыть своё возбуждение. Он терпел целый день, но даже сейчас у него не было шанса получить что-нибудь от Хеджу. — Нам обязательно говорить об этом? — он надеялся, что пожар внизу живота стихнет сам по себе, но был уверен, что это случится не раньше, чем Хеджу выйдет из комнаты. Она возбуждала его своим присутствием, своим взглядом и разговорами. Она просто возбуждала его. А у него даже не было возможности взять её. Хеджу легко пожала плечами. — А о чём ты хочешь говорить? — её лукавая улыбка не сулила ничего хорошего, — или плохого, — а небольшие шаги, которыми она медленно приближалась к Тэхёну, и вовсе заставляли его теряться. Прежде, чем он успел что-либо сказать, она подошла достаточно близко и опустила взгляд вниз, пару секунд пытаясь разглядеть хоть что-то за большими руками, а затем тихо сказала: — Этот дом такой классный, особенно ванная комната. Брови Тэхёна поползли вверх, как бы спрашивая, при чём здесь ванная комната и вообще всё это, но у Хеджу не было сил и времени болтать. Схватив парня за кисть, она дёрнула его в сторону входной двери и приказала ему быть очень тихим, если он не хочет разбудить МёнУ и провести здесь ещё полчаса, укладывая её. Хеджу уверенно шагала по коридору, не отвлекаясь на двери, ведущие в другие комнаты, она направлялась в просторную ванную комнату, в которой не так давно Тэхён боролся с водопадом крови из носа. Её руки дрожали, когда она впопыхах открывала дверь, а после возилась с защёлкой, проверяя трижды, чтобы в самый неподходящий момент кто-нибудь не открыл её. — Ты… — обернувшись, она снова бросила взгляд вниз. — Ты проиграл, помнишь? Слова Хеджу давались с трудом. Она уже давно решила, что попросить у Тэхёна, потому что думала об этом чуть ли не каждую ночь, представляла, как всё будет, но ужасно боялась рассказать ему об этом. Что, если он откажется? Сегодня он уже исполнил одно из её желаний у автомата с игрушками, разве будет честно, если он снова будет делать что-то для неё? — А я думал, что мы уже в расчёте, — голос Тэхёна стал ниже и тише, но в нём проскальзывали эти странные нотки, намекающие на то, что он совсем не против поговорить об этом. — Хотя, наверное, это всё же было моё желание, — он как бы невзначай поднёс правую руку к губам и легонько прикоснулся большим пальцем к нижней. Именно этой рукой он вытворял всякое в торговом центре. — Если ты не хочешь… — Я хочу, — в отличие от взволнованной и напряжённой Хеджу Тэхён был абсолютно спокоен. Он подошёл к ванне, заглянув за шторку, а после присел на её край, слегка наклоняясь вперёд. — Так… твоё желание. Какое у тебя желание? Почему в мыслях это казалось таким простым и незначительным, но сейчас, когда Хеджу оказалась перед Тэхёном, она не могла выдавить из себя и слова? Прежде она постоянно говорила парням, что ей нравится и что нет, как лучше им двигаться или что делать руками, но с Тэхёном… с ним ей не нужно было ничего говорить — он и сам отлично справлялся. И сейчас это было проблемой. — Если мы будем играть в молчанку, все вернутся в дом скорее, чем мы успеем хоть что-то сделать, — Тэхён похлопал рукой по гладкой поверхности, призывая Хеджу присесть рядом. Она ещё раз взглянула на защёлку, которая была закрыта, а потом тихо выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок. Если она попросит Тэхёна об услуге, позже он тоже сможет её попросить о чём-нибудь. Или нет. Ему даже не придётся просить, Хеджу сама всё сделает. Так будет честно. А может сделать это сейчас? Если она сделает это первой, может он догадается… Тэхён испуганно дёрнулся, когда Хеджу внезапно присела перед ним на корточки и её ладони оказались на его коленях. От волнения она громко сглатывала и боялась взглянуть на парня, особенно на ту его часть, что находилась прямо перед её лицом. Её плечи опускались и поднимались после каждого вдоха и выдоха. — У тебя с собой серёжки? — Хеджу до боли прикусила нижнюю губу, испытывая смущение из-за своего же вопроса. Кажется, Тэхён сразу понял, к чему она спрашивает это, и потянулся рукой в задний карман джинсов. Полиэтиленовый пакетик зашуршал, когда он сжал его в руке. Маленькая металлическая штанга, некогда находившаяся у него во рту, сейчас была зажата между ладонью и пальцами. — Хочешь, чтобы я надел тот, что верхний или нижний? — от её ответа многое зависело. Если бы она выбрала верхний, это значило бы одно, а если нижний — другое. У Хеджу уже затекли ноги, но она не могла встать или сесть на пол, потому что по-прежнему сомневалась в том, как лучше поступить. Сделать это самой или просто попросить его? — Верхний, — она надеялась, что он не услышит, но судя по тихому смешку и его действиям, он всё же услышал. Тэхён осторожно убрал руки Хеджу от своих колен и встал, направляясь к зеркалу над умывальником. С его лица не сходила широкая улыбка, пока он возился со штангой, засовывая её в свой язык и несколько раз попадая ею по зубам. — Мне просто действительно нравится целоваться, когда эта штука у тебя в языке, — красные щёки Хеджу контрастировали в сравнении с белоснежной плиткой. Она вскочила на ноги и начала активно жестикулировать. — Твой пирсинг очень возбуждающий. Люблю, когда ты целуешь меня с ним, — она выдохнула, словно наконец немного расслабилась, потому что нашла отличное оправдание. — Да, мне нравится это. Это очень приятно… Тэхён покачал головой, и в этот раз его смешок заполнил ванную комнату. Ему было смешно наблюдать за тем, как Хеджу подбирается буквально впритык, а потом всё равно отступает, боясь чего-то. Может реакции Тэхёна на её просьбу или отказа? Но как он может ей отказать? — Знаю я, что тебе нравится, — включив прохладную воду, он наклонился к раковине и прополоскал рот. Не хотелось, чтобы привкус рыбных палочек или ещё чего всё испортил. Жар, исходящий от щёк Хеджу, переместился вниз, когда Тэхён закончил водные процедуры и схватил её за руку, окольцовывая кисть. Ему по-прежнему было весело, и он упрямо тащил Хеджу к ванне, хоть она и упиралась, шёпотом спрашивая, что это он творит. Усадив её на край, он сам опустился перед ней на колени, покусывая кончик языка и постоянно задевая зубами пирсинг. Тэхён делал это всего раз или два, и то потому что был очень пьян и потому что его буквально умоляли сделать это, но с Хеджу всё было по-другому. Она стеснялась попросить его, хоть и очень хотела, это у неё на лбу было написано, пока она рассказывала, как ей нравится целоваться с пирсингом. Она даже была готова сделать ему минет, надеясь, что он обо всём догадается. Глупая Пак Хеджу. Разве она не знает, что до парней обычно туго доходит? Их нужно тыкать носом в то, что и так очевидно. Можно буквально. — Чёрт! — Хеджу выругалась, когда Тэхён слишком резко раздвинул её ноги и придвинулся поближе, практически упираясь лбом ей в живот. Руками он обхватил её бёдра, немного задирая свитер и наклоняясь ещё ниже. Его горячее дыхание обжигало оголённые участки кожи, пока он осыпал поцелуями её живот, постепенно спускаясь к джинсам. Сначала он пытался разобраться с пуговкой с помощью языка и зубов, но в конечном итоге сдался и расстегнул её так, а вот за металлическую собачку он ухватился зубами, опуская её вниз с характерным звуком, который дополнило тяжёлое дыхание Хеджу. Костяшки пальцев у неё побелели, так сильно она сжимала край ванны, сильно жмурясь и послушно делая то, чего требовал Тэхён. Ему, вообще-то, практически не нужна была помощь, он только раз попросил её привстать, чтобы он смог полностью снять с неё джинсы и насквозь промокшие трусики, бросив их на корзину для грязного белья. До этого всё происходило в полумраке и под одеялом, но теперь Хеджу предстала перед ним во всей красе. Колени у неё дрожали от напряжения, она как-то незаметно пыталась сжать ноги, но Тэхён не позволил, удерживая их руками. Он пялился на неё добрую минуту, пока она сгорала со стыда и думала о том, что будет завтра. Или через десять минут, когда они спустятся в гостиную. Будет ли ей так же неловко? Будет ли неловко ему? Чёртовы Адам и Ева, вот и нужно было им вестись на какое-то идиотское яблоко? Яблоко! Если бы не они, возможно, сейчас Хеджу чувствовала бы себя гораздо спокойнее и увереннее, ведь раньше людей не смущала нагота. Мысли об Адаме, Еве и яблоках улетучились сразу после того, как Тэхён подался вперёд, в этот раз целуя вовсе не живот Хеджу, а местечко пониже. Его губы двигались медленно и осторожно, словно он боялся сделать что-то не так, и он неторопливо проводил языком в разных местах, прислушиваясь к малейшим изменениям в дыхании Хеджу. Она не стонала и не просила его не останавливаться, она была максимально тихой, и это волновало Тэхёна. Что, если ей не нравится? Стоило ему подумать об этом, как Хеджу запустила пальцы в его волосы, накручивая тёмные пряди и легонько оттягивая их. Она без конца кусала губы и держала глаза закрытыми, потому что, открой она их сейчас, непременно увидела бы разноцветные круги на фоне белой плитки. От действий Тэхёна у неё кружилась голова. Приобретя немного уверенности в себе, Тэхён доверился собственным ощущениям и пальцам Хеджу, которые путались в его волосах, пока она судорожно втягивала воздух через рот. Сперва он ласкал её клитор языком, вверх и вниз, затем влево и вправо, иногда нечаянно задевая его крохотной металлической штангой и тем самым заставляя Хеджу терять самообладание. Она очень старалась не шуметь, чтобы не разбудить МёнУ и ни в коем случае не привлечь внимание Чонгука, Соён или ДжинУ к ванной комнате. — Так хорошо? — Тэхён отстранился всего на секундочку, чтобы взглянуть на Хеджу и облизать влажные губы, слизывая с них её вкус. Получив в ответ несколько положительных кивков, он довольно улыбнулся. Она по-прежнему держала глаза закрытыми, а вот рот её был слегка приоткрыт. Пухлые губы были красными из-за того, что она их часто кусала, короткие чёрные волосы прикрывали горящие щёки, а длинные пушистые ресницы трепетали. У Тэхёна всё внутри тоже трепетало. Из-за Хеджу. Он вернулся к её клитору всего через мгновение, теперь подключив пальцы. Он долго искал подходящее положение и очень осторожно вводил в узкий проход средний и указательный пальцы. Хеджу была такой мокрой, что они с лёгкостью входили и выходили, поэтому вскоре он добавил ещё один, параллельно лаская языком её клитор. Он обводил круги и хаотично двигал им, стараясь как можно чаще задевать её самое чувствительное место пирсингом. Под конец он так возбудился, что пришлось расстегнуть ширинку и приспустить джинсы, чтобы они не давили на его стояк. Когда Хеджу кончала, её ноги вновь задрожали, она попыталась их сдвинуть, извиваясь от переизбытка чувств, но Тэхён выставил локти, не позволяя ей сделать это. Он двигал языком даже быстрее, отчаянно пытаясь растянуть её наслаждение на некоторое время, и игриво покусывал её после, водя пальцами вдоль промежности. Ему так и не удалось взять её этим вечером, а она не сделала ему минет, как планировала раньше, но он был полностью удовлетворён и надеялся, что не намочил джинсы, пока наслаждался всем происходящим. — Это было… — Хеджу пыталась подобрать подходящие слова, но у неё не получалось. — Так… — Надеюсь, это было хорошо, — Тэхён ещё раз наклонился вперёд, чтобы оставить нежный поцелуй на внутренней стороне бедра Хеджу и незаметно улыбнуться. Он был уверен, что это было не просто хорошо, потому что всё буквально кричало о том, что всё прошло замечательно. Ещё несколько раз, и он сможет довести её до оргазма в считанные секунды своим языком. Хеджу понемногу начала приходить в себя, а Тэхён всё ещё водил пальцами там, собирая смазку и роняя пару капель на белоснежную плитку. Он усмехнулся, резко опуская голову вниз, чтобы посмотреть на это. На мгновение перед глазами всё поплыло, в ушах неприятно запищало, словно кто-то поднёс микрофон к колонке, и Тэхён ухватился рукой за свитер Хеджу, чтобы не потерять равновесие. Ровный квадрат плитки блестел в свете лампы, а несколько красных капель портили её внешний вид. Одна в центре, другая ближе к правому верхнему углу, ещё одна появилась сразу после того, как Тэхён опустил голову. С каждым мгновением красных пятнышек становилось всё больше. Не две и не три, может, пять или шесть… Тэхён не успел посчитать, потому что Хеджу схватила его за руку, которой он по-прежнему цеплялся за свитер. — Эй, Тэхён, — её голос пробивался сквозь толстый слой льда, подобно солнечным лучам, но не мог достичь тех глубин, на которых находился Тэхён. Она повторяла его имя всё громче и громче, а он всё равно не слышал её. Писк в ушах усилился, красные пятнышки на плитке слились в одно больше пятно, но Тэхёна это волновало сейчас меньше всего. Он не мог дышать. Его рот был открыт, но он не мог сделать вдох. Что-то не позволяло проходить воздуху, а в груди всё сдавило, словно сердце стало раза в три больше и теперь давило на грудную клетку и лёгкие. Тэхён упёрся одной рукой в пол, пачкая ладонь и пальцы в крови, а вторую переместил со свитера Хеджу на свою грудь. У него проступил холодный пот, он градом катился по лицу, смешиваясь с кровью, струящейся из носа, а ещё его тошнило. Сильно тошнило, но он сдерживал себя изо всех сил. Он знал — если его сейчас стошнит, он окончательно всё испортит. Боль в груди усилилась, но Тэхён наконец смог вдохнуть. — Звони в скорую, — послышалось словно издалека. — Уведи отсюда ДжинУ, — ещё дальше. — Тэхён… — где-то за тысячу миль. А затем кто-то схватил Тэхёна за шкирку, оттягивая подальше от лужи крови, и лицо Хеджу оказалось единственным, что он мог видеть следующие две минуты, которые длились вечность. Её красивые глаза были наполнены слезами, прозрачные капельки задерживались на ресницах, а после обрушивались вниз, скатываясь по её красным щекам к подбородку. Её губы двигались, когда она пыталась что-то донести до Тэхёна, но он совсем не слушал её, всё ещё борясь за каждый долбаный вдох. Когда она сжала его подбородок, зачем-то засовывая свои пальцы ему в рот, он совсем перестал соображать. Она приказала ему жевать, сама двигала его нижней челюстью, а горький привкус распространялся по всему рту, усиливая чувство тошноты. Совсем скоро Тэхёна таки стошнило, прямо на плитку в ванной комнате в доме Чонгука. Теперь он вряд ли когда-нибудь снова пригласит Тэхёна на ужин. А ещё Хеджу… она точно бросит его. После всего, что между ними было и после всей этой лжи. Она бросит его.

***

Хеджу не могла унять дрожь в руках и это нарастающее чувство тревоги в груди. Оно съедало её изнутри, пока она расхаживала взад-вперёд перед входом в отделение. Её смена начиналась не раньше завтрашнего утра и сейчас она была здесь не в качестве врача. Именно поэтому она решила не сдерживаться и плакала, вытирая слёзы рукавом перепачканного свитера. — Хеджу, присядь, пожалуйста, — Чонгук в десятый раз за последние полчаса обратился к ней с этой просьбой, но она снова махнула рукой, начиная двигать ногами чуть быстрее. У неё раскалывалась голова из-за переполнявших её мыслей и волнений, но между ужасными и просто плохими вариантами ближайшего будущего втискивались мысли о том, как нелепо она выглядела час назад, когда надела нижнее бельё шиворот-навыворот, испачкала джинсы и свитер в рвоте и держала руку Тэхёна до самой больницы, не позволяя Чонгуку или врачам оторвать её от него. Никогда в жизни она не была так напугана, и это паршивое чувство никак не отпускало её. — Интерн Пак! — голос доктора Сона был подобен удару кувалдой по голове — Хеджу скривилась и отошла от двери на два шага дальше, чем обычно. — Хеджу! Меньше всего ей хотелось сейчас разговаривать со своим наставником или с кем-либо ещё из персонала, только если этот «кто-либо» не собирается ей рассказать о состоянии Тэхёна и предоставить ей результаты анализов. Чонгук вскочил со своего места, хватая Хеджу за плечи и встряхивая её, подобно старому пыльному коврику из гостиной. — Остановись хотя бы на минуту! — Чонгук тоже был на нервах, и чрезмерная активность Хеджу его раздражала. — Как я могу остановиться?! — она закричала, так громко, что даже доктор Сон остановился в дверях, а те, кто находился в другом конце коридора, повернулись в её сторону. — Я сейчас с ума сойду! Меня не пускают, а Тэхён… Чонгук внезапно прижал Хеджу к себе, заставляя её уткнуться носом в его плечо. От него пахло корицей и ароматическими свечами с ванилью, — гораздо лучше, чем от Хеджу, — и он крепко держал её, не позволяя ей отстраниться. Если он все свои проблемы с Соён решает этими тупыми объятиями, тогда понятно, почему она говорит, что очень близка со своим мужем. Очень. Потому что он прижимает всех слишком близко. Хеджу даже не может нормально дышать, и когда она собирается сообщить об этом Чонгуку, он выдаёт: — Тшш… — и поглаживает её по спине. Он совсем не такой как Тэхён. Он не может успокоить или приободрить, он просто хочет, чтобы Хеджу села и заткнулась, а она просто хочет, чтобы её обнимал Тэхён, а не кто-то другой. Доктор Сон подходит ближе, но не спешит выручать свою подопечную, позволяя Чонгуку сжимать её в своих медвежьих объятиях ещё целую минуту. Когда двери открываются, и миловидная медсестра в маске выходит в коридор, Хеджу нечаянно наступает на ногу Чонгуку, отскакивая от него и бросаясь к девушке. — Ким Тэхён, — выпаливает она, — как он? Вы же записали, что я дала ему таблетку аспирина? — у неё действительно болит голова, поэтому она прижимает ладонь ко лбу, пальцами массируя виски. — Чёрт, даже не помню, говорила ли я об этом… Я же сказала фельдшеру, да? Хеджу оборачивается к Чонгуку, который неподвижно стоит на том самом месте, на котором она его оставила, когда вырвалась из его объятий. Кажется, он тоже не помнит, говорила ли Хеджу о таблетке аспирина. Да и был ли в ней смысл? Тэхёна стошнило прежде, чем он успел её разжевать и проглотить. — Хеджу, — доктор Сон снова подаёт голос, и снова ничего толкового. Ещё немного, и Хеджу сорвётся. — Пожалуйста, успокойся и возьми себя в руки… Будто это так просто… Её руки дрожат, так как она может взять себя в них? Как вообще можно взять себя в руки? На подушечках её пальцев осталась засохшая кровь, она забилась под ногти и теперь придётся вымыть руки раз десять, чтобы добраться до неё. Это кровь Тэхёна. Не пациента Хеджу, а Тэхёна. — Уже всё в норме. Ну, почти, — медсестра стягивает одноразовую маску, убирая её в карман халата, а взамен вынимает оттуда чёрную шариковую ручку. — Я проведу вас к нему через несколько минут, но сначала нужно подписать бумаги. — И переодеться, — доктор Сон подходит ближе к Чонгуку, а заодно и к Хеджу, пытаясь заглянуть в бумаги, чтобы узнать, что именно она сейчас подписывает. Из-за дрожи подписи выходят корявыми, но ей абсолютно плевать на кривые линии, ей просто хочется как можно скорее увидеть Тэхёна. Увидеть и убить его. Нет, увидеть, обнять, а потом убить. Сегодня он напугал не только её, но и ДжинУ, а также Чонгука и Соён, которые оба были белее плитки в туалете, когда помогали тащить Тэхёна вниз. ДжинУ Хеджу беспокоил больше всего. Он плакал и просился в больницу с Тэхёном, но Хеджу не позволила ему, приказав остаться с Соён и МёнУ, которая проснулась из-за шума, и очень скоро криков стало ещё больше. Этот вечер отнюдь не был идеальным. Он был одним из худших в жизни Хеджу, и он продолжался. — Он пока не пришёл в себя, — медсестра вела Хеджу и Чонгука длинными узкими коридорами. Лампы над головами пищали, и это действовало на нервы. — Мы понизили давление, но прежде чем что-то делать, доктор Квон хочет дождаться результатов анализов. Пока что наиболее вероятным является самопроизвольный разрыв коронарных сосудов, но она всё ещё ищет. В отделении было на удивление тихо, койки были пусты через одну, за тонкими шторками практически никого. Палаты тоже пустовали, а в тех, что были заперты, держалась удручающая тишина. Хеджу уловила женский плач только когда медсестра остановилась у нужной палаты. Она как-то странно посмотрела на Хеджу, а после постучала в дверь, будто Тэхён мог ответить ей. И ответ последовал, только, конечно, это не был голос Тэхёна. Это был женский голос, с надрывом: — Войдите…