Uppercut

Было раннее утро, когда ДжинУ надел второй наушник и закусил нижнюю губу, внимательно вглядываясь в экран ноутбука. Обычно он был очень осторожен, когда делал это, но поскольку все спали, позволил себе немного прибавить громкость и оттянул резинку домашних шортов. Он судорожно вдыхал и выдыхал, не отрывая взгляда от экрана, но когда дверь в его комнату резко распахнулась, он вскрикнул от испуга и вытащил руку из трусов. Случайно выдёргивая наушники и нарушая тишину в доме громкими стонами, он наспех захлопнул крышку ноутбука и покраснел от кончиков пальцев на ногах до макушки, и сгорел со стыда трижды, пока ноутбук не погрузился в глубокий сон, притворившись, что он здесь совсем ни при чём. — Очевидно, у тебя было доброе утро и до моего появления, — Тэхён лениво почесал подбородок, ощущая под пальцами колючую щетину и как-то странно поглядывая на покрасневшего ДжинУ. Даже в полумраке можно было различить красные пятна на его щеках. — Пап! — скомкав одеяло, на котором лежал, ногами, ДжинУ спрыгнул с кровати и, выталкивая Тэхёна за дверь, снова повысил голос. — Тебя не учили стучаться, блин? — Я пропущу мимо ушей твоё хамство, но только в этот раз и только потому, что мы сейчас идём на рыбалку… ДжинУ прижал ладони к лицу, когда дверь одной из комнат приоткрылась и такой же сонный, как и Тэхён, ДжиСу показался в дверном проёме. — В чём дело? Уже? — он вопросительно посмотрел на Тэхёна, потом на ДжинУ, потом снова на Тэхёна и только после этого взглянул на настенные часы. — Ох, я чуть не проспал. Пойду разбужу Чонгука. А вы собирайтесь скорее и не забудьте кимпабы. ДжинУ выдал что-то вроде раздражённого рыка, такого же «громкого» и «свирепого», как у маленького Симбы из «Короля Льва», а потом вернулся в комнату и громко хлопнул дверью. — Что? — нахмурившись, спросил ДжиСу. — Что-то случилось? Тэхён покачал головой, тихо отвечая: — Ничего особенного, просто переходный возраст. ДжинУ, который всё отлично слышал за дверью, задумался, было ли так же слышно остальным, когда он играл в видеоигры допоздна или когда девушка из ноутбука стонала. Он надеялся, что никто, кроме папы, ничего не слышал и что мама не станет заводить эти неловкие «взрослые» разговоры, из которых ДжинУ уже давно вырос. Он и сам всё отлично знает. Спасибо интернету. — ДжинУ, одевайся скорее, я буду ждать в кухне, — Тэхён прижался ухом к двери, пытаясь хоть что-то расслышать, но ДжинУ ничего не ответил. Мысленно браня всех и вся, он натягивал штаны и мятую футболку, которую мама погладила только вчера, но после похода в парк аттракционов и ночи под стулом, она снова помялась. Вот неужели так сложно стучать в двери и спрашивать, можно ли войти? Почему, прежде чем зайти в комнату к родителям, он крадётся к ней на носочках, потом с часто бьющимся в груди сердцем и практически не дыша, прислушивается к тишине или разговорам за дверью, потом стучит и на всякий случай спрашивает «Можно?», а папа просто врывается в его комнату? — Только бы не рассказал маме, — ДжинУ умоляюще посмотрел на своё отражение в зеркале. Одно дело, когда об этом знает папа, и совсем другое — мама. От стыда у него по-прежнему горели щёки, и даже когда он спустился на кухню и понял, что никто ни о чём не знает или, по крайней мере, все очень хорошо притворяются, что не знают, ему не стало легче. Накручивая себя, как это обычно делает мама, он прятал взгляд от любого, кто пытался установить с ним зрительный контакт, особенно от МёнУ. Эта малявка была настоящей катастрофой и если бы она что-нибудь прознала, об этом узнали бы все на Чеджу. — Держи, — ДжинУ вздрогнул, когда папа всучил ему в руки баночку питьевого йогурта и несколько обёрнутых в фольгу рисовых шариков, а после потрепал его по волосам. Тэхён криво усмехнулся, когда ДжинУ согнул колени и подался немного назад, пытаясь уклониться от его руки. Совсем недавно он сам лез к нему на руки и требовал объятий, а теперь бежал от них, как от огня. И когда он успел так вырасти? — МёнУ, не спи, — Чонгук легонько ущипнул свою восьмилетнюю дочь за щёчку, и та приоткрыла один глаз. У неё были все шансы остаться дома, а потом пойти с мамой, тётей Хеджу и Мёнсоком — младшим братом — на пляж, но когда она узнала, что ДжинУ поедет на рыбалку, никак не могла упустить шанс. Она обожала проводить время с ним, а он это ненавидел. Он всегда говорил, что она слишком маленькая — для этого фильма, для этой музыки, для рыбалки и даже для острого рамёна. А вот МёнУ не считала себя маленькой. Она была гораздо взрослее и сообразительнее ДжинУ, потому что он растерял всю свою сообразительность из-за полового созревания. — Я не сплю, — она хмыкнула, когда папа ущипнул её за другую щёчку. — Ты просто слишком маленькая для таких ранних подъёмов, — съязвил ДжинУ. — Зато ты достаточно взрослый для этого, да, ДжинУ? — приподнимая брови, спросил Тэхён. Щёки ДжинУ покраснели ещё больше. Нет, ну это невозможно было терпеть. Что, если однажды папа всё-таки расскажет кому-то? Или будет теперь смущать его вечно, напоминая об этом? Он разом засунул два рисовых шарика в рот и начал жевать. — Прекратите дуться, — ДжиСу обхватил плечи ДжинУ и МёнУ руками, а потом так внезапно притянул их к своей груди, заставляя столкнуться лбами, что ДжинУ подавился рисом и закашлялся. — Сегодня мы словим кучу рыбы и пожарим её на огне. Устроим ужин на свежем воздухе, выпьем соджу… — А мне тоже дадут соджу? — ДжинУ встрепенулся, с надеждой глядя на ДжиСу. — А мне? — повторила за ним МёнУ. ДжинУ уже открыл рот, чтобы снова начать своё любимое «Ты слишком маленькая», когда поймал на себе папин взгляд. — Я пошутил, — отодвигаясь от ДжиСу, в итоге буркнул он, — мы оба ещё слишком маленькие для соджу.

***

Уставившись на водную гладь, ДжинУ мысленно уговаривал какую-нибудь глупую рыбу уцепиться за его крючок. У него ведь самый жирный и красивый червяк из банки, он тише всех на лодке, и он больше всех хочет получить значок «Лучшего рыбака», но, кажется, этот значок уйдёт вовсе не к его отцу или ДжиСу, или даже Чонгуку, который хорош во всём, а к маленькой МёнУ, которая заливисто смеётся всякий раз, когда вытаскивает из воды рыбу, не без помощи отца, конечно. Она поймала уже три небольшие рыбины, в то время как остальные не поймали ни одной. — МёнУ маленькая рыбачка, — Тэхён натянул кепку на глаза, прячась от палящего солнца. — Ничего я не маленькая, — возмутилась она, наблюдая за тем, как ДжинУ перепроверяет наличие красного изворотливого червяка на крючке и снова забрасывает удочку. — А можно мне попробовать на той удочке? МёнУ спрыгнула со стула, и пока Чонгук распутывал леску, подобралась очень близко к ДжинУ. — Ты ничего не поймал, — то ли с упрёком, то ли с насмешкой сказала она, или, точнее, так расслышал ДжинУ. На самом же деле МёнУ никак не искажала свой голос и не пыталась вложить в эту безобидную фразу ничего обидного. — Потому что ты всю рыбу распугала. — Но это не так! ДжинУ опёрся локтями на бортик и не удержался от закатывания глаз. — Ты кричишь, поэтому у меня даже не клюёт. — Нет, ты просто не умеешь ловить рыбу, вот достань крючок из воды, и я тебя научу. Нехотя, но ДжинУ всё же вытащил удочку из воды, но крючок в руки МёнУ не дал. Он боялся, что она поранится, а Чонгук потом будет злиться на ДжинУ из-за этого, но у него самого сердце пропустило удар, когда вцепилась пальцами в полумёртвого червяка, едва ли не напоровшись на крючок. — Осторожнее! — ДжинУ встал позади МёнУ и, пусть и не хотел, приобнял её за плечи, чтобы дотянуться до крючка. ДжиСу даже поперхнулся и поддел локтем бутылку Тэхёна, чтобы тот тоже обратил внимание. Подключив и Чонгука, они втроём начали наблюдать за тем, как ДжинУ менял червяка, а МёнУ смеялась, показывая ДжинУ, как правильно плевать на него и что говорить, чтобы рыба ловилась. — Думал, они ненавидят друг друга, — потягивая безалкогольное пиво, сказал ДжиСу. — Вот увидите, они ещё влюбятся и поженятся, — очень серьёзно заявил Чонгук, а Тэхён в очередной раз пролил пиво. — И в их семье будет полный матриархат. Только посмотрите, как моя дочь закидывает удочку. ДжиСу рассмеялся, но когда заметил, что у него клюёт, всучил Тэхёну свою бутылку и начал подсекать. — Эй, мой сын тоже отлично её закидывает. И не только её. Он всё делает отлично. Чонгук расправил плечи, отставляя свою бутылку в сторону. — Моя дочь тоже всё делает отлично. И она станет такой же великой, как… — Пап! — ДжинУ закричал и ДжиСу упустил свою рыбу. — Пап, я поймал! Поймал! ДжинУ визжал как девчонка, а МёнУ не могла перестать смеяться. Другие рыбаки на лодке оборачивались и недовольно смотрели на этих двоих, а Чонгук и Тэхён уже спешили на помощь. Стоит ли говорить, что такой огромной рыбы не было ни у кого? И что её поймал не только ДжинУ, но и МёнУ. И что они оба хотели значок «Лучший рыбак», но в итоге МёнУ уступила его ДжинУ. И что впервые в жизни ДжинУ не упрекнул МёнУ в том, что она слишком маленькая, а наоборот сказал ей «Спасибо», смущённо улыбаясь.

***

— Только не плачь, — сказал ДжинУ, щёлкая пальцами. — Ещё чего, — МёнУ поджала губы и подставила лоб. Она поставила на то, что Чонгук отлично пожарит рыбу, а ДжиСу сожжёт, но из-за того, что Мёнсок весь вечер плакал и не хотел выходить из дома, Чонгук вынужден был доверить рыбу Тэхёну. А ДжинУ сразу ставил на своего отца. — Будет больно, — ДжинУ подготовил большой и указательный пальцы, подставляя их к её крохотному личику и наблюдая за тем, как сильно она жмурится. Изначально он собирался ударить от всей души, чтобы отомстить за всю ту рыбу, что она поймала, и за последнюю баночку лимонада, которую Тэхён отдал ей, но потом вспомнил, что благодаря ей он поймал самую большую рыбу, а лимонадом она с ним поделилась. Вот и выходило, что незачем делать ей больно. — Ты скоро там? — МёнУ поджала ещё и губы, ожидая, что вот-вот ДжинУ сделает это, но вместо боли она почувствовала лёгкое прикосновение пальцами к её лбу и услышала, как он тяжело выдохнул. — Какая досада, промазал, — он пожал плечами, убирая руки за спину и начиная покачиваться на месте. — Слушай, МёнУ… Ты, вообще-то… Ну… Не такая уж и маленькая. И назойливая. И вредная. Как я думал. Так что… Ну… Пока он мямлил, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы предложить ей «мир» на некоторое время и даже дружбу, она привстала на носочки и попыталась чмокнуть его в щёку, но тоже промазала, попав в подбородок. Было так неловко, что она сразу взвизгнула, пряча лицо за ладонями, и побежала к мангалу, у которого разговаривали родители. — Эй, у меня вообще-то подружка есть! — возмутился ДжинУ, потирая место, которое она поцеловала, ладонью. — А вот и нету! — крикнула в ответ МёнУ, ускоряясь. — А вот и есть! Д-да… Есть у меня подружка. Мне же уже тринадцать, поэтому у меня есть по-… — ДжинУ, ты почему здесь? — Хеджу опустила ладонь на плечо сына, и тот вздрогнул от неожиданности. В лучах заходящего солнца его красных щёк было практически не различить. И это была та причина, по которой он действительно любил закаты. — А, я здесь был с МёнУ, она как раз убежала, — растерянно глядя туда, где до этого стояло маленькое несчастье, он позволил маме обнять себя за плечи, а когда вырываться уже было поздно, понял, какую ошибку совершил. — ДжинУ, папа сказал, что сегодня утром ты смотрел фильмы для взрослых. Думаю, стоило всё нормально объяснить тебе ещё тогда… — Нет, мам! Только не говори об этом. Фу! — он попытался заткнуть уши руками, но Хеджу крепко держала их, тихо хохоча и продолжая рассказывать о том, что раньше и её заставляло краснеть.