***
Гермиона лежала, положив голову Снейпу на плечо, а он задумчиво перебирал пальцами её локоны. Ей сто раз хотелось сказать ему те самые слова, самые главные и важные. Казалось, это было так просто. Но её всегда что-то останавливало. Наверное, интуиция не позволяла заветным словам сорваться с губ. И вот она лежала, выписывая подушечками пальцев узоры на груди Снейпа, и вдруг спросила: — Что будет дальше, Северус? — Что? — вышел он из задумчивости. — Я о нас. Что с нами будет дальше? — она подняла голову и заглянула ему в глаза. — А что с нами должно быть? — небрежно поинтересовался он. Гермиона не стала ходить вокруг да около, а пошла по-гриффиндорски напролом. — Ты знаешь, о чём я: о наших отношениях. — У нас прекрасные отношения, — нейтральным тоном изрёк Снейп. Можно было подумать, что ему скучно об этом говорить, но Гермиона чувствовала, как он внутренне подобрался. — Да, но… — она запнулась, пытаясь сформулировать и изложить то, о чём думала и что чувствовала. — Но? — подтолкнул её Северус. — Тебе не кажется, что наши отношения застряли на одной стадии и не развиваются? Северус вздохнул и убрал руку из-под головы девушки. — Чего ты хочешь? Романтических вечеров? Предложения руки и сердца? Если нам хорошо в постели, ещё не значит, что… — он многозначительно не договорил. Гермиона замерла. Сердце пропустило удар и ледышкой ухнуло вниз. Она судорожно сглотнула сухой ком в горле. — Ты прав. Ведь любовью можно заниматься и без любви. — Разумеется, — машинально ответил Северус и осёкся, когда она невольно дёрнулась на его слова. Гермиона встала с кровати, подхватила свою одежду и скрылась в ванной. Северус окликнул её, но она не обратила внимания. Он выругался сквозь зубы. Не полегчало. Гермиона торопливо одевалась в ванной. Вот так, дорогуша. С тобой можно спать, но нельзя любить. Не стоило обольщаться насчёт Снейпа и витать в облаках. Нет ничего удивительного в том, что зрелый мужчина увлёкся юной девушкой. Тем более, у него сейчас должен был быть пресловутый кризис среднего возраста, так что нет ничего странного, что он захотел секса с девушкой вдвое младше себя. Обманываться было приятно, так что не скули теперь от боли, обиды и унижения. Надо же, рухнули иллюзии, а как придавило, мрачно усмехнувшись, подумала Гермиона и прикусила губу, чтобы не заплакать. Он не увидит её слёз, её слабости — много чести будет. Она как раз возилась с застёжками на юбке, когда пришла мысль о Трише. Как объяснить ребёнку то, что она больше не будет появляться в доме в Тупике Прядильщиков, потому что не хочет и не может видеть и знать её отца? Конечно, глупо было обижаться на Северуса, ведь он никогда ей ничего не обещал, но всё равно было больно и противно. Было отвращение не к нему — к себе. И ещё злость. Злость на себя за то, что позволила себе надеяться, полюбить… Триша. Гермиона тряхнула волосами. Она что-нибудь скажет ей, придумает, объяснит. Не сейчас — потом. — Гермиона! — Северус постучал в дверь ванной костяшками пальцев. Она вышла и, не сказав ни слова, направилась в гостиную. — Что за ребячество! Да постой же! — он схватил её за руку. Девушка обернулась. — Всё правильно. Ты мне ничего не обещал, — отчеканила Гермиона. Она всё поняла, всё для себя решила, так к чему разыгрывать мелодраму и мучить себя, если можно просто быстро уйти. — Послушай… — Я так больше не могу. Мне нужно больше, чем секс по выходным. Снейп прищурился, пристально глядя на неё, и не ответил. Его молчание стало для неё ещё одним подтверждением, что надеяться на большее было нечего. — Если ты не готов полюбить и расстаться с призраками прошлого, оставайся с ними, а не со мной, — Гермиона высвободила руку и уже на пороге обернулась. — Трише я всё объясню сама. Дверь за её спиной тихо закрылась.***
Северусу казалась, что он переживает тот же ад, что случился с ним почти шесть лет назад. Вот только причина этого на сей раз была другой: Гермиона бросила их — его и Тришу. Бросила из-за своих глупых романтических иллюзий. Разве женщине для того, чтобы быть счастливой, обязательно нужны ежеминутные признания в любви, открытки в сердечках, сладости и вонючие духи? Или ей для счастья нужно иметь свидетельство о браке на руках и обручальное кольцо на пальце? Им было хорошо вместе, и это главное. Её любила Триша, тянулась к ней… Ну что ж. Гермиона сама разрушила всё своими же руками. Но, как бы там ни было, а мир без неё как будто выцвел, наполнился тоской, мрачными тонами и тишиной. Гермиона ворвалась в его с Тришей скучную серую жизнь, наполнила её теплом, стала глотком свежего воздуха. И вот всё разом померкло. Не было больше ярких дней, страстных ночей. Никто не болтал и не смеялся за ужином… Гермиона больше не появится на пороге его дома с очередным подарком для Триши, не будет вместе с ней играть, читать, гулять… Никто больше не выдвинет идею а-ля «я проголодалась, почему бы нам не испечь блинчиков?» в три часа ночи после безумно горячего секса. А он больше никогда не обнимет её, не проснётся с ней в одной постели, не обнимет, не вдохнёт аромат её волос. В глубине души Северуса начинало грызть чувство вины — такое знакомое, опостылевшее и ненавистное. Вот только он ни в чём, чёрт возьми, не виноват! Он не в ответе за чужие разочарования в нём. Он такой, какой есть. А ей не нужно было очаровываться. Он, Северус, не может дать Гермионе то, что она ищет, то, на что она надеется и к чему стремится. Он не любит её так, как должен был бы любить свою жену. Определённо, нет. Он уже любил когда-то… Вернее, думал, что любил. Ошибиться ещё раз он не хотел. А чувства к Гермионе — это всё либидо, не любовь.***
На работе было трудно сосредоточиться, но Гермиона старалась. Несколько дней назад она провела собрание С.Э.К.С.а и объявила, что покидает пост руководителя. Несмотря на то что её подопечные в один голос уверяли её, что С.Э.К.С.а без неё нет, Гермиона была непреклонна. Сославшись на плохое самочувствие и большую занятость, она переложила обязанности руководителя Корпорации на Стэна Стюарта. Гермиона отправила Трише письмо, в котором написала, что вынуждена срочно уехать из страны в долгую командировку. Она готова была возненавидеть себя за эту ложь, но иного выхода не было. Гермиона не преувеличивала, когда сказала сквибам из Корпорации о своём плохом самочувствии. Энергия покинула её тело, словно у неё сели батарейки, и она теперь существовала на резервном питании. Да и откуда было взяться энергии, если есть Гермиона почти перестала? Аппетита не было, и ела она, не ощущая вкуса пищи, лишь для того, чтобы не падать в голодные обмороки. Однажды утром Гермиона проснулась и отправилась на кухню, чтобы привычно сварить кофе, но, вдохнув его запах, едва успела добежать до ванной, как её вырвало. Гермиона умылась холодной водой и кое-как добралась до дивана. Чувствовала она себя хуже некуда — слабость, тошнота, головокружение. Она приложила руку ко лбу — он был прохладным, но щёки горели. — Великий Мерлин, как же плохо… — простонала она. Мелькнула мысль о том, чтобы взять больничный, но Гермиона тут же отмахнулась от неё. Больничный — это не про неё. Сегодня… Ох, сегодня как всегда куча работы. Заставив себя встать с дивана, Гермиона поплелась в спальню одеваться. Она хмурилась, вспоминая, что ела накануне вечером и чем могла отравиться. Внутренний голос услужливо напомнил Гермионе, что в этом месяце у неё была задержка… Почему была? И есть. Гермиона нахмурилась ещё больше. Бред. Ну не может она быть беременной. Не может и всё! А задержка — это из-за стресса, плохого питания, гормонального сбоя, нервного напряжения, усталости… Да мало ли! Только не беременность. Нет, нет и ещё раз нет. С ней этого случиться не могло. Но внутренний голос продолжал нудеть, и Гермиона пообещала самой себе вечером найти в справочнике заклинание, выявляющее беременность, чтобы успокоиться раз и навсегда.***
В этот день Гермиона поняла ещё одну вещь: она не выносит запаха хвои. В банковском туалете стоял густой запах хвойного освежителя воздуха. Гермиону долго и мучительно рвало. Вечером она сидела в своей гостиной на диване, закутавшись в одеяло, и бросала взгляды на книжную полку, не решаясь сделать то, что она сама себе пообещала утром. Наконец, напомнив себе, что она гриффиндорка, Гермиона призвала справочник по колдомедицине. Пролистывая нужный раздел, она заметила, что у неё дрожат пальцы. А когда она нашла нужное заклинание и взялась за волшебную палочку, то руки и вовсе затряслись. — Так, не трусь… Гермиона уже знала результат. Выявляющее беременность заклинание лишь подтвердило её опасения. Опустив палочку, она подтянула колени к груди и прижалась к ним лбом. Хотелось заплакать, но глаза, как назло, были сухими. «Что же теперь делать? Омерлинвсемогущий, чтожеделатьчтожеделатьчтожеделать…»