Десятый круг Ада

Скрип ключа по металлу, открывавшему вход в мою темницу, вырвал меня из мутного марева, в котором я казалось варился не одну неделю. Вы замечали, как летит время? Как стирается граница между днями, стоит только не сомкнуть глаз ночью? Время - очередная иллюзия. Мираж. Фантом. Галлюцинация контроля. Момент, когда мохнатая лапа с козлиным копытом, извозившимся в чем-то темном и вонючем, что слишком сильно напоминало кровь, остановилась напротив моего лица, я благополучно пропустил, погрузившись в собственное пульсировавшее болью сознание. Смешок, что больше напоминал поросячий хрюк, холодком прошел по коже, вызывая стаю мурашек и восстание волосков на загривке, готовых посоперничать с иглами дикобраза, что я в детстве видел в зоопарке. Почему-то именно этот образ всплыл у меня в голове. Возможно, из-за вызванной ассоциации: иглы, что должны были защищать это недоразумение в лице животного, оказались абсолютно бесполезны против людей, сколько бы он не раздувался и не метал их, исход был один – он был все еще в клетке, все еще в полной власти тех, кому принадлежал он сам. И его жизнь. Когда холодная капля коснулась щеки, единственное, что помешало мне вскочить и начать оттирать кожу – полное отсутствие контроля над собственным телом, казалось, что я контролирую только моргание, но и этой привилегии меня лишали: веки опухли и налились свинцом, отказываясь поднимать, решая навсегда соединиться со своими нижними собратьями, подобно магнитам, сносящим все на своем пути дабы оказаться рядом друг с другом. Плевок и презрительный взгляд черных круглых поросячьих глаз, все, чем наградил меня местный тюремщик, остановившись напротив и пророкотав неожиданно хриплым басом, что наждачкой прошелся по остаткам моих нервов. - Вставай, мясо. Пора знакомиться. Смысл сказанного не сразу дошел до меня, не удивительно, что, не увидев и тени попыток исполнить свое указание, Свин мерзко хмыкнул и кивнул на меня двум мелким бесам, что скрывались за его лоснящейся тушей. Те исполнительно бросились выполнять приказ, подхватывая меня под руки и впиваясь своими обломанными черными ногтями в кожу, разве что хвостами услужливо не виляя и хихикая, выступившим по их вине капелькам крови. Верно уставившись на своего начальника и дождавшись многозначительного кивка, бесы поволокли меня из камеры наружу, в какой-то не сильно освещенный коридор, освещение которого, однако, все равно заставляло зажмурить глаза и сморгнуть выступившую соленую влагу с ресниц. Через десяток шагов привыкнув к освещению, меня ждало новое испытание в виде лестницы вниз, на краю которой на миг замерли мои тюремщики, чтобы после с очевидным энтузиазмом пересчитать мной все ступени, углы, сколы, другие дефекты и гениальные решения данного приспособления, которое кто-то наивно придумал для облегчения передвижения. Сейчас я ненавидел этого человека просто с невероятной силой. Чтобы ему в гробу икалось и в разложившемся давно носу чесалось. Мои проклятия в адрес всех изобретателей и новаторов, которые уже счастливо почили, прервал неожиданный сбой в системе получения ушибов и царапин, который, однако, закончился чуть ли внеплановым форматированием системы, а точнее памяти, что хотела меня покинуть из-за неожиданной встречи лба с чем-то слишком твердым. Пока я пытался прийти в себя и что-то увидеть, мое тело снова перенесли и оторвав от земли пристроили на что-то деревянное по ощущениям. Пока мои конечности фиксировали ремнями пропитавшимися чужим потом и кровью, а потому ужасно вонявшими, я пытался оглядеться, то, что я увидел меня не обрадовало. Мне хотелось бы все это забыть и оказаться в своей такой уютной камере, где никому не было до меня дела. Яркий свет, неожиданно резко ударивший прямо в глаза, отбросил меня в глубь сознания. Я знал, что сейчас будет. Знал и тогда, когда на следующее утро проснулся в грязной одежде и вони испортившейся курицы с противным пятном на паркете. И когда забирал Андрея из больницы. Когда решал, что сейчас я просто так не дамся. Когда видел живую ярость в чужих глаза. Когда в ушах свистел ветер. Знал и все равно сделал выбор. Я не жалею, что нахожусь здесь. Думая над тем, как бы сложилась моя жизнь не заключи я договор с Аргиссой, внутри ощущался холодок и понимание полной бесполезности своего существования. Я прожил неплохую жизнь. По крайней мере не бесполезную и пустую. Такую, за которую и в Аду жариться было не жалко. - Люблю свежее мясцо. Приступим.