high rise

Их совместные месяцы тянулись медленно и сладко. Каждое свидание казалось тайной, в которой были только они, Ойкава и Иваизуми по очереди надевают самые смелые маскировки в свои любимые рестораны и кафе — скрещивали лодыжки под столом и провожали друг друга домой, держась за мизинцы. Хотя было неприятно не быть такими открытыми, как им хотелось бы, но они знали, что не могли, не во время сезона, когда папарацци могут сделать историю из чего угодно, что делает Ойкава. Может позже они впустят и других, но сейчас есть только они и самые близкие — это уютно и удобно, даже если мама Иваизуми обрушивалась на Тоору при каждом удобном случае. Для удовлетворения своих потребностей, чтобы рассказать друг о друге, Ойкава добавил Иваизуми в групповой чат Сейджо — только чтобы узнать, что даже Киндаичи знал об Иваизуми до него, по-видимому, они были хорошими друзьями со времён тренировочного лагеря в средней школе. Ойкава начал навёрстывать упущенное тем, что начал спамить в чат их милыми селфи со свиданий или просто откровенничал о том, что Иваизуми очарователен или непристойно горяч. С другой стороны, Иваизуми договорился с тренером новой команды Ойкавы. Зная кое-что о волейболе, он стал полуофициальным руководителем, работая по своему графику мытья окон, когда мог. В свою очередь ему предоставили места в первом ряду для их матчей, что позволяло ему фотографировать Ойкаву в своё удовольствие. Они по очереди останавливались в квартирах друг у друга, и если они оставались у Ойкавы, они брали с собой Бамбл на ночёвку. Ойкава принял на себя всю ответственность ведения её инстаграма, обрезая полуголого Иваизуми с заднего плана почти со всех фотографий — пока её папы, наконец, не нашли новое место для переезда. Признаться, они были немного смущены, что это заняло так много времени. Квартира Ойкавы была дорогой, хотя работа профессионального спортсмена помогала оплачивать счета. Однако квартиры на нижних этажах были более доступными и, что более важно, разрешали домашних животных. Так, с неоднозначным мнением Ойкавы, он стал соседом по дому со своими старыми сокомандниками. Что, в свою очередь, привело к развитию отношений с Ойкавой и Иваизуми. Всё произошло не сразу, а по мелочам, одна за другой. Сосед Иваизуми не стал звонить и спрашивать где он, он уже знал, что ответ будет: у Ойкавы. Ойкава даже перерыл всю свою одежду, пересматривая, что ему на самом деле нравится, а что дерьмо, освобождая место для Иваизуми, чтобы тот смог оставить здесь кое-какую одежду. В ванной для него тоже была зубная щётка, также Иваизуми начал мыть голову шампунем Ойкавы, так что он не жаловался на химикаты в своих обычных вещах, когда был у Иваизуми — он даже купил кондиционер. Последней каплей стало то, что, вернувшись домой, он обнаружил в постели Иваизуми одного из друзей своего соседа, осознав, что тот провёл у Ойкавы почти две недели подряд, так и не вернувшись домой — сосед по комнате предположил, что он съехал. Так он и сделал. Да, всё было по-другому, но почти то же самое. У него было в два раза больше шампуня и зубных щёток, чем нужно, и в два раза меньше места, чтобы разместить всю свою одежду и прочие безделушки в квартире Ойкавы — но это было домом. Возвращаться к Ойкаве было домом. Они были счастливы, до отвращения счастливы, как заметили Макки и Матсун, когда подошли. — Вау, мы думали мы были ужасны, — сказал Макки, глядя на Иваизуми, положившего голову на плечо Ойкавы и обнимавшего его сзади. — Карма, — пробормотал Иваизуми, уткнувшись лбом в плечо Ойкавы, уставший от перетаскивания всех своих коробок. — Это последняя? Это, наконец, официально? — спросил Матсун, для убедительности громко поставив картонную коробку на барную стойку. — Ага, завтра придут второгодки с подарочками и даже испуганные коты, — засмеялся Ойкава, думая о том, как Ватари и Кьетани висят на Яхабе, пока поднимаются на лифте. — Ты всё ещё их так называешь? Они взрослые люди. — Да, и не дай им услышать, как ты называешь их трусами, — добавил Матсукава. — Хаджиме справится с ними, — уверенно сказал Ойкава. — Да, чёрт возьми, — взбодрился Иваизуми, уткнувшись в плечо Ойкавы. — Ну и как тебе семейная жизнь, Иваизуми? Насколько он невыносим? — поддразнил его Макки, положив руку на плечо Матсукавы. — Безмерно, — сказал Иваизуми с усмешкой, быстро поцеловав Ойкаву в щеку, прежде чем опустить лицо. — Он никогда не носит боксеры под спортивными штанами, как животное. — Это называется быть сексуальным, Ива-чан! — воскликнул Ойкава, поворачиваясь на стуле лицом к Иваизуми. — Ага, половина города видела тебя «сексуального», пока я пытался найти ту пекарню, уверяя меня, что ты знаешь дорогу, — сказал Иваизуми, склонившись над ним немного снисходительно. — Звучит, будто ты ревнуешь, — промурлыкал Ойкава, гладя ладонями грудь и плечи Иваизуми. — Не волнуйся, половина города не знает, как я выгляжу без одежды. — Иссей, скорее закрой глаза, — Макки закрыл ладонями глаза Матсуна, пока Ойкава и Иваизуми обменивались томными поцелуями, Ойкава обхватил лодыжками Иваизуми. — Вы в курсе, что мы всё ещё тут? — добавил Матсукава, выглядывая между пальцами своего парня только для того, чтобы увидеть, как Иваизуми приподнимает Ойкаву под бёдра и усаживает его на барную стойку. Когда их прервали, Иваизуми из вежливости отстранился, но продолжил держать руки на бёдрах Ойкавы. Он одарил другую пару застенчивой, извиняющейся улыбкой. Ойкава просто скользнул рукой по его подбородку, поворачивая голову обратно, чтобы снова поцеловать его — глупо улыбаясь и удовлетворённо напевая. — Уф, думаю, мы вернёмся позже, — вздохнул Матсукава, уже направляясь к двери. — Медовый месяц, зай, они вернутся к сексу в спальне, как нормальные люди, как только они привыкнут к новым ощущениям, — сказал Ханамаки, помахав своему парню перед собой, когда он пошёл по направлению к двери. — Думаю, нам лучше пойти и побеспокоить Бамбл. — Она более самодостаточная, чем эти идиоты, — рассмеялся Матсукава, голос так далеко, что едва доносился до них в их собственном маленьком домашнем раю. — …Ты только что заставил их уйти? — произнёс Иваизуми, как только дверь закрылась. — Может быть, — хмыкнул Ойкава, небрежно обхватив Иваизуми за плечи. — Ты ужасен, — он засмеялся, качая головой. — И ты любишь меня, — пропел Ойкава, наклоняясь вперёд с закрытыми глазами и глупой улыбкой на губах, которую Иваизуми послушно поцеловал. — Да, — согласился он, соприкасаясь лбами и слегка носами. — Я тоже тебя люблю, — выдохнул Ойкава, обхватив ладонью щеку и глядя на Иваизуми в изумлении. — Я люблю тебя больше, — ответил Иваизуми с вызовом. Ойкава только рассмеялся и поцеловал его медленно и нежно, чтобы доказать обратное. (прим.а) БОНУС: Несколько недель спустя, когда Бамбл наконец помирилась с собакой-призраком, которая копирует её в отражении окон, она лежит перед окном. Её дыхание туманит стекло, затемняя ночное небо над головой и открывая её хозяев, отражённых в танце на кухне их новой квартиры. Она провела много времени в других домах. С Ойкавой на свиданиях, Кьетани и Яхабой, когда Ойкава был не в городе, Иваизуми, пока её владельцы неустанно искали постоянный дом. Хотя, как она уже давно решила, это был лучший из них. Она вздыхает. Хорошо быть дома.