***
Обед был хорошим, это дало ему шанс расслабить коленку и наверстать упущенное с Макки и Матсуном. Они казались в хорошем настроении даже с учётом ситуации с Бамбл — хотя они объяснили, что Иваизуми также убирал их многоквартирный дом раз в неделю, и у их домовладельца не было правила против посещения животных. Хотя это не было постоянным решением, Бамбл теряла стабильность, с которой она жила, учитывая, что Матсукава работал дома, а Макки работал на себя. Они договорились, что Иваизуми возьмёт Бамбл, пока они не найдут другую квартиру, которая по-прежнему будет отвечать их потребностям — это сняло некоторое напряжение с пары, зная, что у неё будет хороший дом, пока они не смогут забрать её обратно. Ойкава задался вопросом, действительно ли Иваизуми был согласен с этим, учитывая, что он искал своего собственного питомца, но, зная, как он говорил о собаках, он знал, что пока Бамбл была в безопасности и счастлива, он будет доволен, где бы она ни была. Покончив с этим, и его колено на медленном пути к выздоровлению, Ойкава встал перед шкафом, перебирая одежду. Рубашку? Нет, слишком официально. Толстовка? Уже проходили. Пыхтя, он упал на кровать, прямо на кучу неподходящих нарядов. Он не мог позвонить Макки и Матсуну, потому что они купили одинаковые куртки и либо сказали бы ему, что это имеет значение, что он наденет, либо просто надеть что-то, что сделает его задницу красивой. Как будто это помогло сузить круг поиска, всё заставляет его задницу выглядеть хорошо! Он снова фыркнул, потянувшись к телефону, ему нужно было услышать объективное мнение. Дополнительным преимуществом вызова Кьетани было то, что- — Что за хуйня, Ойкава? — сказал Яхаба, отвечая на видеочат раздетому и запыхавшемуся Ойкаве. — Привет, Яхаба, — пропел Ойкава, поднимаясь с кучи одежды. — Твоя худшая половина рядом? — Я не его ебанная худшая сторона, — прорычал Кьетани, направляясь на кухню, где Яхаба положил свой телефон в шкаф, а сам занялся приготовлением ужина. — Кьетани, это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание? — цыкнул Ойкава. — Мы пять месяцев живём в одном городе, и ты ни разу не навестил меня. — Он боится высоты, — прокомментировал Яхаба, нарезая что-то за камерой. — Не правда! — ответил Кьетани, впиваясь двумя пальцами в рёбра своего соседа. — О, извините, он боится небоскрёбов, потому что, по-видимому, есть разница, — Яхаба рассмеялся, выставляя ногу, чтобы отразить следующую атаку Кьетани. Ойкава молчал, чувствуя, что эта перепалка может полностью оттолкнуть причину его звонка. — Мне нужна ваша помощь, — заныл Ойкава. — Я так и думал, — ответил Яхаба, останавливая резку и убирая чёлку с глаз тыльной стороной ладони. — В чём дело? — Я встречаюсь… кое с кем сегодня и мне нужна помощь в выборе одежды, — смутно объяснил Ойкава. — По делу или ради удовольствия? — спросил Яхаба, сдувая с лица навязчивую прядь волос, которая снова упала ему на глаза. — Последнее, если всё пойдёт хорошо, — сказал он застенчиво, игнорируя преувеличенный рвотный звук Кьетани. — Рваные джинсы и большой свитер, естественно, с манжетами на рукавах. У тебя всё ещё есть то колье с подковой? Бум, — сказал Яхаба, бросая нож в раковину для большей убедительности. — Я не приглашаю его на выпускной бал, Яхаба, я не подросток, который собирается заниматься разочаровывающим сексом на заднем сиденье своего пикапа, — фыркнул Ойкава, когда младший фыркнул от смеха. — Я хочу заниматься настоящими взрослыми делами, понимаешь? Делить аренду и- — Смотреть все свои глупые инопланетные документальные фильмы, мы знаем. Эй, Кентару, у нас есть живой, — он поманил Кьетани с того места, где тот стоял, облокотившись на кухонную тумбочку, чтобы обжарить мясо, пока он говорил. — Почему все так удивлены этим? — сказал Ойкава, надув губы. — Потому что в старших классах единственное, с чем у тебя были серьезные отношения — это волейбол, и мы просто рады, что у тебя появились значимые человеческие связи, — Яхаба одарил его чересчур милой улыбкой, которую Ойкава успел запомнить, прежде чем прогнать Кьетани, который, судя по выражению лица Яхабы, сделал что-то ужасное по отношению к их ужину. — Эй, это несправедливо- — О, Ойкава, я не собираюсь позорить тебя… — он сделал паузу, чтобы сдуть волосы с глаз, прежде чем Кьетани просто подошёл к нему сзади, запустив пальцы в его волосы и убрав челку с лица. — Спасибо. В любом случае, если ты просто хочешь спать с людьми, то это твоё дело, это между тобой и ними… теперь ты заставляешь их думать, что ты хочешь большего в отношениях, не давая им ничего… Ойкава фыркнул, он ненавидел, когда Яхаба был прав. — На этот раз всё по-другому, то, что я чувствую к нему… — Ойкава сделал паузу. — То, что я чувствую к нему является потенциальным? Это звучит глупо? — Нет, я понимаю, ты имеешь в виду, что в этом что-то есть, — драматично сказал Яхаба, шевеля пальцами для выразительности, и на его лице появилась задумчивая ухмылка. — Надень ту, что с пуговицами под левой рукой, укороченные брюки с лампасами ииии чёрные лоферы. Эй, всё ещё можно добавить колье. Позвони мне, если я ошибаюсь, — и, подмигнув, Яхаба и Кьетани исчезли с экрана. Он ненавидел, когда Яхаба был прав, но это был хороший наряд. Рубашка с короткими рукавами, с чёрными пуговицами и милым конфетным принтом на ней, сочеталась с его элегантными укороченными брюками с красными лампасами по обеим сторонам, которые соответствовали деталям в его рубашке. Зная, что он не собирается выходить из дома, он не стал возиться с обувью, но положил лоферы на стойку для обуви, чтобы показать, что он был собран. А колье — просто верёвочка с подвеской в виде подковы, он увидит, как это пойдёт. Можно также проверить время, Иваизуми согласился быть у него в семь, так что у него было двадцать минут или около того — о, у него было новое сообщение от Кьетани. Я знаю, что ты не хочешь этого говорить, но ты не перезвонил, поэтому я знаю, что был прав, не за что ☆(>ω・) Ебучий Яхаба.***
Иваизуми пришёл ровно в 7. — О нет, — было первое, что он сказал, Ойкава обиделся на секунду, прежде чем Иваизуми закрыл лицо руками. — Ты хорошо выглядишь в этом. Если приглядеться, то Иваизуми тоже, он был одет в джинсовую куртку поверх толстовки — вполне понятно, ведь его куртка лежала в комнате Ойкавы. Но его джинсы тоже были новыми, не выстиранными до тёмно-синего цвета, и на нём были очень дорогие чёрные кроссовки, которые он смущённо сбросил. — Ты выглядишь очень привлекательно, Ива-чан, — честно сказал Ойкава, беря розу из рук Иваизуми, чтобы тот не уронил её. — И ты выглядишь… — он выглянул из-за пальцев и издал долгое, протяжное бляяяять. — Рад, что ты так думаешь, — застенчиво сказал Ойкава, улыбаясь и кладя розу на барную стойку. — Извини, что мы едим здесь, никогда не было предлога, чтобы купить нормальный стол. — Ойкава, серьёзно, ты выглядишь потрясающе, — Ойкава вспыхнул от комплимента и подошёл к нему, протягивая ладони, чтобы успокоить. Он остановился, заметив взгляд Иваизуми, направленный на его шею. Иваизуми протянул руку, холодные пальцы коснулись горла Ойкавы, когда он провёл большим пальцем по подвеске с подковой, дёргая её, чтобы лучше рассмотреть. Вот только колье на самом деле не предназначены для того, чтобы их дёргать, и дыхание Ойкавы немного сбилось, когда он, спотыкаясь, двинулся вперёд. Когда большой и указательный пальцы Иваизуми проследили линию его колье, Ойкава на мгновение подумал, что они пропустили пару шагов, но ни одна часть его не стала возражать, когда его пульс ударил в холодную ладонь Иваизуми. На самом деле, он просто хотел- — Могу я тебя поцеловать? — спросил Иваизуми, переводя взгляд с глаз Ойкавы на его губы. Ойкава не мог даже подобрать слов, только отчаянно заскулил в ответ. Он не был уверен, считать Иваизуми джентльменом или любителем подразнить, когда он медленно наклонился, убирая прядь волос за ухо Ойкавы, давая ему шанс отстраниться — как будто это должно было случиться. Затем он перекатился на носочки, приподнявшись на лишний дюйм, необходимый для того, чтобы их губы встретились. Его губы были райскими, мягкими и оставляли мимолётный вкус шоколада на губах Ойкавы. Ойкава подвинулся, достаточно, чтобы прервать поцелуй и встретиться снова под немного другим углом, целуясь так же сладко, когда Иваизуми снова встал в устойчивую позу, и Ойкава потянулся вниз, чтобы встретиться с ним. Они оторвались друг от друга на секунду, достаточно долго, чтобы перевести дыхание и успокоить колотящиеся сердца. — Ты мне очень нравишься, Хаджиме, — сказал он, задыхаясь, прижимаясь лбом ко лбу Иваизуми. — Я хочу тебя, всего тебя- но только когда ты будешь готов. — Я готов, блять, я был готов со старшей школы, — они засмеялись, затаив дыхание, и Ойкава притянул его к себе для поцелуя, чтобы прогнать горько-сладкую мысль о том, что они могли бы иметь это, всё это, в течение многих лет. Но затем Иваизуми толкнул его обратно к барной стойке, прижав горячие и тяжёлые руки к груди, и всё, о чём он мог думать, было то, что это стоило ожидания. — Я должен уточнить, что ты мне тоже очень нравишься, — фыркнул Иваизуми, отстраняясь, чтобы освободиться от джинсовой куртки. — Я очень на это надеюсь, — хихикнул Ойкава, запрыгивая на барную стойку, ставя больную ногу на один из стульев и втягивая Иваизуми между бёдер. — И я хочу большего, чем просто… просто секс, — тихо сказал Иваизуми, положив руки на талию Ойкавы. — Хорошо. Я тоже, — ответил Ойкава, успокаивающе целуя его в щёку. — Но сначала секс? — Звучит отлично, — его тихий смех застрял между губами Ойкавы, когда он прижался к груди Иваизуми; он провёл руками по длинной шее Ойкавы и почувствовал, как тот задрожал от ощущения, так что проследил путь языком, наслаждаясь тем, как Ойкава заскулил от его прикосновения — свободной рукой он расстегнул пуговицу на брюках и стал возиться с молнией. Они целовались так, словно сливались в единое целое, только разошлись в разные стороны, чтобы освободить друг друга от одежды — Ойкава был уверен, что расстегнул пуговицу, но он был на удивление беззаботен, когда Иваизуми стянул толстовку, висевшую у него на шее, через голову, прежде чем стянуть рукава рубашки с рук Ойкавы. Они прижались к друг другу, пока они целовались, и Ойкава почувствовал вкус своего фруктового бальзама на языке Иваизуми, когда тот скользнул по его собственному, отступая назад, когда Ойкава прикусил нижнюю губу Иваизуми и вырвал из него стон, который вибрировал в его животе. Сильные руки Иваизуми скользнули по спине Ойкавы, потянув его вперёд, почти на край стойки. — Держись, — Иваизуми дал ему секунду, чтобы обхватить здоровой ногой талию, прежде чем его подняли со стойки и понесли через всю комнату. Он споткнулся только один раз, сильно толкнув Ойкаву к стене и уткнувшись лицом в изгиб шеи, облизывая и кусая кожу, в то время как Ойкава резко дёрнул его за спутанные волосы. Ослабляя хватку, он отнёс Ойкаву в спальню и усадил на край кровати. Ойкава откинулся назад на ладони, приподняв бёдра, пока Иваизуми медленно стягивал с него брюки, пытаясь не сделать больно. — Подожди, я… — чёрт, его голос звучал грубо. — Позволь мне снять это. Расстёгивая липучку на наколеннике, Иваизуми легко справился со своим собственным ремнём, задержавшись, чтобы посмотреть, как осторожные руки Ойкавы работают с его ногой. Он знал, что ему нравятся руки Ойкавы, он понял это в ту же секунду, как увидел его в школьной команде, но в этом действии было что-то нежное, заботливое. Точно так же Иваизуми мог бы добавить «Ойкава добр к себе», очевидно, к списку того, что его заводит. — Извини, нет ничего горячее, чем смотреть, как твой партнёр снимает наколенник, — Ойкава рассмеялся, кидая скобу через плечо. Иваизуми проскользнул между его ног, опустился на колени перед ним и поцеловал его в колено, затем ещё один поцелуй вверх по бедру и третий — во внутреннюю часть бедра, затем последовал короткий намёк на зубы, когда он прикусил кожу там. — Я не возражаю, — сказал Иваизуми, просунув руки под бёдра Ойкавы, чтобы притянуть его к себе и нежно поцеловать в грудь. — Да, я действительно должен сказать, что мой врач сказал не напрягаться, — признался Ойкава, скользя по кровати, когда Иваизуми снимал джинсы. — Хм, я буду нежен, — начал Иваизуми, нависая над ним и улыбаясь в их томные поцелуи. — Обещаю. Что-то в Ойкаве подсказывало ему, что он не будет возражать в любом случае — это определённо того стоило.***
Три часа спустя, включая перерывы и десятиминутный переполох Иваизуми, когда он подумал, что вывихнул колено Ойкавы, они оба блаженно растянулись на кровати Ойкавы. — Сколько сейчас времени? — пробормотал Ойкава, глядя на Иваизуми снизу вверх, где его голова покоилась на скрещенных руках на животе другого. — Десять, — сказал Иваизуми, хлопнув ладонью по телефону Ойкавы на тумбочке. — Ночной перекус? — Читаешь мои мысли, — ухмыльнулся Ойкава, приподнимаясь, чтобы чмокнуть Иваизуми в губы, прежде чем вытащить ноги из-под одеяла. — Эй, я схожу, — слабо настаивал Иваизуми, едва держа глаза открытыми. — Нет, ложись, ты и так достаточно потрудился, — резко выдохнул Ойкава. — Доверься мне. Ойкава не был домашним богом, но сейчас вода была лучшей альтернативой Иваизуми — которую он поставил в холодильник на потом — и не было ничего, из чего он мог бы быстро приготовить еду. Как бы то ни было, он съел бы что угодно прямо сейчас — он бы пожалел, что пропустил ужин, если бы не наслаждался кое-чем другим намного больше. — Что это такое? — Спросил Иваизуми, вздрогнув и проснувшись, когда Ойкава пинком распахнул дверь. — Слегка подрумяненный хлеб, заправленный тонким слоем масла, — объявил Ойкава, ставя поднос на колени Иваизуми. — Значит, тост с маслом? — Иваизуми ухмыльнулся, переводя свой полузакрытый взгляд на Ойкаву. — Ага! Также, у меня не было цветка, чтобы подать его вместе с этим, поэтому я просто положил один из моих суккулентов, — сказал Ойкава, нежно постукивая по своему растению. — Ты… нечто, — он покачал головой и выжидательно открыл рот. — Фу, ты такой ленивый, Ива-чан, — простонал Ойкава, поддразнивая его. — Я устал, Ойкава, — заныл Иваизуми в раздражающе точном подражании. В ответ Ойкава просто сунул в его рот кусочек тоста, тот жадно откусил, и Ойкава откусил противоположный конец. — Сядь, ты крошишь на мою кровать, — проворчал Ойкава. В ответ Иваизуми забрал их общий кусок хлеба, вытащив его изо рта Ойкавы. — Ты такой суетливый, — проворчал он, садясь за стол и принимаясь за еду. — Никто из твоих фанаток не захочет тебя, когда узнает, насколько ты привередлив. — Хм… Ну, я их и не хочу, — промурлыкал Ойкава, облизывая пальцы. — И чего же ты хочешь? — Спросил Иваизуми, изогнув бровь. — Меня не хватит на ещё раз, Хаджиме, сжалься, — заскулил Ойкава, падая на кровать в изнеможении. — Я не это имел ввиду, тупица, — сказал Иваизуми, хлопнув его по груди. — Я просто хочу сказать, что ты любимый сеттер Японии… а я твой мойщик окон. — Как Красавица и чудовище, — засиял Ойкава, глядя в потолок. — Хм, и кто же из них ты? — Ойкава вытащил руки из-за головы, чтобы ударить Иваизуми по руке. — Серьезно, я не хочу влиять на твои отношения с поклонниками. — Не понимаю, какое им до этого дело, — ответил Ойкава, садясь и встречаясь взглядом с Иваизуми. Он рассмеялся. — У твоих поклонников есть привычка делать это своим делом. — Ну, будем скрывать это? Ты можешь приходить на мои игры замаскированным, — глаза Ойкавы загорелись от возбуждения. — Большие солнцезащитные очки и бейсболка. Нет, подожди, купи парик и одну из этих плиссированных юбок- — Нет. — Ива-чан, — заскулил Ойкава, — Почему нет? У тебя такие ноги. — Но ты действительно не против, чтобы у тебя был парень сейчас? — нервно спросил Иваизуми. — Только если это ты, — улыбнулся Ойкава, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щёку — Иваизуми повернул голову и поймал губы Ойкавы своими. Когда поцелуй стал глубже, Иваизуми откинулся на матрас, потянув Ойкаву на себя. К несчастью, Ойкава был настолько поглощён своими мыслями, что совершенно забыл о своём колене, падая, когда он оседлал бёдра Иваизуми и чуть не скатил его с кровати, если бы тот не поймал его за живот. — Я хочу сказать, что пойму, если ты захочешь подождать до конца сезона- Ойкава заткнул его быстрым поцелуем, заключив в объятия. — Ты уже достаточно ждал, для нас двоих. — Ты никогда этого не забудешь, правда? — Иваизуми вздохнул. — Нет! У тебя была огромная школьная влюблённость в меня, и это восхитительно. Ты писал наши имена вместе на полях школьных учебников? Мечтательно вздыхал, глядя на меня с трибун? — поддразнивание Ойкавы было приглушено, когда Иваизуми сунул ему в лицо подушку. — Мне было шестнадцать… Я создал групповой чат, чтобы жаловаться на тебя, как и все остальные, — парировал он. — В любом случае, — начал Ойкава, рисуя круги на груди Иваизуми. — Нам не нужно ничего торопить. — Хорошо, я не собираюсь никуда в ближайшее время, — руки Иваизуми блуждали по его бокам, упираясь в поясницу Ойкавы, чтобы притянуть его ещё ближе, Ойкава перекатился в движение. — Это выглядит немного глупо, учитывая нашу разницу в росте, — заметил Ойкава, Иваизуми ущипнул его за эту лёгкую насмешку. — Хм, тебе это не нравится? — сказал Иваизуми, уже чувствуя себя слишком комфортно, чтобы двигаться. Честно говоря, с руками Иваизуми, обнимающими его за талию, и его голосом, бубнящий в его ухо, он тоже не мог пошевелиться. Его дыхание было ровным и мягким, грудь прижималась к спине Ойкавы, когда он снова прижался к теплу. В кои-то веки его квартира больше не казалась таким одиноким местом — и пахла теплом, как солнцезащитный крем и намазанный маслом тост.