×××
Тяжелее всего было увидеть то, что Его больше действительно нет. Сложно смотреть на петлю и на то, как Его бледное тело накрывают полупрозрачной белой пеленкой. Тяжело было смотреть на Талинду, которая так же сорвалась с места и прилетела сюда. Чтобы увидеть Его. Как и Майк. Они долго разговаривают, если, конечно, обрывки фраз можно назвать разговором. Говорят почти невпопад, долго молчат и пытаются успокоить друг друга. Из-за пелены слез силуэт Талинды абсолютно расплывается, и Майк перестает различать где, кто и что. Шинода не хочет оставлять ее именно сейчас, но ему нужно встретиться с ребятами из группы. Группы, которая сегодня умерла. Умерла вместе с Честером.×××
Уже через час, а может и меньше, они впятером сидят на кухне у кого-то из парней. Не у Майка, как обычно, а наверное у Роба. Или Брэда. Кенджи все равно где, лишь бы не на студии, где каждый сантиметр пропитан честеровской энергией, и где все напоминает о нем как о живом человеке. Где-то до сих пор лежат его очки и шляпа, ворох «демок» и стихов. Все молчат, потому что слов нет ни у кого. Или просто нет сил сказать что-то про случившееся. Роб, попытавшись что-то вымолвить, едва сдерживает слезы. Джо — мрачнее тучи, серьезнее чем обычно. Дейв, именно Дейв, сейчас не Феникс даже, сидит с бледным лицом и сверлит взглядом столешницу. Брэд растерян и подавлен, но все равно пытается успокоить Майка, которого крупно трусит. Да и что можно сейчас сказать? Они все знают — Linkin Park больше нет. Без Честера это все максимально бессмысленно, и продолжение проекта будет кощунством. Просто именно сейчас им следовало убедиться в том, что с остальными все более-менее в порядке. Потому что пару дней назад никто не узнал, все ли в порядке с Беннингтоном. — Я… Черт… Парни, впервые за долгие двадцать лет я не знаю, что сейчас можно сказать. Просто… Нам всем нужно пережить это… Это будет сложно, я знаю, ведь Честер был частью каждого из нас, и эту часть внезапно оторвали… Нам нужно быть сильными ради него, ведь так? — Шинода, крепко сжимая ладонь лучшего друга, неуверенно смотрит на каждого из присутствующих. Больше и сказать нечего. Еще через полчаса они долго прощаются, не желая снова оставаться поодиночке, но все же каждый желает подумать об этом наедине с собой. Все, по сути, кончено.×××
Шинода невнятно говорит Энн по телефону, чтобы она не ждала его к ужину, потому что ему нужно побыть одному, чтобы поцеловала детей на ночь и была спокойна. Сам же плетется в магазин, где покупает пару блоков сигарет и несколько бутылок чего-то крепкого, а что там — плевать. Игнорирует все, что там говорит кассир, расплатившись хватает пакет и уходит. Нужно снять себе номер где-нибудь и проанализировать все. Что произошло и что не произошло. Все это занимает у Майка не более часа, он снимает себе номер в одном из знакомых отелей и запирается в нем. Майк всегда был той самой опорой. Железным стержнем, на которой держалась конструкция. Он всегда решал и разгребал проблемы своей второй семьи, именуемой «Linkin Park», помогал всем и вся. Но и он не робот. Сегодняшние события окончательно подкосили Кенджи. Тур в поддержку «One More Light» был очень напряженным. Они не оправдали чьих-то ожиданий, и поэтому альбом был встречен довольно негативно. Но когда это Linkin Park обещали придерживаться одного стиля, одной дороги? Они обещали лишь одно: быть новаторами, сочетать несочетаемое, экспериментировать. Из-за жесткой критики Честер был весь на нервах, потом суицид Криса, депрессия…×××
— К чему все привело в итоге, Честер? — Шинода стоит у окна и выкуривает одну за другой сигареты. Как давно он отказался от этой вредной привычки? — Сердца твоих детей разбиты, как и сердце жены. Разбиты сердца твоих друзей, твоих фанатов, мое сердце разбито! Надеюсь, дружище, тебе хотя бы стало легче там… — Кенджи крепко сжимает в руке зажигалку и закрывает глаза. К горлу подступает неприятный ком, но японец все еще в силах противостоять ему. Майк смотрит на ночной Лос-Анджелес, абсолютно не понимая, как этот огромный город мог не замечать вселенской тоски Чеза. Как никто на этом континенте не мог сделать что-то, чтобы спасти Честера? Почему сам Майкл не смог сделать абсолютно ничего?! Что он упустил? Какую важную деталь в поведении друга? Где ошибся сам? В какой момент это стало неизбежным, когда успело четко засесть в разуме Чейза? Или это все произошло в один миг? Голову Шина переполняет еще тысяча подобных вопросов, и чем больше ответов на них он пытается найти, тем глубже закапывается в яму самокопания. — Черт возьми, Честер, твою мать, Беннингтон! Давай же, позвони мне, найди меня здесь! Я хочу знать что с тобой все хорошо, и это все мой чертов кошмар! — Голос его срывается, и кареглазый продолжает уже шепотом. — Ты нужен мне сейчас так, как никто и никогда не был нужен, Чейз… Выпуская в воздух клубы дыма, мужчине все яснее становился тот факт, что без Чарльза этот город, переполненный яркими огнями, с каждым часом мрачнеет все больше. В конченом итоге боль от утраты столь близкого друга становится слишком нестерпимой, Майк медленно сползает вниз по стене и дает волю слезам, которые душат его еще с утра. Душат… Это ли ощущал Чарльз в свои последние моменты жизни? Говорят, самоубийцы в самый последний момент меняют решение, им вновь хочется жить, но... Курок нажат, яд выпит, лезвие прошлось по венам, а падение табуретки звучит в унисон с противным звуком затягивающейся петли. Разумеется, узнать правда это или нет никто не сможет, и от этого становится лишь хуже, лишь жалче. От подобных размышлений слезы, кажется становятся горячее и сильнее в миллион раз, их ничем уже не остановить, поэтому Кенджи остаётся просидеть так до рассвета. Так, словно побитый щенок. Побитый сегодня жизнью и лишенный части души. Лишенный друга. Лишенный человека, которым он восхищался и гордился. Лишь потеряв его, Майк наконец осознал, что он слишком сильно нуждается в Чезе. Что слишком сильно любит его, чтобы отпустить×××
После похорон все было словно в тумане. Всё: интервью, какие-то посты в соцсетях, реакции на трибьюты, клипы — все это пронеслось невероятно быстро, вернув жизнь Шиноды в более-менее привычное русло. Уже без Честера. Новый виток жизни, начавшийся слишком трагично. Но Майк знает, что даже сейчас, когда его душа превращена в ничто, разбита, болит и кровоточит — он может творить. Он должен творить, должен отдать какую-то дань памяти другу. Хотя бы для того, чтобы его мысли не сожрали мужчину изнутри, потому что ни к чему хорошему это не приведёт. Честер хотел бы, чтобы Майк был сильным. Вернее, сильнее чем обычно. Таким, каким сам Беннингтон оставался всю жизнь. И Кенджи знает, что сможет это. Уже через некоторое время ему удается записать альбом, в котором он выплескивает всю свою боль от потери Чеза, и жить становится чуть легче. Все должно восстановиться. Никогда уже не будет так, как с Ним, но нельзя допустить того, чтобы стало хуже…