Хватит на двоих

— У тебя чувство самосохранения вообще есть? – невинным тоном поинтересовался Бен, красноречиво указывая взглядом на ладонь Клауса на своём плече. — Держу руку на пульсе, так сказать, – ничуть не смутившись, ответил Клаус. — У меня нет пульса, – рыкнул Бен и скинул руку брата. – Убери свои конечности. — Это пока что. — Клаус, за-е-бал. — Бенито, мальчик мой, ты сам на себя не похож. — Да потому что хватит уже проверять меня на... ощупь, – на этих словах Бен поднырнул под руку, в очередной раз намеревавшуюся опуститься на его плечо. – Я скоро сам тебе подмешаю что-нибудь в кофе, чтобы немного отдохнуть. Не так давно странный знакомец Реджинальда Харгривза разъяснил, как действуют на Бена силы Клауса. И с тех самых пор их обладатель не упускал ни единой возможности установить любой контакт – проверял, всегда ли они работают, всегда ли брат хочет оставаться осязаемым. Клаус дотрагивался на него, проходя мимо – конечно, случайно; облокачивался на стену рядом, преграждая путь и заставляя коснуться плечом, если Бен умудрялся высвободиться; обнимал – конечно же, от переизбытка чувств – по поводу и без. Если Бен имел неосторожность упустить момент, когда Клаус засыпал рядом, то с трудом находил возможность удрать из клубка сложенных на него рук и ног. Бен вздрагивал, вздыхал, терпел и уговаривал себя, что, если выбирать между тринадцатью годами в бесконтактном одиночестве и этими муками, то можно и пострадать. — Тебе не больно? – на этот раз Клаус решил попрактиковаться в массаже, напав на несчастного в опустевшей после ужина столовой. — У меня нет нервных окончаний, – Бен тряхнул головой, чувствуя, как Четвёртый проминает его плечи, что есть силы. Силы было не так уж и мало. Банки, нажитые во Вьетнаме, сдувались очень неспеша. И Бен не мог не признать: ему они нравились. — Зато есть память о том, как бывает больно. — Не поверишь, но это не то, о чём я хочу помнить. — А то, что приятно, помнишь? — М-угу, – промычал призрак, наклоняя голову вперёд и прикрывая веки. Пусть мнёт. Должна же быть хоть какая-то компенсация за остальные пытки. Через секунду он широко распахнул глаза. — Ты меня в шею поцеловал или показалось? — Показалось, – слишком быстро откликнулся Четвёртый, но тут же отстранился. — Я бы сказал, удивительно, что ты ещё не рискнул меня завалить, – хмыкнул Бен. — Как ты сказал, у меня ещё есть остатки чувства самосохранения. Остаточки, во-от такие, – он показал маленький зазор между пальцами. — Нашёл-таки? — Вырастил на грядке с трезвостью. — Горжусь тобой, герой. — Ай, иди ты. Клаус наклонил голову, оценивающе глядя на Бена. — Ну, что ещё? — По какому принципу ты что-то чувствуешь, а что-то нет? — Видимо, не очень хочу и не особо чувствую, – пожал плечами Шестой. – Мортал же сказал, что обе стороны должны участвовать. — Ну вот смотри, – Клаус открыл воду в раковине позади себя и, намочив пальцы, опрыскал Бену лицо. – Что чувствуешь? — Что ты идиот. — Горячая, холодная? — Клаус, отвали, ради всего святого. — Ну? — Не знаю. Мокрая. — Ага. — Что, блин, за "ага"? – Шестой закатил глаза так далеко, что ещё немного – и увидел бы содержимое черепной коробки. — Ты не ждёшь от этой воды определённой температуры, у тебя этой информации просто нет. — И она мне ничуть не интересна, поверь. — Но если бы знал – может, и... – он замолчал и, вспомнив что-то, ринулся к холодильнику. — Я сваливаю. Развлекайся без меня, – Бен покачал головой и поднялся. Вот что ему стоит быть, как все нормальные мёртвые люди? Проходить сквозь мебель, столы, людей. Сказочное спокойствие. Нахрена вот это вот всё. — Стоять. — Что ты от меня хочешь? – Бен с непониманием воззрился на упирающуюся в грудь банку "Нутеллы". — Палец засунь. — Звучит волшебно. Один или мы сразу хардкорно, как ты любишь? — Ценю твои познания в моих пристрастиях, дорогой. — Что дальше с пальцем? — Холодно? — Клаус, блять, нет, не холодно. Просто липко. — А так? Бен не успел пискнуть, как Клаус, перехватив его руку, принялся слизывать шоколад с его пальца, сверкая глазами. — Горячо? – в перерывах между посасыванием спросил Клаус. — В каком смысле? – голос Бена внезапно осип. Колени предательски обмякли, а внутри что-то подпрыгнуло. Клаус выпустил палец изо рта. — У тебя зрачки, как после здоровенной плюхи. Шестой с трудом вернулся в реальность и медленно выдохнул. — Это подло. — Это вкусно, – нахально облизнулся Четвёртый. – Так в каком смысле было горячо? — Во всех, – вынужденно вздохнул Бен.