***
Закончив завтрак вкуснейшими моти и откинувшись на стуле, Сейя задумался, чем заняться: идти в студию было не с чем, играть каверы надоело, да и играть их не было возможности… Так он сидел какое-то время, покачиваясь и прикрыв глаза, пока его не осенило — у него ведь было много недоделанных собственных песен, которые давно пора было довести до ума и представить возможным продюсерам, — и тогда он уселся за компьютер с акустической гитарой, зная, что ее тихий звон никак не помешает соседям, включил программу для написания музыки, надел наушники и переслушал несколько своих набросков, а потом, поймав вдохновение, принялся творить — не так быстро, как, возможно, хотелось бы, зато с душой и рвением, вкладывая в песни всю свою бунтарскую натуру.***
Всю ночь промучившись от эротических снов, в которых фигурировал одурманивающе ароматный и возбуждающе обнаженный Сейя, невыспавшаяся Усаги поняла одно: ее наглый, принципиальный и безумно красивый сосед должен был быть наказан за все свои выходки. Пока она занималась тем же, чем и он, а именно — принимала душ, наводила красоту и завтракала, у нее в голове роилась целая куча всевозможных идей, однако самая лучшая из них сверкнула в ее мозгах совершенно внезапно: конечно, клин ведь клином вышибают, а значит, она должна была сделать как можно больше шума, чтобы он осознал, каково бывает ей. Облюбовав эту идею, энергичная Усаги тут же принялась искать возможности ее реализации и, перебрав несколько наиболее заманчивых вариантов, решила, что лучше действовать сообща, поэтому, взяв телефон, набрала четырех самых близких подруг и пригласила их на пижамную вечеринку, уверенная, что хотя бы двое из них не откажутся из-за нехватки времени, так как была пятница. Рей извинилась и отказалась, посетовав на необходимость рано вставать на пары в субботу, зато Минако и Макото согласились сразу, обещав принести вкусностей; любящая учебу Ами сообщила было, что собиралась готовиться к тесту, однако Усаги быстро убедила ее, что с ее гениальными мозгами тест должен был готовиться к ней, а не наоборот, и Ами, услышав, что будут почти все остальные подруги, согласилась намного быстрее. — Жду не дождусь увидеть, какие пижамы они принесут на нашу вечеринку! — Усаги потерла руки, хихикнула и влезла в свой комод, чтобы найти подходящую вещь. — Ага, пожалуй, ее и надену! Она извлекла из недр ящика темно-бордовые шелковые шортики и такой же верх, стилизованный под маечку; эту комбинацию она как-то купила на распродаже по наущению Минако, уверенной в том, что в университете очень легко найти себе парня, и надевала ее лишь один раз, потому что больше не было повода; она приложила вещь к телу и подошла к зеркалу, улыбнувшись сама себе и коснувшись кончиком пальца небольшой золоченой звездочки, висевшей на груди маечки в качестве украшения; вспомнив про звездного мальчика по соседству и почувствовав, как заныло что-то внутри, она отогнала мысли о нем и усмехнулась: — Вечером будет весело!***
Вечером вся компания девушек собралась на удивление быстро, и гостьи приоделись в свои пижамы: Минако — в дерзкую синюю, чем-то похожую на ту, что была у Усаги, Макото — в удобную серо-розовую — верх представлял из себя подобие футболки, а низ — штанишки чуть выше колена; Ами же долго переодевалась, а когда наконец вышла, то Минако и Усаги почти хором воскликнули: — Ты такая милая, Ами-чан! — Спасибо… — девушка зарделась и засмущалась, оправляя свой летний кигуруми светло-синего цвета. — Мой любимый… — Давай поменяемся, — предложила Минако. — Я первый раз в жизни поношу кигуруми, а тебе в моей пижаме цены не будет! — Шутишь? — ее подруга смущенно рассмеялась. — Я бы такое даже с собственным парнем не надела! — Тогда я желаю тебе найти такого парня, чтобы у него был фетиш на чулки и комбинации. Вот так! И пока Ами заливалась пунцовой краской, Усаги решила напомнить подругам, зачем они, собственно, собрались: — Кстати, о парнях… Наша задача — устроить моему соседу локальный шумовой апокалипсис, и в процессе получить много удовольствия! С чего начнем? Минако вдруг взяла рюкзак и хитро улыбнулась: — Я тут принесла колонку… — она достала гаджет, — маленькая, но удаленькая, я дома часто слушаю на минимальной громкости, потому что даже на средней она делает такие басы, что стены трясутся! Итак, куда ставим? Усаги обвела комнату взглядом, стыдясь признаться, что понятия не имела, какая именно стена наилучшим образом подходила для устраивания Сейе веселого вечера, пока Макото не подала голос: — А давайте поставим ее на кухне, а сами устроимся здесь? Так она не будет нам слишком мешать, и мы сможем без проблем пообщаться? Я тут, кстати, и вкусностей принесла… Не успела она договорить последнюю фразу, как Усаги и Минако утащили колонку на кухню и включили радио, а потом вернулись со стаканчиками и напитками из холодильника — и веселье началось. Прошло около сорока минут, когда смех и обсуждения были прерваны звонком в дверь — и тогда Усаги подскочила. — Это… он! — она потирала руки от предвкушения. — Наконец-то он понял, что не он один способен крушить тишину! И она помчалась открывать, а верные подруги последовали за ней, чтобы своими глазами лицезреть полную эмоций сцену. Торжествующе сияя, Усаги набрала воздуха в легкие, чтобы выпалить Сейе в лицо свое ликование, и открыла дверь — однако едва она увидела, кто именно звонил, как подавилась и закашлялась: Яцуми стояла на пороге и покачивала головой с весьма неопределенным выражением лица. — Яцуми…сан, — выдохнула девушка, наконец-то сумев прокашляться. — Очень рада вас видеть! — Усаги-чан, — строго проговорила пожилая соседка, — скажи, пожалуйста, это у тебя играет такая громкая музыка? — Э-э-э… — та бросила быстрый взгляд назад и сглотнула, — да… У меня. Мы тут хотели… — Вот от кого-от кого, а от тебя никак не ожидала подобной диверсии… — Яцуми снова покачала головой. — ты ведь такая примерная милая девочка! Ко мне просто приехали внуки, и я предупредила Сейю, и… — А почему же не предупредили меня? — не выдержала Усаги. — Сказали бы мне, я бы и не подумала включать громко. Гоменасай… — Видишь, от тебя не ожидали, — Минако вышла вперед, напустив на себя виноватый вид, — простите, — она обратилась к Яцуми. — Это я принесла эту колонку, так что вините во всем меня… — Ладно, — женщина смягчилась, — я действительно могла бы предупредить, разве я не была молодой и не знаю, что в голову может взбрести все, что угодно? Вы такие милые и веселые девочки, поэтому попрошу вас только сделать музыку потише, если несложно! — Конечно! Прямо сейчас! — и Минако, подмигнув, убежала на кухню. — Такая непосредственная, — Яцуми с улыбкой проводила ее взглядом, — спасибо, Усаги-чан, я даже вспомнила молодость! Что ж, в следующий раз предупрежу. — И, вежливо кивнув, удалилась к себе. Едва дверь ее квартиры закрылась, открылся лифт, и Сейя, который до этого даже не слышал всего происходящего в соседней квартире потому, что сидел в наушниках с гитарой и дописывал песню, вышел из него вместе с друзьями и внезапно остановился как вкопанный, во все глаза глядя на Усаги. До этого он всегда видел ее в обычной одежде и был занят соседской «войной» и шутками в ее сторону, а сейчас взглянул на нее совсем другим взглядом. Золотые косы девушки рассыпались по плечам, своим цветом лишь подчеркивая глубину бордового цвета ее комбинации, а тот, в свою очередь, подчеркивал приятную белизну и гладкость юной кожи; увидел Сейя и обнаженные тонкие руки, и волнительную девичью грудь, приятно очерченную маечкой, и округлые бедра, и острые колени, и, переведя взгляд на ее красивое лицо, почувствовал, как кровь совершенно беспардонно начала отливать от мозга. — Ну, чего застыл? Нам песню надо слу… — начал было Ятен, но посмотрев туда, куда смотрел его друг, тоже остановился и потерял дар речи. — Так, кто из вас кто? — Минако взяла быка за рога, прикинувшись, что понятия не имела, как выглядит Сейя и остальные — подруга ведь не раз описывала ей героев своих шумных вечеров, — дай-ка угадаю… Ты, — обратилась она к брюнету, — сто процентов Сейя, потому что в твоих глазах звезды! Ты — Тайки… — она едва не ткнула шатену в грудь, и тот даже подался назад, не ожидав такого напора, — ну, а ты, — она дерзко взглянула Ятену прямо в глаза, — Яа-а-ате-е-ен. Ну что ж, добро пожаловать, соседи! Ятен подобрал упавшую челюсть и обратился к Усаги: — Не понял, вас тут теперь сколько? — Каждому из вас бы хватило, и еще вашему четвертому другу бы осталось, — надменно ответила та, подхватив настроение Минако, пока Ами пряталась за хихикавшую Мако. — Ну что, девочки, идем? Можем посмотреть кино или смешные видео, и у меня еще и игры есть! Минако, от которой не могло укрыться, насколько пристально Ятен разглядывал ее шикарное тело в синей комбинации, повернулась к парням спиной, откинула волосы и, взглянув на них через изящное плечо, произнесла: — Если хозяйка не против, пусть пепельный блондинчик присоединится — в общем и целом он подходит под мои критерии симпатичных мальчиков! — Что-о-о?! — не выдержал Ятен, шагая вглубь квартиры. — Да чтобы ты знала… Знаешь, сколько на меня девушек каждый день западает?! — И сколько? — поинтересовалась Минако, и Ятен снова остановился, не переставая поражаться ее наглости — таких экземпляров ему встречать еще не доводилось. Сейя, который отошел от шока, выкрикнул: — Эй, а мы?! Мы, что ли, не подходим под критерии? Усаги! Разве я тебе не нравлюсь?! Шикарная красотка вновь появилась в дверном проеме, окинув соседа взглядом и снова заставив его забыть, как думать, а потом ответила: — Что ж, заходите оба!***
Два часа пролетело как один миг, когда вся компания из семи человек играла в разные игры: Ятен поражался Минако, когда она открыто высказывала свои яркие эмоции в игре и повышала голос на партнеров; Тайки про себя восхищался аналитическим умом Ами, когда она обдумывала и совершала ходы, а Сейя в процессе игры непроизвольно все ближе придвигался к Усаги, пока наконец случайно не задел рукой ее руку — и от этого обжигающего контакта они оба слегка вздрогнули и взглянули друг другу в глаза, а потом, осознав, что их взаимолюбование длилось долго, едва заметно покраснели, отводя взгляд; потом же, оценив и кулинарные таланты Макото, парни все же попрощались и отправились к Сейе — слушать написанную им песню. Пока Ятен и Тайки внимательно слушали запись, воспроизводимую в программе для создания музыки, сам Сейя стоял, опершись о подоконник, и вглядывался вдаль, думая об Усаги. — Что ж, Оданго, — неслышно проговорил он одними губами, — сегодня ты заработала очко в свою пользу… И, прикрыв глаза, вдруг задумался, как сильно ему хотелось бы стать маленькой золоченой звездочкой на ее груди.