Тишина - это смерть

Несколько дней после произошедшего разговора Сейя никак не давал о себе знать, и по вечерам царила тишина, которая сперва была столь желанна для Усаги. Первый вечер она радовалась, торжествуя, так как, по ее мнению, одерживала первые маленькие победы в этой соседской «войне»; в течение второго она неоднократно прислушивалась, надеясь уловить хоть какое-либо звучание, отдаленное напоминающее гитару, а на третий день с утра твердо решила отправиться на поиски, начав хотя бы с визита к добродушной соседке-старушке по имени Яцуми, при условии, что не услышит музыкальных экзерсисов Сейи вечером. Весь день она провела как на иголках, коря сама себя за то, что, как ей казалось, никак не могла понять, чего в данный момент жизни ей хотелось больше — тишины или же звуков гитары за стеной, хотя стороннему человеку сразу стало бы понятно, что Сейя давно завладел вниманием своей юной соседки. Ближе к вечеру она попивала чай, поглядывая на часы — музыкант обычно начинал играть примерно в это время, а потом прикрыла глаза — и разум услужливо показал ей дерзкий образ молодого брюнета, почти приподнявшего футболку до самой груди и обнажившего таким образом свой крепкий пресс — и тогда она глубоко вздохнула, задумавшись, как бы ей хотелось услышать и увидеть его снова. Допив чай, она вернулась в комнату и решила посмотреть что-нибудь интересное, чтобы отвлечься, а так как у нее внезапно обнаружился пакетик кокосовых чипсов, она надела наушники, чтобы легкий хруст не мешал ей четко слышать звук в видео. Вскоре она немного отвлеклась от своих мыслей и погрузилась в происходящее, однако когда в фильме по воле сюжета наступила тишина, до нее вдруг донеслись знакомые звуки. Усаги подскочила, едва не опрокинув ноутбук, поставила фильм на паузу и прислушалась: сомнений быть не могло, и она почувствовала вспышку радости. За стеной играли песню, которую девушка однажды слышала по радио и которая ей даже понравилась, однако ей не удалось вспомнить название; потом зазвучала незабвенная «Smells like teen spirit» группы Nirvana, и Усаги поняла, что на этот раз микрофон у Сейи был включен. Обвинять его не имело смысла, так как был ранний вечер выходного дня, да Усаги и не собиралась этого делать; напротив, ей было интересно послушать, как звучали известные ей рок-песни в его исполнении. Вопросы у нее возникли лишь тогда, когда она осознала, что гитары было две, если не три, да и кто-то пару раз явно подпевал в микрофон вместе с Сейей. Движимая любопытством, она вышла на площадку, подошла к двери и постояла несколько минут, слушая музыку, чтобы убедиться, что ей не послышалось — а потом, когда очередная песня закончилась, твердой рукой нажала на кнопку звонка. Дверь вскоре открылась, но увидела Усаги совершенно не того, кого планировала: на пороге стоял невысокий парень с длинными белоснежными волосами, собранными в хвост, и смотрел на нее в упор изучающим взглядом наглых зеленых глаз. Одет он был в увешанные цепями джинсы и кожаную жилетку на голое тело, и он был немного влажным от пота. — Сейя! — крикнул незнакомец в глубину комнаты, — я думал, девочек будет три, и они будут одеты в латекс или кожу, а пришла одна, да еще и выглядит, как любительница попсы! — Чего?! — вспыхнула Усаги. — Чтоб ты знал, я меломан! — Она еще и спорит со мной! — возмутился белобрысый. — Нет, с такой я мутить точно не буду! — Можно подумать, я бы с тобой начала! — Усаги скрестила руки на груди и скорчила гримаску, четко давая нахалу понять, что он никак не интересовал ее ни как парень, ни как собеседник. Тем временем Сейя выглянул в коридор и ответил: — Послушай, Ятен: во-первых, прекращай свои шуточки про девочек, так как у меня тут не лав-отель, а во-вторых, впусти Оданго — это моя соседка, которой не нравится, как я играю, — он улыбнулся, — а мне как раз не хватало критики. Пусть она оценит нашу игру! — Да ладно… Уж и пошутить нельзя. — Ятен хмыкнул и сделал приглашающий жест рукой, и Усаги прошла в квартиру, гордо вскинув голову, не убирая рук с груди и всем своим видом показывая свое отношение к нему. Занятая препираниями с Ятеном, она не обратила особого внимания на Сейю, однако едва зайдя в комнату, она так и присела на диван, не в силах оторвать от него взгляда. Он стоял посреди комнаты у микрофонной стойки, сжимая в руках свою блестящую черную гитару; его длинные черные локоны были распущены и свободно падали ему на спину, пока несколько непослушных прядей легли на грудь; из одежды на нем были только виниловые штаны, идеально подчеркивавшие его ноги, и соблазнительно поблескивающий пояс с клепками, а на запястьях красовались браслеты. Темные волосы лишь подчеркивали светлую кожу, приятную ширину плеч, четко очерченные линии шеи, рук и торса, а легкая смесь ароматов колы, корицы, лайма и ванили, которая донеслась до ее обоняния с его стороны, моментально вскружила ей голову. — Эй, если ты меломан, — Ятен вырвал ее из сладких грез, — то как тебе такое?! — схватив синюю гитару, украшенную рисунками молний, он выдал такой страшный риф, что у бедной девушки едва не заложило уши. — Не напугал, — Усаги выдохнула, — но я слышала и получше. Сейя, ты хотел от меня критики? — она рассматривала его тело, надеясь, что не выглядела так, словно откровенно пялилась. — М-м-м… да. — Тот улыбнулся. — Мы тут репетируем для скорого выступления на разогреве у одной из японских рок-групп… Играть, к сожалению, пока будем каверы, но это не страшно, поэтому мне хотелось бы, чтобы ты оценила все это со стороны. Как ты уже поняла, это Ятен, — он указал на белобрысого друга, — а это — Тайки, — он махнул рукой в сторону скромного шатена, сидящего в самом углу комнаты в кресле с бас-гитарой в руках. Усаги кивнула в знак приветствия, недоумевая сперва, как она могла не заметить третьего человека, но потом поняла, что во всем был виноват Сейя со своим видом и ароматом — и тут он обратился к ней снова: — Сейчас мы будем играть, а ты будь добра, если несложно, замечай все недостатки и потом выдай свою честную критику, ладно? Глядя на него, Усаги никак не могла представить себе, какие недостатки могли бы вязаться с его образом, но все же кивнула, глядя на него во все глаза. — Она в тебе сейчас дыру прожжет, — негромко хмыкнул Ятен, глядя, как друг настраивает громкость на усилителе. Сейя лишь усмехнулся, подавая сигнал — и они заиграли втроем. Песня показалась Усаги знакомой, и она стала жадно ловить звуки, которые Сейя извлекал из инструмента, лаская струны своими длинными быстрыми пальцами, и вслушиваясь в звучание его голоса, находясь совсем рядом — до этого ей не доводилось слышать этот голос во всей красе, так как его глубину заглушали стены и отсутствие микрофона, — а сейчас он буквально вливался в нее, вызывая трепет во всем ее хрупком теле. Когда песня закончилась, девушка не сразу пришла в себя и на вопрос музыканта «ну как?» ответила лишь «что, прости»? — Он интересуется, пошла бы ты после такого выступления к нам за бекстейдж или нет! — не выдержал Ятен. — Прости, Ятен, но к тебе — точно нет, — Усаги выдохнула. — Сейя, в этот раз скажу честно, что играешь ты здорово! — она, сама того не заметив, закусила губу. — Уверена, что у тебя все получится! — М-м-м… — парень наклонился к ней так, что его длинные волосы едва не задели ее руку, и ей стоило огромных усилий не коснуться их, — неужели мы начинаем играть по моим правилам? От его улыбки у девушки задрожали колени, и она встала. — Если мне понравилось один раз, это не значит, что можно играть по вечерам как сумасшедший! — соврала она, соскочила с места и сунула руку в карман. — Кажется, мне мама звонит… До встречи! — и она вылетела из квартиры, заставив парней онеметь на пару секунд.

***

Уже вечером Усаги бесконечно ворочалась в постели, вспоминая Сейю, его шикарный торс и пленительный аромат — эти мысли не давали ей покоя, а особенно ее напрягали слова о девушках бэкстейдж: она прекрасно понимала, что ее соседа бешеные фанатки могли бы разорвать на куски. — Ну нельзя так шикарно выглядеть и так вкусно пахнуть… Черт, черт, черт! — она ударила кулаком по простыни, чувствуя нарастающее возбуждение.