Память волшебника

       Перед ним бесшумно открылась тяжёлая дверь, и яркий свет ударил в глаза. Словно соломенные, волосы девушки пылали, вихрясь спутанным потоком, голубые глаза уставились на парня, а настойчивая улыбка приглашала войти.        — Что-то ты не выглядишь больной, — заметил юноша, перешагивая через порог и разуваясь. С входа открывался вид на кухню, откуда уже тянулся сладкий запах ванили. В квартире было светло и свежо, что вызывало странное чувство холода и чистоты.        — Знаю, знаю, — буркнула девушка, провожая друга к пустому столу, — но мне иногда нужен внеплановый выходной.        Её ленивый ответ не беспокоил Остера, но он дрогнул, вновь осмотрев блондинку. Казалось, пижама вот-вот спадёт с неё, оголив стройное тело.        — Слушай, Кей, тебя совсем не волнует собственный вид? Я всё же гость и всё же парень.        Насчёт времени он умолчал.        Она удивлённо взглянула на него и словно задумалась.        — Правда, что ли?        Кей игриво улыбнулась и ловко увернулась от смущённого взгляда Остера. Она напевала какую-то странную мелодию и слегка покачивалась, разыскивая что-то на верхних полках, для чего ей приходилось вставать на цыпочки.        — Ты какой чай любишь?        — Чёрный, — пробормотал парень, всматриваясь в благовонные веточки, насыпанные в вазочку.        — Ну, у меня есть только зелёный, — последнее слово она произнесла по слогам, словно подчёркивая его превосходство над предпочтениями остальных. Девушка достала бумажный пакетик с изображением каких-то трав, раскрыла его и высыпала содержимое в керамический чайничек. К этому моменту вода в электрическом чайнике закипела, и Кей перелила её в первый сосуд, после закрыв его крышечкой. Её действия были ловкими и осторожными, словно заученными через нескончаемые циклы. Она развернулась к парню и улыбнулась, довольная собой.        — И тебе даже не стыдно вот так пропускать уроки? — выдавил Остер, неуверенно переводя взгляд то на подругу, то на чашки, которые та уже успела достать.        — Думаю, это плохо, но меня не особо волнует моя посещаемость.        — А как же твои родители? Им всё равно? — настаивал парень, уже пронзая девушку строгим взглядом. В его голосе осели нотки смущения, растерянности и неуверенности, и теперь он идеально подходил Остеру.        Он не был одноклассником Кей, подружился с ней совсем недавно, но уже успел понять её. Обычно молчаливому и тихому, ему было легко и свободно рядом с ней. Таким, как он, трудно найти людей, в общении с которыми не было бы подвоха, скрытых мыслей, неприязни и прочего. Кей же и врать не любила, и все свои мысли без капли стеснений озвучивала громко и ясно, и позже от своих слов не отказывалась. Только таким людям верил Остер в то время.        — Мама очень устаёт после работы, я не могу её тревожить.        — А разве не поэтому ты должна нормально учиться? — пробормотал парень, понимая, что его слова ничего не изменят. Кей словно не заметила их и с несменяемой улыбкой поставила перед Остером чашку чая. Запах трав, жар и блеск неровного отражения вцепились в его разум. Пленителен был не сам напиток, а его появление перед глазами. Что-то неясное и чужое было в этом. Странное чувство прошло, как только Кей спросила:        — И зачем же ты пришёл?        — А-а, ну, сегодня ты ведь пропустила курсы по химии, вот я и принёс конспекты, — слегка побито ответил он и достал из рюкзака тетрадь. Девушка перехватила её и пролистала от начала до конца, словно чтобы удостовериться в отсутствии тайных записок с приглашениями разделить остаток чьих-то дней вместе.        — Э-э-э, а где взятка? — обиженно протянула Кей.        — С чего это там должна быть взятка? — угрюмо-сердито заметил Остер, но его слова оказались недостаточно философскими, чтобы вскружить мысли подруги.        — Как же так? Как же так? Зачем мне конспекты? Мне деньги нужны!.. Проваливай, Ос... — Тут она самодовольно улыбнулась. — Оливер.        — Я ухожу, — оставил Оунер и, закинув рюкзак на спину, направился к выходу. Нет, его совсем не обидели кривляния Кей, не взбесил тон её речи. Просто он понимал, что лучше уйти сейчас, иначе он не сможет вставить и слова позже.        — Что? Уже уходишь? — обиженно спросила девушка, провожая гостя до прихожей. В её глазах заблестели слезинки разочарования.        — Уверен, ты уже придумала, чем мы могли бы заняться в следующий час, но...        — Три часа, — поправила Кей так, как студенты поправляют своих преподавателей.        — Но у меня есть и свои дела, — закончил Остер уже за порогом.        Дверь захлопнулась с низким криком, коротким, как удар молотком. По одну её сторону радостно-печально дрожала от восторга некая Кейри Кьюбелл, а к другой примкнул взбудораженный и пьяный от осознания происходящего Остер Оунер. Шестнадцатилетние подростки, хватающиеся за любые знаки, дающие им тайный смысл, сами навязывали себе придуманные чувства, окутанные романтикой юности. Может, при других обстоятельствах это и не закончилось бы таким сухим расставанием, каким было суждено, но всему своё время.        Кейри Кьюбелл, известная более как Кей, была одним из тех типов людей, которые могут без проблем подружиться с любым человеком, найти общие темы для разговора, при этом понять каждого и дать небессмысленный совет. Слова, давно потерявшие смысл, в её речах вновь обретали его. Пожелания и утешения, которые давно стали для нас вынужденными, она произносила с такой искренностью и добротой, что невольно слышишь в них те самые чувства, которые в них когда-то закладывали. Это одно из многих качеств, которые действительно ценятся в обществе, было наиболее привлекательной чертой такой глупой и наивной девушки, как Кей. В общем, говорить о ней сейчас неправильно, особенно, когда есть нечто поинтереснее.        Тяжёлая дверь вновь распахнулась, вновь яркий свет ударил в глаза, вновь гостя встречает Кейри в одной пижаме. Прошло не более часа с ухода Остера, как к ней уже ломится девушка, обладательница спокойного лица человека второго плана.        — Шель, — устало обратилась к подруге Кей, — ты же сказала, что не сможешь сегодня зайти, не так ли?        Та уставилась на неё с упрекающей мыслью, но такой, какая бывает только у людей одиноких и молчаливых. Такой взгляд отличается заметным холодом, который, впрочем, лишь привычная маска для них и не несёт в себе злого намерения. Умышленно отстранятся от окружающих свойственно немногим, и Мишель Мерид одна из них. В отличие от Оунера она сама выбрала путь одиночки, не стеснительна, а неразговорчива и недружелюбна, с какой-то яростью и грубостью обращается к другим, отчего некоторые её побаиваются. С другой стороны, Мерид просто обожала всё миленькое и детское. В частности всякие платьица и шляпки, чулочки и босоножки. В общем, волчица чистой породы с бантиком на макушке.        — Что застыла? — поприветствовала Шель подругу. — Дай пройти.        Кей отступила с сияющей улыбкой, которой так просто заразить встречного прохожего, исключая угрюмых неудачников. Стоит заметить, Мишель не относилась к последним, но старалась сдерживать накативший восторг, поддерживая образ неприступной скалы.        — Чаю? — ради вежливости и приличия предложила Кейри.        — Нет, не хочу, — последовал ожидаемый ответ. Обе девушки осознавали, что родители Кьюбелл не переносят ни кофе, ни какао, ни шоколад, а другого Мерид не примет. Помешанная на сладком и очень-очень сладком она могла бы бунт поднять против чая, если бы не излишние шум и внимание, вызванные данным происшествием в частных случаях давно прошедших дней.        Гостья не впервые была в квартире Кей, потому сразу же прошла в её комнату. Не обращая внимания на столь ужасный беспорядок, описывать который даже страшно, она уселась на кровать и скрючилась так, что голова её касалась стены и поддерживалась только ей, пока остальное тело растянулось змеёй. Девушка достала телефон и, уставившись в него, спросила:        — Слышала о "Памяти волшебника"?        Кейри села рядом с подругой, согнувшись немного иначе, в позе более правильной, хоть и не достаточной для нормальной осанки.        — Да, в сети сейчас только об этом и говорят, — как-то расстроенно начала она. — Но я не верю во всё это. Ну, сколько раз уже случалось подобное? Глупо, тупо и смешно.        Мишель перевела свой неизменный взгляд на подругу, взволнованно крутанула в руках телефон и протянула его ей. Кьюбелл незамедлительно взяла подношение, но так и не прикасалась к нему, недоверчиво поглядывая на гостью. Правильный ход!        — Смотри, я установила эту игру, просто чтобы опровергнуть все эти дурацкие слухи, но...        Она придвинулась ближе и, не вынимая гаджет из рук Кей, провела по экрану несколько раз. Показался список приложений.        — Видишь, он не замечает его.        Потом Шель вернулась к начальному положению и удалила одну из других игр. К удивлению Кейри, попытка удалить "Память волшебника" увенчалась провалом, а открыть свойства приложения даже не получилось.        — Знаешь, это очень странно. Игра не занимает ни байта места.        — Эй, ты же шутишь? — взволнованно спросила Кьюбелл. Все слухи оправдались, но такой специалист по слухам и играм, как Мишель Мерид, мог бы и подстроить нечто подобное по мнению Кей. И всё же...        — Нет. Ты же знаешь, я против всего этого.        Повисло недолгое молчание, на протяжении которого Кейри совсем не думала и только разглядывала тени, застывшие на полу. Может, среди этих теней есть ложная?        — Мне кажется, — внезапно заговорила Шель, — к тебе парень заходил?        Вот так, без малейшей запинки, без застенчивости и осторожности, совсем дерзко и нагло она затронула одну из тем, на которую одни говорить боятся, а другие могут без умолку.        — С чего бы? — оказала сопротивление Кей, немного поражённая собственной неловкости, зазвучавшей в голосе. Ей казалось, в таких ситуациях надо обязательно что-то скрывать так же, как герои фильмов и сериалов!        — Да так. Заметила тетрадь некого Оунера, вот и спрашиваю.        — А-а, это подруга одна. Оливия Оунер.        Мишель с подозрением отвела взгляд на часы, словно чтобы найти повод не задерживаться надолго.        — И зачем тебе столько "друзей"? — пробормотала она, поднимаясь. Обменявшись парой тихих фраз, подруги оказались по разные стороны одной двери. Без промедлений они разошлись в противоположных направлениях, уже не думая друг о друге.        Кейри вспомнила, сколько дел её ещё ждут, и сердечко её застонало. Боль, отчаяние, депрессия... В общем, чего только ни навыдумывала себе лентяйка, приближаясь к собственному рабочему столу. К слову, немало у неё было запланированных дел, начиная с личных идей, которым сбыться уже не суждено, и заканчивая разного рода обязанностями. Предположив, что ещё один пропущенный день не навредит ей, девушка отложила весь этот груз себе будущей, и решила заняться только химией. Если точнее, тем, что принёс ей Остер. Без труда разобравшись в его почерке, она переписывала строчки словно бы на другой язык, понятный только ей. В какой-то момент Кей осенило, что надо хоть как-то отблагодарить друга, и она нарисовала в его тетради маленький ключик и "спасибо". В общем, вот и вся благодарность, как оказалось.        Странное чувство проползло вдоль спины девушки, она затряслась, словно от холода, но никак не могла остановить эту дрожь. Это ощущение усиливалось резонансом, пока Кей, наконец, не поднялась со стула. Весь мир, будто замер, покорный её мыслям, и проснулся лишь с тихим шагом настенных часов. Кьюбелл осмотрелась, обошла всю квартиру несколько раз, но успокоиться никак не могла. Она вернулась к своему столу, сложила все тетради в стопку и уткнулась лицом в ладони. Тяжело вздохнув, вернув дыхание в норму и собравшись с мыслями, девушка свалила странные чувства в яму "ну, бывает" и не придала им значения, но желание что-либо делать к ней так и не вернулось. Поэтому она засела в телефон и долго ещё рыскала в сети в поисках чего-то интересного.        Не подумав, Кей скачала "Память волшебника". Несмотря на слова подруги, свои собственные убеждения и прочие комментарии потусторонних пользователей, она по глупости, скорее, даже неосознанно, потянулась к игре. Позже осознав это, девушка свалила по капле ответственности на влияние сети, на создателя игры и на раннее чувство. В общем, очень непонятным образом эта "Память волшебника" оказалась и у Кей.        С другой стороны, Кьюбелл было интересно узнать, есть ли в самом процессе игры нечто цепляющее. Хотя она и просмотрела парочку видео про это, ей хотелось понять на себе, о чём думал создатель игры и для чего он вообще создал её. Но, поиграв пару минут, Кей нашла несколько существенных отличий между её версией "Памяти" и тем, что показывали другие люди. Во-первых, изначально всем предлагалось выбрать некоторую стихию, но только не Кейри. Следствием стала разница в начальных заклинаниях: вместо, например, какого-нибудь незамысловатого "огонька" у неё на выбор были только самые бесполезные силы по типу "увеличить защиту" и прочего, что обычно остаётся без внимания и совершенно не ценится. И среди всего этого не было ни одной атаки. По сути, Кей становилась беспомощной, без единого шанса на победу, из-за чего её обида непомерно росла. Игра предлагала бороться с монстрами, повышать рейтинг и прочее, что сейчас нам не так важно. Короче говоря, настроение Кьюбелл совсем испортилось, особенно учитывая невозможность удаления приложения.        На следующий день Кейри поступила так, как и планировала: первую половину дня занималась своими делами, а затем отдыхала. В общем, всё складывалось так хорошо, что ей даже захотелось прогуляться. Погода стояла прекрасная, весна уже уступала лету, и река, край которой был виден из окна Кьюбелл, блестела, отбрасывая всё, что ни стремилось нарушить мерный ход её течения. Такие дни особенно нравились Кей: отражение в мутных водах искажало неугомонную радость на лицах прохожих, солнце нестерпимо било в глаза, а ветер, сладостно перебирая всё, что ни попадалось ему на пути, искал иллюзорный мир из сказок.        Одинокая и счастливая девушка, поднимаясь на цыпочки, точно так же искала нечто, что могло бы разогнать её мысли до скорости света. Не останавливаясь, она шла вдоль набережной, передвигаясь то к перилам, избегающим реки, то к зеленеющим травам парка, словно не могла определиться, куда направить свой взгляд. Проскакивая мимо кучек друзей и семейных сборищ, Кей была не в состоянии сдержать улыбки: так это было мило и безнадёжно весело — быть во всей этой толпе одной единственной, кто пришёл в одиночку, быть неузнанной никем, быть свободной от чужих мыслей и мнений... просто быть одной. Иногда находят времена, когда хочется закрыться в себе, оборвать все связи и не думать ни о чём. Иногда думается, что всё бессмысленно, что будущего нет, что рядом пустота. Но всё это глупости! Так считает Кей, а потому смеётся над собственными мыслями и суждениями.        Когда впереди появился конец набережной, девушка сделала несколько шагов назад и приблизилась к берегу реки. Схватившись за холодные поручни, она склонилась над ними и уставилась в воду. На душе сразу что-то съёжилось и покрылось мурашками, словно это нечто было живым. По левую сторону от Кейри стоял парень, точно так же разглядывая безоблачное небо, точно так же вцепившись в прохладу металла.        — Привет, — произнесла Кьюбелл, в надежде разыграть первого встречного волка. Но тот развернулся медленно и плавно, взгляд его был спокоен и невыразителен, а губы пересохли, готовые лишь молчать. От столь невзрачного лица Кей совсем расхотелось шутить над ним, а в голову полезли неприятные воспоминания. С досады она безжизненно выдохнула:        — Ты приходишь сюда погрустить?        Парень удивлённо приподнял подбородок и спросил:        — А ты?        — Конечно, нет, — выпалила девушка, отворачиваясь.        — Разве?        — Не говори так, словно знаешь!        Она снова повернулась лицом к незнакомцу: его решительный взгляд, увы, не пронзал насквозь, но зато не сбегал, не гнался за невидимой тенью за спиной собеседника.        — Ты забавная, — без усмешки сказал парень, пропуская через чёрные волосы пятерню, но и это движение не казалось напыщенным и самовлюблённым. Сам он словно и не замечал, какие знаки дают все эти жесты и слова, сошедшие с фильмов и сериалов. С другой стороны, Кейри не видела в этом ничего ненормального и неестественного, что исключало неловкие ситуации.        Тяжело вздохнув, она без тени неприязни улыбнулась своему собеседнику, словно он был её давним другом.        — А ты здесь часто бываешь? — спросила Кей, всматриваясь в многоэтажки, раскинувшиеся на другом берегу. — Иногда мне кажется, что на той стороне совершенно другой город.        — Не так часто, чтобы помнить каждый куст, но достаточно, чтобы знать, куда свернуть, — в тон девушке отвечал парень. — Ты, наверно, и не была в других городах, раз так говоришь.        — Это так заметно?        — Ты ведь считаешь, что мир на том берегу отличается от нашего, но даже другие города точно такие же, как и этот, что уж говорить о районах. Самые обычные города, ничем не известные, лишь серая масса на фоне того, что представляется туристам. — Незнакомец ухмыльнулся, склонив голову набок. — Как и люди.        — Я не поняла, о чём ты, но думаю, это интересно. Интересно побывать в новых местах, — заключила Кьюбелл, слегка растягивая глупую улыбку. Встреча с человеком, который рассказывает тебе всё, что думает, только потому, что вы не увидитесь больше, вдохновила её и ободрила.        — Знаешь, ты был прав.        — И в чём же?        — Что я пришла сюда погрустить. Мне иногда становится так хорошо, что я начинаю бояться, что скоро случится нечто настолько же плохое. Нечто вроде мести или приравнения радости и печали, смеха и слёз... Поэтому я пытаюсь первой оборвать цепочку счастья. Обрушить крепость, что я так долго строила, чтобы враги не захватили её. Это ведь ненормально? Желать боли.        Парень снова удивлённо поднял подбородок, словно домашний кот.        — Да ты мазохистка.        — Только не надо смеяться! Блин, ну и зачем я это сказала...        И он рассмеялся. Не каждый день встречаешь старого друга, которого никогда и не было.        Смущённая и обиженная девушка не получила того, за чем пришла, но уже и не задумывалась, что нагрянет возмездие за эту маленькую радость.        Ведь человек должен быть счастливым и не бояться этого счастья. Волшебник желал, чтобы все были счастливы. Но это "все" не всегда совпадало со "всеми" других людей. Если бы это "все" всё же оказалось чуточку ближе к этим людям, Волшебник сказал бы Кей, что счастье не приравнять грустью. Но его эгоистичное желание подарить счастье "всем" не учитывало самих чувств "всех". Поэтому с самого начала его план был обречён на провал.        Туда-сюда бродили школьницы в синих клетчатых юбках, иногда поправляя банты и галстуки, иногда разворачиваясь посмотреть, не наблюдают ли за ними парни из старших классов, иногда целеустремлённо шагая куда-то, словно на бой. Вдоль стен кучками выстроились те самые старшеклассники, периодически переводя взгляды от экранов телефонов на двери классов и здороваясь с проходящими мимо учителями. В кабинетах так же скучно: все сидят парой-тройкой человек, о чём-то тихо и не очень переговаривая; в каком-нибудь одиноком уголку сидит серая мышка, не зная, чем занять свои руки, и потому непрерывно то перелистывает страницы тетрадки, то нервно разглядывает пустынный пейзаж за окном. Со звонком, старым, как директор школы из фильмов и книг, ученики раздражённо и устало побрели в кабинеты, не торопясь начать урок.        В одном из таких классов Мишель, сидящая прямо перед молодой учительницей, угрюмо не сводила с неё глаз, чем довела ту до проявления неловкости в словах и взгляде. Женщина в недоумении бегала растерянным взглядом по школьникам и каждый раз, пересекаясь со взглядом Мерид, моргала так долго и неестественно, что казалось: она боится всего. По сути, так и было — учитель избегала всего, связанного с этой ученицей, — в точности, как и одноклассники Шель. Быть одиночкой грустно, только если человек не сам на это пошёл.        Дверь без стука распахнулась, стукнулась о стену и вернулась к виновнице, ударив её по лбу не так больно, как ожидалось, но достаточно, чтобы испугать и выгнать Кьюбелл. Сделав пару шагов назад, девушка закрыла дверь, постучалась и вновь открыла её. В этот раз без разрешения войти она бесцеремонно поплыла к своему месту и только тогда вспомнила, что надо бы извиниться за опоздание и чуть не выломанную дверь. К счастью, секундное молчание класса сменилось диким смехом и шумом, и никого уже не волновало данное происшествие, лишь учительница для вида постучала ручкой по столу. Весь класс расслабился с появлением Кей: даже Шель смягчила своё поведение и, довольная, уткнулась в тетрадь, чем облегчила душу преподавателя. Снова застучали бы часы жизни одного маленького общества: однотипные дни сменились бы однотипными, однообразные разговоры — однообразными... если бы не игра в мага.        Конечно, такой разговор не мог быть опущен среди подростков. Многим из них неинтересны подобные развлечения, но слухи загоняют, и если ты не в теме, то оказываешься за общей чертой. Одни считают, быть не таким, как все, и не повторять за остальными — лучшее решение, другие же предпочитают не выделяться, не рисковать, не отставать. И так было всегда. Каждый сам делает свой выбор, но, сделав его однажды, может отказаться от свободы. Второй шанс выпадает не всегда и, даже выпав, не всегда используется. Сильный же человек может изменить свою жизнь и без этого шанса. Поэтому второй шанс — не более, чем пустая надежда для слабаков.        К счастью, у Кей не было времени задумываться о столь глупых проблемах. Ей предстояло оправдаться перед всеми друзьями и учителями, но первым делом она решила вернуть Остеру конспекты. С одной стороны, он помог ей, с другой же — не было необходимости. В общем, Кьюбелл предпочла сделать вид, что тот её выручил — так и случилось позже.        Заглянув в кабинет чужого класса, Кейри начала искать определённое лицо. Она знала практически всех из параллели, поэтому многие улыбнулись ей, но, заметив, что не в них она нуждается, не стали подходить. Обнаружив, наконец, холодное и равнодушное создание в стороне ото всех, Кей выпрямилась и уверенной походкой направилась к Оунеру. Сколько немногозначительных взглядов проводило девушку до парня! Ей даже неловко стало, хоть и не настолько, чтобы показывать это. Остер же труднее переживал эти секунды: а что подумали одноклассники?..        — Вот, — без приветствия сказала Кьюбелл, протягивая тетрадь. Парень как-то слишком быстро её выхватил и спрятал в рюкзаке, не осмеливаясь пересечься взглядами с подругой. Пусть рядом с ней ему и было легче, но, когда на тебя смотрят ещё десятки глаз, становится не по себе! Впрочем, никто на них уже и не смотрел — с кем только эта девчонка не общается! Никого и не удивило бы, если бы Кейри заговорила с хулиганом или каким-нибудь чудаком.        — Я не вовремя? — невинно спросила она, слегка сдвинув брови.        — Н-нет, ничего, — замялся Остер, приподнимая голову. Его смущало и это положение: угрюмый, он сидит за партой, а она стоит над ним и ласково смотрит сверху вниз.        — Ну, тогда не буду отнимать у тебя время, — неестественно вежливо для себя произнесла она и развернулась. Уходя, Кей обменялось парой слов с некоторыми из знакомых, оставив после себя светлое чувство радости и счастья.        За дверью её поджидала Мишель, лицо которой преобразилось в хитро-доброй ухмылке.        — Так это и есть Оливия Оунер?        Кьюбелл натянуто рассмеялась, но почти сразу же это напряжение спало, и она поняла, как глупо всё это. И зачем только она скрывала от лучшей подруги такую мелочь? Стесняться своих друзей равнозначно не признавать их своими друзьями, а это хуже всего!        — Слушай, Шель, — начала вдруг Кей уже в своём классе, рухнув на стул, не сводя глаз с подруги, — так вышло, что я скачала "Память волшебника".        Мерид немного удивилась, но улыбнулась с хитринкой во взгляде. Она предполагала, что Кьюбелл не выдержит, но не рассчитывала, что так рано. Для Кейри быть не в теме равно быть за чёрной чертой, перешагнуть которую невозможно без должных знаний, а, значит, она рискнёт даже собственной безопасностью, подвергнет сомнению собственное мнение. Это не совсем правильно, но каждый сам расставляет приоритеты, а потому осуждать другого человека никто не вправе.        — И что же? — подперев голову рукой, наигранно спросила Мишель.        — Я не совсем понимаю, да и не разбираюсь толком, — в голосе Кей зародилась дрожь и неуверенность, — но мне кажется, так быть не должно...        Она протянула телефон с запущенной игрой подруге и неподвижно засуетилась.        — Это... — не сразу ответила растерянная Шель, словно пытаясь сначала разобраться, не ошиблась ли сама в чём. — Такого я ещё не видела... но смахивает на нейтральную магию или магию поддержки...        — Может, я что-то не так сделала?        — Вот только... игра-то оффлайн, — не замечая Кей, продолжила девушка. — О какой поддержке может идти речь? Команды не образовать, смысла в баффере нет... Вначале тебе ведь предлагалось выбрать стихию?        — А-а, нет, вроде.        Кейри уже сомневалась в собственной памяти, доверяя памяти Волшебника, что раскрыл тайну магии одному крохотному миру. Пока никто об этом не знает, будет править спокойствие и человек...        — Как так? — Не похоже, что Шель сильно поразили данные слова. — Ты точно ту игру скачала? Не фейк же? Да и не сказать так сразу...        Не дождавшись ответа от глупенькой подруги, которая с некоторого момента с непонимающим видом пялилась на неё, она протянула ей свой телефон, предлагая сравнить. Та беспрекословно повиновалась Мерид и стала перекидывать взгляд с одного экрана на другой. В этот же момент, словно по велению Волшебника, рядом зашептались девчонки.        — Слышали-слышали? Из-за Вольта их учитель и слёг! До чего довёл беднягу!        — Им и так самый добрый достался, а они им не дорожат нисколечко!        — Не понимаю я Вольта. В школу ходит, но бродит по коридорам без дела, уроки не посещает...        — Кажется, он раньше хулиганом был, но в прошлом году...        Они замолчали, как только заметили рядом стоящую Мишель. Её грозный взгляд, тяжёлая тень и тихая ярость окружили сплетниц, словно к ним не одна девушка подошла, а целая команда спортсменов.        — А вы разве не знаете, что этот самый Вольт приходится сыном директору?..        — Что за бред она несёт? — злобно прошептала одна из девчонок, поднимаясь со стула. Каждый в этом классе отлично понимал, что распространять слухи при Мерид плохая идея. Она терпеть не может эти глупости, и это единственное, что может заставить её обратить внимание на окружающих. Сбивая чужую ложь своей, Мишель верила, что этим обрывает цепь сплетней, что, впрочем, проблему не устраняло.        Пока подруга возилась с одноклассницами, Кей всматривалась в детали игры. Она не заметила ни единого отличия, если не считать заклинания: Шель выбрала стихию... жизни? Это немного поразило девушку, но тут же порадовало. Она знала, что Мерид предпочитает оригинальность и что игра предлагает на выбор огонь, воду и эту самую жизнь. Набор практически классический, даже слегка глупый. И всё же Кейри ожидала...        Поток её мыслей прервался. Картина перед глазами дрогнула, поплыла и вновь собралась. От кончиков пальцев хлынул поток холода, смешанного с кровью, голова загудела, наполняясь пеплом жара. На секунду все звуки и движения замерли, потом снова накатили густой смесью. Сохраняя тревожное молчание, Кей начала замечать, что улыбается. Смахнув с лица пелену непонятных сомнений и страхов, она вернулась к своему занятию, забыв это жуткое чувство.