По прозвищу Бог

             ЧанЁль громко барабанил длинными пальцами по новому изданию инструкции, переплетённой в местном секретариате. Книга была довольно объёмная и большеформатная, набранная крупным шрифтом, удобным для чтения.       Только вот читать её полицейский не собирался.       Он уже изучил одну такую, когда его перевели на работу в отдел по расследованию особо тяжких, и больше такой радости ему было не нужно. Он терпеть не мог весь этот сонм глупых и порой бессмысленных ограничений, часть из которых и вовсе являлась прописными истинами.       Подавив зевок и брезгливо засунув инструкцию в самый нижний ящик тумбы стола, ЧанЁль огляделся. Сотрудники из его группы вовсю работали, что неудивительно: если Бог и вправду объявился снова через целых пятнадцать лет, то поймать его — первейший приоритет для каждого.       ЧонДэ засел в своём импровизированном кабинете, представлявшем собой три невысоких перегородки, составленных у стены и образовавших собой почти правильный квадрат. Лейтенант разговаривал по телефону с кем-то из экспертного центра и, судя по его голосу, в котором звучали нехарактерные резкие металлические нотки, ребята в белых халатах пока не могли сообщить ничего путного.       МинСок — старший детектив с необычными зеленоватыми глазами удлинённого разреза — учтиво встав со стула, беседовал с молодым прокурором.       МинСок был самым старшим в их группе и пользовался уважением коллег. В профессиональном плане он звёзд с неба не хватал, зато отличался исполнительностью и вдумчивостью. Впереди одна прядь его коротко стриженных чёрных волос была совсем седой — давным-давно его ранили ножом, и волосы на этом месте выросли уже белыми. Он несколько смущался этой детали и потому не выходил на улицу без головного убора.       Его собеседник являлся полной противоположностью: щеголеватый молодой человек в костюме, высокий и стройный, с густыми волосами, уложенными в модную причёску, и мрачным выражением лица.       Кажется, этого молодчика звали О СеХун или как-то вроде.       ЧанЁль усмехнулся, наблюдая за тем, с какой серьёзностью молодой человек внимал МинСоку. У этого СеХуна имелись богатые родственнички, этим, скорее всего, и объяснялся его головокружительный взлёт по карьерной лестнице в прокуратуре. Конечно, он был неплохим специалистом в своей области, но обычно выпускники университетов, решившие пойти в государственные обвинители, должны были несколько лет прозябать в помощниках. У этого СеХуна же подобный период стажировки занял всего месяц — неслыханное дело.       Поморщившись, ЧанЁль махнул рукой и тяжело поднялся с кресла. Плевать на кумовство и коррупцию — это, в конце концов, не его дело. Ему и без того хватало занятий: проверить, как идёт процесс у оперативников, работавших непосредственно на месте преступления, и по возможности помочь им, зайти к Крису в мертвецкую, посетить технических специалистов…       Но он упорно сидел в отделе, ожидая БэкХёна.       ЧанЁлю казалось просто необходимым, чтобы журналист первым узнал подробности жуткого дела. Ведь, вполне возможно, он намечен как следующая жертва…       СеХун подписал какой-то протокол, лежавший на столе МинСока и, отложив ручку, громко хлопнул в ладоши, чем заставил ЧанЁля вздрогнуть.        — Надеюсь на хорошие новости, — вымолвил прокурор, потрепав МинСока по плечу. — Удачи в расследовании. Уверен, вы обязательно схватите этого Бога!       ЧанЁль перекривился и отвернулся. «Уверен, вы обязательно схватите этого Бога», скажите, пожалуйста, какие нежности! Да этот университетский молокосос ещё под стол пешком ходил, когда были совершены те первые преступления; что он вообще мог знать? И кто ему позволил вести себя так покровительственно?       Дождавшись звука закрывшейся двери, ЧанЁль повернулся и с интересом посмотрел на старшего детектива, ожидая реакции.       Но МинСок, сохраняя поистине олимпийское спокойствие, быстро просмотрел подписанный протокол и потянулся к местному телефону, как будто юный прокурор вовсе не позволил себе кое-что лишнее несколько минут назад.        — Просто поразительно, — пробурчал ЧанЁль себе под нос.       Он помассировал себе шею и, прочистив горло, хрустнул пальцами. БэкХён что-то задерживался: он должен был уже прийти в участок, ведь редакция не так далеко отсюда, особенно учитывая характер данного преступления.       Один из детективов, подойдя к окну, приоткрыл нелепую фрамугу, смонтированную на американский лад, и ЧанЁль, подойдя ближе, с удовольствием закрыл глаза, почувствовав, как лёгкий ветерок начал ласкать разгорячённое лицо.       Он прекрасно помнил события пятнадцатилетней давности, ведь именно ему — тогда молодому новобранцу — досталась самая сложная задача: забота о выживших.       Именно тогда они с БэкХёном и сблизились, даже, можно сказать, сдружились. Для обоих детей убитых этот период оказался не просто тяжёлым, а невыносимым. И младший из братьев окончательно сломался; его сознание закрылось от мира, от действительности, от жизни. БэкХён же жаждал борьбы, восстановления справедливости, строжайшей кары для злодея. Полиция делала всё, что могла: тогда, пятнадцать лет назад, технологии уже были на высоте, но убийца умудрился не оставить ни единого следа.       А затем произошли ещё два убийства. И на их местах преступник, назвавший себя Богом, оставил два одинаковых письма.       Но не для полиции.       На стенах кровью жертв было написано: «Жди меня, Бён БэкХён. Я обязательно приду за тобой».       А ниже — приписки. Разные, но одинаково жуткие по своему содержанию; точные их слова ЧанЁль уже не помнил.       А потом серия прервалась. Убийства прекратились, будто весь этот ужас был ночным кошмаром, не имевшим ничего общего с реальностью.       Первое время БэкХён находился под программой защиты: ЧанЁль сам вызвался охранять юношу и добросовестно следил за каждым его шагом, сопровождал везде, где только можно, и старался поддерживать морально.       А потом расследование зашло в тупик: ни следов, ни улик, ни мало-мальски достойных зацепок.       Бог больше не проявлялся, поэтому дело постепенно потеряло свой «горячий» статус. Через два года БэкХёна сняли с программы защиты, и ЧанЁлю приказали отправляться обратно в полицейский участок. Оперативник с неохотой подчинился, но всё же продолжил поддерживать связь с юношей, чья жизнь в одно мгновение оказалась изломанной.       Но всё это случилось много лет назад, и в последнее время ЧанЁлю начало казаться, что больше они про Бога не услышат. Может, этот псих умер. Или попал в дурдом. Детектив искренне надеялся на первое, но недавние события показали, что всё не так, как он полагал.       Тело жертвы обнаружили в одной из квартир современного жилого комплекса — тех самых модных тюрем с кучей камер, охраной и консьержкой со взглядом орла и манерами куницы. Труп был разделён на аккуратные куски, каждый из которых преступник заботливо завернул в чёрный пластик наподобие мешков для мусора. Жертву обнаружил уборщик — он мыл коридор и, обратив внимание на открытую настежь дверь, вошёл в квартиру. Увидев мешки для мусора, он посетовал на неаккуратность хозяина и, захотев вынести всё это, взял ближайший к себе свёрток. Пластик от его неловкого движения развернулся, и взору бедняги предстала человеческая рука. Дикий вопль уборщика услышали все соседи. К счастью, одним из них оказался отставной полицейский, который, деловито взяв ситуацию в свои руки, тут же связался с властями.       По роковому стечению обстоятельств, ЧанЁль находился недалеко и решил ответить на вызов, поняв, что ситуация донельзя серьёзная.       Он приехал по адресу и, аккуратно пройдя в квартиру, чтобы не уничтожить жизненно важных следов, первым делом бегло осмотрел гостиную, в которой и лежали части тела. Это жуткое зрелище заставило ЧанЁля содрогнуться, но не из-за того, что являлось само по себе неприятным. Оно всколыхнуло в его памяти кое-что подобное.       Не желая верить в это, ЧанЁль метнулся в ванную…       На стене, выложенной голубой плиткой, горела красная надпись.        «Скучал по мне, Бён БэкХён? Не волнуйся, я всегда над тобой».       И роковая подпись — «Бог».       ЧанЁль отшатнулся, больно ударившись спиной о раковину. Он понял природу неприятного чувства, поселившегося у него в душе, стоило только ему услышать об адресе, по которому произошло преступление.       В этом самом многоквартирном доме жил БэкХён.       На одиннадцатом этаже — ровно на уровень ниже места убийства.       ЧанЁль потряс головой, пытаясь отогнать от себя ненужные мрачные мысли. В конце концов, это мог быть и подражатель; мало ли психов бродит по свету? Да, пятнадцать лет назад расследование велось в условиях строжайшей секретности, и ни одна деталь не просочилась в прессу (хотя репортёры тогда словно озверели). Но все время от времени пренебрегали правилами; какой-нибудь усталый офицер полиции, возвратившись домой после изматывавшего рабочего дня, мог поделиться с женой, с какими ужасами ему пришлось столкнуться, та рассказала соседям, они — своим родственникам… Так эта информация и дошла до ушей, совершенно для неё не предназначенных.       Да. Это не мог быть сам Бог. И плевать, что сцена преступления совершенно идентична тому, второму делу.       Слишком много лет прошло.        — Пятнадцать лет — это не так уж много, — спокойно вымолвил МинСок, кладя трубку на телефон.       ЧанЁль вздрогнул и круто повернулся к коллеге.        — Что? — хрипло спросил он.        — Ты начал бормотать себе под нос, что прошло столько лет, — МинСок передёрнул плечами и потёр шею рукой. — Пятнадцать — это немало, согласен, но не так уж и много.       ЧанЁль подошёл ближе и уселся на краешек стола старшего детектива.        — Ты и вправду полагаешь, что Бог вернулся? — тихо произнёс он, глядя коллеге в глаза.        — Это наиболее вероятная версия, — МинСок провёл рукой по коротко остриженным волосам. — Почерк тот же. Я только что говорил с ребятами из экспертного — они указали на практически полное отсутствие улик. Да и то, как поступили с телом, — это точный повтор того случая… Помнишь?       ЧанЁль опустил голову. Конечно, он помнил. Каждая чёртова деталь той страшной серии убийств была калёным железом выжжена на его подсознании.        — Но почему БэкХён? — простонал он. — Почему именно он?       МинСок сочувственно покривил рот и потрепал друга по бедру. ЧанЁль поднял голову и вымученно улыбнулся в знак благодарности. Старший детектив кивнул, и вдруг его зеленоватые глаза расширились; он посмотрел в направлении двери.       ЧанЁль резко обернулся и порывисто соскочил со стола. БэкХён, ненадолго замерший во входном проёме, быстро двинулся к нему.        — Ты как? — детектив, схватив БэкХёна за руку, неуклюже пожал её.        — Всё в порядке, мне не впервой, — сухо кивнул БэкХён. — Введите меня в курс. Что конкретно произошло?        — Расчленённый труп в квартире на одиннадцатом этаже того дома, где ты живёшь, — ЧанЁль оглянулся на МинСока, но тот, снова подняв трубку, опять начал переговоры с кем-то из сотрудников смежных отделов. — В ванной — послание кровью: «Скучал по мне, Бён БэкХён? Не волнуйся, я всегда над тобой».        — Ясно, — между бровей БэкХёна пролегла горькая складка. — Голова отсутствует, как и в тот раз?       ЧанЁль кивнул, спрятав ладони в карманы старого поношенного пиджака.        — Улик, я так понимаю, тоже почти нет? — БэкХён сложил руки за спиной и принялся раскачиваться с пятки на носок.        — Это пока ещё не точно, — пожал плечами ЧанЁль. — Ребята из экспертного центра только недавно начали.       БэкХён устало вздохнул и, сгорбившись, дошёл до ближайшего стула. Плюхнувшись на сиденье, он поставил локти на колени и наклонился вперёд.        — Значит, вернулся, — прошептал он. — Вернулся за мной.       ЧанЁль сочувственно склонил голову и в два шага преодолел расстояние между ними.        — Не торопись с выводами, — тихо вымолвил он. — Иногда бывает так, что убийство по личным мотивам маскируется под деятельность серийника. Может, это как раз подобный случай.       БэкХён фыркнул.        — И почерк тот же, и даже детали, известные только очень ограниченному кругу лиц, — устало вымолвил он. — Кроме того, эти письма кровью… А ещё адрес, по которому было совершено убийство.       ЧанЁль замялся и, закусив губу, посмотрел в сторону. Ему было нечего сказать.       К счастью, прочие сотрудники отдела разговаривали по телефону, изучали статистику, планировали расписание дежурств и судов, так что неловкая тишина воцариться просто не могла.       Помолчав с минуту, БэкХён вдруг резко распрямил спину и просил:        — Уже известно, кто это?        — Пока нет, — откликнулся МинСок, прикрывая телефонную трубку рукой. — Тао сказал, что они возьмут образцы ДНК и…        — Образцы? — БэкХён нахмурился и вскочил со стула. — А с чем он собрался их сравнивать? В самих образцах толку мало.        — Не волнуйся, — МинСок мягко улыбнулся. — Сначала необходимо проверить, не отметилась ли жертва в какой-либо из баз. А потом мы… А вот и ЧонИн!       Смуглый человек в форме, только-только вошедший в отдел, церемонно поклонился в ответ на это замечание. Он был красив, но не стандартно, а как-то по-особенному, невольно привлекая к себе внимание своей животной грацией и затаённой силой, заключённой в каждом движении.       В руках он держал какие-то документы.        — Закончил опросы? — осведомился ЧанЁль, подавшись вперёд.        — Только недавно, — отозвался ЧонИн, садясь за стол, стоявший ровно посреди помещения. — Чем больше я занимаюсь этим делом, тем больше мне кажется, что тут поработал невидимка — никто никого чужого не видел, ничего подозрительного не слышал. Я изъял записи с камер видеонаблюдения и отдал КёнСу; когда я уходил, он как раз звонил Крису по поводу примерного времени смерти — чтобы знать, какую именно запись смотреть.       БэкХён сделал порывистое движение, но потом, взяв себя в руки, глубоко вдохнул. ЧанЁль, внимательно посмотрев на друга, мягко коснулся ладонью его холодных, как лёд, пальцев.        — Всё, что нашёл, я отнёс Исину в лабораторию, — продолжил ЧонИн, снимая фуражку и проводя рукой по волосам. — Но он, сами знаете, не особо быстрый, так что ждать скорейших результатов не стоит. Кроме того, я сомневаюсь, что они вообще будут. Этот Бог сработал чисто, как и пятнадцать лет назад, когда… О, извини, БэкХён.        — Всё в порядке, — автоматически отозвался журналист, сверля ЧонИна глазами.       ЧанЁль проследил за направлением взгляда друга и нахмурился. ЧонИн присоединился к их команде не так давно — год назад он перевёлся из другого участка, в котором был на весьма хорошем счету. Причину этого поступка понять было трудно: дорога на работу занимала у него теперь полтора часа. Кроме того, останься ЧонИн на предыдущем месте, его бы ждало повышение, а здесь ему пришлось начинать чуть ли не с нуля.       ЧонИн продолжал рассказывать о том, как провёл опросы, а ЧанЁль с внезапно проснувшимся интересом рассматривал своего коллегу. Чувственные пухлые губы, несколько широковатый нос, бархатные глаза с ласкающим взором… Красавчик, нечего сказать.       Интересно, а сколько ему лет?..       ЧанЁль прищурился, прикидывая в уме. Скорее всего, его ровесник, старше БэкХёна на пару годков.       Работу свою он выполнял просто идеально, и оставалось лишь удивляться, почему он так надолго задержался на должности оперативника. На спросить напрямую никто не решался — ЧонИн, несмотря на свою любезность и мягкие манеры, был, что называется, «вещью в себе».       И тут ЧонИн, словно почувствовав, что его изучали, перевёл взгляд на ЧанЁля и улыбнулся. Детектив кивнул в ответ и отвёл глаза; мурашки почему-то побежали по его спине.       Улыбка была вполне милой и вежливой; откуда тогда это странное и неприятное чувство?       От мыслей его отвлёк БэкХён, потянувший его за рукав.        — Пойдём к экспертам, — промолвил журналист. — Я хочу сам расспросить их.       ЧанЁль кивнул и, взяв БэкХёна под руку, пошёл к двери.       Он пошёл к лестнице, проигнорировав лифт: тесное помещение кабины заставляло его нервничать, а сейчас, в такое время, ему было просто необходимо оставаться сильным, чтобы поддерживать БэкХёна.       ЧанЁль покосился на журналиста, идущего рядом с ним. Губы сурово сжаты, глаза горели жаждой справедливости (или мести) — этот человек был полон решимости докопаться до правды, работая вместе с полицией.       Закусив губу, ЧанЁль вздохнул и, поднеся магнитный пропуск к замку двери, резко распахнул её.       БэкХён, конечно, прекрасно соображал, и после той трагедии, что произошла с ним пятнадцать лет назад, вплотную занялся самообразованием и при желании мог бы заменить практически любого эксперта, но он являлся лицом неофициальным, и в дальнейшем это могло породить проблемы.       Хотя…       Их цель — это поймать опасного преступника, дикого сумасшедшего, который возомнил себя богом, а как это сделать — уже второстепенный вопрос. Нельзя допустить, чтобы этот псих снова нанёс удар, в очередной раз оставив после себя лишь горе и боль.       Так что привлечь БэкХёна просто необходимо — и для него самого, и для всего общества в целом. Он знал Бога, из первых рук получил те незабываемые жуткие впечатления, которые сломали его, как ветер сухую былинку.       И единственным лекарством от этого ступора являлась поимка этого преступника.       ЧанЁль любезно открыл и придержал для БэкХёна дверь на первый этаж и прошёл следом. Журналист шёл первым — ему не раз случалось здесь бывать.       Дойдя до тяжёлой металлической двери со скромной табличкой «Компьютерная лаборатория», он постучался. Тут же раздалось негромкое гудение, и замок пискнул, сообщая о разблокировке.       БэкХён повернул ручку двери и вошёл первым. ЧанЁль проник в помещение следом за ним и осторожно придержал за собой створку, чтобы она не хлопнула.       Человек, сидевший перед системой мониторов и что-то яростно печатавший на клавиатуре, прервал своё занятие и повернулся в кресле к ним, снимая наушники.       Он был невысоким, с узковатыми плечами, но слабым не казался. На бледном лице с крупными чертами выделялись большие выразительные глаза.       ЧанЁль улыбнулся и кивнул коллеге. Это был До КёнСу, глава компьютерной лаборатории и своеобразный гений электроники. Они работали бок о бок много лет, и порой именно умение КёнСу находить общий язык с бездушными машинами помогало подобрать нужный ключ к расследованию.        — Хорошо, что вы зашли, — КёнСу не глядя положил наушники на стол. — У меня для вас новости.