Insight

      Окей, какие выводы я могу сделать о последних двух прошедших часах моей жизни? Я в дерьме.       Начну по порядку. Меня зовут... звали? Не важно. Мое имя — Рейн Стюарт. Мне двадцать семь. Я преподаю испанский язык на платных курсах при семейной библиотеке. У меня любящие родители и младшая сестра Джей-Джей, которая только заканчивает школу. Мы далеки от королевских особ и живем в скромном двухэтажном таунхаусе на окраине Бирмингема.       Вчера мы с двумя моими друзьями хорошо отпраздновали чей-то день рождения и, вызвонив мою подругу Лесли, уговорили её прокатиться с нами до Стоунхенджа. Около ста двадцати миль расстояния на веселые головы показались нам сущим пустяком, а Лесли всегда отличалась сговорчивостью. Она прекрасно знала, что если не вывезет нас в ливень сама, мы найдем куда менее безопасный способ добраться до всемирного достояния, а не ляжем расстроенно спать.       Всё шло хорошо. Мы устроили танцы в скромном жуке подруги и чудом добрались живыми до места за почти четыре часа. Дождь сыграл нам на руку — лил так, что только черти могли бы нас увидеть с поста охраны. Машину кинули чуть загодя до туристического заезда. Даже не подозреваю платно ли посещение, но мы дикими копытными проскакали по залитым полям и грязные, словно свиньи, добрались до каменных изваяний, чтобы проорать что-то о том, что мы — короли этого ебаного мира. Нам было весело. Мы были свободны в тот момент ото всего в этой жизни. Вода с небес падала стеной, где-то рядом били молнии, а нам было всё равно.       Потом, кажется, я стояла среди таинственной постройки, хохотала и кружилась на месте, раскинув руки в стороны. Мне было так хорошо, как никогда раньше не было. Рядом друзья, вокруг — голая жестокая стихия с порывистыми шквалами. Кто-то кричал про то, что кругом дождь. Или, может, они звали меня по имени. Сейчас я склоняюсь ко второму варианту. Когда я задрала голову, чтобы попытаться рассмотреть небо за всеми потоками воды, увидела лишь быстро приближающееся ослепительное пятно.       Я не успела ничего почувствовать кроме лёгкого укола тепла. Меня тут же словно подбросило на тысячу километров вверх и резко сбросило на дно Марианской впадины. По ощущениям иначе не скажу. Словно вдавило в атом, чтобы затем снова дать растечься в одного человека.       Когда я открыла глаза, чувствовала себя уже на удивление приемлемо. Голова гудела, словно от удара, но ни единого признака похмелья или простуды не наблюдалось, что было бы неудивительно после таких прогулок. Странным было не только это. Вокруг была совершенно незнакомая комната. Слишком шикарная, я бы сказала. Огромная кровать с бордовым балдахином, на которой я лежала, едва занимала треть пространства. За тяжелой тканью я рассмотрела три огромных окна с плотными шторами. В изголовье кровати стояла низкая оттоманка с шёлковой отделкой. Стены были мрачных красных тонов и давили отвратительно на психику. Кем бы ни был дизайнер этого богатого дома — вкус у него был кошмарный. У дальней стены стоял сундук, обитый железом. У второго окна — высокий стол с кувшином и фруктами в глубокой чаше (их было так много, что они прилично возвышались над краем тарелки и лежали на столе). К одному из кресел вела лесенка, как для ребёнка, а на седушке были небрежно раскинуты несколько подушек.       Первым делом я подумала, что меня ударила молния, и моим друзьям на помощь пришла королевская семья. Поэтому я теперь лежу в одной из комнат Виндзора на правах почетной больной гостьи, пострадавшей от собственной глупости на территории национального достояния. Вот только для больной я чувствовала себя слишком хорошо.       Аспенский университет научил меня самым главным правилам в моей жизни. Первое гласило: не делай преждевременных выводов. Второе: нет безвыходных ситуаций, есть только выходы через задницу. Третье: не паникуй. Хотя последнее я взяла из книги Дугласа Адамса. Не думала, что именно оно сейчас будет особенно актуальным. Неловко встав, я поняла, что либо комната моя была невероятных просто размеров, либо я уменьшилась в два раза. Обнаруженное в углу зеркало в полный рост дало мне неутешительный ответ.       Я не завизжала только потому, что “не паникуй” было действительно советом, отложившимся в подкорке после того, как я едва не выпала из окна, пока драила окна в квартире моего парня. Поясню. Я не супер красотка, достойная обложек журналов мод. Высокая, стройная, но с типичным брюшком малоактивной девицы. Волосы у меня крашены столько раз, что без укладки напоминают перекати-поле бледного синего цвета с отросшими каштановыми корнями, среди которых мелькают седые пряди заметными вкраплениями. Лицо симпатичное, обремененное небольшим количеством следов от подросткового акне и черными точками на прямом носу. Глаза у меня раскосые болотного цвета, на одном нависшее веко, на втором — обычное, если так можно выразиться. Зубы кривоватые, за что друзья называли вампиром: клыки заметно выступают вперед, но не слишком, чтобы это мешало жить и требовало обязательной коррекции. По телу — куча родинок. Короче говоря — всё как у всех, со своими изъянами и недостатками.       Вот только в отражении мутного, явно некачественного бронзового зеркала был ребёнок. Миловидная девочка не больше трёх лет. Совсем кроха. Платье на ней было каким-то простым и белым из грубой для меня ткани, пусть она и выглядела хорошо. Полагаю, что это была ночная сорочка. Волосы длиной ниже плеч почти чёрные, прямые, пусть и с небольшими завитками у влажной шеи. Кожа оливковая, но казалась обманчиво светлой. Моя кузина была такой же в детстве, но к пятнадцати заметно потемнела, поэтому я могла делать выводы о том, что эта малышка явно южных кровей. Глаза тёмные, словно целиком из зрачков. Когда рассмотрела радужку — охнула. Ожидая увидеть тёмный карий, я увидела фиолетовые оттенки. Это что за чепуха? Черты лица симметричные, правильные и будто бы тонкие. Красивый ребёнок.       Однако это... я?       С этой мыслью я была наедине целых минут двадцать, пока кто-то не постучал в дверь и не вошёл в комнату. За это время я успела пережить паническую атаку и добраться до молока в кувшине на столе. Оно явно начинало киснуть, но в горле так пересохло от страха, что оставалось надеяться только на крепкий желудок малышки. Мой желудок.       Вошедшие две девушки были в длинных платьях, слишком открытых для служанок, которых мое воображение успело нарисовать. Да, было жарко, но я бы не стала допускать к ребёнку женщину в платье с открытой спиной, если бы жила в таком богатом доме. Явно же богатом, если у почти младенца такая шикарная спальня.       Мисс лепетали что-то на английском, вот только он был очень странный. Словно бы времён короля Ричарда или эпохи Утера Пендрагона. Слишком исковерканный под старину, с формами, которые я не могла распознать, имея лингвистическое образование в сфере английского, мать его королева, языка.       Мне оставалось молчать, словно я воды в рот набрала. Узнавала отдельные фразы и слова, но они, по большей части, казались мне абсурдными. Что-то про захват земель, войну, принца и беснующегося (кто вообще сейчас говорит беснующегося?) короля.       — Не тревожьтесь, моя принцесса, — произнесла одна из служанок, когда я в красивом синем платье уже сидела на низком пуфике, пока мне делали прическу из кос. — Уверена, что слухи о смерти Вашего папеньки лишь наглая ложь от неприятеля. Милорд не мог оставить Вас с Вашей матушкой, миледи. А здесь мы все под защитой короля и нам не о чем переживать.       На этом моменте я поняла парочку значимых моментов. Я — некая принцесса, дочь воюющего принца, который успел покинуть этот бренный мир. Моя мать жива, что уже славно. Ещё в стране есть король, которого недолюбливают. Ребёнок и не заметил бы, но я же не конченая дура, чтобы не разбираться в интонациях. Слишком уж саркастично было сказано. Вероятно, самодур и псих больше, чем реальный деспот — при последнем даже в укромном месте побоялись бы рот открывать, не то что при маленькой принцессе, которая может побыть внезапно попугаем и показать за кем повторила.       Затем меня обули в красивые кожаные туфельки и понесли на руках по широким каменным сводам в комнату некоей женщины. При её виде мои руки непроизвольно потянулись навстречу, а сердце сбилось с ритма. Я посмела предположить, что это и есть маменька, что тут же подтвердилось обращением служанок. Принцесса. Стало быть не наложница. Уже круто, ибо глядя на одежду этих девиц я уже подумала о каком-нибудь султанате.       Нет, а что мне ещё делать? Крики и вопли — не мой стиль. Если это кома, и я сплю, то рано или поздно меня ждёт пробуждение. Если же магия Стоунхенджа существует и меня, как Тора из Мстителей, переместило в другой мир, то мне предстоит с этим жить. Мне в любом случае предстоит с этим жить. Страшно предположить куда делась малышка из этого тела, это да. В своей голове я её точно не наблюдаю.       Женщина, что была мамой девочки, была явно жертвой патриархата. Симпатичная, но имеет явно болезный вид. Кожа того оливкового оттенка, к которому, вероятно, придет и моя, выглядела серой. Глубокие синяки залегли под пронзительными миндалевидными карими глазами. Брови над ними густые и чёрные. Я бы назвала их неухоженными, но спасала правильная форма. Губы сухие натягивались в приветливую и ласковую, но вынужденную улыбку. Она была искренней, но словно бы уставшей сверх меры. Скулы высокие, но увенчаны уже начинающими обвисать яблоками щёк. Волосы такие же чёрные, как у меня, только вьются по всей длине. Видно, что они ломкие и по-восточному жёсткие. У моей подруги из Индии были такие. Своей внешностью женщина напоминала восточный образец домохозяйки. Кроткая, тихая, будто бы мусульманка.       Платье на ней было красивым. Тёплого жёлтого оттенка перелив дорогой ткани был украшен камешками вышивки. Солнца, пущенные по подолу, и стрелы на поясе древесного цвета. Фасон был достаточно закрытым, чтобы служанки на фоне смотрелись ещё более распущенно. Корсета под средневековой одеждой не было, да и утяжки, как таковой, тоже. Наряд явно был домашним и завязывался на груди и под поясом, немного обнажая нижний слой ткани. Это позволяло увидеть фигуру принцессы. Худая, но уже не стройная. Последствия родов были видны обвисшей грудью, что явно не поддерживалась нижним бельем.       Она выглядела лет на тридцать пять, хотя, уверена, была куда младше. Руки держала перед собой, скрестив ладони на уровне бедер. Сама покорность. Позади неё стояла люлька, где кто-то копошился. Очевидно, принцессой я была не единственной. Тем не менее, эта милая женщина протянула руки мне навстречу и с лёгким вздохом взяла меня на руки.       Служанки были тут же отозваны, а я почти сразу оказалась на полу. Женщина почти не вставала с кресла у окна, возле которого стояла люлька. Она казалась очень больной даже в свете вставшего солнца. Вспоминая слова тех распущенных барышень, эта леди теперь вдова. Не удивительно, что её не тянет накраситься и пойти развлечься. Я, конечно, утрирую. Юмор помогает бороться со стрессом, а попадание в тело малолетки, да ещё и в глухое средневековье, я иначе и не назову.       За минувшие два часа я успела оценить не только прелесть роскошных палат, нарядов и кушаний (никогда не ела яблок слаще и приятнее на язык), но и негативные моменты, свойственные этому периоду времени. Я точно откинула мысль о том, что меня перекинуло в кулуары современного королевского дома. В конце концов, не только маленькая Шарлотта Кембриджская была принцессой. На нашей планете есть с десяток королевств, где наверняка можно найти подходящую кандидатуру.       Вместо горшка мне была предложена странная ваза, над которой меня ещё и позорно держали. Будь я чуть более скованным или зажатым человеком, так бы и ходила страдала в поисках унитаза. Руки помыть тоже никто не спешил, благо хоть задницу эта “леди” удосужилась мне вытереть заготовленной губкой. Знать не хочу, что ею вытирали до детской кожи.       В окно я за всё это время ни разу не выглянула. Куда там, если милая матушка рассказывает истории про всяких королев древности и просит не бегать и не тревожить брата. Тот, в принципе, и так не спал.       По истечении пары часов — я могу лишь предполагать, потому что до часов здесь, очевидно ещё не додумались — в дверь постучали. Пока матушка соизволила заткнуться, я юркнула к окну, чтобы по внешнему виду города хотя бы определить в какой части света я нахожусь. Не то, чтобы я эксперт по средневековым городам, но тот же вид из окна Лувра я отличу от вида из Тауэра.       Однако находилась я, как минимум, хрен знает где. Мы с этой женщиной были словно в тюрьме. Вид-то был на какую-то рощу за крепостной стеной. Деревья в ней были белыми и имели красные листья. Будто осенние клёны, вымазанные в побелке, ей богу. Вот только это было меньшей из проблем. Вокруг этого здания был ров с пиками, что уж точно никак не напоминало замка принцессы пони. Скорее уж башня дракона. Он, к слову, обнаружился на ближайшей крепости, видимой чуть сбоку на стене.       Трехглавый красный дракон на черном поле.       Дальше всё происходило слишком стремительными темпами.       — Принцесса Элия, войска Тайвина Ланнистера стоят у входа в город. Его Величество скоро пустит их внутрь. Подготовьтесь к встрече в тронном зале, — бормотал паренёк, косясь себе через плечо на закрытую дверь. Я помню, что там стояли два стражника. Видимо, охрана. Не уверена, что это нормальное явление для королевских покоев. Сидя на широком каменном подоконнике я переживала натуральный шок.       Принцесса Элия. Знамёна с драконами. Мёртвый принц. Войска Тайвина Ланнистера.       Не то, чтобы я увлекалась фэнтези и была гиком, но на сериалы и книги время у меня было. И Игру Престолов я, к своему сожалению, смотрела и читала. Помню Элию и Рейгара, а также их детей: кронпринца Эйгона и принцессу Рейнис.       И день, который подходит под описание сегодняшнего, я тоже помню. Когда войска Ланнистера войдут в город, я смогу только надеяться на то, что меня снова ударит молния. Я помню, что принцессе было нанесено около полусотни ножевых ударов, потому что она вырывалась и кричала. Учитывая, что острое лезвие в бочину — это даже не интимная депиляция, сложно представить, что я не буду кричать, чтобы умереть менее мучительной смертью.       Сложнее с такими знаниями стало смотреть на Мартелл. Насколько я помню, по здешним традициям в королевских семьях женщины не берут фамилию мужа. Вспоминая эту леди и Серсею, по крайней мере, могу так рассуждать. Суть, правда, не в фамилиях. Сквозь выступившие слезы, я не могла не думать о том, что эта бедняжка не заслуживает той участи, что её ждёт. Организм у меня маленький, гормоны не в норме, вот и расстраиваюсь так легко. Ещё и эмоциональная привязка к матери, которая обусловлена химически.       Огромный уродливый рыцарь (по мне, так только слово) убьёт сына на её глазах, а затем изнасилует и прикончит её саму. Не думаю, что от тельца он далеко отойдёт. Явно же не такая кончина должна быть. Замуж вышла не по любви, из-за родов чуть не умерла, недавно стала молодой вдовой, свёкр спастись не дал. Так теперь и это.       Окей, Вселенная, а времени с запасом мне нельзя было? Хотя бы в Сансу Старк закинуть, там? Или в грудного ребёнка, раз уж на Таргов потянуло? Я бы нашла как на морзянке отагукать “Харренхолл — нельзя”. Теперь же, едва оказавшись в новом теле и пытаясь держать себя в руках в связи со столь чудесной новостью, я должна остаться сиротой, а потом, почти одновременно с этим, если не раньше, отправиться на тот свет самостоятельно.       Перспективы недалеки от танцев под грозой на Стоунхендже.       Видимо, богов я прогневала изрядно. Тут захочешь не верить — не сможешь. При первой же возможности помолюсь, ибо я твёрдо намерена выжить. Не знаю как, но обязана просто.       А пока я сижу и реву на подоконнике Твердыни Мейгора. Да так, что сопли на кулак мотать можно. Вот тебе и леди. Размышлять я об отсутствии истерики могу сколько угодно, вот только её факта это не изменит.       — Ну-ну, принцесса, — Элия подошла ко мне, поднимая с трудом на руки. Леди не должны тягать так своих детей, не так ли? Тем более, когда у них такое здоровье, как у неё. Эта милашка любит своих детей, даже если их отец не смог удержать в штанах свой член и устроил заварушку на всю страну. Я понимаю, у тебя там любовь, как у Ромео к Джульете, но мозг-то надо, наверное иметь, когда ты принц на таком себе положении у короля и планируешь переворот. Или королю это чудится. Чёрт его разберет.       Тайком я щипала себя за руки и ляжки сквозь ткань платья и кусала за внутреннюю часть щеки так, что почувствовала солноватую кровь. Я точно не сплю. Если сейчас в дверь вместо слуги войдет маньяк, то он будет реальным. Я больше никогда не увижу своего доброго папочку, который делал мне замки из бисквита на каждый день рождения. Не услышу, как мама читает сонеты Шекспира вечером, надевая свои очки в роговой оправе. Не отвешу сестренке подзатыльник, когда она будет просить прикрыть её, чтобы она могла сбежать на свидание поздно вечером. Всего этого больше не будет в моей жизни.       А сейчас и второй шанс могут очень быстро отнять. Я перепаниковала ещё когда увидела свое отражение в зеркале. Да, мне долго будут сниться кошмары обо мне. О прошлой мне. Но для этого предстоит выжить сейчас. Кажется, мне нравится реакция на стресс у этого тельца. Мобилизация ресурсов — это очень даже хорошо. Так и думается проще, и истерика отходит усилием воли на задний план. Если останусь жива, у меня будет время потрястись и порыдать.       — Матушка! — произнесла я первое свое слово на общем языке, обнимая крепко Элию за шею и пряча мокрый нос в ямку на ключицах. Она пахла потом и какими-то сладкими цветами. Такой себе запах, но он показался родным. Неуловимо так пахло во всей комнате и, если вспомнить, в моей спальне тоже. Что ж, глупо было ожидать ароматов Джо Малон и Эрмес.       Будь я сейчас в какой-нибудь визуальной новелле, у меня бы непременно спросили: искать выход самой или попытаться спасти и эту очаровательную хрупкую девушку. Мартелл обнимала меня крепко, утыкаясь носом в макушку. Она приподняла голову, кивая слуге. Тот торопливо скрылся, судя по хлопнувшей двери.       — Давай поиграем? — Элия запнулась, продолжая обнимать меня. — Ты пойдешь спрячешься в комнате у папы и будешь сидеть тихо, как мышка. А мы с твоим братиком, принцем Эйгоном, тебя будем искать. Если не найдем до вечера — ты победила. Только тебе надо будет хорошо прятаться до прихода дяди Оберина, справишься?       Окей, дамочка, ты настолько глупенькая? Как в твоём представлении трехлетка сможет, в лучшем случае, несколько дней прятаться в хоромах, которые каждый слуга знает, как свои пять пальцев? Надавить на нужного — принцесса поймана.       Не удивлюсь, если тот парниша — крыса. Тихонько подслушал, куда Элия велела спрятаться девочке и растреплет всё тому чокнутому Амори Лорху.       Да уж, мне повезло, что я внимательно читаю книги и глубоко погружаюсь в лор вселенных. Жаль, я не знаю, сколько осталось времени. Это бы сильно помогло. В любом случае, не так много. Войска у входа в город. Даже учитывая факт массового насилия по пути, основные действующие лица все равно прибудут быстро. Стоит Тайвину Ланнистеру и его прайду драных кошек пробраться в замок — счет пойдет на секунды.       Спросите, не слишком ли я спокойно об этом рассуждаю? Чёрта с два. Я в панике и тоске по Нетфликс и Старбаксу, однако это не меняет того факта, что с минуты на минуты меня могут превратить в тандури. Всё та же подруга индуска готовила такое мясо на шпажках. Не важно.       Думай, думай, девочка, если жить хочешь!       — Дедуля! Хочу к дедуле! — я отстранилась, игнорируя факт того, что хватка у дорнийки была сильной от страха, а глаза на мокром месте. Конечно же она понимала, что сделают с наследниками проигравшего короля Ланнистеры. Тайвин, насколько я помню, точил зуб на Мартеллов из-за отказа короля в свадьбе Рейгара с Серсеей. Вряд ли он очарован мной настолько, что помилует потенциальную проблему. А пока нет союзников, под шумок порешает и невинную женщину, что заняла место его дочери.       Знаете, я не видела никого из западных лордов вживую, но от них у меня уже пригорает нехило. Того и гляди, дракона рожу на лет пятнадцать раньше, чем Дейнерис. Интересно, это в крови? Всегда завидовала горячим латинкам. Интересно, я вырасту такой же темпераментной?       И я намерена вырасти.       В голове медленно зрел план. Для начала, надо покинуть замок. В идеале бы мне увидеть карту города и окрестностей, но и без неё главная цель ясна. Сбежать отсюда как можно дальше. Эй, Вселенная, как насчет подсобить с союзниками? Я помолюсь, обещаю, только выжить дай.       — Моя принцесса, не время для капризов! — Элия попыталась вложить в голос больше строгости, но дрожащее нечто было чем угодно, но не угрозами. Видимо, она сама по себе была очень мягким и добрым человеком, чтобы показывать силу.       Ведь ты умная, Мартелл. Даже додумалась до своих недалеких перспектив. Давай теперь ноги в руки и бегом отсюда с детьми! Мелкого можешь оставить. Во-первых, к нему у меня никаких внезапных чувств не возникло из-за мамской связи. Во-вторых, предпочту поверить книгам и предположить, что это и не Эйгон вовсе. Голубой Гриф или как там его. Спасенный, в отличие от меня и Элии. Боги, подруга, будь я в своем теле, я бы тебя уже из окна агитировала перепрыгивать пики до тех старковских деревьев. В душе не знаю как они называются. Маловероятно, что вышло бы, мы ведь не белки летяги. Но на эти колья приземлиться не так обидно, как на член какого-то громилы сумасшедшего.       — Деда! Хочу деда!       Я усилила громкость, натурально начиная брыкаться, реветь и махать руками. Теперь я понимаю, как это делают маленькие дети и коты. Надо просто представить, что руки — это лава.       Не уверена, что желание увидеть ещё одного чокнутого было свойственно маленькой принцессе, но у меня выбора нет. Его убил Джейме, а он самый адекватный из всех златогривых. Да и если решит убивать — явно сделает это гуманнее, чем Дуэйн Скала Джонс или мистер Лорх. Да и мало ли кто по пути попадется? Пока что в пределах Красного Замка только союзники. И предполагаемая крыса под дверью, но это уже паранойя моя привет передает.       Если выживем и кто-то спросит: в кого такая умная, скажу, что Иисусик в лобик чмокнул. И пусть думают, что это за неведомый. Другим буду говорить, что мамочка сильно любила папочку и они хорошо постарались. И вообще, я сегодня заново родилась и красная комета, пущенная моей горящей задницей будет долго всем аукаться. Буду принцессой обещанного пиздеца.       Женщина, поднимай свою попень с кресла и бежим, шлюхи тебя заеби!       Я спрыгнула, наконец, с чужих коленей и побежала бодро к выходу. Раз уж я приблизительно трехлетка, то ловите кризис, пока он не добрался до вас сам.       Элии ничего не оставалось, как побежать следом, потому что, почувствовав попытку открыть дверь, мне тут же помогли с другой стороны. Что ж, охрана на нашей стороне, уже неплохо. Видимо, королю хватило факта того, что невестка сгорит с ним в замке, а в какой именно его точке — не столь важно.       Кричать о том, чтобы распсиховавшуюся принцессу поймали, женщина не стала. Да и зачем, когда добежать я успела разве что до поворота, где столкнулась с чьими-то ногами, больно падая на каменный пол. Не то, чтобы больная задница могла бы меня остановить, но, когда ждешь собственного убийства, такие эпизоды пугают.       Испуганно замерев, я подняла глаза, перестав орать, что хочу к деду. Уже не хочу. Знаете, я такая непостоянная. Хотя будь это действительно убийца, я бы лучше с лестницы кубарем покатилась или в окошко прыжком веры на пики шагнула.       От мужчины воняло душными до слез благовониями. Говорю как человек, у которого и без того глаза были на мокром месте. Грузный, завернутый в какое-то подобие кимоно. Не берусь отвечать за наличие у него штанов, но это точно был мужчина. Шея его больше походила на часть головы, потому что та будто бы перетекала в плечи. Лицо казалось странным: без единого намека на волосы, даже без бровей. На коже даже с моей высоты были видны мелкие комочки подобия пудры. Глаза будто бы пустые и, несмотря на изогнутые в улыбке тонкие губы, видят тебя насквозь. Внимательно, изучающе. Я бы даже сказала словно бы препарируют с особой тщательностью.       Я перевернулась на четвереньки и быстро добралась до Элии, резво забегая за её ноги и выглядывая из-за них. Естественно, водопад из слез и соплей себя изжил. Куда интереснее было понаблюдать за появившимся лицом.       — Варис? Вас послал Его Величество? — дрожь в голосе Элии всё ещё была заметна, но она явно пыталась взять себя в руки. Представляю, как внутри она пытается убеждать себя в том, что Ланнистеры — это действительно поддержка и помощь. Что ей нечего опасаться, и смерть Рейгара, если она правдива, ничего для неё не значит. Он ведь изменил, развязал эту войну.       Не могу обвинять за чувства. В свое время, я разошлась полюбовно с женихом за неделю до свадьбы, потому что он по уши влюбился в девочку на кассе Теско. Я была подружкой невесты на их свадьбе. Что поделать, если судьба? Здесь же это имело фатальные последствия. Буду предвзятой, займу позицию девочки-девочки и наплюю на политику. Не знаю эту Лианну лично, но из того, что о ней прочла, Старки сильно ошиблись, выдавая её по сговору, а не по любви. Послушали бы мнение волчицы, а не спермотоксикозника Баратеона — принц бы всё порешал.       Подозреваю, что если Вестерос на самом деле Пангея, и мой мир с Фейсбуком и Пинтерестом только созреет через миллиарды лет, то мои атомы явно собрались из атомов Мартеллов. Свободный Дорн — девочка из феминистической эпохи. Как всё складывается, вы только гляньте.       Евнух, тем временем, окинул взглядом с головы до ног миледи и поклонился, как того требовал этикет.       — Моя принцесса, — поприветствовал он взрослую женщину, кинув короткий взгляд за её спину. Два охранника, следивших за нами, переглянулись. Один из них покинул свой пост у покоев, приблизившись к нам. То ли это была реакция на мужика, пускавшего шептуны, то ли осознание своего места в этой жизни. Чёрт его разберет. Спокойнее мне от этого не стало. — Его Величество ждёт скорого прибытия гостей. Не желаете прогуляться со мной, дабы поприветствовать лорда Тайвина?       Говорил он жеманно и даже наигранно женственно. Не хватало только “иу” в конце. Конечно, звучало это не так утрированно, как обычно представляют пародисты и комики, но очень к этому близко. Если бы я не знала, что этот дядя на нашей стороне, я бы летела от него куда дальше, чем к любимому дедуле. Ведь если Варис знает о побеге и не поддерживает вас, то вы заведомо неудачник в своём предприятии. Слишком много глаз и ушей он имеет, чтобы убраться подальше без его ведома.       — Если это возможно, я бы хотела остаться со своими детьми, милорд, — замнувшись, Элия всё же ответила, чуть приседая и укладывая руку мне на макушку. Постороннему могло бы показаться, что она просто потрепала дочь по косичкам, но я хорошо почувствовала давление. Она хотела, чтобы я вернулась в комнату. А лучше, полагаю, последовала бы её желанию поиграть в прятки в комнате Рейгара. Где меня непременно бы прикончили, устроив многократное случайное падение на ножичек.       Играть роль свинки к пиру я была не намерена. Отступив, словно повинуясь её руке, я обежала её за спиной и быстро оказалась возле мастера шпионажа.       Если он приходил так же и в оригинальном развитии событий, и она также отказала, не удивительно, что помощи больше не пришло. Спасти можно только того, кто желает быть спасённым. Не думаю, что во дворце, где до последнего шли сражения, не было ни души, что попыталась бы увести наследника.       Может, в люльке уже и не было Эйгона, если теория про принца в Эссосе верна. Тогда я бы поняла, почему в столь острый момент Мартелл покинула покои, где он остался один. Охрана у дверей не в счет. Впрочем, и с чужим ребёнком, если он был таковым, она была нежна и ласкова, пока рассказывала мне сказки.       В любом случае, я покорно оставаться и верить в чудо не собиралась. Тем более знала, что его не случится.       — Хочу к дедушке! К дедуле! — заверещала я котенком, дергая евнуха за полог его костюма. Успела потоптаться по его обуви и побить его колено в попытках обратить на себя побольше внимания. Чертяка кроме снисходительной улыбки ничего мне не подарил. Руки всё так же держал сложенными на внушительном животе и спрятанными в широкие рукава. Всё его внимание было приковано к жене кронпринца. Покойного ныне кронпринца.       Что ж, очевидно, схватить меня за шкирку и рвануть прочь со мной в его планах не было. Да, принцесса крови — выгодно, но не более, чем козырь в рукаве. Мальчик — куда как более выгодная ставка.       Ей богу, если сейчас Элия не пойдет с ним или хотя бы не отпустит меня, я устрою такой спойлер-тайм, что Джордж Мартин в параллельной вселенной сломает ногу на своем батуте за то, что когда-то так исхитрился написать историю этой героини. Я потайные лазы сама себе найду и сбегу куда подальше из этого дома пыток.       Ощущение, будто играю на первых уровнях в компьютерную игру. Всегда проигрывала на самом старте, из-за чего и не лезла в геймеры. Тыкала по иконкам в симс, не более. Там, чтобы умереть, надо постараться хорошенько. Здесь же была самая, что ни на есть Игра Престолов. Как там Серсея говорила? Либо побеждаешь, либо умираешь. Полагаю, как причастное к трону лицо, я уже существую в образе пешки на огромной игровой доске. Я ребёнок, к тому же девочка. Такие всегда умирают первыми.       Если их не зовут Дейнерис Бурерожденная, царица Хаоса и Разрушений, Первая своего имени. Знаю, что это не полная версия, да и плевать как-то. Главное, что я не она. И когда я выживу, у меня не будет прописанного чьей-то рукой сюжета. Только боги, что меня сюда закинули. Осную веру в Тора, раз уж меня сюда молнией прибило.       Элия продолжала взглядами бодаться с Варисом, который, очевидно, это и битвой не считал. Я же складывала каждую истекающую минуту, как ком земли поверх крышки воображаемого гроба. Мало того, что я их разговоры мысленно раскидываю по лексемам, чтобы понимать, о чём они говорят, так теперь они ещё и замолчали.       Больше почувствовала, чем заметила, как шпион сделал маленький шажок назад, готовый уйти, раскланявшись. Он предложил руку помощи, её не приняли. Теперь ему пора возвращаться на свою безопасную дорожку, чтобы остаться в целости самому.       Я готова была зашипеть, выдав в себе взрослого состоявшегося человека. Ей богу, они были близки к тому, чтобы услышать прелестную испанскую брань. В девочку вселился бес, чего вы хотели в такой ситуации? Но нет. Элия, поджав дрожащие губы, сложила руки в замок и едва не впечатала их в свою грудь, сдерживая рыдания. Опустила голову, принимая поражение.       — Стойте. Я... Если всё так... Я сделаю.       Варис кивнул охраннику и на секунду оглянулся. С лестницы тут же выбежала служанка в лохмотьях, неся на руках какой-то кулек, завернутый в льняной мешок.       — Пройдемте, Ваше Высочество, — отступил он той ногой, на которой я не висела.       Паника вновь поднялась во мне. Полагаю, это и есть момент подмены Эйгона. Хорошо, отлично. Значит время спастись, а, главное, возможность — тоже. Вот только как они прикроют мой побег и побег Мартелл? Не будет никаких подставных девочек вместо меня? Изуродованного трупа, чтобы спрятать взрослую, узнаваемую в лицо Элию?       Вряд ли теперь мои крики о дедушке что-то решат. За руку меня взяли так, что и взрослой бы я не вырвалась. Главное, что мы покидали Твердыню Мейгора. Та дамочка в лохмотьях быстро справилась с подменой и в сопровождении того рыцаря, что оставался у двери, резво опередила нас перед лестницей. Я успела вдоволь насмотреться на её спину, прежде чем она с молчащим Эйгоном на руках скрылась за пролетом. Слышны были только шаги, эхом бьющиеся о каменные своды.       Мы шли быстро, но тихо. Самым шумным был сир, что ржавым скрипом доспехов и тяжелой поступью следовал за нами по пятам. Мое сердце колотилось чуть тише, но от этого размеренного пулеметного стука начинала болеть едва утихшая голова. Не выдержав, я подняла её и посмотрела на дорнийку. По мягким щекам текли слезы, которые она украдкой растирала по лицу тыльной стороной руки. Учитывая, что даже всхлипа от неё слышно не было, я не сомневалась, что сопли она на кулак наматывала не хуже меня. Что ж, от осинки не родятся апельсинки. Принцессы, мать перемать.       — Мамочка, где братик Эйгон? Почему его нет с нами? — спросила шепотом. Впрочем, в наших условиях, и это было хорошо слышно. Главный шептун обернулся через плечо и остановился. Мы всё же не бежали, а чинно, словно на прогулке, спускались по покатым ступенькам замка. Мартелл, уловив, видимо, знак, притормозила, удерживая меня рукой. Спустилась на пару порожек и присела на колени. Держа меня одной рукой за плечо, второй грубо растерла лицо рукавом, наверняка убирая всю влагу. Неловко в такой момент говорить, но ниточка сопли прилипла к её щеке.       Нашла на что обращать внимание.       Женщина приложила ладонь к моей щеке, ласково заглядывая в глаза. Веки у дорнийки были опухшими уже и красными, что утяжеляло её образ, а в купе с тенями вокруг и вовсе делало страшной и малоузнаваемой. Наверное сейчас это даже было кстати. Если её завернуть в парчу и повалять в грязи, то можно пустить просить милостыню. Не лучшее время для этого, правда, но как вариант, почему бы и нет.       Рука у неё была влажная от утираемых слез и пота. Моя щека — холодная и мокрая от не высохших соленых дорожек недавней сцены.       — Милая, — она сглотнула, прочищая горло и подбирая слова, — принц Эйгон будет в безопасности. Наш принц Рейгар, твой папа, проиграл войну.       — К нам пришли нехорошие люди? — склонив заинтересованно голову набок, я постаралась изобразить интерес. Не тратила бы время понапрасну, но некстати пришла в мозг дурная мысль. Спасением может быть не побег. Им может стать самоубийство. Помнится, в сериале Серсея держала при себе флакон с ядом, когда шла битва при Черноводной. Чтобы в случае захвата замка можно было умереть быстро и не дать истязать свое тело. Очевидно, дамочка помнила, как в том же месте годами ранее их ставка поиздевалась над остатками сверженной династии.       Над Элией, Рейнис и Эйгоном.       Нет, с Ланнистерами я определенно не найду общего языка. Простите, ребята, но нет.       Итак, мне остается только надеяться, что Серсею просто не любили, чтобы предложить ей бежать из осаженного города. Вряд ли ребята, которые решили захватить власть терпеливо стоят возле парадной двери и игнорируют остальные, как хорошие гости.       — Это старые друзья нашего короля, принцесса, — Элия погладила меня по голове, приглаживая волосы над ухом. — Они хорошие люди. Просто... просто наш принц их немного обидел и они хотят поговорить.       Слова давались ей с трудом. Обидел. Выбрал не предлагаемую когда-то львицу, а плешивую волчицу. Раз уж решил изменять, то почему не с нужной кандидаткой? Непорядок. Рассуждала Элия здраво. Что ещё меньше объясняет мне её поведение. Неужели, обида на Рейгара так велика, что осознание собственной слабости и ненужности сыграло злую шутку? Осталась, чтобы таким образом показательно покончить с собой? Ну нет.       Милая, суицид не в моде со времен Кобейна.       — Мы идем с ними говорить?       Я осеклась, когда снизу хлопнула дверь и раздался тихий свист. Мартелл испугалась, резко дернулась, прижимая меня к себе и теряя равновесие. Падать, даже закрываемой чужим телом, было больно. Мы кубарем летели вниз ещё половину пролета. Радоваться оставалось, что дело было не в какой-нибудь башне и лестница не была полностью винтовой. Впрочем, её каменного холода это не исключало.       Элия глухо вскрикнула, затормозив ударом спиной о голую стену. Серое вещество в моей голове растряслось дай боже, боюсь представить, что могло быть с ней. Всё падение она, как могла, пыталась оградить меня от ступеней и своего собственного веса, обернувшись вокруг меня, словно змея или живая клетка.       — Принцесса! — воскликнул стражник, громыхая на весь этаж. Свистун внизу, видимо, отмер, приближаясь. Перед моими глазами плыло, но я пыталась держаться. Зажмурилась. Даже потерять сознание сейчас было смерти подобно. Кто знает, куда в этом случае денется помощь, и кто найдет меня следующим.       — Милорд! Сир! — донесся до меня женский испуганный голос. — Это... госпожа? Сир, она...       Сил хватило только открыть снова глаза и осознать свое местоположение. Элия, прижимая мою голову руками к груди, лежала со мной на боку. Я дышала ей в ткань платья с большим трудом. Кажется, всё же ударилась спиной при падении.       Главное ничего не сломать. Пожалуйста. Переломы в средневековье заживают отвратительно. И я сомневаюсь, что мне смогут наложить гипс и назначить нужный режим.       — Не вопи, женщина! Проверь принцессу Рейнис, — перед этим достопочтенный рыцарь выругался грязно на той части языка, что я не понимала. Потерянно моргнув, я попыталась сесть, но руки матери рефлекторно прижали меня сильнее, выдавив болезненный стон.       Незнакомка что-то шептала, гладя запястья дорнийки и вытаскивая меня на свободу. Дышать стало легче почти сразу. Мы с Элией обе не осознавали насколько сильно она притягивала дочь к себе.       Меня поставили на ноги, придерживая. Чуть пошатнувшись, я рассеянным взглядом осмотрелась, понимая, что всё плывет. Заметила силуэт Вариса и стражника, что стоял прямо рядом с нами.       Лестница пусть и не была винтовой, всё же тянулась широкой спиралью, пролетами представляя редкие площадки метра с два в длину и полтора в ширину перед этажами. Нескольким людям стоять на таком пространстве было проблематично, а потому вся эта мизансцена была очень неловкой и скученной, пусть и располагалась ярусами из-за стоящего на ступеньках шпиона.       — Рейнис... — слабый голос позади принадлежал Элии. Я почувствовала, как по щекам снова потекли слезы. От боли, от детской обиды, от страха. Я в этом мире сколько? Несколько часов? А внутри меня всё уже взрывается от происходящих событий. Сворачивается в тугой клубок и жалит изнутри.       Не выдерживаю и сажусь на корточки. Последствием лёгкого сотрясения оказывается рвота прямо на юбку неизвестной мне женщины. Я ела в покоях Мартелл, так что на ткани оказываются непереваренные куски яблок вперемешку с желчью, молоком и жеванной индюшкой. Абсурдно пугаясь сильнее, что меня отругают за это, я чувствую, что сдает мой мочевой пузырь. Пара секунд и теплая жидкость позорно течет на ткань нижнего платья и каменный пол, попадая на ноги. Журчащий звук даже за двумя слоями ткани слышно всем присутствующим.       Чувствую себя самым обычным паникующим ребёнком, которого, вдобавок, приложили головой о камень, а не взрослой, как я считала, умной женщиной из будущего. Ситуация и организм сделали свое дело. Психика спасла только от тотальной отключки. И на том, вашу мать, спасибо.       — Это ничего, милая. Ничего. Всё в порядке, — раздался над моей головой успокаивающий голос. Служанка — кем бы она ни была — вопреки словам встала и резко дернула меня за руку вверх. Наклонилась, всё так же приговаривая свое “ничего” и грубо рукой надавила мне между ног на ткань платья, подтирая. Оригинальная гигиена. Впрочем, сейчас хуже уже не будет.       — Уводи её, — коротко бросил Варис своим манерным тоном. Чего в нем было больше, яда или сожаления, я не поняла. Как не представилось мне случая понять: шло ли всё по его плану или нет.       Хотела бы я, чтобы было как в фильмах. Чтобы заговорщики проговорили все стадии своего плана, проанализировали свои ходы и рассказали следующие шаги. Но нет. Странная женщина, из-за чьего свиста Элия испуганно оступилась, подхватила меня на руки и бросилась бежать.       Позади остались только два голоса и принцесса, чья жизнь стояла под угрозой куда большей, чем отныне моя.       — Сир Ричард, не соизволите ли...       Что там соизволил или нет этот рыцарь осталось вне моего ведома. До выхода во двор я плакала, зовя маму. Потом просто плакала.       Куда меня несли было уже не важно. Так или иначе, одного убийства я смогла избежать.