Трещины

      Дым повсюду. Дышать невозможно, опасно, но он упрямо втягивает в себя воздух и иногда кашляет.       Бежать! Наверх!        — Хе-е-ейджи! — совсем рядом! Скорей, скорей!       Хейджи бежит на голос, пока мир медленно впускает в себя корни смерти. Страшно. Зазоров почти нет, пол похож на уродливую плитку — а это второй этаж!       Он вновь кашляет: мир сужается до чёрного коридора, отвратительно ярких языков огня и изредка проглядывающих кусков линолеума — воняет! И дым жуткий!       Но Казуха! Где Казуха?!       Очередной крик доносится из-за полыхающей двери. Хейджи, не колеблясь, бьёт в середину паутины, и стена быстро крошится: его — на самом деле Кудо — дар позволяет быстро доломать остатки и проникнуть внутрь комнаты без окон. Нашла где прятаться!       И — мороз проходится по его коже, покрывая её мурашками. Казуха висит на краю, над самой бездной пламени — газ взорвался в подвале, вышибив в паре мест пол первого этажа. Если Казуха сорвётся — она немедленно погибнет.        — Хейджи!       Но руки... все в паутине...        — ХЕЙДЖИ!!! — он, отчаянно жмурясь — не думать, не думать, не думать о чёрных линиях! Их нет! — спешно хватает руку Казухи, чтобы услышать треск.       Что-то жидкое течёт по его руке, моментально превращаясь в засохшую корку из-за жара, пока кусочки выскальзывают из его рук...        — Казуха!!!       Хейджи вскакивает и глотает прохладный ночной воздух, обжигающий ему горло и лёгкие. Мир всё ещё хрупок, чёрен, окутан смертью, прошит ею насквозь. Должно быть, настало его время — проклятье выбирает по своим каким-то стандартам, у кого быть: сегодня ночью страдает Хейджи, а завтра — Хакуба или Кудо. По словам Хакубы — та ведьма больше ничего для них сделать не может.       И, каждый раз, когда оно приходит ночью к нему, повторяется кошмар.       Хейджи бессильно сжимает в кулаке одеяло и тут же замирает: знакомый по снам треск холодит его кровь — не стоило так вцепляться в ткань.       Вдох. Выдох. У него ещё утренняя тренировка. Нельзя случайно попасть мечом не туда. Нужно успокоиться.       Всего лишь сон, кошмар, не более того. Настоящая Казуха спит в своей кровати, тихо похрапывает и видит, как они опять приезжают в гости к Мори. Или наоборот. Неважно. Главное, что что-то приятное, с ней ведь всё хорошо.       В отличие от Хейджи...

***

      В середине и ближе к краю экрана чёрное пятно, закрывающее секунды с долями, но Сагуру не сдаётся и всматривается, ожидая момента исчезновения, пока вокруг суетятся официанты.       "5:50:..."       Он просто должен убедиться в своих подозрениях. Не более того.        — Опять считаешь время? — усталый голос раздаётся совсем рядом, и Сагуру всё же бросает на Хаттори взгляд: невежливо игнорировать собеседника, особенно если тот приехал издалека ради разговора. Тот же стоял с каким-то напитком уже в руках.        — Не против, если продолжу? — кивает Сагуру, улыбаясь. Получив кивок в ответ, он вновь упирается взглядом в пятно, готовый нажать кнопку "стоп" в любой момент. — Что случилось?        — Ничего... такого, — медлит отчего-то Хаттори, после чего резко выдыхает и падает напротив него, наверняка устало потирая виски — краем зрения Сагуру сумел подметить движение рук наверх. — Почти.       "5:52:..."        — Знаешь, а ведь глупо выходит, что я могу попытаться рассказать это только тебе. Кудо будет пытаться отнять те шесть часов назад, Куроба же и без того выглядит очень хрупким...        — Думаешь, я иной? — хмыкает Хакуба, не зная, быть ли ему польщенным таким выбором или не очень.        — Ты... скорее поймёшь меня, — внезапно сообщает Хаттори, отчего Сагуру лишний раз моргает — к счастью, пятно не исчезло ещё с экрана.       Успеть бы...        — Пойму?        — Если Кудо и Куроба что-то вроде отражений друг друга, как сказала твоя ведьма, то, возможно, в чём-то и мы тоже... — Хаттори запинается под его быстрым взглядом, формулируя мысль иначе. — Ладно. Я просто хочу поделиться, и не с ними. Я не хочу причинять им больше боли, они и так страдают, что им пришлось делиться этими часами.        — Я тебя слушаю, — удовлетворённо кивает Сагуру, не сводя взгляда с телефона — "5:57:..." — и внутренне готовясь.        — Какие тебе снятся сны, если проклятье попадает на ночь? — вопрос сбивает с толку своей неожиданностью, отчего приходится немного задуматься.        — Никаких? Ничего необычного.        — Значит, мне одному так повезло... Каждый раз я кого-то хочу спасти. Неважно кого и от чего — Казуха куда-то падает, Кудо захлёбывается кровью, Куроба тонет...  — голос необычно серьёзен, и потому Сагуру не осмеливается перебить Хаттори, даёт тому высказать всё. — От меня требуется сущая мелочь. Схватить за руку. Дотащить до медиков. Откачать. То, что обычно я делаю без колебаний, что оттренировано до автоматизма.       Вновь пауза.       Пятно исчезает, и, нажав на "стоп" и почти сразу выключая экран — он ещё не готов смотреть на время, — Сагуру поднимает свой взгляд на Хаттори.       Безмерно усталый, невыспавшийся, тот упрямо и с неким страхом рассматривает свои руки — как порой орудия убийства на сцене преступления.        — Но в этот момент просыпается проклятье. Рука прошита насквозь трещинами. Грудная клетка — сплошной комок. И если я пытаюсь спасти их... я убиваю. Мои руки в крови, хрупкие тела рассыпаются на части. Но если не помогать... — Хаттори фокусируется на нём, не осмеливаясь закончить фразу. Тот кажется поломанными своими снами... — Давай. Теперь можешь высказать то, что думаешь об этом!       Думает, что будет смеяться?       Вместо этого он касается легонько чужой руки, надеясь, что это немного поддержит того.        — Я могу сказать две вещи. Первое: ты правильно делаешь, что не говоришь об этом Куробе. Второе: нет, люди так просто не умирают с нашими силами тоже, — рискует прокомментировать Сагуру и тянется за своим блокнотом, куда вносит всё, что касается их проклятья. — Я сейчас про случай руки: комки и правда лучше не трогать, и буду очень рад, если никому из нас не придётся делать такой выбор в жизни... Другое дело, что едва ли утопление создает комок... Мне, по крайней мере, такого случая не попалось.        — В смысле?.. — Хаттори жадно хватает предложенный блокнот и нетерпеливо листает, читая по диагонали сведения. — А. Травмы. Проще говоря, комок в груди может быть от сломанных ребёр, и тогда откачивать всё равно небезопасно вне зависимости от трещин...        — Или яд. Отчего-то они тоже превращаются в комок, особенно у сердца, — кивает он, улыбаясь. Слабое, конечно, утешение, но теперь Хаттори должно быть чуть спокойнее. — Также от сильного нажатия обычно ломаются и без того хрупкие предметы... Например, ты можешь легко сломать корпус ручки... Трещины же просто ускоряют этот момент. А вот органику или камень придётся всё же резать.        — Ты страшный человек... Но спасибо, что сказал об этом, — Хаттори откидывается назад, расслабляясь и слабо улыбаясь. Все ещё усталый, но выглядит теперь получше.  — Ха, ты надёжный как якорь.       Должно быть, это стоит трактовать как комплимент. Наверное.        — Глупо просто бояться, а не изучать какие-то пределы наших сил. Зная, мы сможем гораздо больше, — усмехается в ответ Сагуру. Возможно, будь у него двенадцать или двадцать четыре часа, он бы не рискнул в это соваться... Но сейчас, когда есть перерывы между периодами проклятья, как-то легче.        — А что это за расчёты? — Хаттори долистал до конца записей и с интересом теперь разглядывал его попытки прикинуть точность эксперимента.        — Я хотел измерить пару моментов в плане времени. Как видишь, в расчётах дважды заложено время моей реакции — где-то ноль-две секунды, и ещё полсекунды в первом случае на дотянуться до телефона и нажать кнопки, — он принялся пояснять, указывая на соответствующие числа в блокноте. — На самом деле, средняя реакция у меня чуть выше, но хотелось иметь запас...        — Такие же строчки ниже — как раз со средним и лучшим результатами? — хмыкает Хаттори, но осуждать отчего-то не торопится. — Погрешность измере... а, вижу, рассчитал...        — Именно. Итого получается, что должно быть около секунды разницы с идеальными шестью часами, — кивает Сагуру вновь, медленно дотягиваясь до телефона и включая экран, но пока не разблокируя его. — Запускается секундомер с нажатия клавиш... Хочешь тоже увидеть?        — Не думаю, что есть какая-то серьёзная разница... Но хочу, — Хаттори смотрит, как он вводит свой пароль, и замолкает, как только числа возникают на экране. Насмешливо-чёрные, как трещины, те издевательски выделяются на преступно белом фоне, отчего кажется, что одно лишь касание к этим цифрам уничтожит телефон. Звуки окружающего их мира смазываются, в тоже время время оглушая их. Звенят намываемые стаканы, людской шёпот то волнами накатывается, то утихает.        — Может... Ты что-то не учёл? — едва слышно спрашивает Хаттори с затаенной надеждой, пока сам Сагуру отчаянно хватается за это объяснение как за спасительную ниточку.       Точно. Что-то забыл учесть. Нужно что-то пересчитать. Наверняка вылезет ещё погрешность.       "6:00:02.45", — смеётся над ними неумолимое проклятие, которое, возможно, расти будет не только в плане времени. Кто знает, что ещё в этом хрупком мире скрывается от них?