Трещины

      Думаешь, магия тебе благотворительная ярмарка? За всё надо платить.       Кайто знал это с самого начала. Был готов на всё, лишь хоть как-то облегчить участь детектива. Хоть немного.       Думал, что готов.       Неловкое движение, и ручка рассыпается в его руках почти беззвучно, только осколки падают с глухим, едва слышным стуком, пока Кайто тупо смотрит на чёрный стержень. Одно нажатие, и пальцы будут целиком в чернилах, но и они не закрасят самое страшное — трещины на его руке. Бесконечно тёмные, будто взгляд смотрит не на чёрную нить, а куда-то глубже, в самые глубины мира, в самые бездны вселенной, где нет света. Их можно заметить и ночью, в комнате с выключенной лампой и задёрнутыми шторами  — когда Кайто не спится, он отчаянно пытается не смотреть на то, какой же этот мир отвратительно хрупкий.       Он знал, что это страшно — видел по поведению Конана, по боли в глазах того, — но не подозревал, что настолько!       Кайто может видеть всех в трещинах и сгустках. До боли в сердце выучил Аоко в этой картине мира — множество слабых мест у лёгких и печени, ей нельзя ни курить, ни пить из-за наследственности от инспектора! — и не смог не содрогнуться от Хакубы — ОКР со временем медленно, но верно выжигает мозг того, выращивая сгусток в голове. Да и инспектора лучше загнать к врачу, пока Акако имеет подозрительно тёмные глаза. Джии... остаётся только прикусывать язык при взгляде на марионетку из комков, покрывающими почти всё старческое тело.       У него всего двенадцать часов — не смог взять больше, — но их хватает с лихвой, чтобы давить, практически уничтожать разум.       Его проклятье длится неделю, у детектива  — три с половиной месяца.       Несопоставимо. Но Кайто выжат гораздо сильнее — может, с непривычки.       Самое страшное смотреть на два отражения. На своё собственное: под пеленой глаза, чёрная паутинная корона "украшает" голову, комки на месте былых шрамов, но хуже всего руки, которые жизненно необходимы ему — он убрал почти все зеркала из дома, не в силах ни смотреть на то, как ширится сеть на голове, ни не разглядывать каждую бездну на себе.       И — на детектива, его искажённое отражение в этом мире. Даже трещины у них неуловимо схожи, что пугает только больше: он словно смотрит в зеркало, только без глупых стекляшек и алюминия, иного плана  — отражающее души. Они слишком уж схожи!       Кайто прячется от детектива, как только может — кто знает, какие двенадцать часов у того? Вдруг тому хватит и последних пяти минут, чтобы опознать Кида в беспечном подростке, смеющимся над какой-то мелочью? Всё же тот не одно ограбление искал среди офицеров, запомнил его с хрупкой стороны мира... Вдруг заметит?       Подальше от Бейки, от тех мест, про которые есть новости с фотографией Конана или же Мори Когоро — до раскрытия детектив будет сидеть до победного конца. Никаких мест, связанных с Сузуки — бедный старик никак не возьмёт в толк, почему Кид "не заметил" вызов.       Кайто вдали от детектива, насколько только это возможно. У них же нет возможности никак пересечься, верно?       Нет.       Экода слишком, слишком близка к Бейке!       Можно выйти в магазин и тут же спрятаться за стеллажи, осторожно спеша прочь — знакомая макушка мелькает у касс, пока глаза безразлично-внимательно осматривают всё подряд. Зайти в парк и прыгнуть за скамью, заслышав привычное ворчание на детей. Забежать в музей на случай интересного камня и мгновенно исчезнуть оттуда: детектив что-то и там забыл. Заглянуть в больницу на пару минут проведать чудом спасённого офицера полиции и вздрогнуть, пока тихий знакомый голосок спрашивает разрешения у медсестры.       И каждый раз Кайто упрямо быстро взглядывается в Конана, стараясь подметить изменения в том. Бесконечная усталость смягчается, пока взгляд неведомым способом заостряется и упорно кого-то ищет в толпе: медленно, неторопливо — как если бы Конан знает, что его цель совсем-совсем близко, надо просто немного подождать и поймать. Терпеливый паук, бредущий между нитями тёмной паутины и выискивающий конкретные пятна — аж дрожь берёт.       Кайто в очередной раз перепрыгивает особенно широкую нить и осторожно оглядывается, стараясь выглядеть как можно более непринужденно на случай всяких подозревающих детективов за спиной.        — Куроба-кун, — чёрт, накаркал. И чего только Хакубе надо? — Как насчёт небольшого разговора?        — Иди к черту, — ворчит Кайто, не поднимая глаз в сторону собеседника — слишком больно осознавать, что никак он помочь не может тому.        — Нет, спасибо, мне пока рано ехать в Осаку, — вяло огрызается Хакуба и догоняет его, стараясь идти рядом. Спокойно наступает на трещины, и под тем мир не рушится, пока Кайто себе такого позволить не может. — Сейчас меня волнует, что твоё поведение начало походить на Эдогаву.        — Кто это и с чего ты взял? — фыркает Кайто, после чего делает вид, что тщательно припоминает названного детектива. — А. Шкет, что за Кидом-самой гоняется? Ты его знаешь?        — Видел пару раз в деле. И ты сейчас словно его отражение, — безжалостно бьёт в самую точку Хакуба, то ли просто решивший их сравнить, то ли и вправду знающий ситуацию Конана — британец может, тот въедливый до жути. Всего-то нужно проследить несколько дней за шкетом и порыться в статьях и бумагах — он и сам проворачивал нечто схожее разок после первых двух встреч с детективом. — Точно также избегаешь чего-то невидимого, не можешь смотреть мне в глаза, стараешься не трогать людей за какие-то места...        — Разумеется, я не буду трогать людей за какие-то места! — вновь пытается уйти со скользкой темы Кайто, делая очередной слишком широкий шаг — наступать в идеальный круг из корней смерти ему не особо хочется. — Я же не настолько извращенец!        — Куроба-кун, ты знаешь, о чём я, — невозмутимо давит упрямый Хакуба, явно готовый мешать его побегу. Пристал же! И с чего вдруг того такое волнует?!        — Ку... Малец, ты куда?! — другой подозрительно знакомый голос вынуждает их обернуться, пока в ноги Кайто что-то врезается и отчаянно вцепляется, одновременно обвивая обеими руками бедро. И вору остаётся только глядеть сверху вниз на последствия своей оплошности — терпеливый хищник наконец заметил добычу и стремительно напал, не давая ни шанса сбежать.       Нижняя губа упрямо прикушена, пока пальцы — осторожно избегая корней смерти на одежде — похожи на коготки котёнка: хрупкие, но всё же достаточно неплохо удерживают. Взгляд же старается пригвоздить Кайто, донося "больше не уйдешь от меня".       Чёрт. Вот теперь точно влип. За что ему подобное?        — Эдогава-кун? Хаттори-кун? — изумляется Хакуба, пока Кайто лишь чудом сдерживает грустную усмешку — похоже, кое-кто не слишком терпеливый позвал на помощь. — Что вы тут делаете?        — К-Конан-кун тут живёт, — ото всех не ускользает оговорка Хаттори, но сейчас как-то всё равно. — Эй, К-Конан-кун, ты чего?        — Я должен с ним поговорить! Наедине! — упрямится Мейтантей, сжимая ткань почти до треска, и продолжает смотреть в ответ на него, что-то считывая. — Даже не думай, или я приду к тебе домой.        — Ты не знаешь адреса, — почти на автомате отвечает Кайто, но сразу соображает, что это совсем не препятствие для детектива. Запрос в школу под именем "Кудо Шиничи", и раскроется не только такая мелочь, но и его расписание — и тогда никаких шансов сбежать.       Конан, будто догадываясь о его мыслях, ухмыляется — и кривая усмешка нравится ему гораздо больше, чем безразличие на лице. Он не зря старался и уговаривал Акако — оно того, чёрт возьми, стоило. Может, не самый равноценный обмен — неделя мучений и паранойи на всего лишь одну ухмылку, — но Кайто лишь больше уверен в своём выборе: Конану идёт.        — Я... что-то пропустил? —  напоминает о себе зачем-то Хакуба, и Кайто лишь фыркает, пытаясь всё же отобрать как-нибудь ногу.        — Поймал, поймал. Хочешь, на руки возьму? А то ходить с тобой на ноге... можно, конечно, но неудобно, — он медленно наклоняется и позволяет ухватиться за свою шею, очень осторожно — сколько же сгустков у Конана... — берёт того действительно на руки и поднимает. Видеть так близко кого-то непривычно, но приходится смириться.        — Куроба-кун!        — Так это ты как-то ограничил действие его глаз? — влезает Хаттори, разглядывая его с неприкрытым любопытством и сам игнорируя раздражение Хакубы. — Как?!       Не хочется отвечать. Он сам выбрал это.        — Ограничил?.. — увы, раздражающий британец тоже детектив, и складывать разрозненные кусочки пазла умеет. — Нет... Ты же не?..       Храбрости у того договорить нет. И впервые за сегодня Кайто позволяет себе взглянуть в глаза того, чтобы успеть заметить, как зрачки в ужасе расширяются, тоже похожие на клубки смерти.        — Но... зачем? — теряется уже Конан — кажется, и этот понял, поскольку хватка резко ослабляется. Сейчас детектив и правда похож на маленького растерянного ребёнка, пусть впечатление и обманчиво до невозможности.        — Потому что нельзя было тебя оставить одного, — пожимает плечами Кайто и тихо фыркает, недоумевая, как этого можно не понимать. Оставить на двадцать четыре часа в сутки с подобным, когда есть шанс забрать?        — Как? — неожиданно внимательный взгляд Хаттори прожигает его насквозь, требуя ответа. Тот тоже не намерен отставать, а прятаться от трёх внимательных детективов — дело практически гиблое.        — Попросил одну знакомую ведьму, — тихо фыркает Кайто, прекрасно зная, что ему ни капли не поверят: детективы и магия — понятия несовместимые, он недавно в этом уже убедился.        — Ведьм не существует! — неудивительно стройный хор Хаттори и Конана. Странно только то, что Хакуба промолчал.        — Но я готов поверить во что угодно, если это поможет облегчить участь К... Вас обоих. Ты же себе забрал двенадцать часов? — внезапно продолжает Хаттори, после чего несильно толкает его в бок и широко улыбается. — Хаттори Хейджи, а ты, если не хочешь, можешь не представляться.        — Куроба Кайто, — хмурится он, заметив, что Хакуба намерен что-то сказать. Лучше опередить! — Это... не самая лёгкая вещь.        — И именно поэтому я тоже не остаюсь в стороне. Если двадцать четыре часа поделить на четверых, то будет посильный срок — в конце концов, его и проспать можно, — вмешивается британец, мягко и искренне улыбаясь, пока Кайто непонимающе переводит взгляд то на того, то на Хаттори. С ума сошли? Недооценивают? Что? — Куроба-кун, ты не справляешься один. Ещё немного, и вопросы будут не только у меня.       Кайто закатывает глаза, фыркая вновь и вновь, пока не менее растерянный Конан продолжает цепляться за него.        — Не берите всё на себя, идиоты, — ворчит Хаттори, хлопая его уже по спине и почти сразу ободряюще закидывая руку ему на надплечье. — В конце концов, друзья нужны, чтобы помогать друг другу, а не только весело проводить время.       Хакуба? Это тот-то друг?       В обычное время Кайто, конечно, отрицал бы всё до упора, пока въедливые детективы окончательно бы не припёрли его к стенке всеми фактами — и тогда тоже пытался бы.       Но сил уже нет — сложно упрямиться, когда не можешь скинуть с себя руку, насквозь прошитую корнями его согласия.