Холод и Страсть

Во время съемок первого сезона «Холод и Страсть»

      Грей даже не заметил, как, листая сценарий к новой серии, невольно прикрыл глаза и задремал: дедлайны съемок были все ближе, а потому Марде Гир просто выжимал все соки из актеров, пытаясь уложиться в срок. Отсюда и переутомление, и банальное желание поспать пару лишних часов в свободное от работы время. Пришел в себя среди ночи, обнаружив, что заснул прямо-таки в одежде со сценарием в руках. Недовольно выругался, про себя проклиная дурацкий график, а затем с удивлением обнаружил, что кто-то позаботился укрыть его теплым пледом — все же на улице бушевала зима, а в квартире было не так уж и тепло. Тут же позабыв о плохом настроении и едва ли заметно улыбнувшись, Фуллбастер поднялся, опираясь на локти, и оглянулся по сторонам. Часы показывали половину третьего утра, а место на кровати рядом с ним пустело. Интересно, и где же это тот заботливый дурак, который не поленился укрыть Грея, когда он заснул?       Сладко зевая, брюнет вышел из спальни и направился шествовать по квартире в поисках Леона. Наверное, тот снова собирался заучивать сценарий и репетировать до самого утра, а потом едва ли соображать на съемках. Сейчас-то Грей ему вставит мозги на место и объяснит, как важно чередовать работу с отдыхом.       В общем-то, искать долго не пришлось. Бастия нашелся в гостиной: сидел с чашкой уже наверняка остывшего кофе и смотрел на выключенный экран телевизора, с головой погрузившись в свои мысли. Грей тихо подкрался, забрался к актеру на диван и, тепло улыбаясь, прижал к себе, целуя за ухом. Леон вздрогнул от неожиданности, но уже через пару мгновений слабо улыбнулся и расслабился, наслаждаясь объятиями Фуллбастера. Распечатка со сценарием валялась рядом на кофейном столике, откинутая в сторону еще где-то в начале первого.       — Пошли спать, — тихо заурчал Грей, спускаясь едва ли весомыми поцелуями к шее. Леон же лишь усмехнулся в ответ, отрицательно покачав головой. — И долго тут сидеть собираешься?       — Все кажется таким бессмысленным, — вдруг ни с того, ни с сего выдохнул Бастия. Брюнету же оставалось лишь нахмуриться, вскинув бровь, и тяжело выдохнуть.       — Снова бессонница?       — Ага, — едва ли слышно посмеялся парень, оборачиваясь к Фуллбастеру и потянувшись за поцелуем.       Грей тут же словил губы Бастии своими, нежно сминая и аккуратно проводя языком. Рукой потянулся к слегка выпирающим ключицам, забираясь под домашнюю футболку, и бережно поглаживая. От теплых и таких родных прикосновений становилось до жути приятно, а на губах сама собой появлялась невольная улыбка. Руки у Леона, сжимающие ладонь Грея, были как всегда холодными, а губы — горячими. Светло-голубые глаза поблескивали в приглушенном свете лампы, отчего у брюнета даже дыхание перехватывало. Казалось, он мог любоваться им вечно: в этой немного великоватой для него футболке, из-под воротника которой виднелись парочка почти сошедших засосов, с чашкой кофе, без которого Бастия просто жить не мог, и с почти неуловимой ухмылкой на губах. Фуллбастеру нравилось, как Леон, смывая в их квартире косметику, смывал и все свои придуманные «я» и становился тем, кем он есть на самом деле. Наверное, такое мог позволить себе только рядом с брюнетом. Да что уж там, Грею вообще нравился Леон сам по себе: нравилось касаться его, вдыхать запах кожи и целовать. Лишь одно его присутствие делало актера по-настоящему счастливым.       — Пахаешь, как проклятый, и ради чего? Все равно конец для всех одинаковый.       — Ты не с той ноги, что ли, встал? — усмехнулся брюнет, снова прижимая парня спиной к себе, уже массируя плечи, чтобы тот хотя бы немного отвлекся.       — Не смешно, — цыкнул актер.       — Ну... смысл в том, что во всем плохом есть что-то хорошее. По крайней мере, мы работаем вместе. Человеку для счастья нужен человек, так же?       — Человеку для счастья нужно, чтобы от него отъебались сценаристы, — цыкнул Леон, тяжело выдыхая.       Грей всегда был таким: что бы не случалось, он всегда оставался бодрым и позитивным. В отличие от Леона, которого вывести из себя и довести до истерики было проще пареной репы. Всегда раздувал из маленькой проблемы катастрофу и пережевывал ее, пережевывал, словно бы упиваясь собственными переживаниями. В общем, всегда находил что-то, что его не устраивало — Фуллбастер это уже давно понял. И просто старался поддерживать Бастию, когда он начинал хандрить.       Хотя на этот раз даже самого Грея выбил из колеи новый график работы и чрезмерные требования Марде Гира.       — Уволиться бы нахрен, — тяжело выдохнул Леон и прикрыл глаза, наслаждаясь умелым массажем брюнета. Да, это явно помогало снять накопившийся стресс.       Легко усмехнувшись, Фуллбастер не стал отвечать. Знал же, что на самом деле Бастия очень даже любит свою работу. Да и, похоже, «Холод и Страсть» набирает все большую популярность. Кто знает, может, через пару месяцев они прославятся и станут одной из тех звездных парочек, о которых постоянно печатают статьи и приглашают на разные телешоу. Наверное, было бы здорово: Грей бы с радостью всему миру рассказал бы, какой замечательный у него парень и как сильно он его любит.       Леон разочарованно хмыкнул, когда Грей все же отстранился, убрав руки с его плеч, и встал с дивана, направляясь обратно в спальню. А уже через минуту до слуха Бастии донеслось «ты не знаешь, где мои сигареты?». Отчего-то усмехнувшись сам себе, парень откинулся на подушки и, сладко потянувшись, совершенно невозмутимым голосом ответил:       — В последний раз, когда я их видел, они летели с балкона.       Тут же в дверном проеме появился хмурый Фуллбастер, который с недовольством сверлил возлюбленного взглядом, всем своим видом намекая на немой вопрос «ну и нахуя?».       — Что? — пожал плечами Леон. — Мне, значит, немного подепрессировать нельзя, а тебе уничтожать свой организм можно? Уж извольте. Купишь еще — снова в унитаз смою или выкину.       Недовольно заворчав что-то себе под нос о том, что сигареты — это та самая отдушина, которая на несколько минут позволяет забыть обо всем на свете и просто передохнуть от приевшейся каждодневной суеты, Фуллбастер снова забрася на диван, раскидывая руки в сторону и с некой обреченностью уставившись в потолок. А курить-то хотелось. Очень даже.       — Вот, кофе лучше выпей, — предложил Бастия парню свою чашку. — Хочешь?       Несколько секунд смерив актера взглядом, Грей взял кружку из его рук, а затем поставил ее рядом с лежащим на кофейном столике сценарием. Тут же дернул Леона за руку, притягивая к себе, а уже в следующую секунду перекинул его на диван, навалившись сверху, и все продолжая недовольно хмуриться.       — И что мне с тобой сделать? — протянул Фуллбастер, всем своим видом пытаясь показать, насколько он недоволен поступком парня. Хотя едва ли мог сдерживать довольную ухмылку.       — Ну-ну, ты же сам сказал, что во всем плохом есть что-то хорошее. Вот твои легкие сказали бы мне сейчас огромное спасибо.       — Ага, — хмыкнул брюнет, склоняясь ближе к Бастии и слабо кусая его за плечо, на что парень лишь невольно вскрикнул и засмеялся.       Грею нравилось, когда Леон смеялся. Намного лучше, нежели когда он часами пялится в стену, словно уходя куда-то в свой далекий от всего земного мир.       Пропуская меж пальцев темные волосы Грея, Леон невольно улыбался, не особо вслушиваясь в монолог Фуллбастера о том, почему не стоит трогать его сигареты. Вот всегда он так: стоит только Бастии загрустить, как появлялся Грей и вытаскивал его из той ямы, в которую актер сам же себя и загонял. В этот раз все снова повторилось. Задумавшись на пару секунд, Фуллбастер все же отстранился и, сладко зевнув, кивнул в сторону двери.       — Собирайся, пошли на улицу.       — Прикалываешься? Три часа ночи, какое «на улицу»? — вскинул брови Леон, но брюнет был непреклонен: тут же схватил его за руку, заставляя подняться с дивана и все же начать готовиться к совместной прогулке по парку в поисках открытого ларька. В конце концов, они уже давно никуда не выходили вместе: постоянные съемки и репетиции просто не оставляли времени на хоть какую-то личную жизнь.       — А надо было думать перед тем, как выбрасывать мои сигареты. Да и тебе полезно проветриться, а то скоро с ума сходить начнешь.       В ответ Бастия лишь прикрыл глаза, едва ли заметно улыбаясь и слабо кивая. В такие моменты ему казалось, что Грей всегда будет рядом. Всегда оберегать и не давать сорваться, когда актер, казалось бы, уже был на грани. Словно Грей — его своеобразное солнце, которое разгонит все тучи и вернет умиротворение. И возможно... это солнце сияло для Леона уж слишком ослепляюще.       — Знаешь, я где-то читал, что отношения, начавшиеся на съемках, как правило, не длятся долго, — вдруг ни с того ни с сего произнес Фуллбастер, уже накидывая на плечи куртку, пока Бастия поправлял свой шарф.       — Что за бред?       — Я тоже так думаю, — усмехнулся брюнет. — Нас же это не касается?       Задумавшись на секунду, Леон тихо хмыкнул и ответил:       — Разумеется, нет. Куда уж я от тебя денусь?