09.05.2019
Чуть пошатываясь и держась рукой за "раненое" плечо, Грей медленно шагал через площадку, стараясь дышать как можно глубже. Едва ли заметно щурился, все приближаясь к двери — такой же декорации, как и все вокруг. Пара слабых ударов по дереву — ноги перестали слушаться и брюнет упал, пытаясь схватиться за дверную ручку, но в итоге только плавно съехал вниз по стенке, развалившись прямо на пороге и глухо закашляв. Искусственная кровь, которой была пропитана рубашка актера, оставляла на белой краске красный след, и если бы Фуллбастер не знал, что все это — такая обычная для него игра, точно бы поверил, что доживает последние минуты своей жизни. Та самая дверь, у которой развалился парень, открылась уже через пару мгновений. Леон выглянул на поддельную лестничную клетку в махровом халате и с чашкой чая в руках, явно «не ожидая» увидеть полумертвого Фуллбастера на пороге. Кружка тут же упала на пол, разлетаясь на мелкие кусочки — ей богу, уже четвертая за сегодня, — а Бастия, что-то сдавленно вскрикнув, опустился перед брюнетом на колени, не зная, что и делать. Грей всегда восхищался тем, как у него легко выходило играть такие сложные эмоции, как паника и растерянность, потому что сам Грей в свое время еще как намучился с ними, пытаясь исполнить серьезные роли. Губы Леона дрожали; руками он то и дело тянулся к брюнету, но словно боялся прикоснуться — как будто от этого только хуже станет. — Г-грей... — донесся до слуха Фуллбастера тихий шепот, словно Бастия вот-вот заплачет. И от этого шепота, сука, все внутри снова — в четвертый, блять, раз — словно перевернулось. В мыслях снова застрял их вчерашний разговор, и из-за этого Грей банально не мог сосредоточиться. Не мог отыграть чертову сцену, потому что ему казалось, что Леон плачет по-настоящему. Что вчера он точно так же тянулся к нему, боясь дотронуться, а Грей смог только оттолкнуть. — Я дома, — как можно тише отвечает брюнет. И то ли голос так заметно дрогнул, то ли он дернулся слишком резко, то ли актера выдал его взгляд, но откуда-то из-за сцены Марде Гир раздраженно кричит "Стоп!", после чего приглушенный свет сменяет яркое освещения, а Леон, тяжело вздыхая, поднимается с пола и начинает собирать осколки разбившейся чашки. Старается не смотреть Грею в глаза — это брюнет еще с самого утра понял, — лишь тихо хмыкает на любой его вопрос и как можно скорее уходит. На площадке снова стало шумно. Эрза подошла со стаканчиком кофе, предлагая его Грею, но Фуллбастер лишь отречено замахал головой и приподнялся, устало зачесывая растрепанную и перепачканную в крови челку назад, чтобы в глаза не лезла. — Да что с тобой сегодня такое, — недовольно хмурясь, заворчал только что появившийся рядом Марде Гир. — Разберитесь уже между собой. Поссорились, что ли? Актер удивленно перевел на него взгляд, всем своим видом словно спрашивая, откуда режиссер узнал. В общем-то, как и Эрза, которая уже в следующее мгновение выжидающе смотрела на своего клиента с неким осуждением (о да, у Скарлет точно появилась еще одна причина, чтобы как обычно после съемок оттрахать Грею мозг в гримерной). Так и не дождавшись ответа, Марде лишь тяжело выдохнул, а затем громко объявил о получасовом перерыве. В пачке осталось только одна сигарета, и Грей задумался о том, что неплохо было бы послать кого-то из ассистентов — ту же Лами, например, — в ближайший магазин, потому что с таким успехом этого ему точно не хватит, чтобы дожить до конца рабочего дня. На курилке всегда было как-то пусто и одиноко — и непонятно, то ли это из-за голых стен и отсутствия хоть какой-то мебели, кроме лавочки, стоявшей прямо под обычно открытым окном, то ли сам Фуллбастер так себя настраивал. Недовольно цыкнув, брюнет все же подкурил последнюю сигарету, глубоко затягиваясь и на секунду позволяя себе расслабиться. Смотреть на Леона так, как прежде, он попросту не мог. Реагировать, кстати, тоже. Потому что после вчерашнего все представление о лицемерном и двуликом бывшем сошло на нет. Остался только непонятный образ с неподдельной едва ли заметной печальной улыбкой и некой обреченностью в глазах, который так и твердил Грею о том, что он предал Бастию, хотя и обещал всегда быть рядом. Позабылся даже факт измены. Теперь же, вспоминая несколько ожогов на тонком запястье, брюнет только и мог думать о том, какая же он сволочь, если сам же довел Леона до того состояния, из которого всеми силами его вытаскивал. Блять. И какого только черта сам Грей не может быть таким же эгоистом, как Леон? Почему не может просто не обращать внимания и продолжить строить отношения с Нацу? Скрип двери заставил Фуллбастера немного прийти в себя, и он оглянулся, чтобы поприветствовать кого-то из съемочной группы, кому тоже приспичило покурить (возможно, даже получится выклянчить одну-другую сигарету). Вот только в дверном проеме появился тот, кого Грей уж меньше всего хотел бы видеть в ближайшие чертовы тридцать минут перерыва. Чуть хмурясь, Леон закрыл за собой дверь и, сунув руки в карманы, направился в сторону Фуллбастера, который, к слову, опешил настолько, что чуть было не выронил сигарету из рук. Ту самую одну-единственную, между прочим. Хотя, уже через секунду она все равно летела в урну, а Бастия с таким же невозмутимым видом присел рядом на лавочку. Все еще сохраняя дистанцию и даже не пытаясь смотреть брюнету в глаза. Грей, не до конца понимая, как сигарета, которая только что была у него во рту, теперь оказалась на дне мусорной урны — последняя, мать ее, сигарета, — ошарашенно моргнул несколько раз, а затем перевел взгляд на Бастию, который непонятно зачем явился на блядскую курилку. Наверное, чтобы по старой привычке не дать актеру спокойно расслабиться. — Тебе это нравится, не так ли? — цыкнул Фуллбастер, достав из кармана пачку (просто чтобы убедиться в очередной раз, что она все-таки пустая), а затем отправил ее в полет вслед за недокуренной сигаретой. — Не отрицаю, — пожал плечами парень. Несколько секунд Фуллбастер просто сверлил его взглядом, а Бастия, даже не глядя в сторону брюнета, продолжал сидеть рядом. В такие моменты Грей поклясться был готов, что просто не понимает, что творится в голове у этого парня. Сначала просит Грея, чтобы тот никогда его не оставлял, а потом клянется в нелюбви; сначала трахается непонятно где и с кем, а затем приходит к Фуллбастеру в гримерную с таким видом, будто вздернуться собрался; теперь же врывается к брюнету на курилку, чтобы просто помолчать? Твою же мать, что с ним не так? Или Грей в этой жизни чего-то явно не понимает, или же Леон и правда с катушек слетел из-за постоянного стресса. Обреченно выдохнув, актер откинулся на спинку лавочки и совершенно случайно обратил свой взгляд на небо. Такое яркое и голубое — и ведь не единого облачка. И это светлое небо совершенно не вписывалось в сегодняшний день Фуллбастера, полный напряжения и недосказанности. Сперва он проспал съемки, снова опоздал, из-за чего получил не самый слабый подзатыльник от Эрзы, потом пришло пару гневных сообщений от Нацу, что у него болит спина и чтобы теперь Фуллбастер даже не думал приближаться к Драгнилу ближе, чем на сто метров, ближайшие несколько дней, а теперь еще и Леон. Вернее, весьма странное к нему непонятно откуда взявшееся отношение. И ведь если Грей не разберется с этим, то попросту не сможет играть, как раньше. Черт, почему Бастия просто не мог продолжать оставаться такой же бесчувственной скотиной в его голове? — Забудь, — вдруг ни с того ни с сего выдохнул Леон, и Грей нехотя перевел на него взгляд. И ведь не было видно на лице Бастии ни вчерашних темных кругов под глазами, ни отчаявшегося взгляда, ни даже той долбаной улыбки. Брюнет мельком кинул взгляд на его руки, но и шрамы на запястьях исчезли все до единого, как по волшебству. Визажист хренов. — Чего? — чуть щурясь, протянул Грей. — То, что вчера было. Забудь говорю. Не знаю, что на меня нашло. Еще несколько секунд смерив Бастию взглядом, брюнет тихо цыкнул сам себе и все же сел нормально, выровнялся, чтобы их глаза были на одном уровне. — И что это значит? — Если ты подумал, что что-то изменилось, то ты полный кретин, — хмыкнул Леон. Вскинув брови, Грей невольно хохотнул и, сам того не осознавая, улыбнулся. Как-то колко, наигранно и слишком саркастично. — Снова скажешь, что я тебе нахер не сдался, потому что тебе же, блять, никто не нужен? Тяжело выдохнув, Леон все же перевел взгляд на Фуллбастера, но как только хотел ответить, тут же замолчал и снова отвернулся. А Грея все это представление начинало дико раздражать. Потому что это же тупым надо быть, чтобы не понять, что не все так просто, как кажется. Что эта блядь, которая прямо сейчас пытается разыграть перед ним абсолютное беспристрастие и похуизм, на самом деле всю ночь же глаз не смыкала. О да, брюнет был в этом уверен теперь, как никогда раньше: Леон вчера ждал его. — Именно, — выдохнул Бастия, поднимаясь со своего места и зашагав обратно к выходу. — О, так может, все-таки расскажешь прессе, что мы уже почти полгода сремся, как кошка с собакой, а? — чувствуя, как скулы сводит от злости, кинул ему в след Грей. Потому что Леон мог говорить что угодно, одно оставалось неизменным: он держал Грея на коротком поводке этой игрой в счастливую пару перед публикой. И, кажется, Фуллбастер наконец-то понял, что вовсе это и не пиар-ход, и не привлечение внимания к сериалу. Это была просто слишком глупая попытка не отпускать Грея. Держать рядом и любить хотя бы понарошку. — Как только закончится третий сезон, — выдохнул Леон, остановившись уже у самой двери. Грей замер на секунду, не до конца осознавая смысл сказанных слов. Чего? Леон согласен? Разве он не должен был начать распинаться о том, что это испортит его репутацию и тому подобное? — Ч-что? — только и смог выдавить из себя Грей, ошарашенно уставившись на актера. — И зачем же так удивляться? — хмыкнул Бастия. — Не разыгрывать же эту комедию до конца времен? Как только закончатся съемки, я сам расскажу всем о том, что мы расстались, доволен? Только услышав громкий хлопок дверью, Фуллбастер словно в себя пришел. Он наконец-то добился своего, но во рту отчего-то чувствовался горький привкус поражения. И какого черта? — Сука, — тихо шикнул Грей, прикрыв глаза и глубоко вдохнув. Снова захотелось напиться.***
В этот раз все было абсолютно по-другому. В этот раз поцелуи Грея приносили не привычный приятный трепет, а заставляли чувствовать себя как-то странно, неловко. В этот раз от тех самых прикосновений, от который раньше внутри словно начинали порхать бабочки, сейчас хотелось просто провалиться сквозь землю или же слиться с тем же диваном, на который — что было совсем не изумительно — утянул его Фуллбастер. Драгнил даже не удивился, когда ближе к вечеру актер, несмотря на все угрозы самого Нацу, мол, покажется — могилу себе рыть будет, все равно появился на пороге бара. Как ни крути, а это было слишком ожидаемо. Правда, что-то с Греем сейчас явно было не так. Он и вчера казался розоволосому каким-то странным, а сегодня — так подавно: пришел, словно не своим голосом заказал стопку виски и больше не проронил ни слова. И ведь стоило только Нацу поднести брюнету его заказ, как тот резко притянул бармена к себе и начал целовать. Непривычно, грубо и что самое удивительное— молча. А ведь обычно в такие моменты Грей только то и делал, что не снимал с лица такую раздражающую ухмылку и все продолжал говорить о всяких глупостях, от которых Драгнил то и делал, что краснел и старательно прятал взгляд. В общем, дураком нужно было быть, чтобы не догадаться, что у Грея что-то стряслось. И из-за этого «чего-то» Фуллбастер вел себя необычайно чуждо. Нет, делал он все то же самое, что и обычно, вот только от того как он это делал, у Нацу невольно сводило скулы, а внутри все словно переворачивалось от такого непонятного чувства то ли тревоги, то ли отвращения. Парень не сказал бы, что прикосновения такого Грея были ему противны, нет, просто... они заставляли чувствовать себя дико странно и даже несколько неприятно. Словно бы в этот раз Фуллбастер хотел оттрахать его, как какую-то шлюху, даже в глаза не глядя. — Да п-прекрати уже, — повторил парень, но все без толку. Актер продолжал выцеловывать шею, не слабо кусая, отчего Драгнил невольно кривился от боли, и впиваться пальцами в плечи, еще ближе притягивая к себе. Бармен попытался отстраниться, вот только в итоге Грей только еще сильнее прикусил нежную кожу, из-за чего у Нацу даже глаза слезиться начали. Благо, бар, как обычно бывает в такое время, пустовал, а Роуг сказал, что придет сегодня чуть позже, нежели обычно. Даже когда Фуллбастер потянулся рукой к ширинке, поглаживая уже полувставший член бармена через ткань джинс, все, о чем мог думать Драгнил — чтобы брюнет как можно скорее закончил этот непонятный спектакль. Даже когда начал расстегивать пуговицы на его рубашке и ласкать затвердевшие соски, что обычно вызывало у Нацу просто бурю эмоций, парень всего-то неуверенно пытался отодвинуться и что-то сдавленно скулил о том, чтобы актер прекращал. В этот раз все было по-другому. В этот раз Драгнил абсолютно точно ощущал холод, коим так и веяло от Грея, и его отстраненность, словно мысленно брюнет находился далеко отсюда — думал о чем-то своем, а не о раскрасневшемся ни то от стыда, ни то от злости Нацу. В общем, Нацу не выдержал. Наконец-то взяв себя в руки, недовольно цыкнул и твердо оттолкнул Фуллбастера с такой силой, что тот даже впечатался спиной в стену. Только после этого наконец-то соизволил поднять свой взгляд на бармена и посмотреть ему в глаза, а затем тихо шикнул, потирая ушибленный затылок, и потянулся рукой к виски, который пару минут назад принес Драгнил. Признаться честно, Драгнил не знал, как ему реагировать на подобное. Лишь молча пытался отдышаться, утирая тыльной стороной ладони слюну с подбородка, и дрожащими руками пытался застегнуть пуговицы на своей форме — кстати, безуспешно. Грей наблюдал за этим, чуть щурясь, пока наконец-то, так ничего и не соизволив объяснить, просто положил свою руку поверх ладони Драгнила, заставляя тем самым последнего шумно сглотнуть и все же прекратить свои бессмысленные попытки справиться с расстегнутой рубашкой. Наверное, если бы у Нацу спросили, почему он оттолкнул Грея, ответить бы парень не смог. Не объяснил бы внятно это дурное чувство от, с одной стороны, таких привычных, но с другой — абсолютно чужих прикосновений. Хотя, кажется, объяснять ничего и не пришлось, так как Фуллбастер и без того сам все понял. — Прости, — наконец-то полушепотом произнес брюнет, помогая бармену застегнуть пуговицы. Голос его был настолько уставшим и измотанным, что Драгнил только еще больше невольно напрягся. — Сам не знаю, что на меня нашло. Просто... ужасный день. — В следующий раз стену со всей дури лучше ебани, — цыкнул себе под нос Нацу. День у этого мудака ужасный. И это еще учитывая то, что сегодня Грей благополучно проснулся в кровати Драгнила, который не поленился приготовить этому долбоебу завтрак, пока вышеупомянутый долбоеб спокойно себе спал в теплой постели и видел седьмой сон. Вот только детская обида отошла на второй план, когда Фуллбастер, выдохнув, в два глотка осушил свой бокал, в следующую секунду же отставив его в сторону и потянувшись рукой к нарезанному яблоку, чтобы закусить. Шутки шутками, а настроение у актера и правда находилось где-то в глубокой заднице. И Нацу был на все двести процентов уверен, что связано это ни с чем иным, кроме как с его работой. Потому что еще утром, уезжая на съемки, Грей все никак не мог перестать улыбаться и даже поцеловал Нацу на прощание — от этого парень даже смутился, почувствовав себя добросовестной женушкой, которая не только завтраки готовит, но еще и провожает своего мужика на работу. Посомневавшись секунды с две, Драгнил глухо прокашлялся и, несколько сомневаясь, протянул: — Ну и... не хочешь рассказать, что тебя беспокоит? Грей замер на секунду, неуверенно перевел взгляд на розоволосого, а потом, едва ли заметно улыбнувшись, лишь рукой махнул. И от этого, казалось бы, совершенно обычного жеста у Нацу просто крышу сорвало. Потому что какого, блять, хуя? Разве для этого он впустил в свою жизнь этого эгоистичного придурка и возился с ним, как с ребенком каким-то, которому, кажется, еще не успели объяснить, что в этом мире делать можно, а что — нельзя? Разве для этого терпит все выходки и открывается перед ним, рассказывает обо всем, что только в голову придет, хотя ведь знает Грея чуть больше месяца? Для того, чтобы каждый раз, когда Фуллбастеру, видите ли, становилось херово, он замыкался в себе и махал Драгнилу руками, мол, отцепись? В такие моменты бармен готов был со всей силы врезать актеру по его смазливому личику за это дурацкое «мои проблемы — только мои проблемы». — Ты издеваешься, да? — вот только вместо этого Нацу все же взял себя в руки и как можно более спокойнее (но все равно не без ноток раздражения) цыкнул. Все же загонять Грея еще больше своими криками казалось какой-то глупостью. — Сам же приперся сюда непонятно зачем, а теперь нахер посылаешь? — Да никого я не посылаю, — слишком резко ответил брюнет. Хотел добавить, что ему просто не особо хочется выливать все свои переживания по поводу бывшего на Нацу, но вовремя осекся и замолчал. И правда ведь: Нацу наверняка не особо приятно будет слышать его нытье о Леоне... вот только выговориться еще как хотелось. Потому что сейчас мысли о Бастии буквально поедали Фуллбастера изнутри. — Тогда что? — хмыкнул Драгнил. Только сейчас понял, что все еще сидит чуть ли не на другом конце дивана, и, невольно поджав губы, неуверенно придвинулся ближе. — Ты же помнишь, что можешь говорить со мной, о чем только захочешь? Зачем же я еще подписывал этот долбаный контракт, если как не для того, чтобы быть личной жилеткой Грея Фуллбастера, в которую он мог бы поплакаться? Слабо улыбнувшись, услышав тихий смех парня, брюнет прикрыл глаза и тихо хмыкнул. Интересно же Нацу воспринимает их договор, о котором Грей, кстати, уже и забыл, если честно. Хотя... кажется, этот парень все равно не отстал бы так просто, даже если бы глупого контракта, подписанного скорее чисто ради галочки для Эрзы, и не существовало вовсе. Да и актер был уверен, что Драгнил сам прекрасно понимает, что эта бумажка — далеко не главное, что заставляет Фуллбастера приезжать к нему в этот бар, только выдастся свободная минутка. — Грей, — вывел брюнета из раздумий голос Нацу. Не такой, как еще пару секунд назад — серьезный и несколько взволнованный, — я серьезно. Если тебе плохо, расскажи мне об этом. Ты же знаешь, что я не осужу или что ты там себе думаешь? Просто поговори со мной, и тебе станет лучше. От этих слов почему-то стало куда легче. Просто из-за того, что Нацу действительно переживает за него; что интересуется его работой и самочувствием. Давно уже Грей не слышал чего-то подобного, если не считать Эрзу, которая свою заботу скорее выражала постоянными скандалами и упреками. Пусть даже и не хотелось рассказывать Нацу о том, что последние два дня его преследуют мысли о Леоне и о том, правильный ли он сделал выбор, но и скрывать это было как-то... неправильно что ли? Тем более что замять все по-тихому уже не получится после такого-то цирка, который он только что устроил. Тяжело выдохнув, брюнет еще раз неуверенно посмотрел на розоволосого парня, не отрывающего от него выжидающего взгляда, и, тихо прокашлявшись, все же произнес: — М... Леон. Вчера... перед тем, как я приехал к тебе, мы с ним встретились в гримерной. Совершенно случайно, — вдруг осекся и уточнил Фуллбастер. Драгнил от этих слов словно оцепенел. Честно говоря, сам не понял, почему именно так отреагировал на слова брюнета. В конце концов, что странного в том, что Грей с Леоном пересеклись, если они работают в одной студии над одним сериалом и все тому подобное? Да и... насколько помнил бармен, они были очень близки в свое время. Так почему же тогда у Нацу внутри все переворачивалось от одной только мысли о том, что все это время Фуллбастер вел себя подобным образом именно из-за Леона? — Так странно себя вел, — выдохнул брюнет. — Поцеловать хотел. Я не до конца уверен, что у него творится в голове, но... кажется, Леон пытается наладить наши отношения. — Что за чушь? — вдруг цыкнул Нацу, неловко отводя взгляд и чувствуя, как скулы сводит от злости. Внутри все словно кипело от одной только мысли о том, что в один миг Грей смог бы забыть его и побежать с распростертыми объятиями к своему этому бывшему, который если раньше казался Драгнилу еще терпимым мудаком, то сейчас же — последней конченной мразью. И ведь где-то глубоко внутри остатки здравого смысла, который все еще не захлестнула волна непонятной ревности, твердили о том, что вовсе Леон не сделал ничего запретного; что любой влюбленный дурак на его месте поступил бы так же. Вот только плевать Нацу хотел на здравый смысл и все его прилегающие. Потому что стоило только вспомнить, как Фуллбастер обнимал на недавнем приеме своего «возлюбленного»... и даже их поцелуй на сцене — о нет, сейчас Драгнил такого терпеть точно не стал бы. И все, что оставалось, — выплеснуть неконтролируемый поток неприязни и обиды на Грея, которого, в общем-то, парень изначально хотел поддержать, а теперь же держать, кажется, придется самого Нацу. — Нет, я тоже сначала подумал, что мне показалось, но... — Ты вообще соображаешь?! — рыкнул бармен, переведя свой взгляд на ошарашенного такой сменой настроения актера. Грей, признаться честно, вовсе не ожидал такого порыва ревности, но сейчас же, когда в глазах Нацу пылала ярость, он скорее напоминал актеру Эрзу на грани срыва, которая вот-вот должна наброситься на него с кулаками. Единственное отличие было в том, что Драгнил и правда мог приписать неслабый удар в челюсть. Фуллбастеру почему-то казалось, что увидеть эту сторону Нацу ему светит еще не скоро, а ведь, черт возьми, хотелось. И теперь на лице Грея расплывалась довольная улыбка, а Драгнил лишь непонимающе смерил его взглядом и злился только еще больше. Ведь чего тут смешного — и правда ведь, чего? Разве забавно наблюдать за тем, как брюнет снова наступает на одни и те же грабли и идет на поводу — а Нацу был уверен, что так оно и было — у Леона? Нет, конечно. А вот Грею наблюдать за разгневанным Драгнилом — о да, еще как. — Ты сам говорил, что ненавидишь его, — хмыкнув, продолжил бармен. — Сам же сказал, что никогда не сможешь простить. Леон пытается наладить отношения? Еще скажи, что до сих пор любит тебя. Грей, очнись, он изменил тебе. Разве если он и правда любил тебя, сделал бы подобное? Ты... ты, о черт, ты же сейчас скажешь, что собираешься вернутся к нему или еще чего, да? Твою мать, Грей, какой же ты придурок. Только вот не приходи ко мне потом, когда снова обнаружишь, что на шее затягивается синяя петля, окей? И вообще... вообще... Когда Нацу заметил, что Фуллбастер тянется к нему руками, тут же замер, упустив все слова из головы. А уже в следующую секунду обнаружил себя прижатым к брюнету, который лишь едва заметно ухмылялся и тихо посмеивался. Только сейчас понял, что только что на него снизошло какое-то очень непонятное и неоднозначное помутнение из-за банального страха потерять Грея. Сердце билось как бешеное, а пальцами парень сжимал край дивана так, что костяшки побелели. Грей же, в свою очередь, лыбился и поглаживал его одной рукой по спине, пытаясь успокоить. Тут же ошарашенно отшатнувшись в сторону, Нацу, краснея и пытаясь взять себя в руки, с неким испугом посмотрел актеру в глазу, но увидел в них только все того же старого Грея, который так привычно по-доброму хмурился, стоило только Драгнилу начать закатывать сцены. — Ревнуешь же все-таки, — хохотнул брюнет, сев вполоборота и опираясь рукой о стол. — Или снова скажешь, что нет? — Ты... еще любишь его, да? — проигнорировав вопрос Фуллбастера, вдруг спросил парень. Актер даже удивился, с какой обреченностью задает ему вопрос парень, но уже через секунду спокойно выдохнул и покачал головой. — Ты не улавливаешь сути, Нацу, — цыкнул Грей. — Фишка в том, что я приехал к тебе — вот и ответ на твой вопрос. Конечно, я мог бы побежать за Леоном, чтобы разобраться во всем окончательно... признаться честно, я долго думал над этим, но... ты же всегда ждешь меня, — едва ли заметно покраснев, улыбнулся Фуллбастер. И у Нацу от этого словно сердце на несколько секунд замерло, а потом начало биться еще быстрее, чем прежде. В голове все смешалось, а слова никак не хотели собираться в предложения. Что? Для Грея так много значил тот звонок? А сам-то Драгнил что? «Всегда ждет»? Когда он вообще умудрился ляпнуть такую смущающую вещь? И что это значит вообще? Чертов Фуллбастер оставил своего любимого Леона, чтобы вчера приехать к нему, к Нацу? Так это что же получается, что он и правда... любит? Что за бред? А любит ли Грея сам Драгнил? И какого черта тут вообще происходит? — Да спокойно ты, я же не замуж тебя зову, — цыкнул Грей, смущенно отвернувшись, и тут-то Нацу выпал из реальности второй раз. Грей. Мать его. Фуллбастер. Смущается. Да за все это время Нацу его, кажется, еще краснеющим не видел. Это же, блять, Грей, который и глазом не поведет, что бы не происходило. Который управляет своими эмоциями на уровне боженьки. Который, блять, актер. Актер! Самоконтроль — второе имя, не забыли? И тут, пожалуйста — взгляд отводит, будто бы вообще знает, что такое стыд. — Так, подожди, подожди, — вдруг замахал головой Драгнил, пытаясь хоть как-то разобраться в своих мыслях и вдруг вспомнив одну ну очень важную вещь. — Я не гей, помнишь? Не гей. — Да, помню, ты говорил, — хохотнул Фуллбастер, придвигаясь ближе. Нацу замер, когда понял, что рука брюнета уже тихо-мирно лежала у него на талии, а сам Грей был все ближе. И ведь что изменилось? Ничего. Еще пару минут назад Нацу даже не задумывался о том, что поцелуи Грея могут нести в себя хоть какой-то смысл — так, банальное развлечение для актера. А теперь же... а теперь от одного прикосновения его губ Драгнил слышал, как в ушах раздается собственное сердцебиение. Забывалось, как нужно дышать, а руки тряслись от волнения. И это всего-то от одного поцелуя — да ладно? Кажется, теперь Фуллбастеру явно будет мало одной долбаной приставки «чертов». Наконец-то отстранившись, актер едва ли слышно усмехнулся и положил голову на плечо Нацу, который от этого только вздрогнул, так и не смея шевелиться. — Понимаешь, мы с Леоном... как два дурака, которые смогли не утонуть, только цепляясь друг за друга. Что бы я к нему не чувствовал — ненависть или любовь — я всегда буду переживать, что он натворит каких-то глупостей. И все, чего я хочу, так это не дать ему уйти ко дну, вот и все. Так что... не волнуйся. Нацу вообще не до конца был уверен, что это все не какая-то уж слишком затянувшаяся глупая шутка. А может, он сейчас вообще проснется в своей постели с лежащим рядом и как всегда уткнувшимся в подушку лицом тупицей Фуллбастером, который развалится на половину кровати и будет себе спокойно посапывать, даже не догадываясь, что сейчас ему прилетит не слабый пинок за то, что позволил себе столько смущающих вещей во сне Драгнила. Захотелось даже ущипнуть себя, но руки уж совсем не слушались. Единственное, на чем сейчас мог сконцентрироваться парень, — так это на размеренном дыхании актера, который, кажется, даже не думал подниматься и продолжал полулежать на Нацу, уткнувшись носом где-то в районе ключицы. И что это вообще значит? Можно ли расценивать слова Грея, как признание? И что должен сказать Драгнил? Может ли ответить взаимностью или лучше будет просто перевести все на шутку? Какого черта? Нет, Нацу явно чувствовал некую симпатию к этому придурку Фуллбастеру — стоило только вспомнить внезапный порыв ревности, как это становится чем-то настолько очевидным, что самому стыдно становилось. И ведь точно знал, что не хочет отпускать его или делить с тем же Леоном, но... черт возьми, отношения? С Греем? И это тогда, когда Нацу только начал мириться с тем фактом, что его натуральность все-таки находится под большим вопросом? Драгнил не знал, что должен ответить. Но точно знал, что должен сделать. Медленно потянувшись к брюнету руками, неуверенно обнял его и прикрыл глаза, услышав в ответ тихий смешок и почувствовав, как актер все же приподнял голову и едва ли весомо поцеловал в шею. Только сейчас до Нацу наконец-то начало доходить, что, если не считать формальностей, то можно было сказать, что их с Фуллбастером недодружба — уже какие-никакие отношения. Как только выпадало свободное время, они тут же назначали друг другу встречи; заботились и поддерживали в трудную минуту (как Грей был рядом в тяжелое для Нацу время, так и сам Нацу не бросал его на произвол судьбы); постоянно целовались — и это факт. Черт, да они уже даже потрахаться успели и ведь не один раз, так не это ли те самые отношения? «Друзья с привилегиями» — всего-то банальная фраза, которой Грей прикрывал свою симпатию к Нацу. Хотя, наверное, все действовало и в точности наоборот. Нацу едва ли заметно усмехнулся: а ведь все начиналось с того, что какой-то пьяный дурак всего-то не узнал в напившемся одиноком парне известного актера. С того, что Драгнилу было жизненно необходимо отвлечься от проблем в личной жизни, а Грею — просто ухватиться хотя бы за какую-то лазейку, чтобы не спиться с концами. — А это еще что за мыльная опера? — вдруг раздавшийся чуть ли не над самым ухом голос Стинга заставил Нацу чуть ли не подпрыгнуть на месте и тут же отстраниться от Грея, испуганно уставившись на непонятно откуда появившегося Эвклифа. Черт, неужели бармен настолько ушел с головой в свои мысли, что даже не заметил, как открылась дверь бара? — Бля-ять, — раздраженно протянул Грей, переметнув недовольный взгляд на лучшего друга. — Я тебе не говорил, как сильно я тебя люблю, если еще не утопил где-то за городом? — Да-да, я тебя тоже, свет жизни моей, — хохотнул блондин, в следующую же секунду ловко перепрыгнул через спинку дивана и усевшись прямо между Нацу и Греем. Драгнил, который все еще пребывал в легкой прострации, лишь ошарашенно моргнул пару раз, а Фуллбастер же раздраженно цыкнул и потянулся рукой к бокалу с виски. Только потом вспомнил, что тот пустой, и разочарованно обратил свое внимание на недоеденное яблоко. — О, Грей, ты тоже тут? Рад тебя видеть, — следом за Стингом из-за угла показался и Роуг, который тут же скинул с себя куртку и поплелся за барную стойку. — А я-то как рад вас видеть. Уже второй день подряд, кстати, — хмыкнул актер. Казалось, что у этих двоих развилась какая-то очень раздражающая сверхспособность: вламываться в самые неподходящие моменты и коверкать всю атмосферу к херам. Ну и портить Грею настроение не хуже, чем это выходило у Скарлет. — Мы помешали? — вскинул бровь Стинг, переведя взгляд на друга и чуть сощурившись. — Н-нет, все нормально, — более-менее придя в себя, отмахнулся Нацу, и собирался было уходить, мол, «пойду работать, пока Роуг не пришиб», вот только Эвклиф быстро схватил его за локоть, притягивая обратно и приобнимая одной рукой за плечи. Впрочем, второй же провернул все то самое с Греем. — Короче, дорогие мои, — заговорчески протянул Стинг, и Грей тут же тяжело выдохнул, уже чуя какую-то очередную безумную затею, — я тут подумал, что нужно бы как следует отметить переезд Нацу. Чтобы на всю жизнь запомнилось. — Чего? — непонимающе переспросил Драгнил, в ответ завидев лишь довольную ухмылку блондина. — Пати. У. Тебя. На хате, — делая внушительные паузы после каждого слова, пояснил парень, и у Нацу от его слов прямо-таки начал дергаться правый глаз. Что-то ему подсказывало, что после этой самой «пати» не останется у него «хаты». — Короче, я все устрою, будет весело, а отказ не принимается. В общем-то, ушел Стинг так же феерически и внезапно, как и появился. Просто вдруг встал и таким же способом — спокойно перебравшись через спинку дивана — покинул компанию Нацу и Грея, направляясь в сторону Роуга, который уже успел скрыться где-то в кладовке. В баре снова стало людно и шумно — одного Стинга хватало, чтобы воплотить в жизнь оба пункта. Драгнил перевел взгляд на Грея, который отчего-то вдруг тихо засмеялся, закинув очередную дольку яблока себе в рот. — Ну, вечеринка обещает быть веселой. — Да иди ты знаешь куда! — цыкнул розоволосый, намереваясь стукнуть актера, но тот лишь ловко перехватил его руку и притянул снова к себе, опираясь на стену. Не успел Драгнил и понять, что произошло, как уже удобно устроился на груди чертового Фуллбастера, который спокойно себе обнимал его, как ни в чем не бывало, и доедал гребаное яблоко. Словно, блять, и не было того разговора пару минут назад. Словно он не признавался — хотя можно ли вообще это считать признанием? — и словно так все и должно быть. Тихо заворчав себе под нос, бармен отвернулся, лишь бы скрыть выступивший румянец, и решил, что пока Роуг возится со Стингом в кладовке, можно бы и устроить себе небольшой перерыв. Нацу правда не знал, что стоит ответить Грею. Знал только, что все это заставляло его почему-то чувствовать себя до жути счастливым.