Слабость сильного альфы

- Уйди. - Нет. - Стайлз, уйди. - Ты серьезно? Нет, правда? После всего того дерьма, в которое я из-за вас влез? Ты просто берешь и вышвыриваешь меня? Как… Как… После всего?! Чертовы оборотни! А ты, Дерек, чертов эгоист! - А ты чертово гребаное недоразумение! И эгоист из нас двоих – ты, Стайлз. Я не могу все время следить за тобой, не могу вечно спасать твою шкуру. Черт побери, ты всего лишь человек! И твоя гиперактивная задница влезает во всякое дерьмо сама. И знаешь что, Стилински? Кроме тебя у меня достаточно проблем. Так что не вмешивайся. Просто. Не влезай. Не засвечивай. - Что? - Не появляйся больше здесь, Стайлз. *** Когда он уходит, все становится до тошнотворного правильным. Никакого лишнего трёпа. Никаких отвлекающих действий. Никаких ненужных забот. Никакого Стайлза. Так должно было быть с самого начала. Опекать Стилински – очередная проблема Хейла. И это – один из вариантов: отправить его домой, чтобы не высовывался, не мелькал возле стаи, не показывался на глаза ни охотникам, ни альфам. Стайлз не понял. Конечно, эгоистичная дрянь Хейл, не единожды спасенная им, Стайлзом, не сказал даже ни слова благодарности, просто указал на дверь, намекая на навязчивость и абсолютную ненужность. Он лишний здесь. Обуза. Проблема. Он всего лишь одна из мерзких идиотских проблем для Дерека. Стайлз не понял. Стайлз не должен нарываться. Не должен лезть на рожон. Он не должен пытаться помочь. Потому что Стайлз не должен умереть. *** Когда проходит неделя после его ухода, вся стая кожей чувствует напряжение, исходящее от альфы и доходящее уже до апофеоза. Но все молчат. Любое слово – и Дерек может сорваться. Все это чувствуют, никто не хочет быть разодранным. Не хватает. Этого чертового мелкого засранца. До зубного скрежета не хватает. Его непрекращающегося нервирующего трёпа, неуместных стайлзовских шуток, ненужной и неуемной инициативности, абсолютно нелогичной безбашенности, его голоса и, черт побери, его запаха. Он отчаянно нужен. Здесь и сейчас. *** Когда Дерек появляется в его комнате, это вряд ли кого-то может удивить, кроме, пожалуй, самого Стайлза. Он хмуро смотрит на Хейла, чуть прищурившись, плотно сжав губы. - Зачем пришел? Дерек молчит. Не потому, что не знает, что ответить. Он не знает, как сказать Стилински, что смог свободно вдохнуть только сейчас, от одного присутствия его «недоразумения», его проблемы. А стоит ли вообще об этом говорить? Десять минут абсолютного молчания вкупе с прожиганием друг друга взглядами – и Дерека для Стилински больше не существует. Он спокойно занимается своими делами; носится по комнате в поисках телефона, разгребая кучу смятой одежды, а когда Скотт вроде как ненавязчиво спрашивает, не видел ли он альфу, отвечает очередной шуткой про «лохматую задницу», роняя вскользь, что они не виделись уже больше двух недель. Дерек ждет цепкого взгляда в свою сторону или хотя бы ехидной усмешки. Но не получает ровным счетом ничего. Будто и нет его здесь вовсе, и не о нем, Дереке, они сейчас разговаривают. Но дышать Хейлу все же значительно легче. *** Когда Дерек в очередной раз объявляется в его комнате, Стайлз больше не удивляется. Он устало плетется из ванной, сморенный тренировкой по лакроссу, плюхается в кровать и заворачивается в одеяло, словно в кокон, отодвигается на самый край постели. Они до сих пор не разговаривают. Стайлз засыпает практически сразу. Он не чувствует, как матрас с другого бока прогибается под тяжестью чужого тела, не слышит быстрый тяжелый вздох. Оно и к лучшему. Стайлз не должен видеть слабость сильного альфы. Просыпаются они уже вместе. Хейл обнимает его со спины, крепко прижав, почти подмяв под себя. Ладонь Стилински покоится на руке альфы, и их пальцы едва ли не переплетаются. Будто так и должно было быть. Стайлз все еще зол. Но Стайлз возвращается. *** Когда Стилински, сияя своей глупой широкой, такой привычной улыбкой, переступает порог какого-то заброшенного склада, где временно обосновалась стая, все заметно расслабляются. Они ждали этого момента с тех самых пор, когда Дерек перестал зверствовать, а в воздухе витало незримое присутствие парня. Стайлз с размаху плюхается на старый, притащенный откуда-то Айзеком диван, поднимая тем самым облако пыли, смешно чихает пару раз, фыркает и, расслабленно вытянувшись, всенепременно ворчит на безалаберных бет, которые без его, стайлзовского, присмотра не удосужились навести здесь порядок и хотя бы минимально прибраться, а чертов Дерек, конечно же, слишком занят, чтобы за этим проследить. Когда под его ворчание появляется Хейл, все как-то тушуются, ожидая реакции альфы на «прокат» по его персоне, но Дерек только устало тащится до дивана и, усевшись на продавленное место, кладет ноги Стилински в пыльных грязных кедах к себе на колени. Скотт кидает недоуменный взгляд на Айзека, но тот лишь пожимает плечами, даже не пытаясь скрыть странную усмешку. Стайлз продолжает неугомонно трепаться о своем, не особо-то задумываясь, слушает ли его кто-то или нет, и, кажется, даже не замечает тяжелую широкую ладонь альфы на своей лодыжке. Он воспринимает все, как должное. Дерека не заботит это тоже. Он дышит. Легко и свободно. *** Когда Дерек за полночь возвращается «домой», на склад, Стилински видит уже десятый сон, развалившись на все том же потрепанном старом диване и прижимая к себе увесистый фолиант. Как всегда до последнего рылся в «умных» книжках про оборотней. Дерек присаживается на корточках перед ним, вытягивает из его рук книгу, швыряет поблизости на грязный пол, а потом и вовсе укладывается рядом со Стайлзом, привычно притягивая к себе. Тесно. Как и должно быть. Стилински ворочается во сне, бурно, активно, абсолютно «в стиле Стайлза», едва ли не спихивая Хейла с узкого, непригодного для двоих дивана, бормочет что-то, совсем неразборчиво, и сколько бы Дерек не прислушивался – понять ничего невозможно. Хлестко закидывает руку на Дерека, утыкается носом в шею, вдыхает будто бы сладко, и с губ случайно срывается легкий, тихий стон. Он улыбается. Стайлзу наверняка снится Лидия. Утро выходит сумбурным. Айзек абсолютно невменяемо ржет, кидая то на Дерека, то на Стайлза цепкие озорные взгляды, и еще долго не может успокоиться, давясь смешками вперемешку с шутками, за что получает от альфы ощутимые подзатыльники. Стилински не обращает на это никакого внимания, он выспался, у него прекрасное настроение, а на языке ощущается привкус чего-то сладкого, но не приторного, и удивительно свежего. Ему определенно снилась Лидия. *** Когда все начинает выходить из-под контроля, Дерек заметно нервничает и все чаще пропадает, не говоря никому ни слова. Альфы. Его жутко раздражает стая альф. И Стайлз по-прежнему не годится на роль трупа. *** - Знаешь, Хейл, я тут подумал, если эти альфы… - Стайлз, нет. Я же просил тебя. Не лезь, - Дерек обрывает его, даже не дослушав. Он все еще его проблема номер один. - Ты хоть понимаешь, кого и о чем просишь? «Стайлз Стилински» и «не влезай»? Да это же несовместимые вещи! Если ты думаешь, что какой-то там оборотень, даже хоть и ты, остановит меня, то ты заблуждаешься. У меня уже есть план. И тебе было бы неплохо его послушать. Ты же чертов альфа… - Даже не смей маячить у меня перед глазами. - Но я могу помочь! - Это не твое долбанное дело, Стайлз! *** Стилински опять чувствует себя тряпкой, выброшенной на помойку. Он не гребаный герой. Он всего лишь человек. Даже не чертов оборотень. И никому не нужна его стайлзовская помощь. Стайлз не понял, что он просто не должен умереть. *** Спустя неделю, когда все входит в нормальную колею, Дерек вновь появляется на пороге его комнаты. Стайлз хочет скрутить ему шею голыми руками или хотя бы никогда больше не видеть. Он устал. Он чертовски устал быть изгнанным из стаи. Стайлз не понял, что Дереку опять нестерпимо трудно дышать. *** - Уйди. И не появляйся здесь больше. Никогда. Хейл молчит, пристально глядя парню в глаза. Баттл без слов. И он проиграл. Дерек разворачивается и уходит. Стилински чувствует на языке горький привкус обиды, злости, разочарования и чего-то еще, чего он понять пока не может, в противовес тому случайному сладкому послевкусию. Когда, кажется, ему снилась Лидия. *** Этой же ночью Дерек возвращается снова. Иначе он просто не сможет дышать.