То, что бьётся за рёбрами

      Ого, это же очередной тур, который приближался с неимоверной скоростью. Сколько ещё таких будет в будущем, никто не мог и предугадать, но этот обязательно запомнится чем-нибудь необычным. Тур без приключений — не тур, а просто нудное путешествие, где вместо музеев — клубы, а вместо экспонатов — сами парни, вот только движущиеся и орущие в микрофоны. На альбом не ушло столько сил, сколько уйдёт во время поездки, и все они знали, что стоило бы сейчас отдохнуть вдоволь. Никто надолго не расходился по своим хатам, потому что обсуждать некоторые детали было проще в кругу, ну или валяясь в разных частях комнаты, при этом занимаясь своими делами. Вот Арсен, по мнению Паши, слишком часто переходил по всяким ссылкам, которые слали ему в директ, и потом начинал угарать так, что все сразу понимали с чего именно. То рисунок тупой кинут, то пост, то фанфик какой-то дурацкий, так он потом ещё и лезет, тыча экраном в лицо Юрова и умоляя прочитать вслух или просто заценить. Поначалу Паша делал это, из-за чего смеялся не только Манукян, но и все, кто слышал. Чем дольше это длилось, тем меньше вызывало интерес у старшего. Он уже отпихивал от себя друга в открытую, из-за чего его дразнили, мол, «воспринимаешь всерьёз такие вещи».       На самом деле, все прекрасно понимали, что Арсен просто пытался вывести Пашу из себя, потому что сделать это было крайне трудно, пока брюнет не просёк действующий способ.       — Паш, а ты действительно стонешь как шлюха? Тут так подробно написано просто.       Юров с улыбкой отошёл на кухню, где открыл холодильник и обшарил взглядом среднюю полку. Взяв то, что ему нужно было, он вернулся в гостиную, всё так же любезно улыбаясь своему другу, которого он всей душой обожал в такие моменты.       — Арсен, вот скажи, ты мыл сегодня голову?       — Тут подвох есть? Ну ладно, допустим мыл. — С недоверием посмотрел Манукян на Юрова, который подошёл к нему, чуть наклоняясь.       — Ну, ничего страшного, — Паша вытащил руку из-за спины, ударяя ладонью по голове Арсена. Вязкая жидкая масса растеклась по волосам, прозрачный белок стекал на лицо вместе с желтком, а младший мгновенно напетушился от такой наглости и противных ощущений. Андрей, который бухал около окна, чуть не выплюнул алкоголь, увидев эту картину. Манукян ещё несколько секунд просидел так, а затем, когда субстанция уже достигла шеи, побежал в ванную, запираясь в ней.       — Доиграетесь вы так, потом в травмпункт вас везти придётся.       — Ну, согласись, мы тут далеко не самые ебнутые.       — На меня намекаешь? — Икнув от таких выводов, Андрей поставил бутылку с коньяком на подоконник, с разбега прыгая на диван, который теперь был свободен. — А может, на Тимура? Кстати, где малой?       — Я не знаю, наверное со знакомыми тусуется, мне-то какая разница.       А разница была ещё какая. На самом деле, Юров чертовски переживал в такие моменты, ведь уже не один раз Самедов приходил с травмами или кровоподтёками после ночных прогулок. В такие моменты Паша чувствовал виноватым именно себя, и когда начал впервые замечать за собой такое — испугался ни на шутку. Где это видано, чтобы он за кого-то переживал сильнее, чем за того же курьера, с которым они провели вместе весь сознательный возраст? Тогда Паша даже стеснялся подойти, потому что мог проявить больше внимания, мог сказать что-то не то или сделать, да просто опозориться так, что Арсен потом до конца дней стебал бы его, а самое страшное — Тимур вместе с ним. Позже Юров научился контролировать это, понял, что всегда нужно вовремя остановиться и не показывать всего, что накопилось внутри за эти несчастные пару-тройку месяцев. Самедов зачастую уже не казался просто смешным человеком, над шутками которого угарали все и вся, не казался тем, у кого нет души, он рассмотрел в нём то, что ранее не хотел видеть, и это действительно страшно понимать. Нет больше того весёлого мелкого хулигана, есть Тимур, которого он с удовольствием бы обнимал всё свободное время, вот только шансов на это не было совершенно, особенно, когда тяжело признаться самому себе в первую очередь. А ведь Юров и вправду до последнего думал, что Самедов может и в лицо ударить за такие выходки, или того хуже — перестать общаться. Поначалу это чувство лёгкое, будто взлетаешь каждый раз, когда видишь возлюбленного человека, получаешь от него какой-нибудь лёгкий дружеский комплимент и после этого ещё сутки висишь в небе. А затем наступает оно — реальное осознание происходящего, от которого камень под сердцем растёт, тяжелеет, тянет вниз, на самое дно. Хочется закрыться в себе и не открывать дверь даже самым близким, хочется человеческого покоя и счастья, а на деле выходят лишь жалкие попытки и утешения, от которых, порой, становится только хуже. И кто его знает, как жить с этим дальше.       — Спасибо, друг дорогой, что беспокоишься о чистоте моих волос. Вот, второй раз помыл, для тебя специально. — В Пашу полетело мокрое, но приятно пахнущее шампунем полотенце. Он не успел увернуться, так как снова погрузился в свои бесконечные тленные раздумья. Это немного взбодрило его, и уже хотелось как-нибудь отомстить, ведь в такие моменты кажется, что он может найти выход из трудного положения, только вот его зачастую сбивают, поэтому круг замыкается на одном и том же.       — Смотри, чтобы по пять раз в день не пришлось мыть. — Замахнувшись этим самым полотенцем, тяжёлым от накопления воды в мягких слоях, Юров с громким звуком заехал им по пояснице Манукяна. Шорты парня теперь тоже были мокрыми.       — Да ты напрашиваешься что-ли? — Забрав подушку прямо из-под головы Андрея, Арсен ударил Пашу в ответ. Так и началась импровизированная драка, только боли никто не ощущал, они просто дурачились и ничего более.       — А говорили, что я веду себя как ребёнок, — в дверном проёме неожиданно появился Тимур, с довольным лицом наблюдая, как два самых «адекватных» человека из их тусовки пытаются угробить подушку и всё, что находилось в радиусе метра. Юров тут же остановился, но сделал это зря, так как ему прилетело уже по лицу, и радостный Арсен поднял руки, кидая подушку обратно в Андрея.       — Ты где шлялся? — С наигранным возмущением спросил Паша.       — Как моя мамка прям. Прогуляться решил, как видишь, на этот раз обошлось без приключений, можете не бежать за аптечкой.       Довольный собою Тимур прошёл в гостиную, усаживаясь в кресло, а если быть точнее, развалившись в нём так устало, будто обежал магазинов десять в поисках алкоголя. Взгляд Паши тут же завис на парне, эта пара расстёгнутых верхних пуговиц, тяжёлое дыхание, слегка растрепавшиеся волосы.. Нет, никаких посторонних мыслей, просто увидеть Самедова таким было редким и чем-то странным для Юрова, поэтому он не мог отвернуться, или хотя бы сделать вид, что смотрит не на него, а в стенку. Некоторые мечты недосягаемы, пора бы смириться с этим и принять факт, что ещё некоторое время придётся жить с этим, а позже, Паша надеялся, что всё это пройдёт. Контактировать с Тимуром один на один, порой, становилось трудновыполнимой задачей. Представить только, человек, которого ты любишь, смотрит в твои глаза, рассматривает черты лица, некоторые части тела, одежду, и это очень сковывает, заставляет чувствовать себя неудобно, будто пишешь экзамен, а вокруг тебя камеры и ничего больше. Благо, что когда другие парни были с ними в помещении, такого дерьма не происходило и Юров мог спокойно дышать, отшучиваться и легко переводить темы.       — Я сильно устал и иду спать, если будете шуметь, я лично отпинаю вас.       Таким образом Тимур «пожелал» ребятам спокойной ночи, и немного передохнув, пополз в одну из спален. «А с ним, наверное, очень уютно лежать в кроватке и обниматься» — подумал Паша, но снова застеснялся желать сладких снов, ведь в этой ситуации данное предложение было бы неуместным, поэтому парень просто угукнул вслед, провожая взглядом до самой двери. Обычно в этой квартире Юров делил комнату с Манукяном, потому что Андрей, как истинный хозяин хаты, выпинывал их из гостиной и ложился на свой любимый диван. Естественно, речи о том, чтобы спать на одной кровати, идти не могло, а вот как они срались за это место, нужно было видеть. В итоге в последний месяц сошлись на том, что спят на матрасе по-очереди. Прохладно там было только зимой, но всегда можно было стянуть второе одеяло со спящего на кровати.