bipolar disorder and dicks

       Когда начинаешь думать о вещах, о которых раньше никогда не задумывался, ты сам себе кажешься невероятно странным человеком. Все твои мысли, желания, взгляды на мир становятся какими-то другими совсем, как будто кто-то думает это за тебя. Для людей с характером самой мерзкой, отвратительной, истеричной и безжалостной суки нет таких понятий, как: нежность, сострадание, забота и ласка, поэтому с каждым днем Чуе кажется, что он ломается. Всем известно, что существует несколько стадий принятия себя и того, что ты влюблен в человека своего пола, но Накахара застрял на отрицании и не хочет двигаться дальше. Он давно привык к тому, что его тянет либо к Ацуши, либо к самому днищу, в котором он провел большую часть своей серой и бессмысленной жизни.        Чуя все также ведет себя грубо, отстраненно и его, вроде бы, все устраивает, но бывает такое, что, блять, сидишь на крыше многоэтажки, хочешь нырнуть в бездну, а потом вспоминаешь черты лица и эту настойчивость, которая завораживает, глупые, но смешные шутки, от которых хочется на полу валяться, голос, волосы, руки, шею, гребаные шикарные ресницы, которым может позавидовать любая девушка, то, как на нем сидит одежда, которую он даже подбирать правильно не может. Сомнений нет, Накахара настолько влюблен, что сам иногда не замечает, как залипает на Осаму на уроках, на улице, в буфете, да при любых столкновениях. Однако он мастерски умеет скрывать свои чувства и также мастерски, обидно и прямо посылая Дазая нахуй, когда тот подходит просто-напросто что-то спросить, ни на секунду не думая подкатить или подколоть как-то.        Просто Чуя так не хочет с этим связываться, он слышал, что бывает больно, а ему и так с нынешними диагнозами несладко живется, поэтому функция "слать абсолютно всех" всегда находится в активном режиме. Ночью у него под ребрами пиздец болит, потому что камень на левой стороне медленно, но верно начинает разрушаться, давая жизнь каким-то замученным и ужасным росткам. Подарок Дазая Чуя предпочел закопать на заднем дворе, подсознательно надеясь, что закопает вместе с ним свои чувства, но не тут-то было. Вместо того, чтобы продолжать спокойно жить, он, блять, начал скучать по этой безделушке, которая даже не с душой подарена, а так, - дабы поиздеваться. До того дня он каждый ссаный день натыкался на него, как будто судьба специально посылала его туда, где он лежит для того, чтобы он, наконец, перестал строить из себя холодного принца, но Чуе похуй, абсолютно поебать.        Ацуши даже не хотел лезть в это дерьмо после того, как Чуя накинулся на него с обвинениями в том, что он слишком часто упоминает Дазая. Знатно они тогда разосрались, но помирились быстро, как обычно. Помимо принятия характера друга и терпения его странных выходок, у Накаджимы появилось еще много сложных и важных дел. Например, не спугнуть Акутагаву, которого он пока что прочно держит в узде. Всегда, когда Рюноске приходит к "другу" в гости, его встречают с теплыми объятиями и горячими поцелуями. У Ацуши новая привычка выработалась - прыгать на своего постоянного гостя и утаскивать его в постель, страстно, но все же по-дружески целуя. Если его губы, щеки и глаза уже не стесняются практически ничего, то руки дрожат, боятся спускаться куда-то ниже пупка, потому парень до сих пор не решается. Хотел попробовать, но испугался последствий, отказа, в общем, неуверенность в себе и в чувствах Акутагавы превыше всяких там желаний потрогать член. Естественно, когда Чуя иногда навещает его, Ацуши все ему так эмоционально рассказывает, жестикулирует, дуется, выглядит очень мило, но Накахара не искренне не понимает, почему эти двое еще не вместе, да Ацуши сам не понимает, наверное. Однако, Чуя посоветовал ему покупать чупа-чупсы и сосать их на уроках для практики и большего соблазна, но парень не воспринимает его слова всерьез и, конечно же, ничего не делает, от чего его дорогой друг лишь тяжело вздыхает и напоминает о том, что ему суждено всю жизнь прожить в одиночестве и от таких слов становится страшно, потому что Накаджима на все сто процентов уверен, что хочет даже умереть в один день с Рюноске.        У Чуи на ближайшие пятьдесят лет жизни не было никаких планов, он просто наблюдал за тем, как Акутагава и Ацуши мучаются, боясь друг другу в чем-то признаться, но помогать как-то у него нет желания, потому что это как бы не его дело даже. Он пропускал школу по состоянию здоровья, по своему убитому состоянию, нежеланию жить и как-то развиваться. Чувства к Дазаю только все усугубляли, потому что ему не хотелось с ним видеться от слова совсем, и это вынуждало парня пропускать школу и забивать огромный черный хуй на отработки, домашнее задание, конкурс, который ему нахуй не нужен, экзамены, контрольные, самостоятельные и так далее. Сложно было уже посчитать, сколько ему предстоит сдать, чтобы все это покрыть. Только спустя 10 дней Накахару отпустило и он приковылял в школу, и то - на такси, пешком не хотелось идти. Скоро каникулы начнутся, а он только вышел на учебу. Ему даже не захотелось оповещать о своем появлении лучшего друга, так что для Ацуши это был своего рода сюрприз, неожиданный и приятный.        Для гуманитария Накахары первый урок математики был как нож в спину, потому что преподаватель ебет за прогулы и не сданные работы еще жестче, чем жизнь. Парень молча зашел в кабинет, не реагируя ни на что, уселся позади Ацуши, а не на свое привычное место - спереди, а все для того, чтобы его было меньше видно. Накаджима выглядел довольным и счастливым, что заставило Чую невольно улыбнуться. Неужели теперь он официально занят?        - Че такой довольный? Неужто он тебе присунул, наконец? - с насмешкой поинтересовался Накахара, на что получил лишь недовольное фырканье и обреченное "если бы", - Какая жалость. Как же похуй. - Чуя откинулся на спинку стула, даже не заметив, как в аудиторию зашел преподаватель, парень прикрыл глаза и постарался не прислушиваться к раздражающим звукам, но среди всех голосов услышал тот самый, который в миг заставил тело содрогать и покрыться мурашками. Накахара открыл глаза, но по сторонам специально не смотрел, дабы случайно не увидеть, быстро достал наушники, заткнул ими уши и продолжил наслаждаться спокойствием, но не зря говорят, что музыка может заставить вспомнить то, что вспоминать не хотелось больше всего. Но самое страшное начинается тогда, когда, вроде, все нормально, но ты невольно начинаешь рисовать картинки в своей темноте, а хуевее всего - это то, что тебе это, блять, нравится. Чуя особо не заморачивался, просто хватало представить, как Осаму касается его руки и кровь уже уходила в самый низ, в ебучее дно, куда попадет Чуя, если сейчас же не прекратит фантазировать сексуальные утехи с одноклассником. Фантазии у него хватало и на более откровенные сцены, но он не мог представить, как тело Дазая выглядит в обнаженном виде, однако, очень бы хотелось узнать.. Так, стоп, блять!        Чуя выдыхает через нос, открывает глаза, пялясь в потолок, тянется рукой в паховую зону и по губам можно было прочесть, какое слово он произнес. Как же секса хочется, пиздец. Когда он вообще о таком думать? Правильно, никогда до появления в его жизни этого гондона. Надо бы его убрать внатуре. Парень аккуратно бьет себя по щекам, затем той же рукой стучит по плечу друга с просьбой повернуться. Но оказалось, что Ацуши занят, так как на данный момент преподаватель активно объясняет тему и читает лекцию, которую желательно конспектировать, дабы не проебаться на экзамене. Но Чуя не особо заинтересован, точнее ему вообще похуй, он просто знает, что способен выучить весь этот пропущенный материал за пару дней.        - Боже, повернись ко мне, я потом напишу за тебя этот ебучий конспект, - умоляет друга проявить сострадание и уделить капельку внимания, на что получает ровным счетом нихуя, - Ацуши, это важно. У меня, кажется, хуй встал. Не утром, понимаешь? - Накахара говорил шепотом, чтобы такие, как Дазай, ненароком не услышали, и добился-таки своего. Накаджима повернулся и задумчиво выпалил:        - Взрослеешь что ли, давно вообще-то пора было, - за такое он, конечно, получил по наглой морде и напоминание о том, чтобы малой не зазнавался, ведь Накахара почти на год старше так-то, - пойди подрочи, Господи, или ты предлагаешь мне это сделать? - Ацуши насмешливо и небрежно, совсем не сексуально прошелся языком по собственным губам, от чего Чуя брезгливо поморщился.        - Как, по-твоему, я должен выйти с этим и не спалиться? Ты гонишь что ли? - в глазах Чуи можно было четко увидеть, как ему не хотелось, чтобы такие ситуации когда-либо случались в его жизни и желание закончить весь этот позор как можно скорее - тоже лежало на поверхности. Парень попытался сжать в ладони твердый член, который сильно выпирал из блядских штанов в утяжку, которые он вообще надевать не хотел, но пришлось, так как за эти дни по дому ничего не сделал и практически вся его одежда была грязной,- но все оказалось тщетно, его член не сдавался и стоял на своем.        - Слушай, давай я тебя прикрою и ты тут этим займешься?        - А еще тупее мог что-нибудь придумать? - раздраженно выпалил Накахара, заставляя Ацуши задуматься.        - Мог. Пусть Дазай тебе подрочит, - предложил парень, зная, что сейчас Накахара ему точно ничего не сможет сделать за такие шутки, потому в придачу Накаджима еще хитро улыбнулся и кивнул головой в сторону, где сидел Осаму и спокойно делал то, что должны были делать эти двое тоже. Чуя не смог перебороть в себе желание взглянуть лишь глазком и завис на секунд сорок, потому что одноклассник в этот момент поправлял волосы, затем проведя большой ладонью по своей шее. Накахара принял свою безысходность и согласился с первым предложением Ацуши. Было бы, конечно, неплохо, если бы он согласился со вторым, но пошли Ацуши и Дазай нахуй. Вот так.        - Мне похуй, что ты будешь делать, но сделай так, чтобы никто даже не подумал сюда подойти. - увидев в ответ кивок и дождавшись, когда Ацуши, наконец, повернется обратно заниматься своими делами, Чуя уже дрожащей от страха рукой провел по каменному бугорку. Хоть его голова и была опущена, однако глаза исследовали аудиторию, наблюдали за движениями преподавателя, за Дазаем тоже наблюдали: как он сексуально поправлял челку, падающую на лоб, как соблазнительно ерзал на стуле, как его рука, в которой была сжата ручка, двигалась с максимальной скоростью, вырисовывая на бумаге иероглифы и цифры. Чуя от этого только сильнее возбуждался и даже подумал, что он пиздец какой извращенец, если его возбуждают такие обыденные вещи. Но сейчас-то похуй, он расстегнул уже ширинку и приспустил нижнее белье, аккуратно достав стояк из долгого заточения, а котором было особенно тесно. Сконцентрировавшись на пошлых мыслях и фантазиях, парень обвил пальцами ствол, начиная плавно двигать рукой: так, чтобы это было приятно и незаметно. В то же время юноша успевал следить за происходящим, не отрываясь от такого желанного занятия и получая колоссальное удовольствие. Он и подумать не мог, что мастурбировать в экстремальных ситуациях - это так охуенно и только больше заводит.        Ладонь осторожно блуждала по всему органу парня, доходя то до основания, то до нежной кожи на головке члена, большим пальцем он водил по покрасневшей уздечке, стимулируя ее круговыми движениями и легкими нажатиями. Хотелось ускориться, дабы скорее почувствовать полное удовлетворение и довольствоваться завершением процесса, но такая перспектива в данной обстановке совсем не подходила, потому Чуе остается получать удовольствия от такого темпа. Накахара кусал губы и делал себе больно любыми способами, чтобы не стонать и случайно громко не выдохнуть, но, к сожалению, это мешало ускорению получения долгожданного оргазма. Рука совсем немного ускорила свои движения, когда парень удостоверился, что на него никто не смотрит, он ловко перемещал пальцы по всей длине члена, сжимал, от чего появлялась небольшая вибрация, которая заставляла тело дрожать, а ноги пиздец как напрягаться. Он уже чувствовал, как внизу живота потянуло так приятно, а ноги начало несильно колоть, а затем он оказался будто бы в облаках. Так было хорошо, что он откинулся на спинку стула, совсем забывая о том, что испачкал штаны, в которых ему еще весь день ходить и стол, за которым ему сидеть еще как минимум неделю. Ему было так хорошо, что он забил на все эти внешние факторы, пока не вернулся в реальность и не заметил на себе удивленный и недоумевающий взгляд Дазая, что, блять, уже минуты три в открытую палит его и, наверное, видел тот фонтан, который Чуя спустил и вообще чем он занимался. Конечно, это пиздец, но Накахара лучше сделает вид, будто не видел на себе взглядов, чуть поводит пальцем по строчкам в учебнике, будто чем-то занят, а потом уберет свое уже мягкое хозяйство обратно в штаны.        Когда урок подошел к концу, Чуя просто рукой смахнул капли спермы на столе, протер штаны и, схватив Ацуши под руку, буквально вылетел из аудитории, напрасно думая, что Дазай бы хотел кое-что прояснить. Накаджима планировал подождать Рюноске и пойти с ним в буфет, но обстоятельства сложились явно не в его пользу.        - Короче, я запалил, как он смотрел на меня, пока я так под партой дрочил. Это пиздец, Ацу, - в голосе парня слышалась нотка волнения, ничего себе, однако выглядел он довольно спокойно, он отпустил чужую руку, зайдя за ближайший угол и прижавшись спиной к стене.        - Тебя еще и слышно было, у-у-у, - по-издевательски дополнил и без этого неловкую картину Накаджима, за что получил кулаком по бедру. - Слушай, не переживай ты так, тебе же обычно похуй, почему сейчас нет? Это же такая ерунда, - потирая больное место, Ацуши краешком глаза заметил приближающегося Рюноске в компании Осаму, который выглядел очень задумчиво. Юноша почувствовал на своем плече руку друга, который, тотчас попрощался и поспешил удалиться из поля зрения всех, кто находился в этом помещении. Ох, Чуя еще долго будет вспоминать эту ситуацию и винить себя в том, что согласился с Ацуши. Больше так делать не будет.        Накаджима не пропускал ни одного урока из-за Акутагавы, который старался ничего не упускать. Ацуши успевал делать домашнее задание, готовиться к экзаменам, к литературному конкурсу, так еще и оставалось время на игры. Рюноске в доме Накаджимы уже, блять, прописался, не выходит оттуда, иногда только домой приезжает, чтобы родные знали, что он жив и здоров, но надолго там не задерживается. А Ацуши это только на радость, ему нравится проводить время с Рюноске, потому что только в его компании парень чувствовал себя по-настоящему счастливым. Хоть о своих чувствах юноша не кричал на весь мир, то есть - на ухо Акутагаве, однако только дурак не заметит, что он ему небезразличен. Акутагава не дурак, поэтому знает, принимает и отвечает взаимностью. Не словами, а своими действиями, бережным отношением и даже теми шоколадками, которые приносит практически каждый день. Их взаимодействия напоминали саме первые, самые чистые, отчасти детские и самые искренние отношения двух безумно влюбленных людей, но в данном случае есть одно большое "НО". Они вовсе не пара. Они просто хорошие друзья, которые практически каждую секунду делят друг с другом собственные слюни.        Дазай, предупредив Акутагаву, куда-то ушел, а сам Рюноске выглядел так, будто делал вид, что у него все хорошо, но на самом деле что-то произошло. Его рука чем-то шелестела в кармане ветровки, а вторая, крепко держащая ладонь Ацуши, давно вспотела. Накаджима старался не придавать этому значения, потому что уже спрашивал, все ли в порядке, на что ему положительно ответили, но тут явно что-то нечистое намечается. Даже странно то, что до столовой они идут очень медленно, хотя раньше наоборот торопились, чтобы занять очередь. Все происходящее вокруг казалось Ацуши странным и непонятным, он переживал.        - Ацу, зайдем в туалет? - спросил Акутагава, повернув голову в сторону одноклассника, он старался выглядеть как можно увереннее и решительнее, чтобы Накаджима напрасно не переживал, ведь все нормально, ему всего лишь нужно было решиться на один поступок, который, возможно, приведет их недоотношения на новый уровень. А может и нет, кто знает. Дождавшись ответа в виде короткого кивка, Рюноске довольно резко свернул за угол, притянув к себе испугавшегося Накаджиму и буквально впечатывая парня в стену. - У меня для тебя кое-что есть, - оперевшись одной рукой о стену по уровне лица одноклассника, Акутагава свободной рукой провел по искусанной нижней губе, вспоминая, от чего же они выглядят как мясо, а затем довольно и отчасти похотливо улыбаясь. Оставив короткий поцелуй, юноша открыл дверь уборной, пропуская Ацуши вперед, после чего закрывая дверь на заранее добытый ключ. Осталось дождаться лишь звонка, чтобы точно быть уверенным, что никто не захочет помешать коварному плану Рюноске.        - Что такое? Зачем ты дверь закрыл, Аку?.. - недоумевающе расспрашивал юноша, пройдя вглубь достаточно темной комнаты из-за отключенного Акутагавой света. Ацуши щурился, так как видел Рюноске нечетко в такой темноте, однако разглядеть приближающийся силуэт после прозвеневшего звонка он смог. Акутагава настойчиво двигался вперед, заставляя слегка напуганного парня отдаляться, что как раз-так входило в план действий Рюноске. А когда Ацуши был прижат всем телом к стене и бежать ему было некуда, юноша опустил ладони на чужую талию, сжимая ее пальцами и накрывая губы своими, скрепляя в мокром поцелуе. Накаджима сначала замешкался, но затем все же ответил не менее страстно и желанно, даже не заметив, как дыхание становилось громче и чаще, а возбуждение все ближе. Акутагава нехотя отстранился, дабы начать приводить основную часть своего плана в действие. Из кармана он достал тот самый шелестящий предмет, которым оказался красный леденец продолговатой формы. Парень с легкостью избавился от обертки, медленно опуская сладость ниже до тех пор, пока она не оказалось в паховой зоне. Рукой прижав палочку к твердому члену через ткань брюк, свободную ладонь он уложил на чужую голову, надавливая и этим заставляя Ацуши встать на колени.        - Покажи, что можешь, м?        Из самых своих развратных фантазий Ацуши не смог представить лишь то, что с ним делают прямо сейчас. Не то, что бы ему это не нравилось, просто он не ожидал подобного от тихого и скромного Рюноске, однако он рад, что парень решился на такое. Не член, конечно, но все равно круто. Как говорил Чуя? Соси чупа-чупсы и практикуйся. Просмотренные видеоролики с глубоким минетом можно считать за теорию, а это - первая практика. Очень волнительно и ответственно.        Покорно приоткрыв рот, Ацуши принял в себя больше половины, останавливаясь и обводя языком шершавые места на вкусном леденце. Парень старался расслабиться и максимально представить, что делает приятно Акутагаве, а не просто бессмысленно сосет чупа-чупс, когда член в нескольких сантиметров ждет, чтобы его тоже облизали, как леденец. Пальцы на волосах Накаджимы сжимались в кулак, и в такие моменты юноша представлял многое и хотел это попробовать. Двигая головой сначала медленно, плавно переходя на более быстрый темп, Ацуши поднимал глаза, чтобы наблюдать за сосредоточенным Акутагавой, которой кусал губы, тихо постанывал и даже толкался глубже в чужую глотку, как будто ему реально прямо сейчас отсасывают. Парень чуть прикусывал твердую и сладкую поверхность, проводил по ней зубами, затем зализывал языком, проводил кончиком по всей длине воображаемого члена. Руки Ацуши сложил на бедрах юноши, сжимая плотную ткань для собственного удобства. Накаджима очень старался, хоть никогда раньше не занимался подобными вещами, но если Акутагава попросил показать, что Ацуши умеет, а он не умеет нихуя - это значит, что нужно учиться на ходу. Остается только надеяться, что Рюноске это очень впечатлило. Когда от леденца практически ничего не осталось, юноша поднял взгляд на Акутагаву, тыльной стороной ладони протирая стекающую сладкую слюну с подбородка, а затем встал с колен, протирая штаны от пыли. Рюноске все молчал и только наблюдал за движениями одноклассника.        - Все хорошо? Ты доволен? - поинтересовался Ацуши, слегка смутившись от собственной прямоты. Ему хотелось знать, смог ли он оправдать ожидания дорогого ему человека, но еще больше ему хотелось знать, откуда он взял эту похотливую идею, явно ведь не из своей головы. Хотя, обычно в тихом омуте черти водятся, так что быть точно уверенным здесь нельзя.        - Да, все было отлично. Ты молодец, - заслуженно похвалил юношу Рюноске, потрепав по волосам, - идем на урок? - опоздали ребята на урок минут на пятнадцать, за что, конечно, получили небольшой, но выговор, однако пришли они как раз вовремя, так как преподаватель только-только собирался объяснять новую тему и разбирать те вопросы, которые могут присутствовать на экзамене. Мысли о предстоящих летних каникулах грели душу Ацуши, он уже представлял, как просыпается после двенадцати, забивая на все дела, валяется весь день в кровати в обнимку с Рюноске, затем лениво подтягивается, словно кот и идет готовить завтрак на двоих. А еще он надеется на то, что Чуя будет хотя бы иногда выбираться из своей берлоги и навещать друга, так как в планах у парня не было ровном счетом ни-че-го. Так как Накахара ушел домой переносить этот позор в гордом одиночестве, а Дазай так и не пришел на оставшиеся уроки, Акутагава сел позади Ацуши, где провел остатки учебного дня.        Дазай решил, что он умнее и хитрее всех, поэтому после того, что увидел, последовал за Чуей, решив, что это приведет к чему-то хорошему. Честно говоря, Осаму думал, что такой внимательный человек, как Накахара, спалит его на первом же кусте, но нет. Видимо, юноше настолько было стыдно, что он не замечал никого и ничего вокруг себя. Он даже не заметил, как перешел дорогу на красный в тот момент, когда в нескольких сантиметрах от него пролетел автомобиль. А вот Дазай заметил и у сердце в пятки ушло. Он хотел было кинуться спасать свою любовь, как самый настоящий герой, но судьба распорядилась немного иначе. Да и любовь - слишком громко сказано. Осаму следовал за одноклассником до самого дома и, когда тот зашел, закрыв за собой дверь, Дазай понял, что он ничего толком и не придумал. Что он скажет, если Чуя спросит, зачем он тут? Как он будет все это объяснять - пока непонятно, но как-нибудь да объяснит, ведь Осаму Дазай всегда находил выходы и не в таких ситуациях.        Примерно прикинув и прорепетировав то, что он будет говорить, Осаму осмелел будто за секунду и прислонил палец к кнопке звонка, ожидая хозяина. Дверь ему открыли не сразу, еще он услышал парочку матерных выражений в свой адрес, потому что не дал человеку нормально отдохнуть и насладиться одиночеством.        - Нахуй ты сюда пришел? - открыв дверь, Чуя насторожился, потому что его нежданным гостем был тот, кому он вообще боялся на глаза попадаться. Хотя, что значит боялся? Просто стыдно было, вот и все. Потому что этот тип видел то, что не должен был. - Проваливай. - Накахара уже было хотел закрыть дверь, прищемив Дазаю лицо, но последний с помощью своей ебаной клешни не дал этого сделать.        - Что такой негостеприимный? Впусти в дом хоть, объяснись, - Дазай ковырнул там, где надо, заметив, как лицо одноклассника поменялось, но впускать он его все равно не собирался.        - Не охуел ли? Почему я должен тебе что-то объяснять? - выкрутился Накахара, мысленно благодаря Бога за свой скверный характер, который очень кстати сейчас. Осаму закатил глаза и было видно, что его заебало все это, поэтому он протолкнул Чую вглубь комнаты, и переступив через порог, закрыл входную дверь. - Бля, не зли, свали отсюда. - Чуя стрелял иголками, брызгался ядом, но к однокласснику подходить и не думал, а уж тем более не собирался его трогать.        - Не надоело строить из себя? Я видел сегодня, чем ты занимался, так что отпираться бесполезно, - Осаму ведь прав, поэтому Чуя больше и слова не выронил, - у тебя есть только один выход - это налить мне чаю и тогда я прощу тебя за то, что ты на меня дрочил, - получив в ответ лишь недовольное фырканье, Накахара-таки впустил этого наглеца в свою кухню, нажав кнопку на электрическом чайнике. В душе все-таки парень очень гостеприимный, даже очень, просто он не привык к гостям, а если уж такое случается, то обязательно и накормит, и напоит, и спать уложил, и отогреет, и отымеет, и всякое такое. Только говорить он не любил. Или просто не хотел. Он сам не знает. Особенно Дазай этот, так бесит, аж до дрожи в коленках. Иногда у Накахары прям зубы крошатся, когда Осаму что-то подобное проворачивает. Парень искренне не понимает, как такое вообще может человеку в голову прийти, а еще он не понял, как у него хватило смелости подойти сейчас непозволительно близко. И не понял, как он упустил тот момент, когда Дазай был уже не на месте. Все это он пропустил мимо себя, будто было это произошло за долю секунды. Один миг и он уже прижат к столешнице наглым и, видимо, совсем невоспитанным одноклассником, от которого Чуя, сам того еще не признавая, без ума. А, может, он не против такого расклада? Возможно, ему нравится, как он сейчас выглядит и в каком положении находится?.. Все это очень непонятно, но интригует. Хочется знать, что же Осаму предпримет дальше, если Чуя не будет оказывать сопротивление.