bipolar disorder and dicks

Смелость Накаджимы закончилась вместе с леденцом, по которому он с такой старательностью проводил языком. Войдя в класс, парень тут же раскраснелся, словно чувствуя, как все смотрят на него и знают в подробностях, что сейчас делали эти двое. Парень с опущенной головой прошёл к своему месту, садясь и просто молясь, чтобы урок быстрее кончился, как всегда ничего даже не чиркнув в тетради. Со звонком Ацуши успел выбежать из класса до того момента, как Рюноске успел повернуть голову в его сторону и взглядом показать, чтобы тот его подождал. Но он даже не увидел его на месте, из-за чего вопросительно вскинул брови. — Не. Не. Не думай. Не смей вспоминать, глупый ты Накаджима. Не-е-ет! — Про себя мямлил Ацуши, пока быстрым шагом направлялся в сторону дома, надеясь, что Акутагава не нагонит его. Только сейчас Накаджима понимал то, что сделал. Только сейчас он осознал, что все это происходило не в видео и всяких статейках, а в реальной жизни, да к тому же с ним в главной роли! Ощущения были совершенно иными. У парня слегка кружилась голова из-за того, что он успел нехило так возбудиться из-за своих собственных действий и реакции Рюноске. Посему, вернувшись домой, парень уселся на кровать и собрался включить игру, как заметил, что у него от мыслей беспрестанных действительно встал. — Не вставай, тупой. Жалобно проговаривает Накаджима, сгибая ноги в коленках и осматриваясь по сторонам: вдруг кто увидит. Никого дома нет, а паранойя разыгралась так, словно Ацуши совершил какое-то преступление. Парень не мог себе позволить делать это днём, его это смущало. Он мог смотреть порно когда угодно, но делать — никогда. Ну или ночью, как он думал сейчас. Поэтому дождавшись, когда настанет темное время суток, Ацуши Накаджима впервые решился на столь великий поступок. Сегодня он впервые подрочит. О чем пожалеет на следующий день. Тем временем Чуя рассиживался за столом и пытался привести в порядок свои без того расшатанные нервишки. Ему в голову лезло то, как Осаму практически коснулся своими губами до чужих, пока Накахара пытался отмазаться и сказать, что все это недоразумение, что он вообще не думал о том, чтобы делать это на Дазая. «Само как-то получилось» выдал Чуя, за что сейчас бился головой о стол, думая о том, что в тот момент он ничем не отличался от Ацуши, у которого такие отговорки были всегда. А все его отговорки — херня, которой никто в жизни не поверит, кроме самого Накаджимы. Хотя даже он под сомнением. — Заразный Накаджима. — Думает Чуя, а затем вспоминает, что сегодня они даже попрощаться не успели, из-за чего он немного нахмурился, словно волнуясь невольно, вернулся ли он вообще домой. Набрав номер Ацуши, Накахара услышал лишь автоответчик, из-за чего цокнул и пообещал себе завтра дать тому подзатыльник. Однако благодаря этому балбесу Чуя сумел на время выкинуть из головы Осаму, которого он буквально выбросил из своего дома, выталкивая за дверь и говоря не возвращаться больше. И делал он это все с раскрасневшимся явно не от гнева лицом, чего Дазай заметил и ухмыльнулся, напоследок подмигивая парню и уходя. На следующее утро Ацуши совершенно не хотел идти на учебу, настолько, что пока собирался, успел отрепетировать кашель и попытаться сымитировать насморк. Однако он был плохим актёром, что и сам понимал, поэтому идти ему попросту пришлось. На пути он несколько раз сворачивал, думая прогулять, однако разум возвращал его на место и заставлял идти дальше, ведь сегодня контрольная работа, за невыполнение которой учитель по математике сожрёт Накаджиму с потрохами. А он и без того достаточно прогуливал. — Тупая математичка, блин, вот приспичило ей. Хмуря брови, Ацуши зашёл в школу, тут же осматриваясь в поисках Рюноске, которого решил избегать на всех переменах. Он шёл по коридору вперёд, как вдруг кто-то потянул его за угол и затащил в кладовку, закрывая её за собой и тут же подходя к Накаджиме. — Привет, милый. — Акутагава улыбнулся, заглядывая в глаза Накаджиме и в столь тусклом освещении не видя, насколько красным от смущения сейчас был парень. Рю наклонился немного, да прильнул к губам чужим, пальцы свои запуская в белые волосы и слегка сжимая их. — Мнх... Ацуши ничего не успел проговорить и сделать. Ему нравилось то, что делал Рюноске, однако смущение захватывало его с головой. Он хотел оттолкнуть Акутагаву, убежать и скрыться, но что-то словно не давало сделать это. И возможно одна из причин в том, что Ацуши попросту не сможет сделать это, находясь не в самой удобной позе, когда его прижимают прямо в стеллажи. Беловолосый стоял, прикрыв глаза и немного приоткрыв рот, дабы отвечать на поцелуй, хоть он и делал это как-то лениво. И это не было связано с тем, что он не хотел. Он хотел. Но не сейчас. Нужно время. День, неделя, может месяц. Пальцы в своих волосах он ощущал максимально четко, что заставляло его подрагивать от каждого прикосновения. — Да уж, тут действительно можно увидеть что-то интересное каждый день. Не зря я заглядываю сюда. Дазай ворвался, просто открыв дверь, и обрушил всю ту атмосферу, которую успели устроить те двое за короткий промежуток времени. Он хихикнул, глядя на парней, да заметил то, насколько красным был в тот момент Накаджима. — Ацуши, где Чуя? Я не могу его найти, - быстро сменив тему, Осаму поменялся и в выражении лица, стал более серьезным и сосредоточенным, коем бывает только на уроках во время какой-то важной контрольной. Он потратил довольно много сил и времени, чтобы найти хотя бы кого-то из этой неразлучной парочки, конечно, было бы гораздо удобнее, если бы он нашел того самого, а не его друга, ведь теперь придется потратить еще немного своих ресурсов, чтобы найти Накахару. — Что? — А ведь и правда. Ацуши стукнул себя слегка по лбу, потому что со всем своим нежеланием идти в школу и мыслями о предмете воздыхания, стоящем рядом, совсем забыл про единственного друга, и даже не позвонил утром. — Сейчас позвоню ему, — парень достает из заднего кармана телефон, легко снимает блокировку отпечатком пальца и набирает быстрым вызовом номер Чуи. На другом конце провода слышны только гудки, а в конце совершенно безразличный и грубый женский голос, оповещающий о том, что абонент - не абонент, — блять, телефон выключен. — В голосе Накаджимы легко было расслышать нотки волнения и того, как его все подзаебало. Он только напоследок говорит Дазаю, чтобы не переживал, хватает Рюноске под руку и направляется в сторону главного школьного входа, попутно вызывая такси. — В чем дело? — Акутагава естественно в недоумении от той хуйни, которая сейчас происходит, потому что ему никто ничего не объяснил, а просто, можно сказать, насильно вытолкнул из школы, в которую он, между прочим, пришел получать знания и пропускать занятия не намерен вовсе. Парень отдергивает руку, вырываясь из прочной хватки, прежде чем они оба выходят на улицу. Было видно, что его бесит то, что Ацуши молчит и не рассказывает, куда он его тащит, но он был бы не Акутагавой, если бы сказал хоть слово на повышенных тонах. — Я уверен, что у этого балбеса закончились препараты, которые ему нужно принимать в определенное время, минута в минуту, и ему просто было лень перейти дорогу, чтобы зайти за ними в аптеку. Это новый курс лечения, Рюноске, мы не знаем, как эти препараты будут действовать и его родители просили меня за этим следить, чтобы не произошло такой же ситуации, как в прошлый раз, — Ацуши даже не стал оборачиваться, а просто стоял и рассказывал, смотря в пол, его глаза были уже наполнены соленой жидкостью, ибо в голове всплывали воспоминания тех ужасных дней, когда ему приходилось постоянно быть рядом с Чуей и держать его руки, дабы он ничего не смог сделать. Акутагава слышал тихие всхлипы и подергивания плечами, он понял, что сейчас однокласснику как никогда нужна поддержка и он просто обязан взять на себя ответственность за его состояние и прямо сейчас поехать туда, куда ему скажут, не задумываясь о последствиях, ведь конспекты можно переписать потом у Дазая, а с родителями договориться, они весьма лояльные люди и понимают, что Рюноске не просто так пропустил школу. Парень одним шагом сокращает расстояние между ним и Ацуши, приобнимает за плечи, утыкаясь носом в растрепанные волосы, а затем касается губами затылка, оставляя на нем смачный, но очень нежный поцелуй, шепча подбадривающие слова, что все будет хорошо и Чуя просто забыл поставить телефон на зарядку, впоследствии чего он выключился и, соответственно, будильника утром он не слышал. Ацуши очень хочется в это верить и он такой вариант событий не отбрасывает, а поэтому не звонит родителям Накахары, он решает сначала все проверить, а уже потом бить тревогу. Они выходят из школы, садясь в машину подъехавшего такси и Накаджима просто молится всем Богам, чтобы с Чуей все было хорошо. Дазай не находил себе места и не знал, что ему делать, куда идти, к кому обращаться и нужно ли вообще в это вмешиваться? Урок уже начался, преподаватель читает лекцию, которая очень поможет на экзамене, но Осаму где-то в своем мире. Точнее, он в мире мыслей, он настолько встревожен, что готов просто съесть свои пальцы. Плохая привычка - грызть ногти и пальцы, когда нервничаешь. Маленькая ручка словно перестала помещаться руке и вообще как-то хуево он себя чувствует. — Можно выйти? — подняв руку, обращается к преподавателю парень, на что ему отвечают, что сейчас лучше сидеть и слушать, потому что потом может быть тяжело. — Да-да, я понял. Потом спишу у кого-нибудь. Так, можно выйти? — смирившись, пожилой мужчина одобрительно кивает и через секунду Осаму, собрав все вещи, выходит. Направляется в сторону туалета, чувствуя, что сейчас все, что он съел утром, окажется на полу школьного коридора. Комок застрял где-то в глотке, поэтому Дазай ускорил шаг и, ворвавшись в небольшое помещение, кинул сумку куда-то в угол, ногой толкнул дверцу кабинки и, упав на колени, буквально облевал весь унитаз. Закончив невольно очищать желудок, парень нажал на кнопку смыва и сел на холодную плитку, выпрямив ноги. — Пиздец, чтоб ты сдох. — выругался парень с ухмылкой на лице, обвиняя в своем состоянии бедного Чую, который даже не знает, что сейчас вообще происходит в мире. Дазай явно переволновался, но такая реакция организма случается впервые, потому неожиданно и пиздец как неприятно. Слегка оклемавшись и умывшись, Осаму последовал к дому Чуи, но пешком, чтобы не наблевать в чьей-нибудь машине. Когда Акутагава и Ацуши были на месте, дверь в дом Накахары, на удивление, оказалась открытой, что еще больше насторожило одноклассников. Зайдя внутрь, ничего необычного они не увидели, только лежащую пачку чипсов на кухонном столе и газировку неизвестной марки, ну и зефир. Чуя явно вечером это ел, и это очень хороший знак. Пройдя в ванную комнату, Ацуши ожидал увидеть ужасную картину и сто раз перекрестился, прежде чем войти, но, слава Богу, там не было ничего того, что он себе представлял. В гостиной было убрано, что тоже опровергало опасения Накаджимы. На душе становилось все спокойнее, однако Чуи будто след простыл с собственного дома. Ацуши только спустя некоторое время замечает, что Рюноске держит его за руку и от этого становилось очень тепло и приятно, чувствовалась поддержка и понимание. За спиной послышался скрип двери и чьи-то шаги, Накаджима резко обернулся в надежде увидеть хозяина дома, но вместо этого увидел мокрого и растрепанного Дазая, легкие которого, казалось, вот-вот выйдут наружу от такого тяжелого дыхания. — А с тобой что приключилось? — обреченно вздохнув, поинтересовался Акутагава. — Не твое дело. Где он? — Дазай, не снимая обуви, стремительно и очень решительно направился в сторону комнаты Чуи, расталкивая на своем пути двух парней. Распахнув дверь, он увидел бездыханное тело, лежащее на большой кровати. Опустив взгляд на пол, Осаму замечает небольшую лужу, а вокруг множество стекол, видимо, это был стакан с водой. Конечно, от увиденного на парня нахлынул ужас, самые пиздецовые мысли полезли в голову и он какие-то ничтожные секунды просто стоял в ступоре, не зная, что делать. Но придя в себя, подлетел к Накахаре, усаживаясь на кровать, положил голову на свои колени. Одно радовало - живой. Очень бледный, очень хуево выглядит, но дышит. Несколько ударов по щекам хватило, чтобы он пришел в себя и вмазал по нахальной роже. — Иди нахуй! — у Чуи утро начинается именно с этих слов, и не только утро, а вообще вся жизнь началась, эта фраза для него незаменима: поздороваться с Дазаем, как все нормальные люди? Нахуй! ответить на просьбу одноклассников дать списать конспект? Нахуй! Короче, все идет просто нахуй. У Чуи жизнь не сахар, поэтому идите все нахуй. — Я тебя в рот выебу. Какого члена ты не берешь трубку? — расплакавшись, Ацуши прижал к себе вялого, но злого друга, обиженно стуча по спине и приговаривая, что, если он сделает так еще раз, то он заживо его закопает. Рюноске находит в клочке грязной одежды телефон и несколько раз нажимает на кнопку блокировки и поняв, что тот действительно сел, показывает черный экран Ацуши, и радуется тому, что его теория подтвердилась. Ацуши так сильно сжимал голову своего друга и безумно был рад, что даже не заметил, как на него наблевали. М-да, Чуе действительно было плохо. Он выглядел, как человек, который вот-вот коньки отбросит: бледный, с черными кругами под глазами и синими губами. Накахара держался руками за живот и болезненно стонал, говорил, что пиздец как больно, что щас сдохнет, если кто-то не вызовет скорую. Этим счастливчиком оказался Акутагава. Ацуши отпустил друга и брезгливо осмотрел свою худи, которую срочно нужно закинуть в стирку, аккуратно уложил его голову на подушку и, переступая через острые стекла, пошел на кухню, дабы принести воды. Было принято не давать Чуе каких-то таблеток до приезда скорой, потому что в медицине они не сильны, а Ацуши знает только, как из могилы вытаскивать путем скручивания рук. Скорая помощь приехала довольно быстро, фельдшер осмотрела пациента и сказала, что нужно ехать в больницу, чтобы точно выявить проблему. Ацуши, зная дом Накахары, как свой собственный, собрал ему вещи первой необходимости и вручил Дазаю, который вызвался ехать с ним, мол, чтоб не скучал. Накаджима и его возлюбленный остались и пообещали Чуе, что когда он приедет, его комната будет в идеальном состоянии. — Дазай, звони, если что-то вдруг, — выпроваживая ребят, попросил Ацуши. Стало как-то спокойнее, когда Осаму сказал, что ни за что не даст этому засранцу помереть, потому что он еще не был им трахнут. Чуя фыркал, ругался, но быстро затыкался, потому больной живот давал ему пиздюлей за то, что он сожрал целую пачку чипсов и еще, может быть, за то, что у него там бабочки летают, когда Накахара видит своего одноклассника, а он тут городит всякого, что якобы недоволен. Всем он доволен, просто не каждый может увидеть в нем того, которого он прячет, в основном все смотрят на того, которого он показывает. Но его-то части тела, особенно член, знают, как сильно он хочет Осаму Дазая. — Помнишь, ты сказал, что что-то произошло в прошлый раз? Что это было? — оставшись наедине и принявшись за уборку, Рюноске все-таки решился заговорить с одноклассником. Это, конечно, не самый подходящий момент для таких вопросов, но любопытство взяло вверх над ним. Ацуши сжал в руке футболку друга и подойдя к окну, постепенно восстанавливал воспоминания о том дне, который так старался забыть. Надо же было ему ляпнуть. — У Чуи часто бывают какие-то странные приступы, я не психолог, я не знаю, как они называются, но это страшно. Они бывают разными, он может навредить себе, сам того не подозревая. Но такого, как тогда не было никогда раньше. — Ацуши замолчал и выдержал длинную паузу, он чувствовал затылком, что на него смотрят и внимательно слушают, — Это не первый раз, когда ему меняют план лечения и препараты. В прошлый раз он чуть не погиб. Мы гуляли, все было хорошо, мы общались, но когда переходили дорогу, он потерял сознание и я даже не заметил этого. Я так сильно был увлечен беседой, что не заметил, как остался один. А когда обернулся, увидел, что Чуя лежит дальше от того места, где мы шли. — Накаджима обернулся, и смотря на парня, продолжил, — Но самое страшное, знаешь что? Это то, что я так думал, что он потерял сознание. Но на самом деле, он прыгнул на машину. А когда очнулся, даже не помнил, почему у него несколько ребер сломано. Это я виноват, что не усмотрел за ним. Мягкая улыбка расплылась по лицу Акутагавы, который подошел практически вплотную к однокласснику, длинными пальцами он провел по щеке, а затем аккуратно поднял лицо возлюбленного на себя, заставляя смотреть в глаза. В груди как-то приятно было. Что-то очень сильно загорелось, но не обжигало, а просто согревало, в животе бушевал ураган, Рюноске не мог поверить в то, что это происходит с ним. Он был на сто процентов уверен, что это чувство называется "любовь" и никак иначе. Он наклонился ближе к губам и прошептал: — Ты не виноват. — Сейчас Ацуши казался ему очень беззащитным и милым, он был для него именно тем человеком, которого он готов был боготворить. Он просто нереально сильно хотел быть к нему еще ближе: и физически, и психологически. Он хочет просто раствориться в этом человеке, да он даже понятия никогда не имел, что такое можно вообще чувствовать. Ему нравилось то, что на него нахлынуло, нравилось то, что именно сейчас он стал смелее, чтобы действовать в том направлении, в котором должен, поэтому парень позволяет себе провести второй ладонью по талии, но чувствует что-то мокрое и неприятное на его одежде. Это было именно то, о чем он подумал, — Нужно это снять. — Получив в ответ кивок и смущенную улыбку, Ацуши поднимает руки вверх, дабы помочь Рюноске снять с него эту душную и заляпанную блевотиной худи. К счастью для второго, под ней ничего не оказалось, что дало возможность полюбоваться худощавым, но сексуальным телом. Конечно, Накаджима будет строить из себя какое-то время монашку, поэтому прикрывается чужой майкой и руками. Но сейчас Акутагава слишком сильно настроен на что-то большее, чем поцелуи, поэтому аккуратно убирает руки парня и ведет пальцами от кадыка до пупка. — Ты очень сексуален. Накаджима понимает, что нет смысла уже отпираться, потому что давно хотел того же, чего хочет сейчас его "друг". Но он просто не знает, что делать, поэтому просто ждет и позволяет. А вот Акутагава знает. Гин очень много с ним разговаривала на эту тему, она, можно сказать, готовила его к становлению мужчиной. Губами он хватает мочку уха и слегка посасывает, покусывает и оттягивает. Облизывает за ушком, словно взрослый кот маленького котенка, а затем шустрым языком спускается к шее. И целует, и облизывает, и кусает, и, возможно, даже хочет съесть, потому что слишком сладок тот плод, который запретен. Слишком уж Акутагава жадный, а вот на поцелуи щедрый, и не оставляет на шее парня ни одного места, где он не поцеловал. С губами обращается жестче, потому что член стоит и горит. Он ждет, когда сможет войти в узкое отверстие и получить свою порцию удовольствия. Ацуши очень возбужден, его лицо горит, он готов был кончить только от того, что делал Рюноске минуту назад. Его рука не остается в стороне и ложится на сформировавшийся бугорок. Он проводит выше по всему члену и примерно прикидывает размер. Это же так важно. Для него - очень. Член Рюноске довольно большой для среднестатистического японца и это явно радует Накаджиму, а вот его задницу - как-то не особо. Акутагава не отрывается от желанных губ, а руками блуждает по обнаженному телу, цепляясь за каждую его часть, трогает соски, теребит их пальцами то нежно, то грубо, чтобы сделать больно. Однако намерения сделать больно у него не злые, он просто хочет, чтобы в первый раз Ацуши ощутил на себе весь спектр эмоций и чувств. Парень разворачивает друга спиной к себе, заставляя руками опереться о подоконник. Прислоняется членом между ягодиц и трется, попутно покручивая пальцами набухшие соски. Ацуши расстегивает молнию и пуговицу, а Рюноске быстро подхватывает его действия, резко стянув джинсы практически до пола. Накаджиму смущает абсолютно все: его поза, Рюноске, его действия, то, что его видят таким, но самое хуевое случается тогда, когда Акутагава опускается на колени, кладет руки на бедра, а большими пальцами раздвигает ягодицы. Язык проникает в зону узкой и сжимающейся дырочки, облизывая и пытаясь войти внутрь. Конечно, у Рюноске не такой длинный язык, как член, но он больше, чем уверен, что его любимому приятно. Он старается смачно вылизать его анальное отверстие как следует, чтобы после было легче подготовить. Акутагава поднимается и грубо засовывает один палец в рот Ацуши, приказывая намочить, а затем аккуратно и медленно входит внутрь, попутно целуя плечи и спину, дабы как-то отвлечь от боли. Ацуши покорно терпит и даже поддается навстречу движениям, просит еще один палец, потому что хочет уже поскорее ощутить член. По той же схеме второй палец оказывается внутри Накаджимы и он уже постанывает от проходящего по всему телу разряда тока. Ацуши пока не может понять, чего он хочет больше: секса или в туалет по большому. Его смущал тот факт, что из-за пальцев в анале он хочет, блять, срать. Но он смотрел порно, он читал, он знал, что так будет и что это простая физиология, надо лишь подождать, привыкнуть и все будет хорошо, они оба будут получать удовольствие от процесса. Акутагава двигал уже тремя пальцами внутри Ацуши, периодически останавливаясь и раздвигая их, он просил парня расслабиться и не сжиматься, тогда ему будет приятнее, но Накаджима просто не мог. Кто же сможет расслабиться, когда ему в зад суют пальцы? — Давай уже..— простонал Накаджима свою просьбу, которая тотчас была исполнена. Акутагава расправился со своими штанами за считанные секунды, но немного замялся, когда понял, что его член совершенно сухой и Ацуши может быть от этого еще больнее. Но Ацу ведь не глупый, он увидел выражение лица "друга" и повернулся к нему лицом, чтобы опуститься и взять член в рот. Движения его были такими уверенными, будто он делает это каждый день с утра до вечера. Видимо, опыт с чуп-чупсом не прошел бесследно. Он с легкостью заглатывает член полностью, выделяя как можно больше слюны, двигается вперед, чувствует, как головка перекрывает носоглотку и мешает вдохнуть воздух носом, от чего парень давится и громко кашляет. Рюноске, видя всю эту картину, улыбается, помогает Ацуши встать, чмокает в нос и снова нагибает раком. Входить Акутагава старается максимально аккуратно и бережно, чтобы не доставить любимому болезненных ощущений. Он хочет, чтобы от его члена Ацуши получал исключительно одно удовольствие и целеустремленный Рюноске все для этого сделает. Головка заходит довольно легко, а вот дальше было сложнее, парень слегка пискнул и сжался, причинив обоим боль. Акутагава опустился и прошептал на ухо, чтобы парень расслабился, иначе его член сейчас останется в нем навсегда, но без хозяина. Накаджима постарался подумать о хороших вещах, о том, что, блять, наконец-то его трахают! И не кто-нибудь, а тот, кого он действительно любит. Это ведь так охуенно, почему бы не позволить себе раствориться в процессе? Рюноске, почувствовав, что тиски ослаблены, начинает потихоньку двигаться, поглаживая ладонями пышные ягодицы. Уже становится приятно. Он даже стонет и откидывает голову назад, ускоряясь и сам того не замечая, шлепает Ацуши по тем местам, которые до этого гладил. Накаджима от такого жеста на седьмом небе от счастья, у него такое красное ебало, которого никто никогда не видел, но он понимает, что может сделать себе еще приятнее, если подрочит. Рука ложится на член и теперь Ацуши вдвойне приятно. Движения Рюноске становятся довольно быстрыми и грубыми, он сжимает бедра, впивается в них ногтями, и продолжает трахать, трахать и еще раз трахать. Ему так приятно не было никогда, он раньше сам себя удовлетворял, как это делают все девственники, а теперь у него есть человек, который хочет его так же, как и он. Ацуши не хватает надолго, что, в принципе неудивительно, потому что для первого раза получать столько удовольствия просто какое-то чудо. Его задница легко привыкла к уже полюбившемуся члену Акутагавы и парень уже с нетерпением хочет рассказать Чуе о том, что его трахнули. Акутагава. И он обязательно уточнит, что это было в его комнате. Рюноске со стоном кончает прямо внутрь, и Ацуши чувствует пульсирующий член и что-то теплое. Парень вздыхает и аккуратно выходит. — Тебе было хорошо? — Очень. — Акутагава целует любимого в щеку и уходит в душ, не забыв взять с собой все еще "друга".