bipolar disorder and dicks

По дороге в больницу Чуя чувствовал себя еще более менее хорошо, но когда они приехали, то все стало совсем плохо. Он не мог даже сидеть. Хотелось умереть, пока они с Дазаем ждали врачей, которые, по всей видимости, были настолько заняты, что не замечали, как у них человек сдыхает в коридоре на лавочке. Очень сильно хотелось спать, поэтому Чуя снимает обувь, ставит ноги на скамейку, а голову кладет на колени Осаму. — Заткнись, мне хуево. — Отрезал Накахара, когда его одноклассник хотел уже возмутиться, почему на его колени без разрешения ложится чья-то рыжая башка. До этого момента Дазай не понимал, насколько плохо было его другу, он думал, что ничего особенного, просто похуевит и перестанет, но когда его позвали сдавать анализы и он потерял сознание, здесь уже стало не до шуток. Врачи Накахару приняли через полчаса, в течение которых он успел несколько раз поблевать и почти попрощаться с этим миром. Ничего особо сложного с ним не делали, просто пощупали живот, спросили, где болит, что ел и когда все началось. Чуя признался, что ел чипсы, пил газировку, кушал любимый зефир и в принципе все. И продолжалось это несколько дней, ничего полезного и питательного он не ел, что и вызвало интоксикацию. Такой диагноз ему поставили. Дальше его опять выкинули в коридор ждать, блять, чуда, а лучше ему не становилось. Что за врачи такие? Диагноз знают, а сделать ничего не могут. Осаму периодически подхватывал Чую, когда у того, видимо, темнело в глазах и ноги переставали держать вовсе. Чуя сидел со склоненной головой и спал, а Дазай внимательно наблюдал за тем, чтобы ничего страшного не произошло. Чую постоянно тошнило, потому одноклассник принес специальный рвотный тазик, в который он может хоть все свои внутренности выблевать нахуй. Сказать, что Дазай переживал - ничего не сказать, он контролировал каждое движение, каждый вздох, когда Накахаре становилось хуже, звал медсестер, которые просто разводили руками и говорили ждать врачей. Парень уже готов был разъебать нахуй эту больницу, если через минуту не придет врач и не сделает хотя бы какой-то облегчающий укол. Так и сделали. Чуя ушел в какой-то кабинет, и Осаму пошел следом, его не пускали, но он послал их нахуй молча, просто взглядом и держал Накахару за руку, пока медсестра мучила его задницу двумя уколами. Эти несколько часов для обоих парней были настоящим адом. Сколько нервных клеток там оставил Дазай, конечно, не сосчитать. По дороге домой он только и говорил, что лучше бы Чуя наблевал на ту суку, которая нихуя не знает, но почему-то там работает, чем на бедного Ацуши. Накахара вообще не хотел его слушать, ему все еще было нехорошо, лучше, чем было, но все равно не то, что нужно. Из-за твердой деревянной лавочки у него болела спина, потому было еще в несколько раз дискомфортнее сидеть в такси. Однако, даже несмотря на то, что ему было не до лишних мыслей, он в перерывах между "плохо" и "так себе" задумался, почему здесь вообще Дазай и где его лучший друг? Он совсем не помнит, что было дома, но если Ацуши не поехал с ним, значит на то были причины. А может оно и к лучшему, ведь будь Накаджима на месте Осаму, они бы до сих пор были в больнице, ибо только благодаря тому, что Дазай там устраивал, их довольно быстро приняли. Чуе было очень приятно то, что, можно сказать, посторонний человек о нем так переживает и заботится. В глубине души Осаму для Накахары был далеко не посторонним человеком, хотя до подобной ситуации он не признавал, что что-то может чувствовать к человеку своего пола, потому что он точно помнит, что был ебаным натуралом. Когда все пошло не так? Парень боялся думать о том, что ему было пиздец как приятно, когда Дазай гладил его волосы, пока тот лежал на его коленях. Прям все тело покрывалось мурашками от настолько осторожных и нежных прикосновений. Он никогда раньше такого не чувствовал на своем теле. Возможно, когда Чуя встанет на ноги, он, закрыв глаза, придумает интересное продолжение и получит удовольствие от собственных мыслей. Блять, никто даже представить не может, как сильно Чуя хочет, чтобы все его фантазии с участием Осаму стали реальными. Это очень тяжело принять и понять правильно, но нужно, поскольку Чуя не сможет жить нормально. Ему нужно просто посмотреть на жизнь с другой стороны, понять, что она может быть прекрасной и ей можно радоваться, несмотря на страшные диагнозы. Если он практически всю жизнь бегал с матерью по больницам, это не значит, что нет ничего прекрасного. Оно же есть, блять, Чуя, прямо перед тобой - это Осаму Дазай, самое прекрасное создание. Боже, как же бесит эта неопределенность и тот образ, который Накахара на себя нацепил после массовых предательств, но уже просто не может самостоятельно выйти из этого дерьма, потому что по горло в нем погряз. По приезду домой, Дазай помог Чуе дойти до кровати, ибо тот все еще еле-еле стоял на ногах. Парень намочил полотенце ледяной водой и положил Накахаре на лоб, надеясь на то, что это поможет быстрее восстановиться. Осаму понаблюдал еще немного, а точнее до тех пор, пока Чуя не уснул, тогда одноклассник поспешил удалиться, оставив записку о том, что если ему что-то понадобится, он может в любое время позвонить. Ацуши после случившегося очень долго думал, что теперь будет с их отношениями: будет какое-то логичное продолжение, типа, на ступень выше или они вовсе закончатся. Ему не хотелось брать на себя ответственность, но и не хотелось прекращать общение. Однако он понимал, что как прежде уже никогда не будет. Рюноске ушел домой раньше, потому что Ацуши так захотел, он соврал о том, что подождет приезда Чуи, чтобы помочь ему, даже не зная, приедет ли он вообще или останется в больнице на несколько дней. С этого дня начались бесконечные копания в голове, Ацуши зачем-то пытался вспомнить все, что было, включая любые мелочи. Он часто занимался самокопанием и уже даже несколько раз пожалел о том, что поддался соблазну. Но ведь Рюноске... Он такой сексуальный, и грубый, и нежный одновременно, и внимательный, и идеальный. Как можно было устоять? Ну так надо было, чтобы теперь не страдать хуйней, Ацуши. Накаджима решил не ждать Чую дома, он подумал, что лучше потом просто позвонит Дазаю и разузнает обстановку, а пока можно пойти домой и отвлечься на игры. Придя домой, он заварил себе чай и сел на несколько часов задротничать. Вроде как на время забылся, пока было интересно играть, но когда интерес пропал, главная мысль будто кричала о том, что о ней, блять, нужно подумать. Если честно, хочется просто забыть все, что было и делать вид, как будто ничего не произошло, вообще не хочется видеть Акутагаву. Блять, в чем он виноват, интересно? Да похуй, Ацуши же не может спокойно жить, так что ничего страшного. Накаджима набрал номер Дазая и когда узнал, что Чуя уже дома, но спит, ни о чем не думая, выкинул буквально все мысли из головы и направился к дому друга. Ацуши пообещал себе, что теперь тщательнее будет следить за Чуей и даже за тем, что он ест. Хотя, он ведь не глупый, он не захочет испытать этот пиздец еще раз когда-либо на своей шкуре. Накаджима уже стоял на пороге комнаты друга, прислонившись ухом к двери, он услышал тихое сопение и решил, что не будет заходить, а сделает что-нибудь полезное, раз не получилось спокойно убраться в комнате. Блять, опять начинают всплывать воспоминания, которые нахуй не нужны сейчас. Ацуши сильно бьет себя по голове и щекам, достает телефон и, найдя подробный рецепт легкого супа, принимается его готовить. Он как бы толком не умеет, но если чему-то следовать и повторять, то получится вполне неплохо. Наверное.. Главное не отравить Чую, иначе он никогда не простит этого другу, каким бы охуенным он ни был. — Ацуши? Что ты делаешь? — Чуя проснулся спустя примерно час, потому что почувствовал дикий сушняк, с трудом как встал и каково было его удивление, когда он увидел готовящего Ацуши. Одно из самых редких явлений. — О, как ты себя чувствуешь? Иди в душ, я тебе приготовил легкий суп, после него тебе должно стать лучше и силы вернутся, — Накаджима весь светился от счастья, потому что у него получилось сделать что-то полезное, где-то пригодиться и помочь другу восстановиться. Накахара только подошел к раковине, набрал целую кружку воды и за один заход осушил ее, а затем направился в сторону ванной. Ацуши очень старался ничего не испортить, пусть он порезался в нескольких местах и пролил целое ведро слез, когда резал лук, зато Чуе понравилось, он с удовольствием съел все, что ему было положено. Уже ничего не болело и не тошнило, видимо, уколы подействовали. Как же хорошо, не передать словами. Силы и правда вернулись, даже захотелось прогуляться, подышать свежим воздухом, что Чуя и предложил. Собравшись, они пошли в парк неподалеку, солнце светило как никогда ярко, а прохладный ветерок дул прямо в лицо, оставляя после себя только приятные ощущения и эмоции. Он был сейчас очень кстати. Ребята зашли в ближайшее кафе и взяли по напитку: Ацуши молочный коктейль, а Чуя фреш с киви. Хотел тоже коктейль, но Ацуши запретил, сказав, что сейчас молочное лучше не употреблять вовсе. Они хорошо проводят время вместе, Чуя чувствует себя спокойно, а вот Ацуши слегка встревожен, потому что пришло время рассказать о том, что он натворил, пока Накахары не было дома. Парень предложил присесть на скамейку и принялся принимать удар. — Чуя, мне нужно тебе кое-что рассказать, — Ацуши не на шутку вспотел. Когда Чуя был на расстоянии, ему казалось, что об этом можно спокойно рассказать, но, блять, от него можно ожидать чего угодно. Сейчас он спокойный, как кот, а внутри него ведь живет настоящий зверь. — Я не знаю, как ты на это отреагируешь, я немного волнуюсь.. — Накаджима замялся и увидел по лицу друга, что его это начинает бесить, поэтому продолжил, — Акутагава трахнул меня в твоей комнате на подоконнике! Прости меня, пожалуйста! — Ацуши отсел немного дальше, прикрыл ладошками голову и зажмурил глаза, так сказать, подготовился в атаке, но ничего не произошло. — Мне похуй, главное не на кровати, а то бы заставил вас чистить ее своими зубными щетками, — Чуя был очень спокоен и просто любовался деревьями, небом, солнцем, птицами, фонтаном, людьми, всем, что видел, в общем. Для него сейчас жизнь казалась настолько охуенной, что захотелось написать Дазаю. Но пошел он нахуй все-таки. Ацуши облегченно выдохнул и поблагодарил небеса за то, что не предложил тогда Рюноске продолжить на кровати, хотя такая мысль проскакивала в его голове. — Что-то не так? Ты не похож на тех людей, которые радуются, что их первый раз случился именно с тем самым. — Ацуши лишь пожал плечами. Он сам не до конца понимает, что происходит. Просто кажется, будто мир приобрел множество новых красок и это непривычно. Он очень долго не выходил из зоны комфорта и вообще ему нужно научиться проще смотреть на некоторые вещи. Подумаешь, в жопу выебали. Что такого в этом? Чуя тоже скоро переступит черту и это видно. — Просто не хочу его видеть, вот и все. Стыдно мне теперь ему в глаза смотреть. — Накахара только закатил глаза, хотя задумался: а как бы он себя вел в такой ситуации? Он бы, наверное, как обычно, послал Дазая нахуй и забил. Конечно, такой ситуации в его жизни никогда не будет, потому что он не такой простак, как Ацуши. Свою жопу в обиду не даст, тем более этому гондону. — А он причем? — Ацуши снова пожал плечами, было видно, что ему тяжело с этим справиться в одиночестве. Накахара мягко улыбается, на его щеках просвечивается кровь, но он двигается ближе к другу и притягивает того к себе, крепко обнимая, — Я не дам тебя в обиду. Если не хочешь его видеть - пусть будет так, я тебе в этом помогу. Но обещай мне, что как только разберешься со своими тараканами в голове, объяснишь ему все. Некрасиво так поступать. — Накаджима слегка опешил от такой реакции, ведь это еще одна редкая вещь - Чуя добрый. Но от этого очень тепло и в момент парень чувствует, что ему не придется нести все на своих плечах, что у него есть такой охуенный друг, который поддержит его и поможет, даже ни смотря на то, что считает это неправильным поступком. Он, конечно, согласился с Чуей и потом обязательно расскажет все Акутагаве, когда прекратит заниматься самокопанием. Придя домой, первым вопросом, который задали родные Рюноске: почему прогулял уроки? Пришлось все объяснять и выслушивать от матери, что он опять забыл позвонить и предупредить, вдруг с ним что-то случилось, они переживают и так далее. Он не стал ей перечить, а просто извинился, пообещал, что исправится и впредь будет оповещать, если произойдет что-то подобное. Несмотря на то, что его нервишки сейчас слегка потрепали, он все равно был очень доволен и рад, что наконец-то произошло то самое чудо, в которое он так верил. В которое они с Гин так верили. Все-таки волшебство на свете есть. Сестры в комнате не оказалось, он спросил у мамы, куда она подевалась, на что ему ответили, что девушка осталась ненадолго в школе, чтобы помочь подруге с каким-то очень важным проектом для литературного конкурса. А ведь точно. Этот конкурс совсем из головы вылетел. И зачем он на это подписался? Чтобы ему сейчас было еще о чем подумать? Ну нахуй. Он хочет думать только об Ацуши и немножко не терпится рассказать сестре. Аку не сплетник и как бы предпочел о своей личной жизни никому не рассказывать, но как-то сдуру недавно ляпнул, что, когда она трахнет эту сексуальную задницу, обязательно расскажет в мельчайших подробностях. Рюноске уже настрочил сообщение Гин, в котором поставил условие: если она не придет в течении получаса, птичка улетит с важными новостями и ее застрелят где-то в лесу. А она, сучка, пришла даже раньше, она, похоже, даже бежала, ибо дышала тяжело. Ворвалась в комнату к брату с криками "Рассказывай!". Сложно быть братом такой гиперактивной Гин. Нехотя поведав очень интересную историю, Рюноске свалился на кровать без сил, как будто из него только что высосали всю энергию. Она столько вопросов задает, это пиздец. У него не было столько ответов, сколько у нее блядских вопросов. Их замечательную и познавательную беседу прервал какой-то очень громкий звук со стороны кухни, а затем они услышали мужской голос. Аку больше всего боялся, что опять начнется подобная хуйня в его семье. Гин из веселой и заинтересованной превратилась в маленькую девочку, которую напугал страшный монстр, которым, к сожалению, является их собственный отец. Рюноске в большинстве случаев гордился своей семьей, потому что они, вроде как, были примерными. Никаких скандалов, исключая небольшую периодичность, как в обычных семьях. Самые обыкновенные бытовые ссоры, но несколько месяцев назад отца понизили на работе, а спустя несколько дней мир живых покинула его мать, что нанесло ему еще больший удар. Мама Аку как могла старалась поддерживать любимого мужа и терпела, и прощала, когда он срывался на нее, потому что понимала, насколько сложно такое пережить. Ее родители погибли, когда она была еще совсем маленькой, поэтому ей проще было с этим справляться, так так на тот момент она не понимала, что такое смерть. Однако всему есть свой предел. Если раньше она могла кое-как контролировать то, что происходит с мужем, то сейчас это стало практически невозможно. Он начал пить. Очень много пить и поднимать руку на нее, и даже на детей. Акутагава, конечно, может за себя постоять и когда находится дома, защищает маму от таких нападков бухого бати, но, приходя со школы, замечает на ее теле новые синяки. Аку и Гин слышал ругань и маты, какие-то необоснованные обвинения в сторону той женщины, которая не дала этому ублюдку сдохнуть. Но иногда кажется, что его кончина близка и он скоро встретиться на небесах со своей дорогой мамочкой, потому что умрет от алкашки. Рюноске любит своего отца, ведь он помогал создавать его жизнь и любимой сестры, но он никогда не даст мать в обиду, и ни за что уже не простит его за такое поведение. Что бы не происходило в жизни, ни один человек не имеет хотя бы морального права вести себя подобным образом, а уж тем более поднимать руку на женщину или собственного ребенка. Ладно, Аку, но Гин? За что ее? Она ничего плохого не делала, она просто запиралась в своей комнате и ждала, когда этот кошмар, наконец, закончится, но он заставлял ее выходить. Удивительно вообще, что она остается такой же жизнерадостной девушкой, у которой, вроде бы, все хорошо, но ведь никто не знает, сколько боли и обиды скрыты за улыбкой, сколько слез пролили глаза, которые практически всегда "улыбаются" и какое количество истерик она пережила за последнее время. Рюноске ненавидит его, это точно. — Пойди посмотри, что там, Аку, пожалуйста, — слезы текут градом, когда они не слышат ничего: ни криков, ни ударов, ни стуков, ни шорохов. Вдруг он ее убил? Эту мысль Акутагава отбросил и, выйдя из комнаты, уверенным шагом отправился на кухню. Сердечко замерло и, казалось, остановилось на какое-то время, а вот ноги сами понесли его практически вплотную к родителю. Ловко оттолкнув мать рукой немного назад, парень принял мощный удар на себя и он даже поверить не смог, что его мать терпит настолько сильные побои. Это ведь как нужно любить, чтобы такое терпеть? Нетрезвым взглядом отец осмотрел того, кто даже с места не сдвинулся и когда понял, что это был Акутагава, сделал несколько шагов назад, будто боялся получить в ответ. — Слабых ты обижать горазд, а меня боишься. Какой ты жалкий. — Рюноске смотрел на него сверху-вниз и этим еще больше унижал, он был просто в бешенстве, а его лицо горело от сильного удара, но он терпел, терпел, чтобы показать, что может дать ему отпор. Чтобы он боялся и знал, что в следующий раз не даст ему фору. — Если я еще хоть один раз услышу слезы моей матери или сестры, я тебя заживо закопаю. — Мужчина на это только фыркнул и отправился в комнату отсыпаться, но даже при затуманенном сознании понимал, что натворил хуйни и следующий раз ему не спустят это с рук. Пора начинать новую жизнь. Работа не главное, а мать не вернуть, так зачем подвергать опасности своих родных людей? Он обязательно подумает об этом, когда проснется, а сейчас нужно протрезветь, чтобы встретить новый день совершенно новым человеком. На лице Рюноске в районе скулы остался приличных размеров след, который вскоре был обработан и заклеен пластырем. Ему сейчас хотелось с кем-нибудь поговорить, но, к сожалению, Гин пока не в состоянии общаться, поэтому он, убедившись, что отец спит без задних ног, принимает решение прогуляться, например, к дому Ацуши. Авось удастся поговорить и выяснить отношения, понять, что их теперь связывает и какое продолжение ждет, а еще излить душу. Хочется все-таки, чтобы пожалели. Время было очень позднее, но это даже в лучшему, на улице меньше свидетелей. Дошел он довольно быстро и вот, стоя у высоких ворот, жмет на кнопку звонка, но никто не открывает. Он не оставляет попыток позвонить еще раз, но потом думает, что Ацуши может не быть дома. Парень набирает номер, но слышит лишь гудки и то, что абонент не отвечает. Он набирает еще несколько раз и когда слышит на другом конце провода знакомый голос, очень радуется, как ребенок. — Ацуши, выходи, нужно поговорить. — Прости, Рюноске, но нам не о чем говорить, - грубо и холодно ответил Накаджима, что заставило Акутагаву слегка напрячься. Только он думал, что все хорошо и они теперь могут быть вместе? — А как же то, что между нами было? — с надеждой спрашивает и без этого убитый Акутагава, но слышит только вздох, а затем то, что добивает его окончательно. — О чем ты? Между нами ничего не было. И он сбросил. Не хотелось вообще это слышать. Этот ледяной голос, который буквально сегодня утром издавал приятные звуки, сейчас говорит о том, что ничего не было. Заебись. Что теперь будет и что ему делать? Было очень обидно и больно. Больно настолько, что казалось, будто сердце просто взяли в руку и сжали, а оно из последних сил старается биться. Ничего не оставалось делать, как прийти домой и завалиться на кровать, открыть чат с Дазаем, которому он уже тоже все рассказал, еще когда шел домой от дома Чуи и сообщить просто отвратительные новости. Во-первых, отец опять набухался, во-вторых, его ебнули по лицу, в-третьих, Ацуши потерял мозги. По-другому это не назвать. Как вообще можно так легко забыть то, что произошло? Неужели это ничего не значило и он только зря надеялся на отношения с тем, кого действительно любит? Дазай пообещал завтра разузнать у Чуи, что произошло с его странным и тупым другом, а сейчас Акутагаве нужно отбросить все плохие мысли и лечь спать. Конечно, обида никуда не денется, пока Ацуши не объяснит, что на него нашло, но простит ли он его? Это уже другой вопрос другого дня. У Дазая не происходило ровным счетом ничего, когда он находился дома, но он был очень рад тому, что его друг потерял девственность. И хотелось тоже. В отличие от Чуи он умеет признавать свои ошибки и как-то выражать чувства. А этот строит из себя холодного принца, но Осаму-то знает, что под маской скрывается добрый и домашний Чуя, которому нужно каждый день покупать шоколадки, зефир и поить горячим шоколадом. Эх, как бы хотелось сейчас снова потрогать его мягкие рыжие волосы. Дазай пялился на него, как на самый прекрасный и редкий экспонат в музее, когда он лежал на его коленях в больнице. Было очень жалко и хотелось всю боль, которую он ощущал, забрать себе или хотя бы разделить, дабы стало легче. Он слишком чувствительный и ранимый. Дазай понял это, когда в школе случайно слегка задел Чую рюкзаком. Он еле коснулся, а тот покрыл его трехэтажным матом, будто ему руки оторвали. А еще он понял, что Чуя очень сильно любит Ацуши и заботится о нем, как может. В голову приходит та ситуация в столовой, когда Накаджима измазался в шоколаде, а Чуя так по-доброму улыбнулся и пальчиком убрал небольшое пятнышко возле рта. Это было очень мило и вроде такая мелочь, но Осаму никак забыть не может. Ну видит он в нем хорошего человека, только не поймет одного: зачем Чуя его прячет? Мама Дазая пришла с работы раньше и как всегда принесла что-нибудь вкусное, дабы порадовать сына, ведь он - единственное, что у нее есть. Дело в том, что когда Осаму родился, его так называемый отец просто не смог нести на себе ответственность за маленького ребенка. По рассказам, он за себя-то не мог понести ответственность, а тут еще за чью-то жизнь. Что она в нем вообще нашла? Его мать была не их тех женщин, которые нуждались в мужчине. Она вполне справлялась одна и в ее голове никогда не было мыслей о том, чтобы избавиться от собственного сына. Он не просил ее себя рожать, это было только их с отцом желание и у нее нет причин отказываться от того, что они сделали. Она очень добрая и хорошая женщина, она любит Акутагаву и всегда разрешала, чтобы тот оставался с ночевкой, когда они были еще детьми. Она поддерживала все его начинания и никогда не запрещала ему общаться с отцом, который пару лет назад все-таки решил потихоньку принимать участие в каком-то воспитании. До этого каждый месяц скидывал деньги. Ну, хотя бы что-то. Однако, с Дазаем он не решался встретиться. То ли потому что очень занят на работе, то ли потому что ему стыдно будет смотреть сыну в глаза. Но звонит он регулярно, и если Осаму нужны карманные деньги, всегда отправляет, поздравляет с днем рождения, новым годом и другими праздниками. Подарками всегда были деньги. Но хоть бы раз прислал простую открытку. Этому бы Дазай радовался точно. — У меня для тебя есть две новости: одна хорошая, другая так себе, — поставив пакеты на стол, сообщила женщина, - с какой начать? — Давай с хорошей, - Осаму даже представить не мог, о чем пойдет речь, но было очень интересно узнать, что это за новости такие срочные, о которых мать заявляет едва переступив порог. — Ты завтра не идешь в школу и ближайшие два дня тоже, потому что отец выбил себе выходные и заберет тебя покататься на сноуборде - это новость так себе. Что скажешь? Смешанные чувства, если честно, школу не хочется пропускать, ведь там Чуя, ну и важные занятия, да-да. Но и с отцом хочется увидеться до безумия. Сноуборд? Это же так охуенно, наверное, будет весело. Дазай пожимает плечами, потому что не знает, что на это ответить. — Иди собирай вещи. — Парень уходит в свою комнату искать самую теплую одежду, которая у него только есть, ведь там наверняка зима, снег и холодно. Жаль, он поедет не с Чуей, но тоже нормально. На телефон приходит несколько сообщений от Акутагавы, которые приводят Осаму в ярость. Он называл своего отца гондоном, но отцу Рюноске больше подходит слово пидорас. Самый настоящий. Такое ощущение возникло, будто Аку на другом конце плакал, потому что буквально умолял Дазая разузнать у Чуи, в чем дело. Конечно, он не смог ему отказать, ведь нужно помочь другу, и плюс, это еще один повод поговорить с его принцесской. Кажется, когда Чуя узнает, как Дазай его в мыслях называет, от Осаму ничего не останется, но он не узнает, так что можно не переживать. Дазай только через время вспомнил, он забыл написать Аку, что уезжает на несколько дней и не знает, будет ли в горах вообще связь, но было уже поздно - его друг уснул, поэтому Дазай решается написать Чуе прямо сейчас. Найдя в списке друзей нужный ник, Осаму открывает личные сообщения и понимает, что Чуя не ответил ни на одно. Он много писал, но, видимо, этот Накахара слишком горд, чтобы отвечать какому-то Дазаю. Парень не оставляет надежды и отправляет сообщение с текстом: "Привет, ты случайно не знаешь, где твой друг забыл мозги?", продолжая собирать вещи. Уведомление приходит через несколько минут и Осаму видит, что это именно тот, кто нужен, наконец, ответил. — В смысле? Ты че несешь? — Парень закатывает глаза, потому что ему становится смешно от того, какого дурачка строит из себя Чуя. Он ведь сто процентов все знает, нахуя этот цирк. — Не строй из себя незнайку. Можешь ответить, почему Ацуши себя так ведет? Утром, значит, был не против, что Акутагава его ебет, а сейчас буквально шлет нахуй. — О чем ты? — Слушай, уже не смешно. Я переживаю за своего друга так же, как и ты за своего. Рюноске попросил меня выяснить, какого хуя он приходит к его дому, чтобы получить поддержку, а получает плевок в душу? — Дазай разогнался не на шутку, ведь дело касается его друга и он пообещал помочь. А если он пообещал, значит, так и будет. — Я таких подробностей не знал. А что случилось, если не секрет? — Это будет секретом до тех пор, пока ты не скажешь, что происходит с твоим ебаным другом, — после отправленного сообщения Дазай еще долго ждал ответа и когда Чуя прислал голосовое сообщение со всеми объяснениями, Осаму, как и обещал, рассказал ему все, что произошло. Чуя сказал, что обязательно передаст эти новости Ацуши и постарается сделать так, чтобы тот перестал страдать хуйней и вести себя, как ребенок. Дальше они общались просто так, говорили ни о чем, Чуя даже поблагодарил Дазая за то, что тот был рядом в больнице и разрешил поспать на своих коленях. Если бы эмоции можно было потрогать, то у Осаму это была бы вода, потому что он явно поплыл. Ему пиздец как нравилось то, что сейчас происходит. Ему даже показалось, что Чуя расстроился, когда парень сообщил ему о том, что уезжает на несколько дней. Но это только показалось. Хотя, может, так оно и было. Кто знает-кто знает. Когда Накахара ушел спать, Дазай еще около часа лежал в наушниках, слушал музыку и, закрыв глаза, представлял счастливую жизнь с Чуей. Он реально влюбился. И это страшно. Наутро Ацуши был очень подавлен, он не ожидал, что Акутагава придет к нему выяснять отношения, он не хотел идти в школу и думал уже позвонить преподавателю, чтобы предупредить, что плохо себя чувствует, но Чуя его опередил и пришел прямо к нему домой. Заставил собраться, перестать ныть и отправил в школу грызть гранит науки. По дороге парень решил поделиться тем, что вчера ему написал Дазай и то, что чувствовал Накаджима в этот момент, не передать словами. Он постарался в голове выстроить хронологию событий и понял, что когда Акутагава пришел к нему, он пришел не выяснять отношения, а, блять, просто поговорить. Он искал возле его дома поддержку и надеялся, что хотя бы из жалости сможет ее получить, но Ацуши поступил как настоящая сука. — Ты ведь не знал. — Попытался успокоить друга Накахара, но без результата, он теперь не только будет копаться в том дне, но еще и обвинять себя во всех смертных грехах. Может быть, в глубине души Чуя понимал, что действительно бывают моменты, когда он думает только о том, что больно ему, не замечая того, как причиняет такую же боль тем, кто его любит. Да, возможно, это так, но Накахара всегда будет на стороне друга. — Тебе нужно поговорить с ним срочно. — На этот раз Ацуши решил послушать совет и как только они зашли в здание школы, он начал глазами искать знакомое лицо и когда нашел, ужаснулся. — Аку, подожди, — Накаджима окликнул одноклассника и тот остановился. Его взгляд был пустым, а на лице красовался огромный синяк, который не смог перекрыть пластырь. Ацуши попросил его дать ему все объяснить и увел в небольшое подсобное помещение, чтобы не мешал шум. — Аку, прости меня, я знаю, что виноват перед тобой. Просто я очень боялся, что теперь стану тебе не нужен, я сто раз пожелал о том, что мы сделали вчера, Аку, я.. Я не хочу, чтобы наши отношения так закончились, видимо, секс был ошибкой. — Ацуши еле сдерживал слезы и голос дрожал, он потянулся за объятиями, но получил лишь толчок в грудь, который не дал ему это сделать. — Почему из-за твоих необоснованных страхов и комплексов должны страдать другие люди? Ты не мог просто поговорить со мной? Зачем нужно было устраивать этот цирк, Ацуши? — Рюноске был очень зол и обижен, потому даже сделал шаг назад. Ему не хотелось, если честно, сейчас выяснять отношения, но раз на то пошло, он молчать не будет и скажет все, что думает. — Аку, я.. Если дело в сексе, то давай забудем то, что было и все будет, как раньше? — Ацуши снова предпринял попытку обнять Рюноске, но уже во второй раз был отвергнут. Это какой-то страшный сон. — Чего? Ты вообще меня понимаешь? Мне плевать на секс, пойми, я этого хотел очень давно, Ацуши, ты мне нравишься и я пытался хоть что-то сделать, чтобы перейти на новый уровень, пытался хоть как-то завоевать тебя, но мне очень жаль, что этого хотел я один, а еще мне жаль, что ты не смог понять, что я от тебя хочу. Прекращай думать только о себе, иначе ты потеряешь не только меня. — Накаджима не успел ничего сказать, как Рюноске вылетел из комнаты, хлопнув дверью. В смысле потеряешь? Неужели это ебаный конец? Слезы невольно текли по щекам, было очень паршиво на душе, парень посидел там еще немного, а затем умылся и пошел в класс. Весь день он будет подавленным и молчаливым. Даже Чуе ничего не расскажет. А тот не будет его пытать. Захочет - расскажет. И как всегда, придя домой, он сел играть, чтобы забыться, отвлечься. И так всегда. Нужно решать проблемы, Ацуши, а не бежать от них и прятаться. Когда ты это поймешь, все снова встанет на свои месте, еще не все потеряно и только ты в состоянии исправить ситуацию. Чуя пришел домой и чувствовал себя очень уставшим, он принял душ, разогрел себе тарелку супа, который специально для него вчера приготовили и отправился в свою комнату. Он поймал себя на мысли, что сегодня на уроках явно не хватало Дазая. Его тупой, но красивой улыбки, дебильных шуток и просто присутствия. Без него было грустно и одиноко. Очень долго парень лежал и думал, чем себя занять, несколько раз хотел написать Дазаю, но гордость не позволяла сделать это первым, поэтому он просто забил хуй и лег спать. Проснулся Накахара уже вечером и сразу взял в руки телефон, а на экране увидел одно непрочитанное сообщение. Это Дазай. Он написал как раз тогда, когда Чуя уснул, что доехал и все хорошо. Чуя знал, что он едет с отцом и даже был рад, что у него выпала такая возможность провести время хотя бы с одним родителем. Не то, что у него самого. Родители вообще в другом городе работают и видятся они редко, но Чуя привык, поэтому похуй. — Чем занимаешься, принцесса? — пришло очередное сообщение от Осаму, которое заставило Накахару нахмуриться. Что еще за принцесса? Охуел или че? — Че, блять? У меня член между ног, я не могу быть принцессой, — ответил Чуя, про себя еще шепча, что если он принцесса, тогда Дазай гондон. — Ну-ну, не злись. — Когда Чуе кто-то говорит не злиться, он начинает злиться еще сильнее и хочет убить человека, который это говорил. Сейчас он хочет убить Дазая, потому что ему пиздец не нравится, что он с нетерпением ждет от него сообщения и буквально каждую секунду обновляет страницу в надежде увидеть непрочитанное. Тем для разговоров у них было много, Чуя узнал, что Дазай любит собирать паззлы и у него дома целая коллекция. Так же он сказал, что если Накахара хочет, может прийти и лично ознакомиться с его великими трудами. Это такое приглашение в гости или что? Самую главную тему Дазай все-таки затронул, а точнее - секс. Задавал много вопросов, на которые бывало даже неловко отвечать, но предел наглости был тогда, когда он попросил прислать фотографию обнаженного тела. Естественно, Чуя послал его нахуй. Как иначе? — Ты кидал кому-нибудь свои нюдсы? — Дазай был очень настырным и, видимо, отступать не собирался, засыпая Чую вопросами. — Нет. Кому мне их кидать, дебил? — Мне. — Пошел нахуй. — Чуя слегка покраснел, когда подумал, что, может, все-таки стоит сделать это. Он не так плохо выглядит, в принципе и может себе позволись сделать красивые фотографии своего тела. Нужно лишь придумать, чем приукрасить. В голову приходит гениальная идея, которую он спешит воплотить в реальность, ведь не зря Дазай ему подарил тот чокер. Сейчас он очень кстати пригодится. Чуя хочет выглядеть максимально сексуально и красиво, чтобы удивить и возбудить. Он снимает с себя всю одежду, оставляя лишь тот самый ошейник, который только что нацепил, ставит телефон подальше от себя, чтобы полностью попасть в объектив, и устанавливает камеру на таймер. Ему очень непривычно и стыдно делать такие фотографии, поэтому он отправляет первую и блокирует телефон, ожидая ответа. Сердце колотится, как ебанутое, потому что та фотка слишком откровенная: абсолютно голое тело, на шее чокер, приоткрытый рот, Чуя сидел на коленях и слегка прикрывал руками свой член, чтоб не все сразу досталось Дазаю. Когда приходит сообщение, хочется провалиться под землю и он уже миллион раз пожалел о том, что сделал. — Я бы тебя прямо сейчас отымел. Конечно, член встал однозначно, чего тут скрывать. Стыдно пиздец, но Чуя держит образ и тоже не отстает от Осаму, а просит, чтобы тот, когда закончит дрочить, - ибо он на сто процентов был уверен, что грязный ублюдок именно этим сейчас занимается, - скинул свой удовлетворенный член, прямо в сперме, потому что это сексуально. Дазай даже ни разу не отказал и ровно через три минуты прилетает именно такая фотка, которую Чуя хотел видеть и тут уже он не может устоять. Дрочка перед сном - это шикарно, особенно когда есть на что дрочить, что ты можешь видеть, а не представлять в своей голове. Накахара, конечно, не Ацуши, но ему стыдно, однако от этого ничего не поменяется. Все останется так, как есть и когда придет время, они обязательно займутся сексом.