История Аяме

- Привет. Я стояла и смотрела на него снизу вверх. Он не стал тянуть резину, улыбнулся и сразу коснулся руками лица. Поцеловал. Утянул в квартиру. Генма целовался хорошо. Можно забыться в его поцелуях. Не знаю, какой магией он обладает, но обладает и щедро ей одаривает. Я вообще за Генмой не заметила никакого скупердяйства. Он легко может отдать целую коробку запечатанного кофе, привезенного лично ему из очень далекой страны. Если я случайно разобью фарфоровую кружку из королевского сервиза (в смысле, сервиз производит компания и королевский), он махнет рукой и применит технику исчезновения. Такой вот щедрый человек. Интересно, почему он все еще одинок, неужели это его собственный выбор? На этот раз он не торопился. Целовал со вкусом, смакуя мои губы, гладя пальцами лицо. Потом перешел к моим бедрам и начал мять ягодицы. Водил руками по спине, щупал, трогал, наслаждался моим телом. Я забыла от этих прикосновений о нем самом. Наверное, он тоже хочет ласк. Я мягко оттолкнула его и начала рассматривать. Его потертая футболка очень выгодно подчеркивает литые мышцы на груди и руках. Эти руки... Я коснулась его плеч, стала трогать мышцы, до которых могла дотянуться. Провела рукой по груди и коснулась возбужденного соска. Так прекрасен. Бог... Я взглянула на него из-под ресниц, чтобы рассмотреть лицо. Он притих и наблюдал за мной. Я снова посмотрела на сосок: кажется идеальным по форме, видна коронка, обрамляющая бугорок, такая широкая, мужская и при этом совершенная. Я подняла футболку, чтобы лучше рассмотреть сосок, и коснулась пальцами коронки. Начала рассматривать и изучать. Он поистине божественный, создан был богами, чтобы ему поклонялись. Я снова не могла удержаться и прижалась к соску губами. Услышала краем уха судорожный вздох, но вздох превратился в «ох», когда я лизнула и втянула эту плоть. Генма прекрасен. Он — произведение искусства. Пока я наслаждалась его телом, моя рука коснулась второго соска. Генма снова судорожно втянул воздух, грудь поднялась, такая мощная. Какой объем у его легких? Его роскошные ребра, эти сухие, наполненные силой мышцы, этого ни у кого нет. Я водила руками по ним и жадными глазами поглощала каждый его сантиметр. Опустилась немного сама и взглянула на него. Он смотрел на меня темными дикими глазами. Я всем своим существом захотела слиться с ним прямо сейчас, буквально, настолько он прекрасен. Я теряюсь в его взгляде, я потеряла связь с действительностью, забыла обо всем, что связывало меня с миром, в котором я живу. Есть только здесь и сейчас. Я и мой бог. Он чувствовал мое восхищение, иначе не стал бы так относиться ко мне. Он жаждал увидеть еще раз это в моем взгляде, он делал все чтобы я молилась на него и таяла под ним. Он такое вытворял... Сначала — не знаю как мы переместились на его кровать — он пальцем коснулся моего сокровенного места, так, что я вздрогнула и вскрикнула. Я ощущала на себе его голодный взгляд, пока перед глазами от ярких вспышек потемнело. Он продолжал ласкать мой клитор, то неожиданно сильно, то легонько, но всегда в точку. Я дрожала не переставая, выгибалась как кошка и кричала в каком-то припадочном экстазе. Мои руки сами хватались за одеяло и мяли простынь, изгибались под немыслимыми углами. Я вся вспотела, и осознала это, когда он вдруг перестал доводить меня до грани. Подполз сверху и навалился нижней частью тела, начал неистово водить по моим внутренним бедрам своим тяжелым тазом, его возбуждение ощущалось через штаны, а я переводила дыхание — вся потная, дезориентированная. Он не стал ждать, пока я приду в себя, и быстро снял ненужную одежду. Рассмеялся тихо, когда увидел мое уютное бельишко, и аккуратно его снял. Потом своими сильными руками раздвинул мои ноги и двинулся вперед. Вообще, как у него получилось так сразу, без ошибки, попасть куда нужно, не знаю, но уверена, он Может. Двинулся с такой первородной мощью, что я сразу почувствовала его внутри всего. Он не давал мне передышки. Двигался так, что я начала ассоциировать его с древней каменной горой. Он не делал акробатических трюков. Его действия были простыми, но наполненными такой первородной мужской силой, что я задыхалась от ощущения наполненности. Он меня оплодотворял, и если бы не печать, которую он сам до этого поставил, я бы точно забеременела и несомненно, оставила ребенка. Потому что после такого акта лишиться ребенка настоящее кощунство. Именно такие ночи приводят к рождению детей. Я была такой разморенной, мокрой и открытой, что казалось постигла новую истину. Генма, когда кончил, не свалился от усталости на простынь, а смотрел на меня сверху вниз и гладил мое лицо. Заглядывал в глаза, старался поймать мой взгляд и тяжело дышал. Как-то по особенному легко огладил мои губы. В этот момент он мог влюбиться. Наконец он поймал мой взгляд и улыбнулся. Его улыбка была тихой, неприкрытой. Это был не тот Генма, который подцепил меня в магазине, и не тот который набросился на меня в прошлый раз. Кажется, сейчас он оказался уязвимым, на эти короткие секунды. Этот взгляд рассказал больше, чем все то, что я успела узнать о своей жизни, я не могу облачить это в слова. Творилось откровение. Он как будто говорил «спасибо». Я не хотела шевелиться, боялась развеять момент. Дыхание Генмы пришло в норму и он все еще держал мое лицо в своей руке. Я не знаю сколько мы пролежали после, знаю только что он обвил меня руками и ногами. Потом мы долго разговаривали. *** - Твое любимое изречение в Бусидо. - Честность, преданность и храбрость. - Три главных качества самурая, - в голосе звучала улыбка. - Угу. А твое? Затянулось небольшое молчание. - Если честно, мне не нравится путь воина. Молчание продолжилось. - Почему? - Нечеловечески тяжелый труд, быть воином по закону Бусидо. - Это так. А как иначе? - Не люблю я испытывать людей подобным образом. Наверное, дело еще в том, что я сама слаба. - Просто ты женщина. - Это интересно, то что ты заметил. Комнату снова поглотила ненавязчивая тишина. - Куноичи тоже следуют этому пути? - Тоже. - Но, они ведь тоже женщины? - Тоже. - Как они с этим справляются? - Не знаю. Послышался тихий вздох. - Тяжелая ноша, особенно такая. - Да. Эти женщины на вес золота. - Ты хотел бы иметь такую жену? - Хотел бы. - Почему у тебя ее нет? - Не знаю. В голосе послышалась усмешка. - Ты чувствуешь себя одиноким? Ответом послужило молчание, и его не хотелось прерывать. Только объятия стали сильнее. - Я чувствую себя одинокой. - Почему? - Потому, что не знаю, кто я. - Ты Аяме. Дочь Теучи. - И что с того? Мне это ни о чем не говорит. - Разве ты не счастлива? - Потеряна. - Поэтому ты так легко согласилась? Этот вопрос был ясен без пояснений. - Поэтому. - А обычно ты какая? - Обычно? Наверное, скромнее. Но я рада, что мы встретились тогда. Ты прекрасный мужчина. Послышалось фырканье. - Спасибо. Снова комната погрузилась в молчание. - Скажи, сильно отличаются пути шиноби и самурая? - В чем-то они схожи, - ответил он через недолгую паузу. - В чем? - Шиноби скрытные. Но законы чести очень близкие. - Потому что воины? - Наверное. - Ты ответил с сомнением. - Да, мы воины. Но, скорее шпионы. - Верно подметил. - Ты как будто тоже воин. Комната наполнилась смехом. - Я голодная. - Пошли кушать. Завозились. Кто-то ойкнул. - Осторожнее, ты чуть не свалилась с кровати. - Ага, - в голосе слышался смешок. Ее держали крепкие мужские руки в кромешной темноте. На кухне, доставая из холодильника хлеб, сыр, колбасу и сладости, он спросил. - Почему ты все еще живешь с отцом? - Не знаю. - Не думала начать самостоятельную жизнь? - Ты ударил в слабое место, Генма. - Что я могу сказать? Это моя работа, - улыбнулся Генма. Он соорудил два бутерброда. - Держи. - М-м, фкуфно, - прозвучал довольный голос. - Чем ты хочешь заниматься в жизни? - Наверное, писать. Или не знаю, путешествовать? Готовить я тоже люблю. Но я просто помогаю папе, и самой себе, если уж на то пошло. Он хорошо платит. - Сколько? - Не скажу. Генма хохотнул. - Как скажешь. - А ты. Ты счастлив на своей работе? - Доволен — да. - А что мешает счастью? Он задумался. Надолго. Второй раз не хотелось нарушать тишину. - Моя работа это мой образ жизни. «Хуевый образ жизни», - подумала, но не сказала вслух. - И он делает тебя счастливым? Он так и не ответил на вопрос. Зато ногой под столом притянул ее за лодыжки. - Тяжелая ноша. Послышался невнятный вздох. - Но если твои друзья тоже шиноби, значит оно того стоит. И девушка любимая из того же теста. Ведь вы живете по другим законам. Только если это делает тебя счастливым. - Счастье в мире шиноби труднодоступная роскошь. В любую минуту можно умереть. И опасность может прийти ниоткуда. - Значит, ты несчастлив? - Я бы хотел, чтобы моя женщина не была связана с этой опасностью. Я бы ее уберег. - А если не убережешь? - Не говори так. - Прости. - Тяжелая ноша — мы все. - Понимаю. - Аяме. - Что? - Не уходи. - Не уйду. - А что, если перевесить это сюда? Или еще лучше — сложить? - Нет, пусть висят здесь. - Генма... - Что, пусть будут здесь... - Отдай... - Нет. - Отдай, говорю... ну, Генма! Зачем они там? - Я так хочу, отдай свои трусики. - Я их даже забрать не могу, ты же не даешь... Послышалось падение, смягченное одеялом. - Ай. - Что? Больно что ли? - Нет, не больно. Отдай трусы. - Не дам. - Блин. Ах! Генма... ай. - Что, так лучше? - глумливо спросил он. - Да, лучше. Убери. Трусы он позволил отбросить в сторону. - Что, теперь тебе не нужно? - Сволочь. Послышался стук кулачком о предплечье. - Ну все, теперь мне не выжить. - Ну ты и сволочь. Ай. - Какие плохие слова. Тихий вздох. - Что, хорошо? - уже шепотом. - Да... еще... Потом комната наполнилась звуками поцелуев. И Генма замычал. - Так лучше? - Да... немного ниже, о да... - Генма. Ты бог. Генма охнул. А потом неровно задышал. *** Утром я проснулась со стойким ощущением, что уже беременна. Потом вспомнила, что Генма наложил фуин, и с сожалением осознала, что не беременна. Зато лежала я, разбросав руки в разные стороны и где-то там Генма лежал на спине, под моими ногами. Как мы так перевернулись? Я не хотела двигаться от слова совсем, так было удобно в такой нелепой позе. Кажется, после моего откровения у Генмы открылось второе дыхание. Что он со мной делает? Я вспоминала все детали прошлой ночи и прошлого дня, когда мы тихо в темноте переговаривались, а потом копошились в постели. Сколько раз мы это сделали в постели? Я принялась считать, вспоминая эти сладкие моменты, и мое тело неосознанно дернулось, чем разбудило чуткого Генму. Пятнадцать раз. Мы ненасытны. Он коснулся моих ног и его руки потянулись по ним вверх. Провели по внутренней стороне бедер. - Доброе утро, - довольный, прошептал он. - Угу. - Спишь? - У-у. Он нарушает момент моего уединения, и явно об этом не жалеет. - Не сейчас. - Сейчас. - Нет. - Да. - Ах! - вскрикнула я, обалдев от прошившего все тело внезапного разряда удовольствия. Сразу же проснулась. Этот дьявол запустил зарядом чакры в самое оно... о боже... - Я сейчас рожу, - язык мой враг мой. Это тело не слушает моих приказов, когда Генма им владеет. - Что? - пораженно и одновременно удивленно спросил он, наклонился к уху. - Еще раз. Еще... Я прогнулась в спине, подогнула колени, и ему это понравилось. Он сделал это еще раз. - О боже! Я вся вздрогнула от этого ощущения. Все тело почувствовало этот заряд. Оно как будто настроилось иначе. Я чуть ли не клетками это ощутила. - Ты меня меняешь... - напряженным от возбуждения голосом проговорилась я. - Аяме... что за откровения? - А-ой. О... Боже! Ты мой Бог! Все, я не могла думать связно и вообще следить за происходящим. Все, что он делал в момент моего безумия, не запомнилось. Помню только то, что перед глазами возникла Вселенная и какие-то физико-математические вычисления, почему — не знаю. Он просто направил свою чакру к члену, и кажется он тоже словил кайф. Только потом выглядел уставшим. Тяжело дышал с закрытыми глазами. Я смотрела и понимала, что надо бы наверное дать ему воды или протереть хотя бы лоб. Он медик, он сам знает, чем ему помочь. Надеюсь, он не истощил свои запасы чакры, занимаясь сексом. Сумасшедший идиот. Я стукнула его огромное плечо своим кулачком. Он не отреагировал, продолжал выравнивать дыхание. - Как тебе помочь? - Воды и воздуха... - сказал он на выдохе, и снова набрал в легкие воздух с закрытыми глазами. - Идиот. Он солнечно улыбнулся. Я встала с постели и пошла за прохладной водой. Налила в стакан, который он чаще всего использует, потом вошла в комнату и открыла окно нараспашку. Благо, утро совсем раннее и жара еще не поднялась, зато свет затопил утопавшую во мраке комнату. Сразу же повеял ветерок, и Генме явно стало легче. Я залезла на кровать и положила его голову себе на колени. Поднесла к его губам стакан, и он с благодарностью отпил немного, все еще с закрытыми глазами. Такой расслабленный. Такой живой. Кажется, он мне доверял сейчас безоговорочно. Он что, совсем сумасшедший? Я не стала его тревожить. Лишь иногда подносила стакан, пока он все не выпил и продолжал блаженствовать. Гладила его плечо, скулы, запускала руку в волосы. От этой ласки ему становилось приятней. Да, волосы такая вещь. Наконец, дыхание выровнялось. Но он все еще выглядел изможденным. Я поняла, что ему снова требуется выпить воды, аккуратно опустила голову на одеяло, и заметила краем глаза, что он украдкой смотрит на меня. Не хотелось этот взгляд прерывать, кажется, ему нужно было что-то осознать. Мою тактичность он вознаградил улыбкой, когда я вернулась и залезла снова на кровать. - Аяме, - произнес он вслух и обнял своей рукой. Так я просидела с его головой на моих коленях еще полчаса. Потом он неохотно начал шевелиться. Я его остановила. - Если хочешь, полежи еще. - Ты прелесть, - улыбнулся он и устроился удобнее, не открывая глаз. Я отставила стакан и начала делать массаж головы. Он довольно замычал, и продолжал мычать в особенно чувствительных местах. - Так даже лучше. - Лучше? - Прилив энергии быстрее. - Ничего себе. Сумасшедший, - пробубнила я. Генма рассмеялся. Через минут пятнадцать неги он вдруг просиял и поднялся с моих колен. Повернулся ко мне и я ясно увидела в его глазах бесенята. - Хочу кофе, - заявил он, резво прыгая на пол. Надо отдать должное, он про меня не забыл — подхватил и перебросил через плечо, напевая какую-то дурацкую песенку. Когда дошел до кухни, посадил меня на стол, и начал готовить кофе. Я усмехалась, наблюдая за ним. Надо же, какой позитивный человек. Кто-то постучал в дверь. Генма как есть пошел открывать, все еще напевая свой дурацкий мотивчик. Открыл дверь нараспашку. - О боже, чувак! Прикройся, - воскликнул мужской голос по ту сторону прихожей. Я юркнула к стенке, подальше от окна и этого прохода, с которого можно заглянуть на кухню. - Чего надо? - весело парировал Генма, распространяя флюиды радости по лестничной площадке. - Хокаге вызывает... - У меня сегодня выходной, - отрезал бодрый Генма. - Где твой сенбон? - я ожидала любой реплики, но не этой. - Ты даже в бане с ним не расстаешься. - Отвали, а. - У тебя там кто-то есть? - любопытство в голосе могло бы обрести форму у этого человека. Я отчетливо услышала, как Генма остановил этого гостя рукой, причем с силой. - Да, есть. Скажи Иваши. Послышалась какая-то возня. Кажется, он вытолкнул гостя на площадку. - Проваливай, - и хлопнул дверью. Вернулся к плите, заглянул в турку, а потом подошел ко мне. Лицо его было чуть ли не диким от этих бесенят в глазах, он снова взял меня в охапку и под мой визг посадил на прежнее место. - Эта сволочь еще здесь, - бормотнул он и сложил какую-то печать. Послышался гулкий удар о стену с той стороны и недовольное ворчание. - Ха! - Генма принялся хозяйничать на кухне. Я за ним наблюдала и думала, что это можно назвать счастьем.