История Аяме

Это были бы лучшие дни в европейском стиле, если бы мы трахались с ним каждый день в разных позах и изучали самые разные подходы в постели. Почему бы и нет? В конце концов, мы оба молоды и ненасытны. Учитывая наш образ жизни — его постоянный риск и мой поросший плесенью от скуки Ичираку Рамен. И, как следствие, выходящее отсюда напряжение. Ему нужно переключиться на что-то более простое и абсолютно непохожее на то, что он видит каждый день на своей работе. А мне — чтоб не умереть со скуки. Было ли действительно между нами что-то такое, что можно было бы назвать похожим на любовь? Отношения, дружбу, приятельство, схожесть интересов, искра, интрига. Нам безусловно хорошо друг с другом. Мы как будто наполняем друг друга чем-то, чего нам сильно не хватает в жизни. Какую-то ноющую пустоту. Вспоминаю Аобу, который вытащил меня на тот злосчастный праздник в желании увидеть на моем лице улыбку, его смущение, когда он приводил своих генинов, когда мы говорили о важном. Настолько важном, что это одно гораздо значимее, чем все то, что между мной и Генмой. Секс и дружба не обязательно должны быть в одном флаконе. Я сказала тогда отцу, что с Генмой, что я имела в виду? Отца успокаивало только то, что я хотя бы состою официально в каких-то отношениях. Он не дурак, я вижу как он задает себе мысленно этот вопрос: точно ли у меня с ним все в порядке? Просто дело в том, что между мной и Генмой пробежался холодок. Он как в воду канул. Во-первых, когда я осталась на второй день, просидеть у него дома пришлось до полуночи в полном одиночестве. Стало ясно: срочный вызов по работе. Стал бы он запирать кого-то у себя в доме неизвестно насколько. Пришел чунин в сопровождении АНБУ (это у меня всплыло в голове неожиданно, так же как и слово «европейский»). Он официально и холодно произнес вслух причину своего прихода, а молчаливый парень в маске, как последний гвоздь в моем гробу, стоял и нависал над его плечом. Говорил чунин о том, что «Ширануи-сан срочно вызван на долгосрочную миссию и попросил нас позаботиться о вас, Аяме-сан», - и тут он поклонился в ноги, явно полагая его, Ширануи-сана, девушкой в полном смысле слова. Тогда ладно, я подумала, что это окей, все нормально — официальный приход с человеком в страшной маске. Типа Генма обо мне заботится. А потом до меня стало доходить. Папа меня дома встретил утром, когда я заваривала кофе, обрадовался и так далее. Но было что-то такое в чунине, что он мне не сказал, но транслировал по всем каналам. Что-то, что заставило Генму срочно уйти куда-то нахрен и не позаботиться обо мне, как «о своей девушке». Потому, что эти АНБУ на меня нагнали страх. Не тот панический и хрен пойми откуда взявшийся, как в случае с Какаши, а какой-то страх ожидания и неизвестности. Я ощутила почти физически, что между нами кошка пробежала. Недоверие. Он не появлялся с тех пор полтора месяца. Как потом сказал Аоба, которого я от съедающей тревоги умолила рассказать, когда он наконец пришел к нам в Ичираку отобедать. - Милая Аяме, - сказал он тогда нежно, - Генма-сан уже две недели в Конохе. - Правда? - с удивлением спросила я. - Вы не знали? - спросил он в ответ тоном скорее утверждающим. Я постояла какое-то время, глядя в никуда, потом ответила: - Ну, теперь я знаю, - и улыбнулась, пряча свой раненный взгляд. Аоба все заметил. От него ничто не утаишь. А я осталась одна думать. Что-то связано со мной, я это чувствую. Генма дал понять в одно из наших свиданий, насколько он ценит человеческую близость. И вести себя так мужчина его склада может только, если он посчитал, что его... предали? Он бы дал понять, я так думаю. У нас не было особых романтических ухаживаний, но он был предупредителен. Записка на тумбе в моей комнате, забота о моей женской безопасности. Особенно об этом. Его удивление на ярмарке, когда я шла под руку с Аобой; вопросы, наводящие, не терпевшие уверток. Он был честен и открыт, и при этом прост. Дело не в том, что я богиня секса, каковой не то чтобы являюсь. Дело в том, что я ему пообещала. Я так думаю. Я так далеко ушла в своих рассуждениях от реальности, что стала невнимательной на работе. Отец заметил мое понурое настроение. Он также заметил, что шесть недель я сидела дома, никуда не уходила. Он все видит. Видит, что происходит с его дочерью. Беспокоится. Переживает. Я не хожу на наши посиделки, но исправно готовлю свой фирменный сок. Обо мне спрашивают. Такой тихой стала, что посетители временами замечают. Перестала гулять по улицам, а всегда это любила... Словно потеряла себя из-за мужчины. Есть причина, по которой Ширануи Генма перестал во мне нуждаться. Тот, кто пишет письма и доставляет их на твою тумбу у постели, не станет высылать бригаду неизвестных в свой же дом, чтобы проводить меня оттуда. Он стремился ко мне, мы стремились друг к другу. А теперь такое молчание. Что я сделала не так? Вот бы у него спросить. Хотя... ну да, такой резкий скачок в отношениях любого толка всегда приводит к быстрому выгоранию. Правда, когда люди выносят на решение слова, стоящие на вес золота, не имеют права потом от них отказываться. Откуда эта мысль? Я так запуталась в себе, что забыла зачем вообще существую в этом мире. Наконец, все дошло до того, что отец постучался в двери моей комнаты. - Да, пап. - Можно мне войти? - Заходи. - Доченька, Аяме... Скажи, в чем дело? - спросил папа, когда сел рядом со мной на мой стульчик у комода. Я вздохнула. - Не знаю, - сказала очень тихо. - Это Генма? - папа спросил очень вежливо и аккуратно. - И он тоже. - Что еще? Он был так же тих, как я. Боялся спугнуть. Чувствовал, что со мной что-то происходит. Я это отчетливо понимаю. - Я... не помню, что со мной происходило до того утра, когда ты меня не мог добудиться. Сказала и расплакалась. Плакала так, словно никогда не плакала, слезы лились из меня ручьем. Папа сел на кровать ближе ко мне и обнял, начал гладить. Успокаивал. Кажется, какие-то слова я понимала. Что-то вроде «почему ничего не помнишь». Потом пришли они. Люди в масках. Страшнее десятков Какаши, но словно чем-то на него похожих. Сука, как можно сидеть в ресторанчике и есть, и при этом быть настолько жутким в жизни? Сначала они громко и требовательно постучали во входную дверь. Мы с отцом переглянулись, испугавшись. - Сиди здесь, - наказал он мне, и я послушно осталась сидеть. Он спустился вниз и долго не возвращался. Потом послышался его возмущенный ропот. Черт. Кто-то начал подниматься по лестнице. Мое сердце остановилось. Я вся напряглась и стала выжидательно смотреть на дверь. Она отодвинулась в сторону. Выглянул отец, понурый и сбитый с толку. - Милая, можешь выйти к нам? Тебе ничего не сделают, я обещаю, - попросил он тихо и спокойно. Но по лицу можно было догадаться, что он ни хрена не был спокоен. Я послушно встала с кровати и вышла к нему. Он в защитном жесте приобнял меня и повел в нашу гостиную на первом этаже. Я заметила, когда выходила, одного в маске. Господи, сердце аж подпрыгнуло, когда он внезапно образовался из пустоты во тьме в углу коридора. Следил. Тихо-тихо за нами спустился. Идеальный тихий убийца. Крадется как пума, за нашими спинами. Мы спустились, и отец завел меня в наш зал на первом этаже. Там были трое: высокие АНБУ и громила с ужасными шрамами на все лицо. Отец сел рядом со мной напротив этого громилы, когда он пригласил меня лично сесть за стол. Я села, трясясь как осиновый лист. Дело не в том, что он видом своим наводил ужас, дело в том, что так выглядят люди, исключительно занятые важной и трудной работой, не какими-то простыми домохозяйками, а маньяками-убийцами, гениями преступного мира и главами крупных синдикатов. И этот тип лично пригласил меня за стол. Вел то он себя прилично, не переходил границы, я для него как облупленная сидела, и мой отец тоже. Его бригада цепных псов, легких и грациозных, явно натаскана не только убивать быстро и эффективно, но и так же эффективно мучить. А сам он мучить начал одним своим приходом. Натуральный мастер психологических атак. Я жила в тревоге месяц и две недели, и он сильно постарался, чтобы я так прожила. Это стало ясно, стоило мне заглянуть ему в глаза. - Вы хотели меня видеть? - робко и с удивлением спросила я. - Да, Аяме-сан, - сказал он спокойно и размеренно. - Ваш отец утверждает, что с вами все в порядке. Но я, Аяме-сан, так не думаю. Что думаете вы на этот счет? Перед тем, как ответить максимально честно и дипломатично, я задумалась. Отец напрягся. - Я с вами согласна. Увидела в его глазах немое одобрение, и краем глаз напряжение отца, которое можно было резать ножом. - Что вы можете сказать еще? - спросил мужчина своим низким голосом. Я вновь задумалась. Опустила глаза, подумала, потом подняла их на него. - Вы правы, что пришли сюда. Отец так взволнованно глянул на меня, что его чуть не кинулись успокаивать мужчины в масках. Я смотрела на своего собеседника не отрываясь, собираясь с мыслями. Он весь превратился в одно сплошное ухо. - Я не помню ничего из прошлого. Лишь смутные догадки, вскользь какие-то краткие вспышки воспоминаний. Странные совпадения... странные мысли... - Аяме... Отец не успел со мной поговорить до их прихода, это стало ясно. Я взглянула на него, и мы это поняли. Он хотел помочь, но теперь не мог. Для него это все какое-то пугающее откровение. Мне было больно смотреть ему в глаза. «Прости, пап», - мысленно сказала я. - Аяме-сан, Теучи-сан, - заверил в свою очередь громила. Мы повернули свои головы. - Не бойтесь за свои жизни. Вам никто не причинит вреда. Мы хотим помочь вам разобраться. Мы подозревали, что проблема существует. Она возникла в один конкретный момент. Это может быть вражеской атакой. Это может быть что угодно. Важно, чтоб вы понимали, насколько это серьезно. Он смотрел на нас по очереди. Я это прекрасно понимала, украдкой посмотрела на отца: ему трудно было решить. Он хотел, чтоб меня оставили в покое. Его отцовский долг был не исполнен. «Папочка», - подумала я, кладя свою ладонь ему на руку. Он сжал ее, что-то про себя решая. Я глянула на мужчину напротив. Он ждал, глядя мне прямо в глаза. - Аяме-сан. Я вижу, вы понимаете всю серьезность ситуации. - Вы мне поможете? - Поможем. - Как именно? - А вот это, - здесь он сделал акцент, - я не могу сказать в этой комнате. - Как я могу доверить свою дочь отделу дознаний? Что вы с ней будете делать? - взволнованно и все же сдержанно спросил отец. Громила бросил свой взгляд на него. - Не беспокойтесь, Теучи-сан, ваша дочь не пострадает. Сказал он это так, что всем показалось, что он темнит. Надо ли говорить, что отца это не успокоило. - Мне нужно лично поговорить об этом с Хокаге, прежде чем я отпущу Аяме хоть куда-то, - отрезал отец. Я на него благодарно посмотрела. Громила помолчал, раздумывая. Потом поднял свой взгляд на меня. Что-то решил и слабо кивнул самому себе. - Я доложу о вашем решении Хокаге. Но, для безопасности оставлю пару человек. Отец тогда глаз наверное не сомкнул. Он проводил меня до моей комнаты и задвинул наглухо мои двери, сказал мне закрыться и окно не открывать. Окно, если честно, я открыла. И сидела, смотрела в него полночи. Стало немного легче. Оттого, что они пришли открыто и сказали все как есть. Отцу, по крайней мере. Судя по тому, как мы с громилой поняли друг друга, он кстати не представился, мне и объяснять ничего не надо было. Я увидела смутную тень на одном из деревьев. Там, на ветвях, кто-то сидел. Тихо и не шевелясь. Я догадывалась, кто это мог быть, но решила не загадывать загадки. Видимо, он не хочет со мной разговаривать, или не может приблизиться, мало ли что. Короче, патовая ситуация. Херня полная. Какие, блять, отношения с таким говном по жизни? Я ему ведь не сказала, что за херня в моей голове происходит. Меня как будто подменили. Стоило встретить Генму, как критическое мышление в момент куда-то улетучилось. Ну почему? Почему он такой... магнетический? В чем беда? В том, что у меня никогда такого не было? Глупо, конечно, но вдруг у меня фетиш. Чем я вообще его привлекла? Он ходил по отделу женского белья, держал в руках это белье и смотрел на меня глазами, полными жажды. Я его на три головы ниже. Могу поцеловать сосок, если подтянусь. Что он во мне увидел? Я, конечно, высоко себя ценю, да и в целом недурна. Чем я ему понравилась? Да так, что он забыл, где мы находились в момент нашего знакомства. Я сижу на подоконнике и думаю об этом. Как высокооплачиваемый джонин сошелся с женщиной из забегаловки? Или в Конохе нравы свободные? Вспоминая то, как подметал носом прихожую Генмы тот чунин, не думаю, что нравы здесь настолько свободные. Хотя, если любовь, если люди хорошие, особенно семьи... Но мы познакомились нетипично для такого рода отношений. Что-то мне подсказывает, что нихрена бы не получилось у нас с Генмой ну ни разу в жизни, если бы я не испытывала слабость к некоторым покупкам. В жизни бы не встретились. И жила бы я себе дальше, не осознавая, насколько изголодалась по настоящему мужскому вниманию. Может, джонины особо тренированы в таких делах? В смысле, они охуеть какие сексуальные. И до усрачки страшные. Их реально неохота злить. А такие пушистые с виду. Вспомнить Аобу, которого я звала поначалу даже в мыслях Аоба Ямаширо, - он ведь выставил преграду в общении с самого начала. Такой недоступный, аж до скрежета зубов. Ирука-сенсей. Этот просто душка. Милый учитель академии. Красавчик, что сказать. По моему мнению, самый безобидный. Все мужчины, и все такие разные. Даже если не по званию, кажется мне, что Аоба так же крут, как Генма, все равно все разные. Удивительно просто. Захотелось присмотреться к ним поближе. Уже могу представить, на что они способны в постели. Хотя, возможно Генма один такой. Может, он дамский угодник? Просто когда-то должно все это было кончиться. Может, не так резко и драматично, но сейчас я думаю, фигня это все — отношения с Генмой. Нет, ну чем мы занимались? Просто сексом. У нас был отличный секс. Просто вишенка на торте. Этот мужчина оргазмов мог доставить минимум пять за одну ночь, когда хотел. Как он это делает? Может, потому что медик? Или потому, что шиноби? А шиноби типа знают тело человека дохера как подробно и в деталях. Может, их специально учат секретам женского тела, чтобы, например, причинить меньше вреда, или больше, но экономнее, чтоб не мучить. Знать бы, чему учат их. С виду они все герои, а на самом деле руки, наверное, по локоть в крови. А такие невинные дети в академию ходят. Пиздец, какие метаморфозы. Наверное, поэтому Генма все равно ищет простого человеческого тепла. Потому, что детства не было? С такой работой взвоешь по нормальной жизни. Может, поэтому его и привлекла? Потому что самая простая, безобидная — казалось бы, вспоминая мою проблему... Просто дочка одного повара, просто работает в Ичираку, такая мирная профессия, у отца под боком, домашняя, не особо выделялась из толпы. Грустно стало и обидно. До слез. Я такая наивная дурочка. Такая Дура. Влюбилась в Генму Ширануи, бога секса, высокого, статного, немногословного и развязного. Который производит впечатление человека ненадежного, а на деле за словом в карман не полезет. На деле товарищ, каких поискать. Их там что ли из металла плавят, с этой их железной волей? Он как кремень, за ним действительно как за скалой. То, как он меня выгнал через третьи лица в сопровождении чуть ли не полиции, это пиздец как портит впечатление. Не мог прийти сам и сказать как есть? Чего испугался? Зачем заставил через это проходить? Он понимает, что у меня отец, который места себе не находит, у которого душа болит за единственного ребенка? Скотина, сукин сын. Сволочь. Гад. Плохой. Я тоже молодец. Доигралась. Сама получила щелбан по лбу. Это привет от Вселенной. Надо думать, что делаешь. Как поступила с Аобой, тоже не лучший пример. А ведь с ним образовывалась связь. Ты ее лишила смысла. Нашла мужика в отделе белья и давай с ним заниматься сексом. Реально вела себя как шлюха. И теперь такое отношение. Какие к херам отношения? Просто Генма тоже человек, а ты и его доверие подорвала. Отметилась по всем фронтам, ничего не скажешь. В глубине души я надеялась, что это все серьезно. Но на самом деле — серьезно могло быть с Аобой. Отец тысячу раз прав. Это я сейчас понимаю, потому что перестала трахаться как кролик и наконец включила мозги, а они у меня есть, это самое печальное. Я же умная девочка, почему сглупила? Из-за чар Генмы? Он и не скрывал, чего на самом деле хочет. Просто все мужчины собственники... Думать уже по кругу надоело. Реальная проблема — память. Реальная проблема — мой отец, который спать не будет по ночам, пока меня не будет дома. И не потому, что я ночую у Генмы. Вот уж реально, лучше у Генмы. Да пошел он. К черту все. Этот некто только что испарился, как это могут только джонины. *** Генму Ширануи я встретила в конце той недели, хмурого, невыспавшегося, с синяками под глазами. - Надо поговорить. Сказал он и ушел на задний дворик. Я посмотрела на кушающих клиентов и пошла за ним. Вышла, а он там стоял с опущенной вниз головой. Такое ощущение, что у него груз неподъемный на плечах висит. Я подошла к нему. Захотелось обнять, приласкать эту сволочь. - Знаю, о чем ты думаешь, - начал он потускневшим голосом, глядя в сторону. - Мне это не интересно. Хочу только одно спросить. - После этих слов он посмотрел на меня иссушающим душу взглядом. - Кто ты? Вопрос простой, но какой-то пустой. Кто я? Он что, издевается? Я растерялась и потеряла дар речи. Этот мужчина меня больше не хочет, что-то сломалось у него внутри. Я задумалась вдруг, а действительно, кто я? Аяме, дочь Теучи? А что еще? Готовлю рамен и пельмени. Все? Единственное яркое пятно на этой биографии — моя фантастическая память. Я посмотрела на него внимательно, изучая лицо и силясь понять, что именно он хочет слышать. Не поняла. - Я не помню, - без уверток ответила я. - Меня зовут Аяме, и я дочь Теучи, ты сам как-то мне это сказал. Он услышал меня. Но для него это не имело значения. - Зачем ты пришел? - спросила я. - Хочу понять. - Можно мне спросить? - он просто молча стоял и смотрел на меня. Все плохо. - Почему ты сам не пришел ко мне и не сказал мне сам, чтобы я уходила из твоей квартиры? Почему это сделали неизвестные мне люди? Даже если это была миссия, почему сам не открыл дверь, а доверил вместо этого такое посторонним? - Я не знал, кто ты, - слабо мотнул он головой с каким-то отрешенным взглядом. - Что ты понять хотел, зачем даже пришел сюда? Я не понимаю. Ты боль причинил. Неприятно с... - Дорогая, это ты боль причинила. С самого начала не сказала, что у тебя проблема, предпочла промолчать, и просто... - он замолчал, не в силах видимо произнести вслух то, чем мы занимались, - ебалась со мной. - Он поднес руку к лицу, когда бросил мне это. Меня шарахнуло как будто током. Что он сказал? Я отшагнула как ошпаренная. Стало очень обидно. - Ты... - слов не мог подобрать, хотел материться. Заходил туда-сюда. Потом разъяренно повернулся ко мне. Я испугалась не на шутку, такой страшный у него взгляд. - Ты представляешь, что со мной сделала? Как меня подставила? Почему не сказала? Он говорил негромко, но его голос и мертвый услышит, такой звонкий и глубокий был. Пронизывал всю душу. Каждое его слово припечатывало к земле. - Почему-не-сказала? - повторил он. - Я не думала об этом. Я наслаждалась моментом... - тихо пискнула я. Он покривился, когда я упомянула наслаждение. Отвернулся от меня. Он испытывает отвращение. - Не смей мне говорить об этом, - процедил он сквозь зубы, не в силах на меня смотреть. Сопел, как тиранозавр. Глупое, неуместное воспоминание, в очередной раз. - Прости, Генма. Прости, что причинила боль. Мне тоже больно. До слез. И очень страшно. Ты не представляешь, как. Я сказала это, а у самой к горлу слезы подступили. Зачем о них заговорила? Теперь ими же давлюсь. Я была унижена, оплевана, и видела, как он меня не переносит. Все это выслушал, стоя вполоборота. Это было ужасно. Я оставила его одного на заднем дворике, оглядываться не стала. К тому же, наверняка пришли клиенты. В будние дни их очень много, а отец на приеме у Хокаге. *** Я была права. Там сидел голодный Ямаширо и внимательно на меня смотрел. Я кивнула ему, единственному приятелю, какому-никакому. Начала варить пельмени. Он промолчал, не комментировал, хотя видел, что я разбита вдребезги.