ТАНЦЫ БЕЗ ПРАВИЛ

Данил Стецкий, стройный сероглазый парень, на вид лет двадцати двух, стремительно шагал по вечерней улице. Он опаздывал на свою первую тренировку в Академии современной хореографии, и это его сильно раздражало. Столичный режим работы приучил Данила к пунктуальности, и он не хотел терять это качество даже в глухой провинции. Правда, задерживался Стецкий по весьма уважительной причине: он был на романтическом свидании с молодым человеком. Хотя какой там, на фиг, молодой человек… Егор оказался зрелым мужиком за сорок (в то время как в его анкете рядом с графой «возраст» красовался элегантный тридцатник). К счастью, это был ухоженный, прилично одетый чувак с гладким лицом, без признаков увядания. В глазах Данила это был большой плюс: «пожилых» он уважал, но не до такой степени, чтобы с ними трахаться. Вторым плюсом было наличие у мужика джипа, где и предполагалось заняться любовными играми. Впрочем, назвать эти игры любовными тоже можно было лишь с большой натяжкой. Егор показал себя холодным, необщительным типом, который категорически не располагал к ласке, эмоциональным всплескам и прочим душевным тонкостям. Попытки Данила завязать с ним разговор были тут же пресечены. Егор заявил, что не видит смысла вести светский трёп ни о чем. Когда они выехали за черту города и устремились к каким-то полям, водитель молча взял руку парня и прижал ее к своему паху. Там было мягко, горячо и немного влажно. Легкими движениями пальцев Данил обследовал жаркую местность. Он с удовольствием отметил, что мяса в штанах у мужика более чем достаточно. Насладившись поверхностным исследованием ландшафтного рельефа, Данил начал было расстегивать молнию на брюках Егора, но тот его осадил. – Не сейчас, – резко сказал он, не поворачивая голову. – Просто щупай через штаны. Да посильнее массируй, а то я ни хрена не ощущаю. Как по пи**е ладошкой елозишь. «Прикольный любовник, – усмехнулся про себя Стецкий. – Сто пудов нежности». Вскоре они свернули с трассы, и Егор затормозил у небольшой рощи. Он вылез из машины и жестами, без единого слова, велел Данилу раздеваться. Тот лишь пожал плечами и, ничего не сказав вслух, быстро скинул джемпер и джинсы. Оставшись в маленьких черных плавках, Данил слегка ополз на сидении и эротично расставил ноги. Отработанным движением пальцев он «взбодрил» член, чтобы тот выгоднее смотрелся под тканью. Потом закинул руки за голову и прикрыл глаза, не забыв, однако, выверить собственный образ в боковом зеркале – эх, мечта, а не парень! Вернувшись после недолгой отлучки в рощицу, Егор не выказал никакого восторга по поводу божественного тела, которое покоилось у него в машине. Он довольно бесцеремонно согнал Данила с кресла и технично трансформировал сидения в сексодром. После этого очень буднично, без какой-либо примеси эротичности снял свою клетчатую рубашку, кремовые брюки и белые трусы со свежим пятном от мочи. Тело Егора оказалось бледным и невыразительным, хотя он был недурно сложен от природы. Если бы не здоровенный болт, что сейчас расслабленно свисал поверх его массивных нежно-розовых яиц, Данил в жизни бы не завелся. Егор лег на спину и широко развел в стороны ноги с редкими рыжеватыми волосками. Он взял в руку член и поболтал им перед лицом Данила, который завороженно разглядывал его роскошные гениталии, чувствуя нарастающие приливы возбуждения. Другой рукой он обхватил затылок Данила и резко притянул его лицо к своему паху. Уткнувшись носом в мягкую мошонку, Данил почувствовал, как набухающая и твердеющая головка Егорова члена прочертила зигзаг на его щеке. Он с наслаждением втянул ноздрями острый, неповторимый запах, который может источать только мужская промежность. – Давай, бля, соси, – раздраженно воскликнул Егор, прерывая обонятельный пир Данила. – Хули ты ждешь? Тот молча повиновался… Крепкими руками Егор направлял голову парня так, как ему хотелось: прижимал губами то к яйцам, то к выбритому анусу, а порой жестко насаживал его ртом на член. Он не давал Данилу сделать ни одного самостоятельного движения. Парню казалось, что мужик просто использует его рот и язык в качестве удобного мастурбатора, обеспечивающего (как пишут в рекламе интимных товаров) «сверхреальные ощущения». Хотя Стецкий и не привык к подобному обращению во время секса, сейчас оно ему, пожалуй, даже нравилось. Грубость придавала хоть какое-то подобие жизни этому истукану, который за все время оральных ласк не проявил больше ни одной человеческой эмоции. Внезапно оттолкнув голову Данила от своего межножного хозяйства, которое лоснилось от обильной слюны, Егор приказал парню повернуться к нему задом. Тот вытер рот и молча развернулся. Спустив плавки до колен, он равнодушно подставил мужику свою маленькую накачанную задницу. Правую ягодицу Данила перечеркивал алеющий шрам с поперечными швами. – Ёп-тать, это чё за херня?! – выругался Егор, увидев шрам. – Через стройку неудачно путь сократил, – пожав плечами, отозвался Данил. – В темноте жопой на какую-то острую хрень приземлился. Распоролся так, что мама-не-горюй. – А-а, – бесцветно протянул мужик у него за спиной, и в следующий миг Данил почувствовал, как меж ног ему уперлась головка Егорова члена. – Э, погоди, – отстранился Данил и оглянулся. – Ты почему без резины? – Дома забыл, – сказал тот, беспечно махнув рукой. – Да ладно, мне все равно, не парься. – Зато мне не все равно, – наконец-то разозлился Данил и одним махом натянул плавки. – Про СПИД когда-нибудь слышал? Егор неопределенно хмыкнул и снова откинулся на своем ложе. Закрыв глаза, он начал размеренно дрочить, не обращая больше внимания на партнера. Данил почувствовал себя оплеванным. Остатки возбуждения у него окончательно испарились. Он быстро надел одежду и обувь и уселся ждать, когда его невероятный любовник изволит кончить. Он с каменным равнодушием наблюдал, как Егор ублажал кулаком своего монстра, как потом взметнулась вверх струя густой спермы и залила мужику грудь. Данил отметил, что даже в момент оргазма ни один мускул не дернулся на лице Егора и дыхание его ни разу не сбилось. Стерев белую жидкость несколькими салфетками и выбросив их за окно, Егор деловито оделся, привел интерьер салона к первозданному виду, и они поехали обратно в город. Был час пик. Число автомобилей на дорогах все увеличивалось. Выехав на центральную улицу, они на добрых четверть часа застряли в пробке. Пока джип с черепашьей скоростью продвигался по шоссе, Данил сильно нервничал из-за того, что опаздывает на занятие. Не дожидаясь, пока Егор доберется до улицы, на которой располагалось здание Академии, парень попросил высадить его на ближайшем перекрестке. Выскочив из автомобиля, Данил не счел нужным ни попрощаться с Егором, ни тем более поблагодарить его за «приятно проведенное время». Он пересек несколько плотных рядов машин, что простаивали на светофоре, и с облегчением скрылся за углом дома. *** Из танцкласса, на который указала Стецкому вахтерша, доносилась ритмичная музыка. Он открыл дверь и тихо вошел в зеркальный зал, где группа парней и девушек выполняла сложную танцевальную связку. Они сосредоточенно «списывали» ее с педагога – коренастого мужчины с демоническим взглядом, плотно сжатым ртом и светлыми волосами, собранными сзади в хвост. Он стоял лицом к группе, но в зеркале хорошо просматривалась его атлетическая спина, рельефные ягодицы и ноги. Танцоры стояли в трех линиях. Данил заметил, что в первой линии, рядом с педагогом, пустует одно место. Пройдя сквозь ряды людей, выстроенных в шахматном порядке, он занял его и быстро подхватил движения, которые «диктовал» группе демонический мужчина. Данил моментально опознал в этой связке слегка адаптированный кусок из балета Начо Дуато, потому что сам его когда-то разбирал в более сложном варианте. Увидев по правую руку от себя незнакомого парнишку с широко распахнутыми серыми глазами, педагог едва заметно нахмурился, но ничего не сказал. Он продолжал разучивать с танцорами связку, время от времени делая замечания густым баритоном – мощные голосовые вибрации вполне соответствовали его в высшей степени мужественной внешности. Только когда закончилась музыкальная композиция, он обратился к новичку. – Ну и кто вы такой, юноша? – с непроницаемым выражением лица поинтересовался он, не утруждая себя приветствием. – Здравствуйте, Артур Евгеньевич. Я Данил Стецкий, – скромно представился тот. – Мы с вами разговаривали по телефону, и вы сообщили мне расписание тренировок в группе. – Ну да, помню, – кивнул педагог, – Данил … А что это вы, господин Стецкий, такой – извиняюсь – простецкий? В группе послышались смешки. Данил удивленно и выжидающе смотрел на мужчину. – Мало того, что вы на полчаса опоздали, – сказал тот, массируя себе колени, – так еще и в первую линию выперлись. По непонятным мне причинам. – Но ведь тут свободно было, – смутился Данил. – Вот я и встал. – Это место принадлежит не вам, – жестко возразил педагог. – Оно закреплено за танцором, который сейчас находится на больничном. Возможно, вы обратили внимание, что никому в голову не пришло занять его. А вообще места на занятиях назначаю я. Вы будете стоять вон там, – он указал пальцем на край третьей линии, – пока я не перемещу вас куда-нибудь еще. – Хорошо, – опустив глаза, кивнул Данил. – Я понял. Простите за вторжение. – Если поняли, то можете идти на свое место, – сказал Артур, – и продолжим занятие… Народ, хватит балдеть, быстро делаем партер! Пока группа выполняла блок заданий, сидя и лежа на полу – упражнения на растяжку, пресс, танцевальные связки в стиле contemporary, – Стецкий с досадой думал о том, что уже второй раз за день получает психологические пинки под зад. И если на Егора, этого эмоционального урода, ему было глубоко наплевать (слава богу, разок потерлись и разбежались навсегда!), то неласковый прием Артура Евгеньевича неприятно его задел. Этот невероятно харизматичный человек с первой секунды приковал к себе внимание Данила, поэтому агрессивная реакция педагога на него болезненно отозвалась в сердце юноши. «Как пить дать, он увидел или почувствовал, что я гей, – мрачно размышлял Данил, выполняя вместе со всеми махи ногами. – Такие бруталы, как Артур, ужасные гомофобы. Особенно здесь, в провинции». До конца тренировки Данил пребывал в грустных раздумьях. Когда же он покидал зал, к нему подошла хорошенькая танцовщица из второй линии. Она вытерла со лба капельки пота и широко ему улыбнулась. – Привет, я Настя, – сказала девушка. – У тебя классное жете, Данил! У нас никто так не прыгает. – Правда? Ну, спасибо, – ответил Стецкий и почувствовал, как губы его непроизвольно разъезжаются в мальчишеской улыбке. – А то мне уже начало казаться, что я вообще ни на что не годен. – Ты это решил из-за того, что Артур наехал на тебя? – засмеялась Настя. Увидев, что Данил кивнул, она сказала: – Не обращай внимания. У него сейчас «критические дни». С женой какие-то трения, а недавно еще возраст Христа отметил. У вас, мужчин, это вроде как второй переходный период, так ведь? – Это, в смысле, тридцать три года? – уточнил Данил. – Да, говорят, проблематичный возраст. Но мне до него еще дожить надо. Мне в прошлом месяце двадцать четыре исполнилось. – Ого, – присвистнула Настя. – Я бы тебе от силы двадцать один дала. Хорошо сохранился, Даня. Молодец! – Да ладно тебе, – отмахнулся Стецкий, но ему было приятно услышать этот комплимент. Он любил, когда его принимали за пацана, и всякий раз испытывал тайное тщеславие, когда люди заблуждались насчет его возраста. – Ну, до встречи, Настя. Приятно было познакомиться… Стецкий долго возился в раздевалке, надеясь, что туда зайдет Артур Евгеньевич. Однако вместе с Данилом переодевались лишь пятеро остальных ребят из его нового коллектива. Он исподлобья понаблюдал, как они скинули с себя мокрую танцевальную одежду и, обернув бедра полотенцами, направились в душевую комнату. Их фигуры и половые причиндалы нисколько не впечатлили видавшего виды Данила. По телам парней он сразу определил, что они не были профессиональными танцорами – так, хобби-класс, не более. Сам Стецкий не пошел принимать душ: не хотел лишний раз привлекать внимание к своей обезображенной заднице. Так и не дождавшись в раздевалке педагога, он бросил в рюкзак свои пропотевшие вещи и, разочарованно вздохнув, вышел на улицу. *** Данил лежал в постели сильно возбужденный. За день у него в организме скопилось неприлично много тестостерона. Неоконченная любовная игра в автомобиле, беспредельно эротичный преподаватель хореографии, активная танцевальная тренировка – все это усиливало и без того неслабый сексуальный голод молодого тела. Парень с удовольствием прикасался через трусы к своему члену, но не спешил мастурбировать. Он ждал, когда в его воображении проявится какой-нибудь волнующий образ, от которого приятно заноют яички, а член буквально начнет ломить. Видит бог, Данил вовсе не собирался фантазировать на Егора, но в один момент перед его глазами вдруг возникла картинка, на которой он увидел огромные гениталии этого мужлана, раскинувшего ноги, и себя самого, упирающегося носом в его промежность. Странное дело, член парня тут же одеревенел и выделил обильную порцию смазки, увлажнившей трусы. А потом мужик с раздвинутыми ногами сказал: «Юноша, не выпендривайтесь и хорошенько полижите мне яйца, пока я не перемещу вас куда-нибудь еще!» Говорил он при этом густым голосом Артура Евгеньевича. Данила с ног до головы обдало фонтаном сладких мурашек, и он крепко обхватил член рукой. Перед мысленным взором парня теперь лежало загорелое, натренированное тело его нового педагога, которое он причудливым образом соединил в фантазиях с гениталиями Егора. Артур жестко направлял его движения, совсем как тип в джипе, но теперь Данила корежило от звериного наслаждения. Не выдержав его напора, он обильно кончил себе на живот.