Ненадёжный рассказчик

      Каждый, кто смотрел на него со стороны, видел лишь результат. Скучную и довольно обезличенную сумму всех приложенных усилий. Готовый ответ в разы приятнее и позволяет думать, что все блага свалились на его голову однажды разом, по мановению волшебной палочки крёстной феи. Потому что он родился везунчиком.       Однако правда в том что, даже если допустить существование фей крёстных, простолюдина из глухой и тихой деревушки они явно не соизволят навестить в день его рождения, щедро одарив красотой, силой и всеобщей любовью. Зачем сверхъестественным тварям тратить своё личное время на бесперспективного сына егеря, если можно задобрить власть имущих и самим поиметь с этого выгоду? Зачем наставлять на «истинный» путь того, чьё место в лесу, а не на трибунах перед толпой?       «Какой статный красавец!» ― восторженно щебетали девушки, ходившие за ним хвостиком. «Везёт же некоторым», ― ворчали завистливо завсегдатаи таверны, с аппетитом уминая вторую жаренную утку, чья золотистая корочка лоснилась от масла. И Гастон согласен, везёт некоторым, но не ему. От сладостей и выпечки он покрывается сыпью. Если не доберёт в своей дневной норме съестного ― попрощается со своей медвежьей силой. А будет поглощать жаркое немного чаще, статной его фигуру можно будет называть только в прошедшем времени.       «Хорошо быть самым знаменитым охотником в наших краях», ― начали говорить о нём, уже после того как он сделал себе имя. «Да у парня талант», ― расхваливали его те, кто и малейшего понятия не имеет о том ценой сколько выпущенных в молоко пуль далась ему точность. Сколько раз он повреждал плечо отдачей от выстрела из мушкета. Сколько раз оперение неудачно пущенной стрелы резало ему пальцы. «Вот бы и мне быть таким обеспеченным везунчиком», ― зло шептались за его спиной лентяи, которые уже давно забыли времена, когда его забегаловка была никому не известна.       Впрочем, никому и не стоит этого знать. Гастон давно привык, к тому, что окружающие видят лишь результат, а не то каким способом он его достиг. Ведь его ценят за успехи, а не за промахи.       «Всё упадёт к его ногам, стоит ему только захотеть» ― шептала на ухо своему отцу юная красавица, брезгливо морща свой очаровательный носик.       «Некоторые мужчины любят хвастаться тем, что им дано природой и собственным везением. Но не суди его строго», ― ответил ей тогда старик, заставляя что-то внутри Гастона раздражённо и болезненно дёрнуться.       Глупо тогда было надеяться на понимание Белль, что тогда, что потом. В её книжках все получают желаемое силой одной лишь своей мечты и возвышенной веры в чудо, в то что им судьбой предназначено нечто большее. И она, наивная, им верила. Всё ждала своего принца, который будет безусловно лучше всех. Который воплотит в жизнь все её мечты, задвинув при этом на второй план собственные желания и не смешивающий её личные воздушные мечты со своими приземлёнными бытовыми планами.       Однако, чего он уж никак не ожидал, что этим возвышенным «принцем на белом коне» окажется бесхребетная зверюга, загнанная под крошечный каблучок её туфелек.       В зеркальном отражении зверь рычал и скалился, выл на луну, словно волк, созывающий свою стаю. В реальности ― забился в самый дальний угол замка, жалобно поскуливая и равнодушно глядя на него глазами брошенной дворовой собаки, у которой не осталось ни капли гордости перед своей дорогой хозяйкой. Значит эта морально побитая псина ― её идеал? Зверь, покорный судьбе и пресмыкающийся перед её очаровательной персоной ― придел её мечтаний?! Не может быть…       Они знали друг друга с детства. Они вместе росли. Но всех этих лет оказалось мало, чтобы он стал достойным хотя бы её взгляда во время приветствия, а не брошенного поверх книги, оторваться от которой она бы никогда не соизволила, безразличного привета. Чтобы он стал достоин её честности. Толики её драгоценного времени для разговора, который бы привёл его хотя бы к пониманию того, что эта маленькая принцесса хочет, а не в лужу грязи и не к публичному унижению. А это зверьё… Сколько она его знает? Пару недель? Чем это полу-животное лучше? Или же любовь возвышенной, интеллектуальной и высоко духовной Белль купили кричащей роскошью местного убранства, баснословно дорогими подарками и комфортом, которому позавидовала бы сама королева?       «Глаза бы мои вас обоих больше никогда не видели», ― подумал Гастон почти с детской обидой в ту ночь, натягивая тетиву своего лука.