Праздничные огни замка на большой земле сияли на столько ярко, что с Острова их было видно даже через пелену густого тумана, что в это время года был в этих местах частым явлением даже во время снегопадов. Сам же остров подобных украшений не удостоился, да и, будем честными, какова вероятность того что это место посетит добрый красноносый старик с мешком подарков? Нет, здесь тоже была праздничная суета, однако к добродушному старику Клаусу она отношения почти не имела. Всё же несмотря на все старания Фроло язычников и просто поклонников сил зла здесь было больше.
― У этой предпраздничной хандры должно быть своё название, ― буркнул Вильгельм, больше известный сверстникам как «Гастон-номер-два», отложив в сторону праздничную маску медведя, над которой работал, и, устало потянувшись, откинулся на стуле.
― Солнце, закинешь ноги на обеденный стол и я дам тебе по лбу ложкой, ― с улыбкой произнесла Лаура.
― Да я и не думал…, ― тут же отозвался мальчишка, сев ровнее.
― Как раз думал, ― перебила его женщина, потрепав тёмные волосы сына.
В их доме уже всё было готово ко встрече праздника: украшения, дрова для растопки камина и остро заточенные топоры. Осталось лишь ёлка и откуп для тех немногих представителей тёмных сил, что плевать хотели на барьеры крёстной фей и до сих пор кошмарили добреньких детишек, что осмелились вести себя неподобающим образом.
― Брось придуриваться, ― отозвался лениво Яков, в ответ на слова своего близнеца, аккуратно обматывая топорище. ― Праздничная ночь уже совсем скоро. Повеселимся как следует, как только ляжет снег и на главной площади он развесит свои украшения.
― Скорее бы, ― Гилберт с неизменной улыбкой и энтузиазмом загибал усы из проволоки на своей маске кота. В семье никто и не сомневался в таком выборе костюма. В конце концов он любил выглядеть безобиднее чем есть на самом деле. ― Может даже в этом году нам попадётся кто-нибудь из взрослых.
Входная дверь с лёгким скрипом открылась. Гастон вошёл в протопленный дом с небольшой, но довольно пышной ёлкой, впуская на мгновение холодный воздух и крупные хлопья снега, моментально таявшего в тепле. Мужчина поспешил запереть за собой и резко выдохнул последние клубы пара, зябко отряхивая снег, налипший на одежду. Мальчишки, моментально подорвавшиеся со своих мест, потащили свежее дерево в гостиную, на перебой обсуждая как его украшать. Дети, что с них взять.
― Я уж думала ты в Красном лесу в сугроб превратился, ― пощебетала Лаура, помогая мужу отряхнуться от снега и стянуть тяжёлый от избытка влаги полушубок.
― Не дождёшься, ― улыбнулся Гастон, получив лёгкий, почти невесомый поцелуй в холодную щёку.
До праздника осталось совсем немного. Разноцветные огни на большой земле горели всё ярче, а Остров всё больше погружался во тьму, прячась от того, что навестит его в первую очередь. От того что придёт в сочельник, будет стучать по крышам домов своими копытами и с наигранной доброжелательностью звенеть десятками медных колокольчиков на своей одежде. Остров Потерянных готовился разгореться десятками праздничных костров в грядущую ночь, когда все добряки уже будут спать в своих кроватях.
***
Стромболи никогда особо не выделялся на Острове. Кукольный театр не мог на долго развлечь местную кровожадную детвору. Живые куклы были хороши здесь лишь как груши для битья. Такие же ненужные и бесполезные как для злодеев, так и для добряков. Среди представителей зла Стромболи был с Гастоном примерно на одном уровне, по крайней мере для «истинных», что до сих пор кичились тем, что когда-то обладали магической силой. Но какой толк от магии на этом острове?
На улице разносилось лёгкое пение праздничной колыбельной, эхом отражаясь от стен домов. Мягкий голос блуждал по узким каменным улочкам вместе со звоном бубенцов и стуком копыт на крышах домов. И чем дольше, тем настойчивее, громче и отчётливее становилось напевание. Определить источник звука становилось практически невозможно в этой давящей тишине тёмной ночи, в которой не осталось никаких звуков кроме напева этого белобрысого мальчишки в маске кота. Краем раздражённого мозга Стромболи думал кто же из родителей этих малолетних амбалов пел им на столько отвратительные праздничные песни в младенчестве, решив, что это успокаивает. Кто вообще решил, что «Тихая Ночь» ― это песня светлого праздника Рождества?
В эту ночь только самые сумасшедшие и самоуверенные жители Острова не запирали свои двери. Мало им было Крампуса, так ещё и эти детишки… Точно даже сама Малифисента, наверное, не скажет когда это вдруг из блёклых отпрысков второсортного злодея эти детишки превратились в тварей в звериных масках. Тварей, что с таким ненормальным, даже по местным меркам, энтузиазмом помогали чествовать прожорливого козлоногого божка.
Зловещее пение прекратилось вместе с криком первой жертвы на улице, который глушили медленно падающие крупные хлопья снега. Стромболи слишком ярко представил себе этого несчастного, на ржавом крюке, так нелепо украшенном яркой мишурой и десятками позолоченных колокольчиков. Их яркий звон резко оборвал крики несчастной жертвы детишек, превративших обычное колядованиев этот праздник крови.
Стромболи побелел, вновь услышав напевание сына охотника. Голос мальчишки звучал прямо в его доме. Этот чистый напев сочился из каждого тёмного угла, скрёбся в его мозгу лишая способности мыслить здраво. Мужчина просто стоял на своём месте, глядя на заснеженную пустынную улицу, но не видя её. Надеялся, что это лишь очередная причудливая иллюзия эха.
***
Рождественским утром Гастон нашёл сыновей в гостиной, уснувших на диване перед погасшим камином. Дети крепко жались друг к другу в остывающем помещении, зябко закутавшись в пару одеял.
Мужчина тихо подложил в камин дров, вновь разжигая огонь. Привычным жестом поднял с пола отвалившийся позолоченный бубенчик и повесил его на ёлку, под которой детей уже ждал холщёвый мешок с подарками. В конце концов, по меркам языческих богов они явно вели себя хорошо в этом году и особенно в этот сочельник.
