Ненадёжный рассказчик

      Вставать по утрам становилось всё тяжелее из-за повторяющихся глупых снов, да и для того чтобы привести в подобающий вид то чучело что смотрело на него из зеркала с каждым разом требовалось куда больше времени и сил. В конце концов, не выходить же в люди откровенно потрёпанным, открыто признаваясь окружающим в том, что ты тряпка, которая не может справиться с собственными сновидениями.       Нет, подобные проявления слабости определённо были не в его стиле.       Гастон придирчиво всматривался в собственное отражение, оценивая гладкость бритья. Щетина в его понимании была атрибутом либо лентяев, либо алкоголиков, засиживающихся в его таверне до самого утра и заливающих в уши всего персонала сопливые истории о том, как же жизнь была к ним несправедлива. Выйти в люди в таком виде? Нет уж, извините.       Ещё несколько раз сполоснув лицо ледяной водой, мужчина с разочарованием отметил, что тёмные круги под глазами, появившиеся от постоянного недосыпания, уже не уходят от достаточного количества холодной воды и сильно его старят. Открытие, в лучшем случае, неприятное. Мало ему протеза, появившегося после инцидента, подробностей о котором он так и не вспомнил, так ещё и это. Гастон резкими движениями растёр лицо тёплым полотенцем, заставив румянец появится на щеках. Пощипывание на коже немного его взбодрило, заставив наконец оторваться от зеркала и, после лёгкого завтрака, запитого излишне крепким чаем, взяться за рутинные дела. Жизнь не останавливается, обязанности не ждут и это ЛеГюм понимал даже слишком отчётливо.       Во время охоты ему больше не встречались крупные следы неизвестного зверя, однако чувство того, что лес вскоре не сможет более прокармливать это огромное существо, его не покидало. Куда навострит свою морду обезумевший от голода зверь, когда поблизости закончится дичь? В сторону жилья людей, что добычу для себя разводят и сами. Держат стада в амбарах, закрытых максимум на простенький засов. Пасут на открытых полях, оставляя следить за откормленным домашним скотом беспомощных детей с парочкой собак.       Городок уже полнился слухами о звере, после того, как ЛеФу растрезвонил новость о находке чуть ли не каждому встречному. Но ведь необходимость в густой чаще, как в источнике еды и дохода не отпала с появлением в нём первых признаков угрозы. На тропинках всё ещё было много следов грибников и маленьких детей, любителей сочных ягод и варенья из них. Да и нельзя же полностью изолироваться в их маленьком городке, прекратив все контакты с внешним миром?       На фоне странных слухов городка особенно выделялся один: о заброшенном замке далеко в горах и страшном чудище и принце. Даже те, кто эти байки рассказывал не сдерживал смеха из-за этой нелепости, хоть и продолжали говорить о том, что замок там таки есть и самый что ни на есть настоящий. Заколдованный. Рассказывали, что там утварь домашняя своей жизнью живёт и нападает на всех, кто в замок этот заходит. Говорили так же что в этом замке живёт чудище, которое то ли является домашней зверушкой местного принца-затворника, то ли самим принцем. Мол, его это следы. Поговаривали, что знать обижена на их городок, мягко говоря, за попытку сжить со свету чудище, о котором они прознали благодаря говорливости одной чудачки и её папаши, вот и решила их припугнуть своим зверьём ручным. А может просто расширили угодья для выгула своего питомца. Ну подумаешь, сожрёт их монстр парочку деревенщин, мало ли этих простолюдинов на свете?       «Жаль ты той ночи не помнишь. Может ты был единственным кто эту тварь видел вживую».       Сказавший наверняка не подумал о том, что подстегнёт воспоминания Гастона этой фразой. Хоть и большая часть событий прошлого была для него всё ещё покрыта туманом, но уже не таким густым как раньше. Сквозь пелену провалов уже отчётливо виднелся облик Красавицы, вышагивающей по шумным торговым улочкам городка, гордо расправив плечи. Этот образ больше не вызывал ничего кроме раздражения, хотя смутные воспоминания подсказывали Гастону, что раньше эти чувства были теплее, однако причины этого назвать не мог. Здесь и сейчас существовала только колючая неприятная ненависть. И та была не до конца ему понятна.       Ближе к обеду небо затянуло тяжёлыми дождевыми тучами. Лауретта забежала в полупустую таверну, когда уже начал накрапывать прохладный дождь. Первый за всё это время. Девушка спешно оценила свой макияж в отражении первого попавшегося отполированного кухонного ножа и облегчённо выдохнула. Чёрная тушь осталась на ресницах, как и яркая помада, наверняка отвратительная на вкус, как и всё что женщины обычно мажут на своё лицо.       ― День добрый, Лаура, ― сказал Гастон нарочито громко. Девушка тут же оторвалась от собственного отражения, обернувшись к нему с лучезарной улыбкой.       ― Добрый, месье Гастон, ― ответила она, протягивая ему свёрток из вощёной бумаги, на которую всё же попали капельки дождя. ― Я, таки, успела вовремя. Не забыли посылку из Парижа сегодня дома? ― На людях девушка обращалась к нему нарочито вежливо, на «вы», хотя казалось бы могла уж и позволить себе вольность, после того как сохранила его дело. Но да ладно, у всех свои чудачества и эта девушка со своими туповатыми сёстрами не исключение.       ― Как ты могла такое подумать? Я оскорблён, ― с деланной обидой произнёс охотник, приняв свёрток из рук девушки.       ― Не хотите оценить? ― спросила она, взволнованно теребя в руках край своего передника. Её зелёные глаза сверкали как у маленькой девочки, ищущей одобрения у строгого родителя за проделанную работу. Своей влюблённости она никогда не скрывала, хоть и временами проявляла её совершенно нелепыми выходками, которые Гастона больше раздражали, чем привлекали. Деланная глупость её совсем не красила.       ― Доверюсь твоему вкусу, ― ответил он, краем сознания понимая, что оценить всей красоты женской вышивки из лент попросту не сможет, а изображать восхищённое понимание перед этим наивным влюблённым взглядом не хотелось.       Лауретта поняла сказанное так как он того хотел и, зардевшись от столь демонстративного доверия отправилась на кухню. Пусть посетителей сейчас не много, но дождь, вот-вот грозивший стать ливнем, обещал привести под эту крышу новых посетителей и постояльцев. В конце концов, может им повезёт и сегодня непогода вновь загонит в их городок богатых буржуа, что останавливались здесь пару дней назад, по дороге на свадьбу принца, любителя содержать экзотическое зверьё. Разумеется, вся эта знать проезжала здесь инкогнито, усиленно делая вид, что они просто зажиточные купцы. Соглашались с этой легендой все, охотно подыгрывая богачам, за отдельную плату, разумеется. Чтобы скрывать титул причина должна быть веской, а чтобы люди, понимающие этот обман, держали язык за зубами, ещё и оплачиваемой щедрыми чаевыми.       «Женился на простолюдинке без титула. Теперь его высочество уж точно должен лишить юнца титула за это мезальянс и нам больше не придётся выслуживаться перед бастардом», ― недовольно ворчали шёпотом названые «купцы», загнанные под крышу таверны проливным дождём. У стен есть уши, и новые слухи заполонят их маленький городок сразу после отъезда постояльцев, вытеснив новость о звере принца. А может наоборот, дополнив её. Кто знает.       Ближе к вечеру в таверну ворвалась Кристин, мокрая до нитки и до крайностей взвинченная. Шумно хлюпая мокрыми ботинками, она бы продолжила заливать пол дождевой водой, если бы Лауретта, спихнув свою работу на сестёр, не подхватила девочку под руки и не потащила в хозяйскую комнату, приводить её в порядок. Гастон в какой-то степени считал себя куда более близким для Кристин человеком, обязанным заботится о ней на правах родственника. Но вздохнул с облегчением, поняв, что Лаура в этот раз займётся капризным ребёнком. Возможно девушку Кристин послушается с большей охотой.       Спустя часа пол, дав девушкам время привести себя в порядок, Гастон, вытащив из-под барной стойки свёрток из вощёной бумаги и маленькую деревянную шкатулку, на крышке которой он лично вырезал фазана, и сам поднялся на верх.       Мокрый старый плащ девочки сушился на верёвке, а перед небольшой чугунной печкой стояли стоптанные ботинки, купленные на вырост. Кристин с ногами взобралась на постель Гастона и смотрела в окно, за которым бушевала непогода. А Лаура вытирала её непослушные чёрные волосы полотенцем, напевая что-то себе под нос. До дома Марии было не то чтобы очень далеко, но мысль о том, чтобы вновь выставлять именинницу в этот ливень на улицу была какой-то чересчур неправильной.       ― Может останешься, пока дождь не закончится? Твоя мать ведь знает где ты, ― предложил Гастон, сам мысленно поражаясь этому проявлению гостеприимства.       ― А можно? ― оживилась девочка немного.       ― Раз я предлагаю, значит можно, ― ухмыльнулся Гастон.       Девочка, взвизгнув от радости, бросилась обнимать своего дядю. Никто в городе не знал, по какой именно причине Кристин так недолюбливает своего отчима. Гастон же догадывался, хоть и прямых доказательств того что дома к девочке плохо относятся не находил. Ну, кроме её постоянного желания оттуда сбежать при любом удобном случае. Пусть это будет для неё сегодня ещё одним подарком.       ― А что это? ― спросила девочка, увидев за спиной Гастона свёрток.       ― Сам не знаю. ― решил потянуть время мужчина, искоса поглядывая на девочку с хитрой улыбкой. ― Нашёл это за стойкой только что. Как ты думаешь, Лауретта, что это может быть?       Любопытная Кристин, активно стараясь выхватить из рук мужчины свёрток, забавно подпрыгивала, в попытке дотянуться до него. Шлёпала по деревянному полу босыми ногами и цеплялась за его рубаху.       ― Сложно сказать, ― подключилась к игре Лаура, едва сдерживая смех при виде того, как Кристин пытается дотянуться до свёртка, который Гастон, будто бы случайно держал вне досягаемости для её роста. ― Может это посылка? Там есть какие-нибудь надписи?       ― Ты же знаешь, я не любитель читать, ― развёл руками мужчина.       ― Я могу прочитать! Там написано «для Кристин», я видела! ― выпалила девочка, не оставляя попыток дотянутся до свёртка. Её кудри влажными пружинками озорно падали на круглое лицо при каждом прыжке.       ― Откуда мне знать, что ты не врёшь? ― спросил Гастон, подняв подарок девочки повыше, специально развернув его так, чтобы она могла видеть подпись.       ― В смысле?! Да я грамотнее тебя! ― возмущённо пискнула Кристин.       ― Как думаешь, Лауретта, мне стоит ей поверить? ― Гастон продолжал дразнить Кристин, не давая ей забрать подарок из своих рук. Девочка же настойчиво продолжала прыгать вокруг него, прекрасно понимая, что рано или поздно заветная вещица попадёт в её руки. Она звонко хихикала, в широкой улыбке демонстрируя крупную щель на месте выпавшего совсем недавно последнего молочного зуба.       ― Почему бы и нет? Она звучит убедительно, ― ответила Лаура, с тёплой улыбкой глядя на суматошную возню девочки.       Получив в свои цепкие ручки долгожданный свёрток девочка поспешила его распаковать, нетерпеливо дёргая узел бечёвки. Когда с упаковкой из коричневой бумаги было покончено, Кристин с выражением искреннего восторга на лице развернула новый алый плащ с капюшоном, украшенный жёлтой вышивкой и немецкую фибулу, подписанную Розеттой. С невнятными возгласами восхищения и благодарностями она бросилась к большому зеркалу примерять обновку, пока Гастон, присев на край кровати шёпотом спросил у Лауретты:       ― Вышивка с оленьими рогами?       ― Тебе не нравится? ― разочарованно и с тенью испуга спросила девушка.       ― Нравится, это красиво. Просто это ведь не для девочек, ― несколько растеряно ответил Гастон, глядя на то, как вертится у зеркала в обновке Кристин. Она определённо была довольна подарком.       ― Я подумала, что ей было бы приятно иметь с твоим стилем больше общего, ― шепнула Лаура в ответ, уже гораздо более спокойным тоном. ― Ты же для неё пример для подражания, Гастон.       ― Она могла найти пример для подражания с менее тёмным прошлым, ― усмехнулся мужчина.       Лаура притихла, пристально вглядываясь в лицо мужчины. В её зелёных глазах плескались эмоции, которые сложно было охарактеризовать как-то конкретно, но радости от того что память очевидно вернулась к мужчине в объёме достаточном для того, чтобы вспомнить то что было «до», она не испытывала. Между ними на мгновение повисло неловкое молчание. Они вглядывались в лица друг друга, не понимая, что именно нужно сказать в этом случае.       ― Спасибо, большое, Гастон! ― обратила на себя внимание очередным радостным возгласом девочка.       ― Скажи спасибо ещё и Лауретте, ― ответил мужчина. ― Она занималась вышивкой.       ― Плащ вышел очень красивым, тётя Лаура. Спасибо, ― улыбалась девочка. Активная натура не позволяла ей стоять на одном месте и девочка то и дело переступала с ноги на ногу, украдкой любуясь тем, как колышутся алые полы новенького шерстяного плаща.       ― Носи на здоровье, солнце, ― отозвалась девушка, улыбаясь по-матерински нежно. Гастон не знал точно кроется ли причина такого отношения к ребёнку в том, что Лаура влюблена в него и не хочет показаться грубой по отношению к его близкому человеку или же в том, что ей просто нравится эта маленькая вертихвостка. Да и не уверен был в том, что хочет это знать.       ― Правда же мне идёт? ― спросила Кристин, накинув на голову объёмный капюшон.       Может быть дело было в освещении. В игре света и тени, в мелькании молнии за окном, но на краткий миг Гастону почудилось что под тенью капюшона лицо племянницы до неузнаваемости изуродовано когтями чудовищно огромной лапы зверя. След тяжёлый острых когтей вскрыл её маленький череп, залив его содержимым чёрные локоны волос. Что из разодранного горла на немецкую фибулу плаща льётся кровь вперемешку с крепким спиртным и зеленоватыми клубами пара от него. Вспышка молнии выцепила из мрака комнаты за спиной девочки высокую чёрную фигуру, склонившуюся над ребёнком, чьи бледные губы беззвучно шептали: «Вспомнил?»       ― Идет, правда же, Гастон?       Детский голосок разрушил страшное видение, заставив мужчину вернуться из глубин собственных воспоминаний, из потустороннего серого лимба в свою комнату на втором этаже таверны. Увидеть вновь чистое, радостное и целое лицо Кристин и с натянутой улыбкой ответить:       ― Конечно.