Northern Lights

Макс хотелось бы продлить поцелуй на целую вечность, раствориться в ощущениях, но стоило ей оторваться от чужих губ и открыть глаза, как перед лицом всплыла Хлоя. Подруга сидела прямо напротив и изучала её светло-голубыми глазами, пока Колфилд пыталась понять, что происходит. Их окружала вовсе не тёмная комната хижины, где всегда заманчиво плясали тени на стене от света свечи, а комната Прайс с кучей постеров и граффити, «логово отбитой», как она сама его называет. Здесь всегда пахнет травкой и немного душно, ведь старый вентилятор на стеллаже давно сломался. Макс не решается произнести ни слова, она окаменела и сидит неподвижно, глядя в такие родные и одновременно далёкие глаза. Спустя какое-то время взгляд Хлои стал более отстранённым, будто она только что смотрела в пустое пространство и поймала себя за этим бессмысленным занятием. — Хлоя, — подруга повернулась, что ещё раз доказывало — Макс не невидимка, — почему мы здесь? — Кто-то опаздывает на занятия в Блэквелл, только для начала нужно переодеться. Помнишь? Мы же прошлой ночью взломали кабинет ректора и здорово погоняли моего мудоотчима возле бассейна, — Прайс отодвинула дверцу шкафа, копаясь в вещах. — Можешь взять одежду Рэйчел, думаю, она не будет против. Макс протёрла глаза и сползла с кровати на пол, прижимая руки к вискам. Что за чертовщина происходит? Время играло с ней злую шутку, заставляя пересматривать фрагменты прошлого или погружаться в кошмары. Слёзы полились по щекам Максин, она лишь прохрипела осевшим голосом: — Я…я не могу. Подруга, стоявшая возле шкафа, растворилась в воздухе, вместо этого она переместилась на пол, одетая в траурный чёрный костюм. «Я всегда, всегда буду любить тебя» — проигрывалась одна и та же запись на повторе, пока плечи девушки содрогались от всхлипов. Макс сразу узнала этот временной отрывок, который произошёл после её переезда в Сиэтл. Угрызения совести накинулись на бедную Колфилд, отзываясь голосами в голове и гулом перемотки времени. Она закричала от бессилия, сжимаясь на полу в позе эмбриона, продолжая слышать шепот со всех сторон. — Макс? — Нейтан склонился над девушкой, положив руку ей на плечо, а та дрожала, сжимая до боли пальцы в кулаках и опять прокусила губу. — Ты слышишь? Колфилд сделала глубокий вдох и оглянулась. Накопленная боль рвалась наружу вместе с виной, контролировать чувства было нереально трудно. Сможет ли Прескотт понять её, человек, который сталкивается с той же болью, притом не только моральной, чуть ли не каждый день? — Прости, мне просто очень нужно выговориться, — Макс поднялась и присела рядом с парнем, который продолжал смотреть на неё немного шокированным лицом. — Именно поэтому ты резко падаешь и начинаешь биться в конвульсиях? Я думал, что у Виктории странное выражение эмоций, но нет. — Точно. Представь, что Викки, которая всегда и во всём тебя поддерживает, вдруг переезжает в другой город, а у тебя умирает родной отец, знаю, что плохой пример… Нейтан резко перебил её. — Знаешь, я был бы рад такому раскладу, он тот ещё мудила. — Ладно, умирает старшая сестра, а родители находят ей замену. Ты чувствуешь грызущую пустоту и начинаешь меняться следом за тем, как меняется окружение. А затем, какой-то засранец достаёт пистолет и пускает пулю тебе в сердце, — Нейтан нервно постукивал пальцами по коленке и смотрел в пол. — Дай угадаю, история синеволосой занозы? — Макс покоробило от таких слов в адрес лучшей подруги. Может она ошиблась, Нейтану чуждо горе других людей. — Ладно, зря рассказала, — Колфилд собиралась выйти из комнаты, но парень подхватил её руку и заставил Макс сесть обратно. Она удивлённо обернулась, встречаясь с довольно серьёзным взглядом, почти мрачным. — Не думай, будто я не знаю ничего о «грызущей пустоте», она окружает меня всю жизнь, уж поверь, ни одна дурь на свете не отнимет осознания того, что ты Прескотт. Отец привык донимать меня этим с рождения, унижать, — Нейтан вдруг притянул Колфилд к себе поближе и прошептал ей на ухо: — Отмотать бы время назад до начала проклятой бури и сдохнуть от передоза у себя в комнате. Макс нервно сглотнула, нахождение с Прескоттом в такой близи вызывало у неё учащённое сердцебиение и странную щекотку в груди. От него пахло таблетками даже сейчас, казалось, запах лекарств въелся в бледную кожу. Девушка аккуратно накрыла ладонью руку Нейтана, сама не зная зачем, это было скорее рефлекторное движение. В комнату незаметно просочилась Брук, словно выросла из-под земли, застав как раз неловкий момент. — Воу-воу, я-то думала, чего они есть не идут, а у них романтичный вечер при свечах, — Макс тут же отшатнулась от парня и попыталась возразить, но тот своими словами окончательно похоронил возможность оправдаться. — Да, и ты не входишь в планы, — у Колфилд лицо приобрело уже не красный, а ярко-алый цвет, её щёки вспыхнули от смущения. Меньше всего хочется, чтобы Уоррен узнал о происходящем, он расстроится. — Если я проснусь от стонов в соседней комнате, то приду сюда с топором и успокою…гхм, упокою обоих. Поняли? — Что? Эй! — Макс подорвалась с кровати, — Мы всего лишь разговаривали о жизни до бури, — Боже, как же ей хотелось провалиться к земному ядру, только бы не видеть хитро бегающие глазки Скотт и её улыбку. — Да-да, ребят, развлекайтесь, не мешаю, — она вышла из комнаты, а Макс просто упала на кровать лицом вниз, зарываясь в подушку. — Зачем ты это делаешь? Они теперь будут шушукаться у нас за спиной постоянно, — Нейтана такие перспективы не пугали вообще. — И? У неё в комнате есть Грэхем, вдруг они уже давно втихушку губами шлёпаются друг с другом. — Конечно же, — Макс обречённо промычала в подушку. Подошло время готовиться ко сну, в доме обычно становится тихо под ночь, потому что все расходятся по комнатам. Мафусаил караулил в этот раз печь, сидя на стуле, там же и уснул, похрапывая в бороду. Нейтан задул свечу, и в комнате воцарилась полная темень. Печь по-прежнему плохо прогревала дальние комнаты дома, одеяло было маленьким и не особо спасало. Макс даже не стала возражать, когда рука Нейтана легла ей на бок, как и прошлой ночью, притягивая её к парню. Было тепло, а главное, Колфилд чувствовала себя в безопасности. Одна рука придерживала девушку за талию, вторая оказалась у Макс на макушке, перебирая пряди. Чего его на нежности пробило? — Прошло столько времени с начала бури, а твои волосы не становятся липкими и грязными, в чём секрет? — Ого, я думала, после пережитого уже облысела. Может, потому что я не выливаю на них хренову кучу дорогого лака, — Нейтан притих, обдумывая её слова, а затем выдал: — Зато я ни за что бы не одел глупый детский шарф с Сосисычем. — Чего ты прицепился к моему шарфу? Если выбирать между преступлением против современной подростковой моды и смертью от холода, то я выберу первое, не раздумывая. И ещё, у меня даже футболка с ним была, — Колфилд перевернулась на другой бок. — У тебя в детстве тоже был глупый наряд, на том фото, где ты на крыльце рядом с… — Когда ты успела нагрянуть с ревизией в мою комнату? Макс сделала вид спящей и искренне не понимающей, в чём проблема, но Нейтан настолько загорелся желанием вытрясти из неё ответ, что приблизился к лицу девушки и легонько укусил её за нос. Он был похож на мартышку, которая крутится вокруг неизвестного объекта и пробует его на зуб. — Дурень что ли? — Ребят, я вам не помешал? — на пороге возник силуэт Грэхема со свечой в руке. Его каштановые пряди слегка спадали на лоб, а лицо выражало смущение и негодование. Макс так и застыла, не зная, промолчать или ответить какую-нибудь глупую чушь. — Брук приняла решение выдвигаться в Аркадию Бэй ночью, днём нашу группу легче заметить. Не нравится мне её план, вот и зашёл узнать твоё, — он замялся, — ваше мнение. Нужно отговорить её. — Хочешь знать её мнение, — расхохотался Прескотт, — у нас разговор. Свали нахрен, Грэхем! Из коридора послышался возмущённый крик Брук: — Эй, золотой парнишка, сгребай вещи с остатками мозгов в кучу и выходи! Уоррен, ты тоже шевелись. Колфилд пулей подлетела к выходу из комнаты, где скопилась их переполошенная компания и окинула Мафусаила вопрошающим взглядом. Старик это заметил и решил пояснить подробнее всё то, что Скотт сократила до команд. — Бандиты рыскают вблизи озера, мы видели их фонари. Похоже, они идут целым отрядом, вооружённые до зубов, и движутся в нашу сторону. Сердце Макс провалилось в пятки от его слов, ведь она не понаслышке знала о зверствах банды, обитающей недалеко от ГЭС «Картер». Хоббс приложит все усилия, чтобы найти неугодных детишек и спустить с них три шкуры. Лес больше не патрулируется медведем, поэтому бандитам не составит труда основать лагерь поблизости. — Если Хоббс с ними, то вы, народ, крупно влипли, — фыркнул Прескотт. — Напомни-ка мне, кто их главный охотник, а теперь и первая жертва в очереди на выпускание кишок? — Брук смотрела на Нейтана с нескрываемой враждебностью. — Ты скалишься, потому что не тебя сделали главной. Они поручили тебе присматривать за старикашкой, явно страдающим маразмом. Мафусаил неоднозначно хмыкнул и стал собирать сумки вместе с Макс. В их группе изначально образовался разлад между Брук и Нейтаном, которые в упор не желали делить бремя лидерства между собой, прям клин на клин, но сейчас ситуация не позволяла учинять разборки. — Прекратите и помогайте собираться! — крикнула, не выдерживая, Макс. Две пары глаз уставились на неё. — Чтоб тебя лавиной прибило, — Брук пнула полено, угрюмо скидывая оставшиеся вещи в кучу. — Радуйся, тебя первым делом пустят по кругу под банку пива, грёбаная задротка. На улице Брук держалась поближе к Уоррену с Мафусаилом, а Нейт рядом с Макс. Два враждующих лагеря молчали, только Грэхем и Колфилд были тонким звеном связи между ними. — Мы обязаны найти Люка Паркера с выжившими, пока бандиты не настигли нас, а вы ссоритесь как первоклашки, — Макс возмущало, что при каждой опасности в группе начинается грызня. Зачинщиком осознанно была Скотт, только попробуй заставить её признаться или хотя бы помириться с Нейтаном. Впрочем, желание не было обоюдным. Прескотт также скорее откусит себе руку или ногу, чем объявит Брук союзником. Иногда возникала тяга огреть обоих чем-нибудь потяжелее. Раны Макс были совсем свежими и причиняли сильную боль при резких движениях или быстрой ходьбе. Пока действовало обезболивающее было повеселее, теперь же она шла и кряхтела, сгибаясь от режущей боли в груди. С каждым шагом идти становилось тяжелее, что не скрылось от глаз Нейтана. — Слушай, всезнающая Брук, в нашей команде с таким лидером скоро будет минус один. — Макс, тебе плохо? — Скотт подошла к девушке и положила руку ей на плечо. Колфилд бледнела, наклоняясь всё ниже и ниже. Где-то совсем близко лаяли собаки и слышались басистые мужские голоса, перекликающиеся между собой. Бандиты пересекали заледеневшее озеро всей шайкой, с ними были даже Алекс и Мира, следовавшие по пятам за Хоббсом. Главарь держал в руках огромный дробовик, а Мира сжимала охотничий лук, гордо выпятив подбородок. Наблюдать из-за кустов за передвижением врагов было не менее опасно, чем на открытой равнине, ведь снег ещё покрыт дорожкой из следов, а собаки вынюхивают каждый сантиметр территории и прочёсывают окрестности. Рана Макс так некстати открылась, поэтому кое-где на снегу отчётливо прослеживались капли крови. — Класс, и чего мы затормозили? Давайте что ли действовать, — прошептал Уоррен Брук, которая вслушивалась в разговоры бандитов, стараясь разобрать хоть слово, но тщетно, метель глушила всё, поглощала звуки. — Тише, принимать решения буду я. Сейчас важно не попадаться в поле зрения бандитов. Они по любому обшарят дом в первую очередь. — С хрена ли ты возомнила себя вождём? — Прескотт не унимался, надеясь в ближайшее время довести соперницу до точки кипения. — Мы идём к горе, а ты сиди сколько вздумается. Скотт взвилась фурией в ответ на открытую наглость. Она хотела броситься на парня, дать ему пару хороших затрещин, чтобы вбить своё мнение клином в прескоттский мозг. Реакция у Нейтана молниеносная, потому вжатой в сугроб после неудачной угрозы оказалась именно Брук. Одной рукой Прескотт намотал на кулак её растрёпанные чёрные волосы, а другой схватил за горло и прошипел прямо в лицо: — Никогда не смей мне приказывать, долбанная су… — Нейтан! — Макс попыталась оттащить парня от Брук. — Отпусти её, живо! — Она не так уж важна для нашей группы, больше проблем всем доставляет, особенно мне. Строит из себя целительницу, воительницу, лидера, а сама не умнее псины Бауэрса. Тут уже не выдержал Мафусаил. — Бандиты близко, если вы решили дойти до горы, то лучше бы довести начатое до конца, пока ваши головы не оказались разбросаны у берега озера. Группа смотрела на него молча, медленно хлопая расширенными от удивления глазами, ведь старик никогда раньше не казался человеком с сильным характером. Его можно принять за добродушного, иногда излишне праведного, дедулю. Его слова хоть и не вразумили две враждующие силы на союз, зато подтолкнули всех двигаться дальше к цели. Бандиты почти закончили переходить озеро, находясь в опасной близости от дома и всего в километре от группы. Лучшим способом передвигаться Мафусаил посчитал четвереньки, ведь так шанс быть замеченными снижался. Макс идти таким образом не могла, поэтому Нейтану пришлось тащить её на своей спине. Эх, видела бы Виктория. Снег хлестал в лицо парню, видимость совсем плохая, а до горы расстояние никак не убавляется. Септ постоянно озирался по сторонам, принюхиваясь. — Тебе точно не тяжело? — поинтересовалась Макс, чувствуя под собой учащённое дыхание парня. — С каких пор ты интересуешься моим самочувствием? И…нет. — Только не притворяйся, будто ничего не происходит. По-моему, нормально волноваться за человека, который успел пройти с тобой через многое. Нейтан затормозил, но вскоре снова продолжил ползти через сугробы. — Давай не будем про синеволосую, мои нервы и так потрепались. — Какой же ты всё-таки твердолобый, — а в мыслях пронеслось: «Мне ему плакат нарисовать и плясать перед носом, чтобы он наконец смекнул что к чему?». Подступиться к горе было ещё тяжелее, чем найти взаимопонимание с Нейтаном. Дующий в лицо ветер настолько усилился, что в прямом смысле сдувал путников. Брук перестала командовать, да и вообще всячески взаимодействовать с остальными после ссоры. Не удивляет, ведь её лидерские качества оспорили перед группой. Макс смотрела на маяк, виднеющийся сквозь ели, и строила догадки о дальнейших событиях. Найдут ли они Люка? Стоит ли вообще рваться к спасению города? На верном ли они пути? Ответить на эти вопросы, к сожалению, пока некому. Из всей группы только Уоррен блистал оптимизмом и детской непосредственностью в противовес стене недопонимания между остальными. Никого почему-то не заботило будущее, поиск убежища, не было даже чёткого плана действий после прибытия в Аркадию Бэй. А волноваться есть все основания, ведь бандиты движутся следом, причём гораздо быстрее, в доме они вряд ли надолго задержатся. Стоит Хоббсу напасть на след — он как ищейка примчится и устроит им разгром. — Ребят, не хочу показаться надоедливым, но куда конкретно мы идём? — Уоррен посмотрел на Макс в надежде на ответ или хотя бы проблеск понимания, натыкаясь вместо этого на недовольный, как всегда, взгляд Прескотта. — Ребят? Мафусаил мягко положил старческую ладонь на плечо расстроенного парня, заметив его состояние. Уоррен был подавлен, ведь любые попытки объединить людей вокруг заканчивались провалом, а на душе оставался неприятный осадок. — В группе, где нет мудрого лидера, царит хаос, такова реальность, Грэм, — старик взглянул на звёздное небо, прояснившееся после снежной бури. — Звёзды тоже собираются в группы, созвездия, но никогда не может быть двух одинаково ярких звёзд, каждая из них по-своему уникальна. Так же и среди выживших мы видим разных людей, преследующих одну цель, и здесь никогда не будет двух или трёх лидеров. Нужно лишь присмотреться к окружающим и найти человека, который действительно достоин вести группу. — Они же совсем не хотят меня слушать, как я выберу кого-то? — Время само подскажет кого и когда выбирать, — улыбнулся Мафусаил. — Сейчас не лучший момент для такого сложного решения. — Блин, эта гора когда-нибудь закончится? — Брук вязла в снегу, а тяжёлый рюкзак буксовал вместе с ней. — Хочу выбросить чёртово снаряжение, оно весит целую тонну. Макс пригляделась к маяку, тот был совсем близко, от чего душа девушки ликовала. С горы открывался вид на порт и множество домов, только ночью разглядеть их не получалось, не было огней в окнах, будто кругом мёртвая зона. — Давайте будем осторожнее, смотрите по сторонам, — Брук достала небольшую керосиновую лампу, подожгла её и вручила Мафусаилу. Септ настороженно шёл впереди группы, рыча на каждый шорох из-за кустов. — Хватит себя накручивать, — буркнул Нейтан. — Здесь нет никого кроме противных ворон-падальщиков. Скоро начинается шоссе, а там уже и до столовой «Два кита» полчаса ходьбы. Уоррен его перебил: — Поправочка, полчаса попыток выжить. Забыл, сколько волков шастает по улицам города? — Трусливый гик, надо было оставить тебя в хижине с бандитами. Макс сделала глубокий вдох, чувствуя, что сейчас зубной состав Прескотта тронется с места, если он продолжит в том же духе. Дорога оказалась гораздо ближе, чем девушка предполагала, а снега на ней почти не было. Придорожные фонари не работали, да и где брать электричество. Всю дорогу до столовой Макс вспоминала Джойс и её вкусные вафли, политые шоколадом, искреннюю улыбку, мягкий материнский голос. На глаза невольно наворачивались слёзы при осознании, что она собственным решением оборвала жизнь другого человека. Только бы Нейтан соврал о её смерти. Как и ожидалось, в окне столовой горел один маленький огонёк от фонаря или свечи и больше ничего. — Они спят уже, какая жалость. Чейз даже не кинется мне на шею? — Нейтан несколько раз громко постучал в дверь. Изнутри послышался какой-то шорох, но открывать никто не спешил. — Генри, выползай встречать гостей! — и снова тишина. Тогда Нейтан не выдержал и ногой распахнул входную дверь так, что та аж ударилась о стену, осыпав краску. Картина маслом — перед группой в метре от входа застыла дрожащая Кейт Марш со свечой в руках, а позади неё воинственно стояла с табуреткой Виктория. — Викки? Чейз нахмурилась, откидывая табуретку в сторону и надменно посмотрела на группу людей, которые посреди ночи решили нанести ей визит. — Надо же кто вернулся, — она смерила Нейтана презрительным взглядом, не скрывая обиды и ненависти, — мой бывший и его новая пассия. Так какого хрена вы тут забыли? Кейт всё ещё молча таращилась на происходящее и недоумевала. Ночь обещает быть долгой, вне всяких сомнений, а кому-то предстояло заранее готовить объяснения своих гадких поступков.