Такой родной, но незнакомый мир

— Папайрус… — Взволнованно произносите вы, видя сидящего за столом монстра, разбросанные медицинские принадлежности и пятна крови на его броне и полу. — Ну наконец-то вы пришли. И года не прошло. — Недовольно шипит младший брат, поворачивая к вам с подоспевшим Сансом голову. Левой рукой он сжимает свое плечо, пытаясь уменьшить выходящую из сломанной кости кровь. — Твою мать, только не говори что это снова повторилось. — Говорит Эджи, проходя в кухню и осматривая младшего брата. — Она совсем чокнулась? Что на этот раз? — Угадай с трех раз. Это все из-за инцидента с лавкой в Сноудине. Уебок, что разгромил её, скрылся где-то. Скрылся, но только после того, как навестил магазин Герсона, оставив там такой же погром и горстку пепла, и Темми, также разгромив там все к чертям собачьим. — Раздраженно продолжил глава королевской стражи. — И, как ты уже понял, информация "Мы ПОКА ЧТО не смогли его найти", не очень понравилась Андайн.— Старший закинул руку за голову, почесывая затылок. Неужели Андайн этого мира так просто может ранить Папайруса? Бедный дядюшка Герсон… Вы наконец решились подойти ближе, скидывая с плеч куртку на пол. Папайрус перевел глаза на вас, но лишь на долю секунды, после чего продолжил говорить. — Иди к Альфис и пройди через её ходы до Жаркоземья. Доложи Стражникам, чтобы дошли до Маффет и оцепили там весь периметр. Только не сдохни по пути. — Окей, босс. Короткие пути использовать нельзя? — Вопрос был явно лишним. Папайрус сильнее сжал свою рану, поднимая огни глазниц в сторону старшего. — Ладно, ладно. Понял. — На этой ноте вы были оставлены один на один с младшим скелетом. Опускаясь на пол перед ним, вы подняли упавшие бинты. — Сам справлюсь. — Более спокойно произносит Папс, после чего замечает ваше взволнованное, бледное лицо. Он внимательно изучает его, отчего ваши глаза начинают неосознанно бегать, избегая зрительного контакта. В душе становится как-то неспокойно. — Выглядишь хреново. Иди отдохни. — Сколько же раз сегодня вам об этом сказали. Киваете, оставаясь в кухне. Смотрите на пробитую руку, судя по всему это было копье. Осторожно снимаете с раненой руки длинную красную перчатку, замечая насколько у младшего длиннее костяшки пальцев чем у Эджи. — Я что, сказал на непонятном тебе языке, что сам справлюсь? — Более раздраженно произносит он, но тут же замолкает. Вы поднимаете глаза, но его лицо отвергнуто в сторону. Протяжный выдох дает вам зеленый свет на оказание помощи. Вы с осторожностью начинаете накладывать слой за слоем бинт на трещину на кости. Она настолько глубокая, что ударь Андайн чуточку правее- руки бы попросту не было. С осторожностью завязываете узелок, закрепляя повязку. Краем уха вам слышно насколько медленно и тяжело дышит Папайрус. В данный момент он испытывает адскую боль, но внешне это почти никак не показывает. Снова ловите себя на сравнении двух Папайрусов. Своего- что способен гордо перенести царапину, но обронив пару слез, и здешнего, что даже ни разу не вздохнул от почти перебитой кости. — Все? — Заметив как вы притихли, интересуется он. — Нет. — Начинаете искать глазами местную лекарственную разработку доктора Альфис- заживляющая жидкость. Лучшее во всем подземелье лекарство, но оно ужасно болючее. Наконец берёте её в руки. Баночка наполовину пуста, но этого должно хватить. Неуверенно подносите её ближе к повязке, ожидая реакции Папса. По его выражению лица можно было прочитать неприязнь к этому средству. Даже самый глупый монстр или человек мог понять, что средство было настолько болезненным только благодаря любви к садизму королевской ученой. — Да лей уже. — Раздражённо вздохнул глава стражи, заметно напрягаясь. Тонкая белая струйка принялась впитываться в белоснежный бинт, который ещё не успел пропитаться кровью. Костлявые пальцы впились в кухонный стол, оставляя видимые царапины. — Черт. — Скелет тут же отдернул руку, боясь сильнее повредить мебель. Вы поняли что также испытываете боль, будто вас на живую режут ножом. Откинув баночку, вы в силу старой привычки, что не успела умереть ещё за время жизни тут, набрали в легкие воздуха, мягко выдувая его прохладно на бинт. По крайней мере, в вашем мире это всегда помогало. Такая ваша реакция отвлекла Папайруса. — Ты что делаешь?.. — Вы отпрянули, прикрывая рот рукой, удивляясь собственным действиям. — Что у тебя за выражение лица? Вы чё тут делаете? — Неожиданный голос Эджи заставил вас обоих вздрогнуть. Вы посмотрели на лицо Папайруса, на котором было написано смущение с нотками растерянности. — Ничего! Мне снова пришлось использовать эту адскую дрянь. — Бутылочка тут же хрустнула в здоровой руке Папса. Фелл Санс, изучив место оказания помощи, наконец перевел свое внимание на вас. Вы продолжали сжимать свои губы рукой, находясь в большом удивлении. — А с тобой чё? Испугалась что ли? — Глава стражи подорвался со своего места, подхватывая в левую руку свою перчатку. — Как тут не испугаться? Она неженка, а мне почти оторвало руку. Как думаешь, как часто она видела такое дерьмо у себя?— Прошипел младший брат, пытаясь как-то спасти всю эту ситуацию. Вы убрали руку от лица, переключившись на собирание мусора со стола, который остался после оказания помощи. — Черт подери… Ты в порядке? В этот раз она и вправду перешла все границы. — Санс и не думал говорить про инцидент в баре, он был взволнован состоянием младшего брата, хоть и не показывал этого. Все же, волнение о ближнем своем- это проявление слабости в этом мире. Собственно, поэтому он и был в бешенстве из-за ретирования из "У Гриллби". — В порядке. — Коротко ответил Папс, поспешив к выходу из кухни. У Эджи сегодня всю ночь должен быть караул в лесу, поэтому дом остается на вас. Подняв брошенную в спешке куртку с пола, она вернулась на свое место- вешалку у выхода из дома. Через полчаса Санс отправился на свое рабочее место, использовав один из своих коротких путей. Младший же всё это время ни разу так и не показался из своей комнаты. Ближайший час вас ждала уборка. Несмотря на всё то же побитое состояние, вы помыли пол и только после позволили себе прилечь на диване. Стянули с себя штаны, оставаясь в длинной футболке, своеобразном домашнем платье, залезая ногами под одеяло. Спустя некоторое время в тишине, смогли наконец расслабиться. Этот день, несмотря на то что он ещё не закончен, идет в копилку самых отвратных дней в этом мире. Помимо сегодня, там уже были дни: Вашего попадания в мир, раскрытия вашей личности, опыт на реакцию кожи на горячие предметы и холодные, из-за чего на теле остались неприятные шрамы. — Ты чертов кусок дерьма. Ты знаешь это? Абсолютно бесполезный. Слабый. — Серьезным тоном произносит Андайн, протягивая каждое слово, надавливая острием своего копья всё сильнее на грудную клетку Папайруса. Одна из ног стоит на его руке, что вы бережно обвязывали бинтом. Давит дробя кость на маленькие кусочки, пока та не проламывается настолько, что целой остается только самая нижняя часть, прижимаясь к земле. Её сапог медленно прокручивается, полностью отламывая руку от тела. — Идиот. Идиот, неспособный выполнить даже самый легкий приказ. Думаешь такая пустоголовая башка способна выжить в нашем мире? Ты уже сейчас ничего не можешь сделать, лишь молчать и "с гордостью" терпеть боль. — Нога переметнулась на позвоночник, прокручивая резким нажатием один из дисков, издавая хруст и ломая его. Младший брат хрипит, не в силах издать даже тихий стон. В любом случае- отсутствие нижней челюсти не позволит ему сделать это. Вы не можете сдвинуться с места. Наблюдение за этим- самая настоящая пытка. Вы пытаетесь кричать чтобы она остановилась. Вашего голоса не существует здесь. — Бесполезная букашка, не годная даже на корм собакам. Сдохни уже и перестань мозолить всем глаза своей псевдо важностью. — Голова с треском отваливается от позвоночника, откатываясь в сторону. Теперь вам видна огромных размеров дыра в черепе. — Ты знал? Прямой приказ Короля Азгора. — Андайн сильнее давит на копье, создавая трещины на ребрах. Душа скелета постепенно теряет защиту, находясь в теряющей свою прочность клетке. Хоть ваши уши и не слышат собственного крика, но вы срываете свой голос, пока копье окончательно не настигает души монстра. Разбросанные части его тела рассыпаются, укрывая серой пылью каменный пол дворца. Вы подрываетесь с дивана, сжимая в руках одеяло. Ощущение боли в ногтях приводит вас в чувства. Не сразу понимание что все что сейчас происходило- было сном. Последним подтверждением становится сам Папайрус, стоящий в домашней одежде перед вами. — Ты выкрикивала мое имя во сне. Даже не знаю как реагировать на это. —Спокойным голосом начинает он. За полтора года все уже привыкли к вашим кошмарам. — Иди умойся и будем что-то решать с ужином. — После этой фразы скелет оставляет вас, скрываясь за поворотом кухни. Вам становится не по себе от этого. Неловкое смущение от его слов заставляет щёки гореть от стыда. Вы находите под подушкой потускневшую от времени ленту, что нашли ещё после падения в руинах. Благо она осталась в кармане вашего лавандового платья. Спешно убираете волосы в косу, после прибирая кровать и уходя в ванную. Лишь посмотря в зеркало узнаете, что плачете. Тонкие струйки слез все это время продолжали сбегать по вашим щекам, которые вы не замечали из-за бешеного потока мыслей в голове. Умываетесь ледяной водой. Становится легче. После сна, несмотря на кошмар, ваш внешний вид значительно улучшился. Ловите себя на мысли, насколько же непривычно видеть Папса в домашней одежде. Даже Папайрус из вашего мира редко, почти никогда не позволял надеть себе спортивные штаны, майку и черные тапочки вместо своей фирменной брони и сапог. Судя по всему, ему дали 2 дня передышки и работы из дома из-за сложившейся ситуации. Им явно не хотелось вывести одну из самых сильных боевых единиц своего мира из строя. И всё же, Андайн это мало волнует. — Набери кастрюлю воды и поставь её на плиту. Дальше я сам. — Как только вы вошли в кухню сразу же был отдан приказ, который вы тут же исполнили. Но вы не отходили далеко, так как зная рецепт фирменного блюда скелета, вам придется как минимум использовать нож для нарезки других ингредиентов. Нашли временное место за обеденным столом, наблюдая за спиной младшего брата, пытающегося орудовать нерабочей рукой, будучи всю жизнь правшой. Гордость великого и ужасного не позволяла попросить о помощи человека. Вам в некотором роде была приятна мысль, что ближайшее время вы меняетесь ролями, и теперь Папайрусу нужно надеяться на вас, а не вам на него. Он злится, не в состоянии нормально взяться за ручку ножа. Шипит на лежащий перед ним помидор. Не решается резать, попутно терпя боль от напряжения руки. Шипит сильнее, будто забыв нахождение кого-то за своей спиной. Вы мнёте в руках потускневшую ленту, понимая, что ваши волосы ни разу в жизни не были настолько длинными. — Если вы посчитаете нужным, то я потренируюсь в нарезке овощей, чтобы однажды стать таким же крутым поваром как и вы. — Осторожно говорите вы, старательно подбирая каждое слово. Папс замолкает на пару секунд, после чего хмыкает, улыбаясь. Он оценил ваш уровень красноречия. Вы довольны собой. — Ладно, иди сюда. — Откидывая косу за спину, вы поднимаетесь и подходите к нему. Несмотря на то, что за полтора года вы выросли на 5 сантиметров, рабочая поверхность всё ещё была достаточно высокой для вас. Страшно даже представить, насколько Папайрус превзошел 2 метра, и даже при этом, испытывает любовь к каблукам на сапогах. Но факт наблюдения за всеми сверху- крайне подходит его характеру и статусу. — Смотри, порежешь вот так, а после на кубики, чтобы было легче измельчить вместе с чесноком и специями. — Каждое слово дополнялось примерными действиями, что не требовали большой силы. Вы слушали внимательно, несмотря на то, что уже в идеале знаете этот рецепт. После инструктажа, нож перешел в ваши руки. Папс же осторожно перемешал спагетти левой рукой, дабы не оставаться без дела. У вас все отлично получалось, что и заприметил глава королевской стражи, кивнув в знак одобрения. Впервые за долгое время вы почувствовали себя достаточно уютно. Казалось, что это чувство осталось в далеком прошлом, но хорошо, что на самом деле даже в этом мире есть что-то приятное для вас. Вы подошли к подвесному кухонному шкафу, поднимая руку в попытке достать хотя бы до его края. Добыча специй казалась провальной миссией, пока позади вас не появился Папайрус, спокойно достающий здоровой рукой до ручки и подавая вам все нужное для блюда. Всё бы ничего, но когда его длинные пальцы коснулись кожи чтобы опустить вашу руку, по телу пробежали приятные мурашки. Возникло слабое желание коснуться ещё раз, но вы сразу же остановили себя, продолжив готовку. — И теперь сверху нужно сыра натереть. И будет готово. — Его спокойный хриплый голос был словно мед для вас, так как такое состояние у Папайруса было реже чем снег в первый день зимы, несмотря на то, что снег в Сноудине идет круглый год. Вы осторожно провели кусочком сыра по тёрке. — Сырный дождь. — Желтые кусочки таяли, создавая для блюда сырное одеяло. — Что? — Не понял вас Папс. Он прошел к столу, усаживаясь на свое место, попутно наблюдая за тем, как вы заканчиваете блюдо. — Когда мы готовили спагетти, Ториэль называла это сырным дождем. — Улыбнулись вы, вспоминая прекрасные времена совместных готовок. Наклонив терку, дабы ничего не упало на стол, переместились над тарелкой Папайруса, также натирая на неё сыр. — С горкой? — Уточняете, дабы не испортить блюдо. — С Горкой. — Отвечает Папс. Что-то, всё же, остается неизменным. Вы ощущаете пристальное наблюдение за собой. Постепенно становится неловко, но вы не решаетесь отвести глаза от блюда. — Хватит. Спасибо. — Вы киваете, вновь наклоняя терку и унося её к раковине. Сразу же обдаете её водой, смывая сыр. За каждым вашим даже малейшим действием ведется пристальное наблюдение. — Могу спросить тебя про сегодня? — Вы содрогаетесь от неожиданного вопроса. — Вы про эксперимент? Конечно. Сегодня Доктору Альфис понадобилась моя желудочная кислота. Всего лишь глотала трубку, в мире людей это обычная процедура. Если не ошибаюсь, она называется у нас гастроскопия. — Под рассказ вы заняли свое место за столом напротив главы королевской стражи. Еда пахла просто изумительно. Вы подняли вилку со стола, хотели было уже приступить к еде, но остановились, заметя изменение в выражении лица Папса. Он раздражен. Вы застыли, не понимая что сделали не так. — Она же уже получала его, на кой хрен ей понадобилось еще? Если эта дрянь будет делать что-то повторно, сразу же говори мне. — Папс взял свой столовый прибор, принявшись наматывать на него спагетти. Вас окутало приятное ощущение защиты после его слов. Он не сказал этого прямо, но ощущение безопасности и мысли о том что ему хоть немного не все равно, заставляло душу и сердце трепетать. Вы неловко поковыряли в тарелке, не сразу принявшись за еду. Мысли роились в голове, заставляя лицо гореть от смущения. Вы смогли осознать, что чувствуете симпатию к этой версии Папайруса. Непростую, будто это ваш неуклюжий Папайрус, к которому вы относились как к другу и брату по играм, а именно взрослую. Именно та любовь, которой жили Ториэль и Азгор, или Альфис и Андайн, или Догамий и Догаресса. Такое трепетное чувство разгорающегося внутри, что усиливается от любой мысли о нем. Но смотря на то, кто стал предметом новых чувств для вас, помимо трепетной симпатии также рождался и страх. Вы спешно принялись поедать свою порцию. В этот раз спагетти получились куда вкуснее. Возможно они и были абсолютно такими же как и все прошлые, но факт первой совместной готовки делал их одними из лучших. — Чем вы хотите заняться после еды? Пойдёте спать? — Неожиданно спросили вы, прожевав последнюю вилку пасты. — Сна ни в одном глазу. Посмотрю телевизор. Если хочешь спать, можешь лечь у меня на полу, чтобы я не мешал тебе. — Вы встали из-за стола, прихватывая с собой грязные тарелки, относя их в раковину. Привстали на носочки, дабы лучше видеть что происходит перед вами. — Можно составить вам компанию?— Отставляя одну из тарелок, что была уже чистой, спросили вы. Всё это время что ваше тело находилось спиной к Папсу, вы чувствовали наблюдение. Словно надзиратель, он смотрел за каждым вашими действиями, пытаясь найти хоть одну маленькую ошибку. Это заставляло чувствовать подсознательную тревогу за, пока ещё, несовершенные действия. — Можно. — Спустя почти минуту ответил Папайрус, поднимаясь из-за стола. Сделав пару шагов, вы почувствовали его около себя. — Как домоешь, можешь приходить. — Костлявая рука опустила в раковину случайно забытую вами на столе грязную вилку. В обычный день из-за такой оплошности поднялся бы крик, что после перерос бы в урок по правильной уборке. Отделяющееся шорканье тапочек успокоило, но в тоже время вновь заполнило голову вопросами. Расправившись с уборкой, вы, наполняясь решимостью, вышли в зал. Это первый раз, когда вы будете смотреть телевизор вместе с младшим братом этого мира. Казалось бы, настолько обычные вещи становились чем-то новым и необычным тут. Его не смутила даже ваша наспех собранная постель. Он сел с краю, кладя раненую руку на подлокотник. Ваша подушка теперь нашла свой покой на другой стороне дивана. Вы осторожно присели на некотором расстоянии, начав наблюдение за картинкой в телевизоре. — И так, перейдем к главным новостям Подземелья! — Как всегда весело произнес Меттатон, держа в одной паре рук бумажку с текстом, которая, скорее всего, была пустой. — В Водопадье всё ещё идет дождь. Недавно на главную помойку этого места упали сцепившиеся в драке члены банды Диких Псов. Никто кроме Мойши не пострадал. — Пожалуй, сводка новостей- это было самым интересным по телевизору. Хотя помимо этого вы находили интересным и ещё пару программ. — И к дальнейшим новостям. Главный преступник Подземелья, получивший кличку "Лавочник" всё ещё остается неизвест-. — На этом моменте программа обрывается. Папайрус гневно переключает канал, находя по тв повтор какого-то приключенческого хоррор аниме, что крутят уже многие годы. Это не сравнится с Мяу Мяу милашкой целовашкой, но всё же сюжет и вправду увлекательный. Целый час вы смотрите как главная героиня справляется с нападком пришельцев используя грубую силу. Внутренности летят во все стороны, создавая кровавое месиво под ногами этой маленькой, на вид хрупкой, девочки- кошки. Вы незаметно зеваете, поворачивая голову в сторону главы королевской стражи, тут же удивляясь. Папайрус, откинув голову на спинку дивана, спал. — Папайрус? — Ваш голос звучит тихо, но так, чтобы его точно услышали. Реакции не последовало. Вы встали, осторожно подходя ближе. Благо пульт сполз из руки на сидушку и его не придётся выуживать. Выключив телевизор, вы положили его на стол. Насколько же велико доверие монстра к вам, чтобы до сих пор остается во сне? Вы обхватили рукой край своего одеяла, подтягивая его ближе и накрывая скелета. — Ты что делаешь? — Вдруг вашу руку резко обхватили, сжимая в хватке, но после сразу расслабляя её. От неожиданности вы бросили одеяло, упираясь свободной рукой в спинку дивана около головы Папайруса, дабы не упасть на него. Красные огни смотрящие в ваши глаза учащают сердцебиение. Вы ощущаете как фаланга указательного костлявого пальца огладила кожу плеча, словно неожиданно подмечая для себя её мягкость и теплоту. Почувствовали давление, тянущее вас ближе к нему. Папайрус намеренно сокращал между вами расстояние, желая почувствовать ваше горячее взволнованное дыхание. В горле словно застрял ком, не позволяя сказать ни слова. Да и было ли вам что говорить сейчас, видя как на лице младшего расцвела обаятельная улыбка. Он сильнее притянул вас к себе, позволяя увидеть ту всепоглощающую темноту в глазницах с маленькими, греющими, алыми огоньками в ней. Ваша рука вздрогнула, сильнее впиваясь в мягкую спинку дивана. Вы окончательно перестали чувствовать давление на своем плече. Папайрус провел фалангами по коже, получая удовольствие от реакции в виде мурашек. Он хотел бы позволить себе усадить вас на свои колени, прижать, провести острыми пальцами по спине, оставляя яркие, кровоточащие разводы, дающие знать кому вы принадлежите, но не мог. Ощущение того, что перед ним совершенно иное существо, нежное, нетронутое той жестокостью его мира даже после двух лет нахождения в нем. Слепо доверяющее монстру из-за отсутствия выбора. Прирученное благодаря безвыходности и подавлению. Тело наполняет необычное чувство, что раннее не было знакомо. Приятное стеснение, неловкость, скрашиваемые желанием поддаться ещё чуточку вперед и в то же время оставаться неподвижной, продлевая момент как можно подольше. Что будет если вы позволите себе это? Это проверка или игра? Мысли спутываются. Вы теряетесь. — Что собираешься делать? — Тихо шепчет он в губы, внимательно наблюдая за шквалом эмоций на вашем лице. От его тихого и спокойного голоса сердце начинает сходить с ума, позволяя двинуть тело вперед, касаясь губами острых зубов. Ощущение трепета и наростающего счастья медленно пронизывает ваше тело и душу, усиливаясь с каждой секундой вашего первого поцелуя, если его, конечно, можно так назвать. Тело заметно расслабляется, давая понять Папсу, что можно уже отпустить руку, перекладывая её уже на вашу спину, спуская до талии и притягивая вас ближе. Чувствуя давление, вы осторожно забираетесь на диван, садясь на ноги скелета. — Хорошая девочка. — От этой фразы смущение буквально выбивает землю из под ног. Ваши тела соприкасаются. Большая костяная рука ложится на спину, делая объятья значительно чувственнее. Его туловище поддается вперед, будто укладывая вас на его руку. Это позволяет лицам оказаться на одном уровне из-за разницы в росте. Но линия одного уровня заканчивается, когда парень поддается ещё дальше, достигая вашей шеи. Руки находят свое место на спине и шее монстра. Он сдержанно проникает под ваш подбородок, касаясь носом шеи, обдавая кожу теплым выдохом. Ощущение чего-то крайне горячего и мокрого пускает новую волну мурашек вперемешку со смущением. Он внимательно следит за реакцией, словно ища в каждом выдохе позволения продолжить. Обходит ключицы, пока его не останавливает ворот футболки. Ему нравится ваша хрупкость.