Против света

Итачи снова мучают сны о северном мальчике. Каждый раз Дэйдара ускользает от него, это чувство зыбкости стало неотъемлемо преследовать, даже когда раб поблизости. Ему снится будущее, в котором он сам так и не вышел замуж, остался старой девой в погибающем клане, ежедневно пытаясь собрать его по осколкам и сохранить то, что невозможно сохранить. Дэй подрос, его отправили работать вместе с другими рабами на землях, и больше Итачи не пересекался с ним. Поэтому состояние омеги близко к шоку, когда он вновь видит Дэйдару в клане, у себя в гостиной. Его пропустили повидаться с бывшим хозяином. Дэй вырос и стал взрослым мужчиной, красивым и сильным. Но изнуряющая работа сказалась и на его душе, и на теле. Его взгляд прояснился, когда он увидел Итачи, но глаза казались уставшими, под ними залегли тени. Он был плохо, холодно одет, его руки казались издали окровавленными, но на самом деле они просто замерзли, так же, как и лицо, обветренное и темное от солнца и пыли. Светло-синие глаза на этом фоне выглядели как-то слишком ярко. Он по-прежнему раб, но владеет им Саске. "Итачи-сама... - Дэй кланяется. - Я хотел с вами увидеться, мне разрешили пройти..." Но Итачи не дает досказать, бросается к нему и крепко обнимает, закидывая вопросами - как он? что с ним? что происходит в его жизни? что ему нужно? Парень пытается успевать отвечать и благодарит, но в нем нет ни доли обиды, только боль от разлуки с тем, кого он любил. Он помнит все о своем детстве, но давно смирился со своей судьбой. Он всегда знал, что однажды это произойдет, ему придется уехать и расстаться с Итачи. Поэтому он был готов ко всему. Те детские наивные годы, когда он валял дурака вместо работы и шатался по особняку с мелкими поручениями - это временная щедрость, а помощь Итачи в его делах или обучение грамоте - не более чем хозяйская прихоть, от которой рабу никакой пользы, одна тоска по несбыточному. Он был к этому готов и способен это пережить, снисходительно смотря на своего господина, не живущего по условностям высшего света и считающегося странноватым даже в своем положении. Но он ничего не забыл, он помнит каждую секунду, проведенную здесь, даже лучше и ярче, чем сам Итачи, хранит их в своем сердце. Ему не кажется, что его унизили, обучая когда-то читать и писать, как забавную обезьянку, с которой играют в школу от скуки. И Итачи вновь просыпается в холодном поту. Он никогда, никогда не отпустит Дэйдару от себя. Как такое посмело присниться?! Сон оскорбил его! Что значат все эти сны? Это его страхи выплывают - потерять этого мальчика. Шисуи смотрит на это как на травму от одиночества и бездетности, но Итачи чувствует в этом гораздо больше, чем просто личная нереализованность в жизни. Потому что, если он родит своего ребенка, Дэйдару он не разлюбит. И желание учить его читать и писать - не прихоть, а логичное и обоснованное стремление. Дэй попал в клан совсем малышом, его пощадили в битве. Его и нескольких взрослых людей. В то время пленные становились объектом перепродажи, и почти сразу их отправляли в разные кланы. Взрослых послали на земли - тех, кому не хватило смелости покончить с собой, а такую возможность предоставили. Если не погиб в бою, ты еще можешь выбрать: подчиниться и стать рабом или убить себя. А ребенка, перепачканного кровью и жавшегося ко всем подряд, непрерывно плачущего и зарывающегося в комок, не знали, куда деть. Раз его пощадили шиноби, то гражданские тем более не трогали его. Но и не представляли, кому он нужен, кто с ним станет возиться. Его родители, вероятно, погибли в сражении, со слов самого мальчика. Итачи приказал оставить его у прислуги, не выставлять на улицу, а Дэй забился в щель на кухне за кладовой и боялся выходить. Итачи пытался уговорить его и успокоить, но безрезультатно. Лишь на утро блюдце, на котором лежала еда, и кружка с молоком на треть опустели. "Да выкурите его оттуда, и дело с концом," - сказал кто-то из слуг, опасаясь, что мальчишка наделает лужу там, да и все уже порядком устали его вытаскивать, но Итачи запретил применять силу. Никто так и не понял, как, но каким-то образом омеге удалось уговорить Дэйдару вылезти и поесть, а затем он отправил его купаться, приказав обращаться с ним как можно бережнее и переодеть в чистую одежду. Малыша привели уже менее контуженным и не таким грязным, его волосы, которые казались коричневыми, стали светло-русыми, излучающими почти холодный лунный свет, который с годами станет теплым и солнечным. Итачи, которого он впоследствии назвал "строгим черным человеком, но добрым", попросил его сесть рядом и приобнял, расспрашивая о разном, в основном пытался отвлечь бытовым разговором. Когда мальчик снова вспомнил о своей семье и начал плакать, Итачи сказал, что его собственные родители тоже погибли, и он понимает, как это больно. Разумеется, для ребенка это куда больнее пережить, чем для взрослого, но это сработало, Дэй не ожидал, что у аристократа-Итачи из какого-то неизвестного селения, в которое его перевезли, могут быть схожие проблемы. Итачи погладил его по голове, утонув пальцами в светящихся волосах, и с тех пор делал это ежедневно. ...Хошигаки выглядел, как и всегда, спокойным, когда лидер приказал войти к нему в кабинет. -Кисаме... Кто-нибудь заметил на тебе мой запах? - спросил Саске. -Не думаю, что беты могли заметить такое, - пожал плечами раб. -Значит, только омеги... - пробормотал Саске. - Хм... -Саске-сама, если это все, что вы хотели спросить, то могу я идти? - начал возмущаться Кисаме. - У меня куча работы по поручениям прислуги, и мне некогда стоять тут с вами трепаться, если уж по-честному. Саске ухмыльнулся. Кисаме не любит тратить время впустую и не халтурит, хотя могло бы оказаться иначе. Ему стоило бы ценить каждую свободную минуту, ведь у раба не может закончиться работа. Ему ни к чему стараться выполнить ее поскорее, потому что "своего" времени у него нет, оно принадлежит хозяину. Но Кисаме не мыслит о себе как о безвольном. Это видно по его поведению и мышлению, и даже клеймо раба на плече не смогло привить ему привычку считать, что он в чьей-то власти. Такие люди не заботятся о себе, забывают о своём комфорте, стараясь выполнить какое-либо дело, и могут пострадать. -Как раз насчет работы я и хотел с тобой поговорить... Но увидел тебя, и вновь вспомнил нашу жизнь в тренировочном лагере, - улыбнулся лидер мечтательно. - Ты вовремя остановил меня, когда я хотел пометить тебя. -Скоро запах смоется, и вы сможете не волноваться. -Да, но... Когда у тебя начнется гон? -Мне обязательно сообщать вам об этом? - Кисаме засмеялся. -Да, потому что я твой хозяин, и мне надо знать, в какие дни я не могу рассчитывать на твою работу. -Вы и сами чувствуете, что скоро. -Да... Чувствую... Если я буду в клане, придешь ко мне? Кисаме нахмурился. -Нет. -Почему? -Наша связь порочна для вас. И я не ваша игрушка. -Ты принадлежишь мне. Кисаме подошел ближе. - Вы боитесь. Вам хочется, чтобы я служил вам без ошейника и уважал вас. Но вы не доверяете мне. Боитесь, что я уйду, если меня не будет держать этот кожаный ремешок, - Кисаме указал на свой ошейник презрительно. - Власть не здесь, Саске-сама. Лидерство не в этом... Саске одним жестом заставил его замолчать, давая понять, что не желает слушать ничего на эту тему. - Но мы оба хотели этого, - произнес он. - Разве нет? Я о нашем интиме. -Да. Просто со стороны это выглядит иначе. Иногда рабов отпускают, шантажируя их и заставляя делать вещи, которые... О которых вам лучше не знать, в общем. -Почему моего раба волнует его репутация? Твоя репутация - сейчас моя, Кисаме. Неужели ты думаешь, что то, что я говорю сейчас с тобой, как со свободным, действительно меняет что-либо? Кисаме молчал, спокойно смотрел на него. Читая по глазам – думал. -Многие жены и мужья - бывшие невольники, на которых позарились их хозяева. И освободили их, - произнес Учиха. - В этом мире многое происходит через постель. Саске обошел по кругу стол и снял со стены одну из катан. -Если тебе не нравится, что я могу освободить тебя таким образом, выбери другой, Кисаме, - сказал он, протянув меч рабу. Хошигаки нахмурился еще сильнее, не спеша брать оружие. -Вы что, хотите, чтобы я освободился, убив себя? -Нет, - удивился Саске, приулыбнувшись. - Я хочу, чтобы ты стал моим шиноби. Если ты покажешь себя как воин, я освобожу тебя от ошейника, и ты сможешь снова вернуть себе чакру и вместе с ней силу шиноби. Но в этом случае ты будешь должен присягнуть мне на верность. Этот план нравится тебе больше? Или ты вернешься к нукенинской жизни, предашь меня, как других? Было видно, как лицо Кисаме просветлело. - Иногда отступники бегут от предателей, а не к ним, - произнес он, вспомнив свое прошлое и клан, изъеденный заговорами, подкупами и саботажем отдельных групп, служить им значит потерять последние остатки чести. -Выходит, такой план освобождения мы рассматривать можем? - уточнил Саске, улыбаясь. -Шутите? - оскалился в улыбке Хошигаки, взвешивая в руке катану. - А не найдется ли чего помассивнее и потяжелее, чтобы удар был мощней? Самехада. На крайняк топор или секира, но лучше меч, только побольше, чем этот... Саске прикинул. -В оружейной подберем тебе что-нибудь. На самом деле, оружия, как такового железа, в этом клане не много, вся сила заключалась в глазах. Идем. После казни шиноби их глаза были извлечены. Но использовать их не получилось - глаза мертвых так же мертвы и бесполезны. Поэтому у выживших Учиха еще есть чем поживиться, и это преимущество, таящее в себе угрозу для них. Учиха слишком малочисленны и уязвимы для того, чтобы бороться за свое, а также чтобы защитить самих себя... Шисуи здесь прав... Они направились в оружейный зал, но на лестнице Кисаме вдруг остановился. Саске оглянулся. -Что с тобой? Кисаме стоял, прикрыв ладонью нижнюю часть лица, как будто ему стало нехорошо. -Все в порядке... Просто... В этом доме сладко дышится. -Сладко? -Да.... В вашем аромате это тоже есть. Очень мягкий запах. Как вкусно.. Кисаме оправился, застыдившись своего признания, вырвавшегося не к месту, да еще такого интимного. Саске ощутил пульсацию его фона и выброс энергии - Кисаме взбудоражило нехило. Учиха понял, что именно - минуту назад здесь проходил Итачи,оставил после себя шлейф, к которому сам Саске привык, даже будучи альфой. -Идем, - Саске подтолкнул раба в сторону двери. - На воздух. В голове радужное помутнение, в паху прижимает, тело вдруг стало слишком чувствительным, бросило в жар, сущность раскрылась, желая контакта. Но когда они вышли, Кисаме протрезвел, совладал с собой. -Полегчало? - спросил Саске. -Это не на меня ты реагируешь, а на моего брата. Омегу. -Вашего брата? Итачи Учиха? - Хошигаки слышал от прислуги регулярно упоминание об этом человеке. -И на тебя не я реагирую, а он.. -Как это? -По всей видимости, мы с ним соединены ментально. Как говорится в сказках, в легендах романтических... -Но это же байки, - удивленно проговорил Кисаме. -Я тоже так считал, пока тебя не встретил. Наши отношения многое объяснили мне в отношениях с Итачи. И в нашем с ним восприятии друг друга. Но не беспокойся, Кисаме, мучиться придется не долго, Итачи в скором времени уедет, он помолвлен. Так что потерпи чуть-чуть. Ну, как ты? Отпустило? Идти можем дальше? -Да, порядок... - сдавленно проговорил Кисаме. Холод и накрапывающий дождь действительно сбили томительную сладостную дурноту, окутавшую его в доме, но Кисаме был далеко не уверен, что хочет прекратить все это... Ощущения настолько сильные, что даже когда они заканчиваются, ты еще не отошел от них и пребываешь в прострации. Не можешь даже внятно ответить: "Стойте! Не трогайте меня, я хочу этого!" Кисаме, словно подбитый, на заплетающихся ногах последовал за своим хозяином, не успев ничего объяснить. ...Они подобрали для него меч и защиту, Кисаме оценил склад оружия в пустом гулком зале, множество различных деталей самурайских доспехов - рогатые шлемы, перчатки, панцири, напульсники, плащи... Все, что сохранилось с прежних лет. Все отмечено значком клана Учиха. Но и оружие, и доспехи были в отличном состоянии, обработаны антикоррозией и вычищены. -Почти ничего из этого не используется, - сказал Саске. - Мы с Шисуи сражаемся в основном катаной или используем чакру. Нас двое, физической силой не сможем противостоять.. - он остановился, - с тобой будет трое. Кисаме, сняв с себя все после примерки, что потребовало немалого труда и помощи рук хозяина, спросил: -Почему вы так мне доверились? -О чем ты? -Я нукенин. Откуда вам знать, что я и правда не предатель? Саске обошел вокруг сундука с латами и, подумав, ответил: - Ты спас мне жизнь. Я в долгу. Потому хочу освободить тебя, но не могу сделать это просто так, поскольку мой раб столь щепетилен в этом вопросе и боится подпортить свою репутацию, - усмехнулся он. - Ты получишь свободу не по велению хозяина, а по праву докажешь, что достоин ее. -Саске-сама, я... В таком случае должен кое-что сказать. Раз уж вы мне доверяете настолько... Чего я, признаться, не ожидал. Саске затих во внимании. -Я сказал вам не все. -Мне это известно. -Я был рабом гораздо дольше, нежели вам сообщили. Учиха прищурился. -И стыдился этого? Так? -Отчасти... Кисаме вертел в руке шлем, не смотря на Учиху, лицо его было мрачным, но спокойным. -Я не предавал свой клан. Нас разгромили, когда мне было 16, моя семья погибла. Тех, кто выжил, взяли в плен, не дав выбора, заклеймили и продали кого куда. Я прослужил у Сато несколько лет... Его даже мерзавцем не назвать, он нездоровый ублюдок. Он измывался над нами... И сейчас измывается, - голос у Кисаме стал жёстче, было видно, что сдержать эмоции здесь трудно. После паузы он продолжил уже спокойнее. - Я не раз порывался прикончить его, но только жить я тоже хотел. В 22 года меня освободил лидер одной бандитской банды, которая на тот момент имела связь с Сато. -Значит, ты стал нукенином уже после рабства, а не до того? - Да. Работорговец не шиноби, чакру не контролирует, он платил нукенинам за разные... так скажем, услуги, которые они могли оказать. В частности, за то, чтобы пропитать энергией ошейники, так чтобы люди служили своему хозяину. Но, насколько я понял, Сато задолжал за работу. Что-то они там не поделили, и он прекратил платить. Прикрывали его в полиции, он чувствовал полную безнаказанность... Но лидер нашел, как надавить на него, он сказал, что как подчинил ему рабов, так и освободит. И что сделает толпа взбешенных людей, когда им больше не будет грозить смерть, если они и так совершали попытки суицида? Короче говоря, Сато струхнул знатно, боясь огласки... Лидер не солгал, на мне продемонстрировал, что не шутит, освободил меня. Не за так, конечно... Я стал работать на него. Исполнять миссии. - Вот как. Ты был рад такой жизни? -Поначалу да, точнее, мне было все равно, лишь бы на воле. А вы бы не радовались? Но со временем... Что считать свободой, верно? Он из тех, кто не умеет остановиться вовремя. Впрочем, это сейчас не важно. Все эти годы я делал свою работу без пререканий и даже не спорил о назначенной плате, в отличие от других. Но люди Сато выследили путь, которым мы с напарником следовали, нас поймали. Мы были в проигрыше - после сражения, на исходе сил и при истощенных запасах чакры... Меня лишили ее остатков и избили, показав другим рабам, что бывает с теми, кто даже хитростью пытается сбежать, даже спустя столько лет. Но он "вернул" меня вовсе не из-за меня. На меня-то ему плевать, он хотел показать нашему лидеру, кто тут главный. Теперь-то он отсчитывает кругленькие суммы полицейским и военным, поэтому ему все сходит с рук... Ему незачем больше прибегать к помощи отступников. Но прошлое не завершено, и Сато об этом знает. Делает вид, будто не боится спать по ночам. -И после ты попал ко мне? -Да. -А кого-то еще освободили, кроме тебя? -Не успели. Сато окружил свое убежище защитой. Он решил прервать связь с нукенинами, поскольку вышел на новый уровень криминала в законе, как говорится... Только вот мой бывший лидер этого не забыл - не забыл, сколько барыга ему должен. А сумма там, судя по всему, немаленькая, но сейчас это уже дело принципа. -Выходит, Сато зажлобился по уговору платить... – проговорил Саске, потирая подбородок. - Похоже на него. - Деньги лидеру нужны, но не сами по себе. Ему власть нужна, а чтобы ее добыть, - сила, а шиноби за просто так только дом родной охранять станут, наемникам платить надо... Хотя, справедливости ради сказать, за ним много людей стоит, за то, за что он борется... И многие готовы идти в бой за ним, потому что обещает он им больше, чем просто деньги... Ну а так, конечно, и из принципа уже дожать барыгу хочет, чтобы впредь не борзел и считался. Но заявиться со своей армией, взять свое силой, не может, не все так просто... Потому и есть у него незавершенные дела с Сато. Саске молчал, осмысливая все это. -Считают многие, что рабству скоро конец, - продолжал Кисаме, хотя и знал, что такого хозяину не говорят, иной прикажет показательно повесить за такие речи. Но Кисаме никогда не мог кривить душой. - Люди больше не верят в богов и не верят, будто природой заложено, что один родился хозяином, а другой - невольником. Раньше верили, что таков расклад от природы. А теперь понимают - лишь от власти одних над другими, это сделано людьми, ради управления. Но силой держать хоть кого хоть сколько времени - рано или поздно этому крах настанет, сколько бы ни было таких, как барыга... Эта власть временна. -На человеческую жизнь ее хватает, и потому она многих устраивает. Мы живем в век перемен, - сказал Саске. - Таков был прежний порядок, а нового нет, впереди лишь хаос... Кем бы мы ни были, есть вещи, которые не изменятся. Твой бывший лидер, подаривший тебе свободу, не приживается в старом режиме. Отступник, не признающий ничего, никакого общественного порядка, нигилист... -Свободу не дарят, Саске-сама, ее возвращают. И он не нигилист. У него есть понятие о своей чести, не нажива им движет, у него есть цель, он будет драться за свои права. Нигилисту драться не за что, потому что он ни к чему не примыкает. -Почему же тогда ты говоришь мне все это, Кисаме? Я же воспитан в таком клане, где власть устоев непоколебима. Я пережиток старой системы. -Потому что вы другой. И управляете вы не как ваши предшественники. -Откуда тебе знать! -Будь это не так, вы указали бы мне на мое место, а себя не назвали пережитком, ставя себя выше, - Хошигаки ухмыльнулся, не подозревая, как Саске нравится его улыбка и как он любуется им. -Сколько же в тебе жизни, - проговорил Учиха, засмотревшись. - Ты можешь развеять любую хандру... Уныние тебе неведомо, а если боль ранит, то отчего-то не ожесточает, как других. Сколько спокойной и не рвущей себя на кусочки силы. Ты и умирая будешь смеяться назло самой смерти... С вот этой твоей широкой улыбкой. Кисаме удивленно приподнял бровь, не сообразив, к чему он клонит. Но Учиха так резко сменил тему, потому что его давно мучил один вопрос. -Я все понять не мог, где я тебя видел... - сказал он, пристально смотря на Хошигаки. - Лицо твое мне знакомо, особенно когда ты смотришь вот так, как смотрел, рассказывая мне все это.. Как будто ты и прежде в нашем клане жил, еще до войны... И теперь, когда ты упомянул о своём прошлом, я вспомнил - в тот день, на каменоломне, когда я был еще ребенком.. Это был ты? Верно? Тот смущенно глядел на него. -Кисаме, это ведь был ты? - взбудораженно спрашивал Саске, требуя подтверждения. - Черт возьми, почему ты мне сразу не сказал? Раб удивился: -Так я думал, вы знаете. Я-то вас сразу узнал. Хотя вы и вымахали вон как! Саске засмеялся. Все воспоминания о том времени напоминали и о том, чего он лишился. Все, что было хорошего, осталось там, в прошлом. А Кисаме вот перешел в настоящее. Хотелось броситься ему на шею и крепко обнять, как друга, которого он не видел сто лет... Сердце забилось от нахлынувших эмоций. -Выходит, я дважды твой должник. -Выходит, выходит, а за тот раз как рассчитаетесь? - пошутил Кисаме, снова заставляя Саске улыбаться. Нет, уж юмор и любовь к жизни этому грозному парню не удержать в себе, оно прет само, заражая других и поддерживая в других огонек, даря силы к борьбе и существованию. ...Когда они вышли из оружейного зала, Саске спросил: -Чем же твой бывший лидер занимается сейчас? Ты знаешь? Его банда еще в строю? -Еще как в строю. Планирует захватить мир, начать хочет с Конохи. -А ты шутник, - хохотнул Саске, у которого уже поднялось настроение. Кисаме беспомощно покачал головой, надеясь, что Учиха не видел его растерянного взгляда. …Аромат, витавший по дому, вызвал гон у Кисаме уже наутро. Хошигаки проснулся в мокром белье и сразу понял, что из комнаты выйти не сможет, стояк так и будет мучить. Он попросил слугу принести воды для умывания, чтобы самому не выходить на кухню в таком неприличном виде, благоухая на весь особняк, но, конечно, не дождался. Иногда ему казалось, что беты нарочно пытаются сделать жизнь альф и омег невыносимой, чтобы показать, что у них тоже есть перки, которые ставят их на уровень. Самоутвердиться таким образом и позлорадствовать, наблюдая чьи-то постыдные мучения во время гона или течки. Многие беты негласно причисляют альф и омег к разряду животных, а имеющие власть используют их положение в своих интересах, отыгрываются и занимаются абьюзом. Беты, попавшие под власть альфы или омеги, как правило, ожесточаются не меньше, поскольку подчеркивается их вторичность, и эта извечная вражда, такая же, как по расовому, национальному или гендерному признаку. Нечего и ожидать помощи… еще и унизят, выставив на посмешище, пока ты корчишься в мучениях. Впрочем, немало и тех, кто считает альф и омег – людьми иной группы, с которыми соперничать бессмысленно, в равной мере заинтересуется и альфочкой, и омежкой, не станет отнимать омегу у альфы, признавая их обоих «своими» и позволяя этой линии отношений процветать, соединяя собой трио. Но таких крайне мало. Не в таком обществе, как наше, как говорится… К полудню в комнатушку, где жил Кисаме, пожаловал сам глава клана, приведя с собой парня-омегу из своего немногочисленного гарема. -Кисаме, ты каких самочек предпочитаешь, мужчин или женщин? – спросил он, оставаясь у входа и поглаживая бедро омеги. Кисаме, едва успев накрыться до подбородка, прохрипел: -Мне все равно. -Ну и славно. А то девочка у меня такая привередливая... Омежка переминался с ноги на ногу. Очень красивый, ясноглазый. В бело-прозрачных шароварах из шелка, чистенький и свежий, сверху спрятанный плотной накидкой, чтобы перемещаться по дому, не привлекая внимания. Омега уже не помнил ничьего тела, кроме как лидера, со времен приезда в клан Учиха. Девочек по праву всегда щадят и жалеют, балуют и оберегают. А мужчины "должны". Мутант пугал его, такие типы обычно жесткие, их ласки потребительские, от них зад кровит потом неделю, и в конце концов - он бастард, полузверь, его габариты не под стать человеку, да еще и отступник, убийца, не знающий чести. Впрочем, несет от него даже приятно, причем явно выделяются нотки запаха хозяина. Омега любил властных альф, но не властных мудаков… Он одернул свои мысли: что он, в самом деле. Это хозяйской «девочке» простительно бояться принуждения от альфы, а с ним и разговаривают «по-братски». Это не романтика, не любовь, не измена, нет смысла обижаться на хозяина, что тот отдает его кому-то. С ним-то как раз считаются, оставив ранимые чувства и щепетильность девчонке. Это даже льстит. Только мурашки по позвоночнику явно не от возбуждения… -Ну, не бойся, он тебя не обидит, - проговорил Саске. После недолгих заминок он все же покинул комнату. Омега стоял и смотрел на альфу. Не сказать, что боялся сильно, пугало не то, что нужно кому-то отдаться, это было привычно, а то, что может сделать нукенин. Они же на голову отмороженные. Ну и громила... Типа значит сила есть, ума не надо. Все лицо в шрамах, одни желваки, синеватые от щетины, а как ухмыльнется, так жуть берет, пасть точно звериная. Может, сексист, покалечит еще. Он, по слухам, даже хозяина не боится. Спасение утопающего - дело рук самого утопающего. Хозяин-то с ним разберется, спору нет, но то будет постфактум, а собственное здоровье важнее уже сейчас, как-то не хочется ходить с разорванной задницей. -Я тебя не трону, успокойся, - сказал альфа, выглядывая из-под одеяла. Омега нерешительно сделал пару шагов и замер после этой фразы. -Ну, тогда, значит, я пойду? - уточнил он. -Сделай одолжение, принеси анальгетик... Там на кухне аптечка такая, справа на тумбе. Увидишь.. И ведро с водой принеси, я весь уже в смазке. Омега сделал еще пару шагов. Голос у альфы оказался приятнее, чем он предполагал поначалу, да и сам альфа как-то перестал казаться жестоким и страшным. Тот, кто просит о помощи, не может быть таким страшным. Он видел этого раба издали, а вблизи он не такой уж и урод, может и не конченый отморозок окажется... Принести запрошенное не составило труда. -Спасибо, - проговорили из-под одеяла, стыдясь высунуться и распространить свой запах. Омега поставил ведерко с водой для мытья, налил в стакан воду из кувшина - запить таблетку. Присел на постель, тронул за плечо. Альфа лежал на боку, накрывшись до ушей, но приподнялся. Плотный, дурманящий аромат окутал омегу, и у того помутилось перед глазами... Распаленный самец так близко, никто не сможет остаться невозмутимым... А альфа, вообще-то, хорош, чертовски хорош. Мускулистый, сильный, с хорошо развитым зрелым телом... И какой-то большой, уютный, не тощий. В клане все отъедаются здесь, что и говорить. Омега вспомнил себя в юные годы - как его ни откармливали перед продажей, все равно оставался тощим, а пожил здесь немного в спокойной обстановке, сразу и аппетитный зад, и телеса появились, что так нравятся противоположному полу. Альфа проглотил таблетку и снова завернулся, но тонкое покрывало не могло скрыть его красоты. Странно было видеть его в гон таким уязвимым от своего желания. Обычно альфы не чувствуют смущения, просто стараются поскорее удовлетворить себя, если поблизости есть омега. -Так мне уйти? - повторил свой вопрос омега, чуть приулыбнувшись. - Или, может... Он придвинулся, медленно снял с себя накидку, оголив хорошо подкаченный торс, но Кисаме заметил омежьи соски, мягкие и полные, они были пробиты, в них блеснул пирс. В глазах у альфы начинало темнеть от страсти. -Или может, - попросил альфа. Энергия этого альфы оказалась очень сильна. Возможно, не настолько, как у Саске, но все равно от нее стало слишком хорошо и захотелось раздеться. Пока сознание омеги плыло в тумане, альфа каким-то образом оказался слишком близко, обхватил крепко талию... Они стояли на постели, на коленях, друг напротив друга, и альфа, прижав к себе омегу, покрывал поцелуями его шею. Непривычно, слишком сильно прошибает возбуждением, слишком странно ощущать под ладонями безволосую кожу мутанта, скользя по его мощному торсу. Когда пальцы добрались до ребер, альфа негромко охнул и сразу сжался, как будто на него капнули горячим воском по самым нежным местам. Жабры... как это дико и чудесно. Омега становился все смелее. Все мысли улетучились, кроме одной - пусть этот парень возьмет его. -Ты можешь забеременеть? - спросил альфа, сомкнув жаберки от шаловливых рук. -Нет, конечно, - ответил омега. Все это еще в ранней юности уничтожается. Альфа хотел было приласкать ему член, но омега не разрешил. -Потом не говори, что я вел себя потребительски, - сказал Кисаме. -Я хочу тебя по-другому, - хрипло отозвался омега, бесцеремонно стаскивая с себя штаны полностью, и улегся, разводя ноги и приглашая. -Я на пределе уже, сладкий. Ложись на бок, на сцепку. Омега повиновался и принял позу. -Пахнешь хозяином, - возбужденно проговорил он, принюхиваясь и выискивая приятные нотки в чужом запахе, который уже окутал целиком. -Ты тоже, - альфа делал то же самое, приманился, точно на нектар. Омега едва сдержался чтобы не подвыть от наслаждения, когда альфа вошел в него. Мутант классно трахался, знал, как именно... Омегу унесло на волнах кайфа, он прогибался и отдавал себя, потому что альфа, при всей своей необузданности в гон, оставался чутким. Если омега морщился и отдалялся, альфа менял угол или темп, пока они не нашли идеальную физику. Аромат Кисаме, такой мощный и сильный сейчас, отдавал чем-то нежным и мягким. Омега сказал себе, что это кажется... Он так подходил его голосу и фигуре, на самом деле. Толчки становились нетерпеливей, короче и завершились бурным оргазмом и сцепкой. Альфа тяжело дышал, подергиваясь, узел внутри связал в единое целое, не позволяя подтекать семени, не позволяя шевелиться. Омега ощупал себя рукой там и наконец дал альфе обхватить себя спереди. Альфу слишком долго промучили одного, поэтому все прошло так торопливо. Но следующий акт обещает быть долгим и основательным... Сцепка дарила кайф. Хорошо... Немыслимо хорошо... ... …Неделя прошла суетно, Саске провел ее в разъездах по различным делам, мелким и крупным, и до ночи накануне просидел над бумажками, после чего, достав дорогой табак и закурив, хотя на такое его тянуло крайне редко, он заперся в своем кабинете, объявив, что не желает никого видеть, и спать будет тоже в кабинете - когда закончит с работой. Его все-таки уговорили лечь в постель, но сегодняшний день обещал быть не лучше. Бедные аристократы живут иной раз хуже купцов или даже ремесленников. Они вынуждены много работать, их утонченные знания и вкусы, а также воспитание, утрачиваются в нищете, пропадают в привычке прислуживать другим, более богатым и влиятельным людям. Саске казалась, с каждым днем Учихи приближаются к этому все больше... К нему постучали. Вошел Итачи, неся еду на подносе. -Саске, ты не пришел на завтрак... Мне сказали на кухне, что ты не просил подать даже кофе. Тебе надо перекусить, если ты снова собираешься уехать. Лидер нервно провел по волосам. -Да... Спасибо, Итачи. Ты обо мне всегда помнишь, - его взгляд сделался теплее. Итачи поставил поднос на стол, присел напротив Саске, но почти сразу спохватился: -Извини, не буду отвлекать... -Нет, останься, - попросил брат. - Мне как раз необходимо отвлечься. -Я могу чем-то помочь? Саске вздохнул. -Я не знаю, как разорваться и попасть в три места сразу. Мне нужно ехать в Совет. Мое присутствие там ничего не значит для лидеров, но быть я обязан. Также нужно успеть в банк.. Кроме того, я должен увидеться с управляющим. Я хотел лично съездить к нему и все обсудить на месте. Помимо всего прочего, Шисуи завалил меня бумажками за очередной месяц, которые я не разобрал вчера, и похоже, не смогу и сегодня. Итачи сочувственно улыбнулся. В этот момент подошел Шисуи. -Ты еще здесь, хорошо, что я застал тебя, - обратился он к Саске, желая что-то обсудить. -Что ж, в Совет ехать придется, - произнес Итачи. - А управляющего вызови в клан, на земли съездишь позже. Если поторопишься, то успеешь в банк. А расходы я могу посмотреть... Только скажи, что именно нужно сделать. Саске секунду подумал. -Знаешь, ты прав. Так и сделаем. Мне не хватает твоей рациональности и рассудительности... Он быстро раздал указания для прислуги. Лошадь ему уже подготовили, как и верхнюю одежду и чистую обувь. Шисуи все это весьма удивило. -Саске, поезжай, я сам все сделаю, - сказал он. - Ты можешь на меня положиться. Как и всегда. Я сам поговорю с управляющим и передам все, что мы обсуждали с тобой. -Нет, нет, в этом нет необходимости, занимайся своими делами, - возразил Саске. - А Итачи мне поможет. -Итачи? Он же ничего в этом не понимает. -Я справлюсь, Шисуи, - уверил омега. -Но ему не нужно так подробно погружаться в эти дела! -Почему? - хором спросили братья. Шисуи подошел ближе. -Это может занять у него гораздо больше времени, чем у меня, а надо доделать все сегодня. -Я не занят, - спокойно сказал Итачи и обошел вокруг стола к Саске, чтобы вникнуть в задание. -Нужно сравнить вот эти столбцы, - показал лидер ему. - Самые крупные суммы, как здесь, выдели красным цветом. Просуммируешь все за квартал... Затем... Шисуи смотрел на них со стороны, сохраняя спокойствие. К Саске нужно пересмотреть подход. ...Оставшись один, Итачи поудобнее устроился за столом, надел очки и погрузился в работу, допивая остывший кофе лидера. Стол у Саске был удобным, только царил на нем совершенный хаос. Порядка он давно не видел, но Итачи старался ничего не трогать, чтобы Саске мог потом найти что-либо. Вместе с тем, просмотрев счета и списки, Итачи быстро прикинул, что нужно сделать. Некоторые расходы были бесполезными и ненужными, некоторые - необходимыми. Куча долгов. Даже за самое насущное - еда, уголь, свечи, спички... Следовало заплатить тем торговцам, которые честно заработали деньги за свой труд. А всякого рода приживальщиков, к ладоням которых постоянно прилипает то одна бумажка, то другая, урезонить. Итачи оторвал голову от листов спустя два часа. Может быть, он не знает всего и не понимает каких-то нюансов? Не знает о необходимости в чем-либо? В дверь постучали. Вошел Дэй, держа в руке мятые листы. Все, что Итачи ему задал, он выполнил. -Когда ты успел? - удивился хозяин. - Разве Мизуки-сан не загрузил тебя делами? Я приказал тебе слушаться его. -Загрузил, но я встал сегодня до рассвета. -И кто тебе разрешал жечь свечи? -А я и не жег, - улыбнулся мальчик. - Я вышел на крыльцо, в сумерках все видно. -Значит, ты быстро устанешь, раз не выспался, и вечером будешь плохо трудиться, верно? - продолжал терзать его хозяин с непоколебимым лицом. Дэй сник. На это аргумента не было. -Хм... Ошибок намного меньше. Я выделю их, а ты должен понять, как исправить. Хм... Арифметика тебе явно дается лучше, чем правописание. Ты хорошо потрудился, Дэй. Я горжусь тобой. Пока сделай работу над ошибками и прочитай свиток, который я давал тебе. Перескажешь мне содержание. -Слушаюсь, - Дэйдара думал, Итачи недоволен его поведением и тем, что он скрывал, на что тратит время. А он задает ему новые задания... Итачи очень, очень странный. -Я пока занят, но это не значит, что я не вижу через стенку, чем ты занимаешься, - сурово предупредил Итачи. -Я знаю, Итачи-сама, конечно! - успокоил его раб, забрав все. -И еще кое-что. Не говори никому, что ты делаешь. А если спросят, сошлись на меня. -Хорошо. Мизуки-сан ни о чем не узнает. -Я имел в виду не прислугу.... А вообще. -Хорошо, -удивленно повторил Дэй и, поклонившись, вышел. Итачи вернулся к своим делам, прикинув, что Дэй схватывает быстро, а значит, ему нужно будет объяснить еще несколько новых тем. Он так и увидел своего старшего брата, смотрящего с ухмылкой - чем бы балованное дитя не тешилось, вот уже раба от скуки обучает... Но Итачи ответит, что ему некомфортно в обществе невежд. Хотя, Шисуи скажет: а завтра это общество перестанет тебе прислуживать. Или вообще: это не может быть твоим обществом. Или еще что-нибудь.... Итачи встряхнул головой и заставил себя не думать об этом. Он не забудет о своём долге, он не Саске, не новатор и не какой-нибудь революционер. Он только немного, совсем чуть-чуть... сделает так, как нужно ему самому, и все будет так, как он скажет. Только так. ...Управляющего встретили в клане и сразу отвели к Шисуи, по его распоряжению. -У меня назначена встреча с лидером. Прикажете дождаться? - спросил он. -Нет, он будет позже. В его отсутствие все вопросы решаю я, - Шисуи пригласил жестом пройти в кабинет. - Обращайтесь ко мне, на будущее. Лидер не любит, когда его отвлекают попусту. Саске всегда есть, на кого передать дело. Как только он это осознает и отдаст лидерство, Шисуи быстро наладит дела в клане и покажет, насколько эффективнее пойдет процесс и сколько процентов дохода с кланового имения можно на самом деле получать. Ведь кто как не доверенное лицо лидера знает обо всех слабых и сильных сторонах их положения? О реальном состоянии дел? Саске не может знать все эти подробности, реальность известна лишь Шисуи. И он способен на нее повлиять, именно он на самом деле управляет кланом, Саске глупо это отрицать... Он должен понимать, что он лишь фигурка, которую показывают другим, чтобы создать видимость успешного и традиционного правления, видимость укрепленной авторитетной власти, с которой все обязаны считаться. В этом его роль. Он слишком молод и не может судить верно о таких вещах, но со временем наберет опыт. Наследованные права правления - это устаревшая система. В современном мире руководящие лица нужны, чтобы разруливать сложные ситуации. А для того, чтобы показать, что их должность не высосана из пальца, эти сложные ситуации нужно искусственно создать - чтобы потом, соответственно, успешно распутать, зная, как клубок запутывался. Схема проста и недоказуема. Кроме Шисуи никому не справиться, Шисуи - правая рука Саске. В клане Учиха возникла неплохая почва, ведь после войны восстановиться трудно, и все принимают трудности как должное и радуются, когда что-то удается преодолеть. Даже небольшие потери на этом фоне стоят цели. Шисуи Учиха никогда не будет так близко к ней, как теперь. Оставаться вечной тенью главы клана - он не может такого допустить. Тем более, что Саске не всегда будет холост, нужно торопиться, пока у него не появился юный наследник. ...Солнце уже зашло, когда рабыня-омега вышла из дома. Даже не накинула сверху на плечи ничего, прошла под карнизами, огибая особняк по периметру, затем торопливо вышла за внутренюю калитку. Пересекла обширный сад, делая вид, что идет к озеру. Дальше были внешние ворота, и, убедившись, что их еще не заперли на ночь и что ее никто не видит, она направилась прямиком туда, к дороге. Она вспомнила, как когда-то конюх остановил ее: "Тебе туда нельзя, возвращайся в дом". Но сейчас никто не заметил, как скрипнул засов. Ворота были тяжеленными, однако отчаяние придавало омежке сил, и в узкую щель она смогла пролезть. Главное, не сбиться с темпа, не передумать, не позволить вмешаться ненужным сомнениям. Она все обдумала, никому не сказала, что идет навстречу смерти. Ей было совсем не страшно, хотя она дрожала от холода. Наверно, про нее скажут - глупая. Ну и пусть, не ей же об этом мнении переживать придётся. ...Саске не вернулся к ночи. Посыльный принес письмо. -Дай-ка мне, - Шисуи взял из рук слуги конверт. -Это от Саске, - с замиранием сердца проговорил Итачи. - Дай я прочту! Но брат не отдал. Его лицо стало серьезным. -Саске и меня срывают на миссию. Мятежники организовали нападение под лидерством Пейна. Я должен ехать, - он отдал Итачи письмо и вышел из комнаты. Как вовремя он успел проконтролировать все необходимые дела накануне! Теперь, даже если Итачи останется управлять в одиночку, с его неглубоким опытом, он не поймет, что к чему. А Итачи растерянно остался стоять. С повесткой пришла небольшая записка от Саске, написанная на скорую руку. Он поручал Итачи следить за делами в клане в его отсутствие, просил Шисуи проинструктировать его перед отъездом. Он приказывал Кисаме, своему рабу, охранять жизнь и здоровье Итачи, чтобы к возвращению лидера с головы его прекрасного брата не упал ни один волосок. Кисаме Хошигаки отвечает жизнью за жизнь господина Итачи. ... Шисуи покинул клан на утро, оставив Итачи в полном неведенье и страхах. Омега смутно представлял, что делать и говорить, какие отдавать распоряжения, но держал осанку ровно и не подавал виду, что на сердце у него неспокойно за братьев. Нукенинские нападения стали проблемой, развязали войну на границе с Конохой. Итачи надеялся, что братья вернутся скоро, невредимыми, что не пострадают и не попадут в плен. Он молился за них. Чуть позже на улице поднялся шум - позвали людей из особняка, чтобы разобраться. Итачи, услышав голоса и грохот колёс, выглянул в окно, заметил, что к дому идут люди, чем-то не то напуганные, не то недовольные... - Рабочие обнаружили ее в лесу, недалеко от усадьбы, - сообщил слуга Итачи, поклонившись. - Сказали, возможно, рабыня из господского дома. Повозка была прикрыта серой тканью, и когда ее приподняли, все увидели тело девушки, замызганное в крови. Голова лежала отдельно. -Ошейник снимать нельзя, - проговорил Итачи шокированно, узнавая девушку и не веря своим глазам. -Она не снимала, господин. Ремешок тоже лежал рядом, так и не расстегнутый - девушка не пыталась его снять, а просто покинула зону безопасности, и энергия высвободилась. Либо кто-то насильно уволок ее за пределы усадьбы, что маловероятно, поскольку следов борьбы и насилия нет. -Хороша же новость будет к возвращению хозяина, ничего не скажешь, - зашептались слуги, посматривая на холодный труп. -А что, он реально отрезает голову? - задали ответный вопрос. - Как будто ей тут жилось плохо... Иная аристократка так не живет. Тьфу! -Вот уж по ком скучать не буду, так по ней. Чем меньше в клане дармоедов, тем лучше. -Ее с самого утра искали, парнишка-раб сообщил, что она еще ночью куда-то пропала. -Хозяина нет всего день, а тут такое.. -Что с ней делать-то? -Что-что. Итачи, наблюдая все это, медленно сел, пытаясь справиться с собой. Зачем она сделала это? Что случилось? Все обращались к нему с вопросами, а он отвечал глухо, все время мучаясь мыслью - как придется говорить об этом Саске? Какими словами?