Жил-был горько-сладкий парень, и все называли его «Лимонный Мальчик»
Развод родителей сильно ударил по и без того неустойчивой психике Доппо. Их семья с виду была идеальнейшей семьёй на свете — ни одной ссоры, большой ухоженный дом с роскошным садом на заднем дворе и всегда самые высокие баллы у ребёнка в школе. Однако никто, казалось, даже не догадывался, что происходило за стенами этого самого дома, выкрашенного в светлый лимонный цвет. Доппо не мог точно сказать, с какого момента крики и ругательства превратились в норму. Это просто начало происходить в один из прекрасных летних дней, когда в воздухе разливается приятное тепло, а солнце настолько жёлтое, что всё вокруг как будто перенимает эту краску. Началось всё с редких упрёков, которые стали становиться всё громче и чаще, пока не переросли в полноценные споры, а после чуть ли не в самые настоящие битвы. Доппо тогда было девять. И с тех пор он просто возненавидел лето. И лимонный цвет. Развод, к слову, тоже случился в середине июля — самый разгар этого чудного сезона. Изматывающий серьёзный разговор, судебные разбирательства, деление имущества, переезд… И вот он уже стоит на пороге нового дома, который теперь был выкрашен в более приемлемый, бежевый оттенок. Вокруг — лишь пара хиленьких деревцев, худо-бедно прикрывающих дом с трёх сторон, несколько маленьких клумб, разбросанных, кажется, в хаотичном порядке, и зелёный, ровно подстриженный газон. Идеальное место, чтобы начать новую жизнь, если бы не… Соседский дом вопиюще жёлтого цвета.Он рос в моём саду, и я вытаскивал его за волосы, как сорняк…
Отвратительно. Куникида стремительно скрылся внутри нового жилища, плотно закрыв за собой дверь, как будто эта надоедливая краска бурлящей яркой лужицей тянулась за ним и в любой момент могла затечь в приоткрытую щель. Прислонившись спиной к двери, мальчишка сполз по ней вниз и нервно выдохнул. Это недоразумение будет теперь неустанно напоминать ему о его прошлой жизни, живым пятном сверкая во всех окнах западной части. Затаив дыхание, Доппо поднялся по лестнице на второй этаж, мысленно молясь, чтобы вид из окна его комнаты не выходил на эти злосчастные кислотные стены. Ступенька, ещё одна… Окна в этом доме были такие большие, что по всему полу огромными жёлтыми пятнами разрастались солнечные блики. Такие уродливые, едкие, противные… Заглядевшись на один особенно яркий блик, мальчишка оступился и носом упал на пол. Очки тут же свалились с переносицы и приземлились недалеко от его щеки. К счастью, тут лестница уже заканчивалась. Резко поднявшись и подобрав с пола чудом уцелевшую оправу, Доппо толкнул первую попавшуюся дверь и ввалился внутрь комнаты. Она была сравнительно небольшой, но уютной. Кровать, рабочий стол перед окном и само окно, занавешенное тёмной шторой. Куникида рывком сдвинул её в сторону, и перед ним во всей красе предстали эти уродливые стены соседского дома напротив.И, как сорняки, он опять появлялся и начинал расти
Он с досадой отбросил ткань и, забравшись на кровать, уткнулся лицом в подушку. Чёртов цвет лимона. Чёртово лето. Чёртова жизнь. Из-за того, что кровать была повёрнута так, чтобы можно было смотреть в окно, перед Доппо мельтешило это светлое пятно. Даже ночью, когда вокруг настолько темно, что не видно даже собственных рук, стена соседского дома продолжала напоминать о своём существовании, подсвечиваемая холодным сиянием бледной луны. В её лучах дом не был таким пёстрым и живым, однако Куникида знал, что стоит только наступить дню, как он вновь приобретёт свой кислотный оттенок. И с этим нельзя уже было ничего поделать.Так что в этот раз я решил, что могу его оставить.
***
На следующий день мать, с которой суд решил оставить Доппо, загорелась желанием познакомиться с соседями. И, конечно же, сперва они решили пойти в этот кислотный дом. Но не это было самым страшным. Самым страшным было то, что Куникида-сан в честь знакомства решила испечь лимонный пирог. Это определённо было издевательством. Посчитав, что это уже слишком, Доппо закрылся в своей новой комнате, тут же шмыгнув под стол, дабы не видеть этой разъедающей глаза стены и не чувствовать запах запечёного лимона. Потому что это была прошлая жизнь, от которой стоило отказаться. — Милый, так ты идёшь? — ласково спросила мать, подойдя к двери и легонько стукнув по деревянной поверхности пару раз. — Н-нет… — тихо ответил Куникида, спрятав лицо в ладонях и почувствовав на них странную влагу. Кажется, теперь он плакал. Мать грустно вздохнула за стеной и, приоткрыв дверь, просунула голову в образовавшуюся щель. Увидев сына в таком разбитом состоянии, она быстро прошла к нему, поставила тарелку с этой отравой на кровать и присела перед ним на колени. Они сидели так друг перед другом некоторое время, а затем мать заговорила: — Я знаю, тебе трудно. Тебе может показаться не так, но мне тоже тяжело. Но, знаешь, что? Жизнь продолжается, и постоянно вспоминать прошлое — очень плохая затея, потому что у неё нет будущего. Понимаешь? Всё ещё дрожа от недавних рыданий, Доппо нерешительно кивнул. — Вот и славно. Давай, поднимайся. Тебе следует умыться. Когда Доппо уже был на пути в ванную, до него донеслась ещё одна фраза матери: — По-моему, у Танизаки-сан есть сын. Может, вы сможете поладить? У тебя будет возможность завести хорошего друга. На это мальчик ничего не ответил.***
Когда они подошли к соседскому дому, Доппо и вправду увидел молодую женщину, которая держала за руку совсем ещё мальчонку, может, даже на год младше него самого. А подойдя ближе и приглядевшись, он увидел ярко-рыжие волосы мальчика, разметавшиеся в разные стороны и из-за яркого солнца чуть светившиеся на кончиках. Небесное светило не обделило светом и его тёплые карие глаза, в которых плескались солнечные зайчики. Он весь светился этим жёлтым, согревающим свечением. Энергии Джуничиро (так, как оказалось, звали того «светлячка») тоже было не занимать. Он вечно крутился на месте, постоянно норовил сбежать от стола, за которым сейчас все обедали, во двор и готов был болтать без умолку обо всём угодно. Наконец, его мама не выдержала и настойчивым тоном сказала: — Джуничиро, я вижу, ты уже поел. Иди поиграй с Доппо. Думаю, вы, мальчики, подружитесь. Обрадованный таким наставлением мальчишка тут же подскочил с места и, схватив растерянного Доппо за локоть, потащил в сторону двора. Пока он нёсся к спасительному выходу, он то и дело подпрыгивал, что-то напевал и не прекращал лучезарно улыбаться. Когда мальчики, пробежавшись, уже сидели под тенью роскошного тисового дерева, Доппо пытался восстановить дыхание, а Джуничиро с интересом разглядывал нового знакомого. — Почему ты плакал? — внезапно спросил он, смотря своими огромными светлыми глазами на Куникиду. — Ч-что? Но как ты это узнал? — Не знаю. Но у тебя были красные глаза, — прямо ответил мальчишка, упав на траву и подложив под голову руки. — Можешь не говорить. Тебе, наверное, становится нехорошо, когда ты говоришь об этом. Ты ведь плакал. — У меня… у меня… — в горле застрял противный комок, заглушающий все звуки. — У меня мама с папой развелись. — У меня тоже. Но давно уже. Я тогда совсем маленький был. — А сейчас что? — грустно улыбнулся Доппо. — Я… я не маленький! — тут же насупился Джуничиро, демонстративно отвернувшись. Однако, не выдержав долгого пребывания в тишине, ему пришлось вновь заговорить: — Хочешь, я тебе наш сад покажу? Мама говорила, что они с папой его вместе сажали. — Да, давай, — кивнул головой Куникида, поднимаясь с земли и отряхиваясь. Он вновь был подхвачен взбалмошным мальчишкой, утащившим его в другой конец двора. Пока они бежали, Доппо завороженно смотрел на его переливающиеся на солнце волосы и чувствовал тепло маленькой чужой ладошки, уверенно сжимающей его собственную. У него руки всегда были холодными — особенно в моменты, когда он волновался перед чем-то, так что такие тёплые ощущения были ему приятны, и совсем не хотелось это прерывать. Джуничиро показал ему нечто прекрасное и в то же время трагичное — пышный лимонный сад, раскинувший свои ветви за пределы участка. Точно такой же, какой был у них когда-то в прошлом. Давным-давно. — Красивый, да? — покрепче сжав руку Куникиды, в предвкушении спросил мальчик. — Да… да, он красивый… По одной щеке невольно прокатилась слезинка. Затем ещё одна — по другой. В носу неприятно защекотало, и Доппо попытался как можно тише всхлипнуть. Внезапно рука Джуничиро разжалась, отчего мальчик сильнее затрясся и готов был уже упасть на землю, как вдруг почувствовал голову, уткнувшуюся ему в грудь и тонкие руки, обвившиеся вокруг его талии. По всему телу разлилось приятное, будоражащее тепло, и Куникида слегка вздрогнул. В ответ он нерешительно обнял нового соседа и покрепче прижал к себе. Кажется, их матери были правы насчёт того, что они подружатся…Лимонный Мальчик и я начали находить общий язык
Они гуляли абсолютно каждый день. Поначалу инициативу проявлял только Джуничиро. Когда небо только-только начинало сбрасывать с себя последние последствия ночи, оставляя лишь еле заметную бледную луну, да, может быть, пару мелких звёздочек, а само начиная загораться на горизонте алым пламенем, Танизаки уже стоял на пороге дома соседей и вовсю барабанил в дверь. Хорошо, что его мама в это время ещё спала и не могла наказать нерадивого сына за такой опрометчивый поступок. Открывала ему обычно мама друга, которая в такой ранний час собиралась на работу за пару миль отсюда. Улыбкой приветствуя мальчика, она предупреждала, что Доппо ещё спит, однако всё равно пускала в дом его нового друга. Дальше Джуничиро тихо пробирался на второй этаж и осторожно заходил в комнату соседа. После он мог лечь рядом с ним и уснуть, так как ложился обычно поздно. В первый раз, когда он это сделал, то получил большой лиловый синяк на руке от испуганного Доппо, который после этого ещё неделю приносил извинения за травму и клялся больше никогда не поднимать на него руку. Со временем Куникида привык к таким утренним визитам, и, если он просыпался первым, то не спешил будить друга, разглядывая его пушистые ресницы и коралловые губы, которые тот во сне обычно надувал, словно тянулся за поцелуем. Порой Джуничиро просто вламывался в комнату, сметая всё на своём пути. Он мог быть встревожен абсолютно всем, что его окружало: «До, ты видел сегодняшнюю луну? Она была огромной, правда?»; «До, к нам сегодня утром прибилась кошка с тремя котятами. Возьми одного, ну пожа-а-алуйста! Мне мама не разрешает!»; «До, ночью был дождь. Пошли прыгать по лужам!» и так далее. Казалось, он никогда не знал, что такое тоска, и каждый свой день начинал с солнечной тёплой улыбки, которая своим светом заливала всё пространство вокруг.Я помогал ему сажать семена, и мы косили газон в плохую погоду.
Однажды, в очередной раз сидя в тени лимонного сада Танизаки, Доппо особенно скрупулёзно разглядывал косточки от лимона, который они только что, давясь и плюя, на спор уплетали за обе щеки. — Джуничиро, как думаешь, если это посадить… оно быстро вырастет? И деревья такие же, как у тебя будут? — Ну… наверное. Я ещё никогда не сажал деревья. — Да, я тоже. — О, я знаю, знаю! Мама как-то рассказывала мне, что если посадить саженцы от дерева, оно будет расти быстрее. Давай… давай посадим возле твоего дома саженцы? Не дожидаясь согласия (в котором он и без того был уверен), Джуничиро моментально подскочил с земли и бросился к дому с криками: — Мам! Мам! Дай нам саженец! Мы будем сажать их у До! Когда материал был получен, друзья направились к дому Куникиды с лопатами и лейками. Пока Доппо аккуратно выкапывал ямку, Джуничиро втыкал туда саженец и засыпал песок обратно. После они оба немного поливали будущее дерево из леек. Так они почти обсадили дом Куникиды кругом, пока не дошли до места, над которым находилось окно Доппо. Мальчик уже привычно воткнул лопату в место помягче, надавил на неё всем телом, попытался приподнять, и… — Может, не будем здесь? — услышал он тихую просьбу за спиной. — Что? Почему? — Моё окно смотрит на твоё окно. И я каждый вечер могу заглядывать к тебе в комнату, если успею соскучиться. — О… — такое признание было неожиданным для Куникиды. Однако, улыбнувшись и поправив очки, он отбросил лопату и подошёл к Джуничиро: — Тогда мы всё сделали. Ну… — Спасибо! — Танизаки в благодарность повис на шее друга, окончательно испачкав его майку. — Нет проблем. Тем более, мне бы тоже было грустно, если бы я не видел твоего окна.На самом деле довольно легко по-доброму относиться к такому горькому мальчику…
Они общались вот уже больше четырёх недель, однако Доппо заметил, что кроме него Джуничиро больше ни с кем не общается. Неужели они здесь единственные ровесники? Но ведь Куникида помнил, что, кажется, буквально пару дней назад видел компанию проходящих детей. Так в чём же дело? Когда одним тёплым вечером они сидели в своеобразном убежище — зарывшись в высокую траву, они постелили плед, притащили подушек и улеглись на него, взяв с собой термос с лимонадом — Доппо всё же решил выяснить такую замкнутость друга по отношению к другим. — Джуничиро? — осторожно начал он, покрепче сжимая руку мальчика. — А? — У тебя здесь есть ещё кто-нибудь, с кем бы ты общался? — Нет. Куникида ждал продолжения: ответы Танизаки почти всегда были длинными и наполненными тысячей разных подробностей. Но не в этот раз. Мальчик молчал, только его учащённое дыхание показывало, что что-то не так. — Но почему? Я видел здесь и других. — Мне не нравится с ними быть. Они старше. И постоянно меня задирают. И… — Джуничиро замолчал, будто размышляя, стоит ли говорить остальное. — Ну, они говорят, что я очень хлипкий. Я похож на девочку. И… они… били меня. Пару раз. — Что?! — тут же встрепенулся Доппо, опрокинув (к счастью, закрытый) термос. — Можем поговорить о чём-нибудь другом? — Ты… ты говорил об этом маме?! — До… — Они виноваты перед тобой. Они поступили несправедливо! Их надо наказать! — Куникида, казалось, готов был сейчас рвать и метать. Кто посмел обидеть его лимонного мальчика? Какими противными словами его обзывали? Они недостойны, совсем недостойны применяться в отношении его друга. Пусть только ещё хоть раз… — До, я больше не гуляю с ними и даже не разговариваю. У меня есть ты. Вздохнув, Доппо крепко прижал к себе Джуничиро, словно пытаясь отгородить его от всего остального мира, защитить от этих противных людей. — До?.. — уткнувшись носом в плечо друга, глухо пробубнил мальчик. — М? — Пообещай, что не будешь общаться с теми плохими ребятами. Ты можешь забыть меня и бросить, и больше никогда… не… не… — не удержавшись, Джуничиро зарыдал, вцепившись в рубашку Доппо. Крупные слезинки моментально впитывались в лёгкую ткань, а из-за слабого ветерка, что обдувал со спины, становилось прохладно. Куникида аккуратно отстранил лицо Джуничиро и ладонью стёр дорожки слёз, после вновь прижав к себе в попытке согреться. Они, кажется, до поздней ночи сидели среди той высокой травы и молча, сцепив руки в замок, смотрели на множество сияющих вдалеке звёзд. Сейчас в окружении Доппо не было ничего, что имело бы тот кислотный жёлтый оттенок, напоминавший ему о той далёкой прошлой жизни — лишь этот лимонный солнечный мальчик, лежавший подле него и с восторгом взиравший на огненные шары в небе.Так что я завёл себе цитрусового друга.
***
Как оказалось, в этом году Джуничиро шёл во второй класс, в то время как Доппо — уже в четвёртый. Летом эти два года разницы были такими пустяковыми, что они видели друг в друге абсолютных ровесников. Но в школе что-то как будто поменялось. Два года разверзлись между друзьями бесконечной пропастью, которая начала медленно, но верно поглощать обоих.Но скоро его горько-сладость начала быть мне помехой
Те ребята, что когда-то задирали Джуничиро, учились в одном классе с Доппо. Они оказались теми самыми «одноклассниками, которым закон не писан», что обычно держат детей помладше в страхе и ужасе, устраивая тем облавы за школой. Но, как ни странно, Куникиду они приняли если не дружно, то хотя бы с уважением. Втираясь тому в доверие своей бессмысленной болтовнёй, они заставляли ни о чём не подозревающего Доппо выполнять за них домашнее задание и сваливали на него все организационные вопросы. Из-за этого и без того погруженный в учёбу мальчик почти полностью перестал видеться со своим другом. В начале года они ещё позволяли себе короткие посиделки в гостях друг у друга за чашкой ароматного чая с лимоном. Когда очередной осенний день не был ещё таким холодным и зябким, друзья совершали торопливые прогулки по парку. Однако после каждой встречи Куникида мчался домой, садился за стол и всё оставшееся время что-то писал, читал и считал. Откровенно скучающему Джуничиро оставалось лишь с необъятной и всепоглощающей тоской смотреть на друга через окно и тихо радоваться тому, что они так и не посадили деревья между домами. Вскоре встречи также сошли на нет, и оставалось довольствоваться телефонными разговорами, к которым друзья даже летом не прибегали.Вы бы подумали, что пахнуть лимонной цедрой довольно неплохо
Шли дни. Доппо учился. Учился. И учился. Он моментально вернул себе свои идеальные отметки, однако следовало хорошо стараться, чтобы удержать их. Мальчик зачастую засиживался в библиотеке, а когда та закрывалась, забирал книги домой. Казалось, его жизнь просто кипела событиями, однако он начинал чувствовать ту пустоту, что когда-то была у него при разводе с родителями. Чем она была вызвана, Куникида так и не мог разгадать. Баллы Джуничиро стремительно опускались вниз. Все его мысли теперь занимал Доппо и его… предательство? Нет. Это ошибка. Такого просто не могло случиться. Но он ведь так беспечно болтал с теми ребятами!.. Детская обида, постепенно охватившая его сердце, начала закрадываться в мозг и поразила там каждую клеточку. Он предатель, обещавший никогда не дружить с ними. Может, он забыл? Или просто подумал о других ребятах? Место математики в голове Танизаки теперь забивал лишь один человек. Его тетради пестрели именем «Доппо», и вместо уроков мальчик постоянно просто сидел у окна, разглядывая кого-то близкого, но в то же время такого далёкого. Изменения в поведении сына не могли пройти мимо его мамы. Глядя в его табель отметок, она тяжело вздыхала и пыталась как-то достучаться до сына, что, впрочем, было бесполезной тратой времени, — он неустанно витал в облаках. Однажды, за очередной посиделкой с новой соседкой, она, отчаявшись, рассказала той об этой напасти. Беззаботно усмехнувшись, Куникида-сан подметила, что, может быть, у него просто появилась тайная влюблённость, однако свою помощь всё же предложила. Доппо ведь такой сообразительный! Он в любом случае не откажет лучшему другу в помощи. На этом проблема была решена. А в субботу той же недели мальчик уже стоял с кучей тетрадей на пороге у соседского дома и настойчиво стучал в дверь. В совершенно растерянных чувствах Джуничиро подскочил и бросился впускать гостя. — Ох, т-ты… ты уже пришёл, — отчего-то мальчик засмущался и густо покраснел, отходя от дверного проёма и давая тому пройти. — Да. Тебе ведь говорили? Кажется, у тебя проблемы с математикой? — Да. Да, небольшие… Пошли. Танизаки трясущейся ладонью резко схватил Доппо за руку и потянул в свою комнату. На мальчишек нахлынула волна ностальгии, напоминающая об этом чудеснейшем лете в жизни обоих, когда Джуничиро обрёл друга, а Доппо — веру в то, что жёлтый — самый лучший цвет на свете. Друзья расположились на полу, обложившись кучей конспектов и учебников. Куникида тут же принялся выяснять, в каких местах у его друга пробелы, и Джуничиро незамедлительно всё ему рассказал. После, поправив очки, мальчик начал подробно объяснять каждую тему, порой делая заметки на полях и предлагая Танизаки решить некоторые примеры. Тот охотно соглашался, и между ними вновь возникла та идиллия, что была утрачена к концу каникул.Но я выяснил, что моим друзьям больше нравятся пряные вещи…
Их внезапное сближение сказалось на их взаимодействии в школе. Они чаще стали встречаться в коридорах, тепло улыбаться друг другу, и Джуничиро даже вызвался сидеть вместе с Куникидой в библиотеке, а затем тащить к нему домой оставшиеся книги. Так, в один из коротких дней, когда у Доппо пропало два урока, и их количество совпало с количеством занятий у его друга, они решили вместе пойти домой. Несказанно обрадовавшись такому событию, Джуничиро ловко схватил свою ветровку, и, не дав Куникиде спокойно застегнуть оставшиеся пуговицы пальто, потащил его на улицу, сплетая его пальцы со своими. Наступала ранняя зима. Снега ещё не было, однако в особо холодные ночи уже случались заморозки. На небе свинцовыми мешками толпились тучи, из-за чего о солнце не шло и речи. Дул промозглый ветер, и друзья невольно прижимались друг к другу, стараясь согреться. Они почти миновали ворота школы, как вдруг за их спинами раздался грубый, злой голос: — Эй, вы! Обернувшись, друзья увидели одноклассников Доппо, и тот неловко поёжился, предчувствуя беду. — Доппо, ты что, таскаешься с этой девчонкой? — от этих слов дети за его спиной злорадно захохотали. — Забыл своих старых друзей? — к ним подошёл ещё один одноклассник Куникиды. Кажется, мальчик помогал писать ему сочинение. — Мы были просто одноклассниками, — глухо ответил Доппо, бессознательно притягивая к себе Джуничиро и стараясь сделать так, чтобы тот стоял за его спиной. — То есть тебе не нравится, как мы проводили время? Мы же так хорошо разговаривали на переменах! Ты забыл, да? Забыл?! — негласный «лидер» этой группы резко подхватил Куникиду за ворот пальто и потянул вверх. — Значит, вас обоих надо наказать. К ним тут же подбежали остальные члены группы и начали пихать в спину, грудь, живот. Они явно добивались того, чтобы эти двое упали — так легче будет колотить. Доппо яростно отбивался, двинув одному «другу» кулаком в челюсть, а другому — в живот. Эти двое почти что сбили с ног Джуничиро, который, к слову, почти не умел драться. Зато он ловко увиливал от рук, что тянулись его поймать и порой наступал кому-нибудь на ногу. Однако, услышав вскрик Куникиды, когда того всё же повалили на асфальт и теперь безжалостно расправлялись пинками, Танизаки не смог увернуться от очередной нападки, и его бросили к другу, также начав топтаться по рукам и ногам, чаще всего ударяя в живот.И они не особенно хотят мириться с хорошим лимонным пирогом.
Трудно было сказать, сколько времени это длилось, но, поняв, что дети достаточно наказаны и находятся в полуобморочном состоянии, группа ушла. Закашлявшись, Джуничиро приподнялся на локтях и подполз к Доппо, смиренно положив ему голову на грудь. Всё болело. Хотелось просто закрыть глаза и забыться, уйти от этой противной реальности. Но нельзя было — мама могла заволноваться. — До?.. — М?.. — Давай… не будем ничего говорить родителям. — Но… — Пожалуйста. — Ладно. Не будем.***
Так что Лимонному Мальчику и мне просто пришлось ладить…
Зима сменилась весной. А затем — летом. Джуничиро смог исправить свои отметки и окончить учебный год почти отличником. Доппо же стал лучшим учеником школы. Лето они вновь проводили вместе. Совместные ночёвки не прекращались, они постоянно пили прохладный лимонад, хорошо освежавший после долгих пробежек, и исследовали местность в округе, избегая любых знакомых. Только они вдвоём — и больше никого не надо. Лимонные деревья за домом Куникиды продолжали активно расти. Они примерно прикинули, что через лет пять-шесть там будет самый настоящий пышный сад, какой когда-то был у них в прошлом доме.Я помогал ему сажать семена, и мы косили газон в плохую погоду.
Доппо узнал, что Джуничиро просто обожает китайскую кухню, и поэтому каждый второй вторник они ели исключительно традиционно китайские блюда. Танизаки как-то понял, что Куникида без ума от рыбалки, и потому водил его на ближайшую реку как минимум четыре раза в неделю. Правда, там они вовсе забывали об этой самой рыбалке, бросали удочки, наживку и с радостным криком неслись в тёплую воду, обливая друг друга и устраивая чуть ли не цунами. На восьмой день рождения Доппо подарил Джуничиро самую милую статуэтку кота, которую только смог найти. Мальчик в ответ преподнёс ему дорогой чёрный блокнот в кожаной обложке и дорогую чернильную ручку.На самом деле довольно легко по-доброму относиться к такому горькому мальчику…
Они буквально дышали друг другом, проводя каждую минуту, каждый час вместе — и всё равно не уставали. Джуничиро был для Доппо солнцем — согревающим, тёплым и жёлтым. Жёлтым, как бутон одуванчика в середине лета. Жёлтым, как зёрна пшеницы, которые вот-вот должны созреть. Жёлтым, как лимоны в саду, что посадили они вместе.Так что я завёл себе цитрусового друга.
И так они беззаботно веселились восемь лет. Эти долгие годы, казалось, просто пролетели в одно мгновение, запечатлев в себе каждую краску, каждую эмоцию, каждое чувство друзей, нерушимо связав их вместе незримыми узами… А затем Куникиде исполнилось восемнадцать. И он окончил школу.Но что, если у меня закончится удобрение?
На самом деле, они с Джуничиро часто болтали о будущем. В определённые моменты это даже становилось одной из основных тем их разговоров. И они всегда сходились на том, что хотят связать свою жизнь с расследованиями. Однако, дальше простых дружеских разговоров дело не заходило. До этого времени. Доппо сидел за столом, заполняя очередной бланк на поступление в один из престижнейших университетов. За его спиной, на кровати, валялся Джуничиро. Это лето выдалось особенно жарким, поэтому парень, изнемогая от высокой температуры, высоко задрал свою любимую кофту, обнажив плоский бледный живот. Заполнение бланка не такое уж и тяжёлое занятие, однако Куникида склонился над листком так, как будто хотел максимально сконцентрироваться на этой задаче и не замечать ничего вокруг. Ведь стоило ему хотя бы краем глаза увидеть неприкрытый участок кожи друга, как его лицо моментально приобретало румяный оттенок. И это напрягало. — До… — лениво протянул Танизаки, свесив одну руку с кровати и начав отбивать незамысловатый ритм длинными пальцами по прохладному паркету. — М? — Может, всё же подождёшь моего выпуска?..Что, если у облаков закончится дождь?
Опять. Опять этот изматывающий разговор, к которому они возвращаются раз за разом и в итоге всё равно остаются при своём. Ну зачем?.. — Мы в том возрасте, когда нельзя терять ни минуты, Джуничиро, — спокойно ответил Доппо, хотя внутри буквально всё сжималось. По правде говоря, ему вовсе не хотелось уезжать. Может, он и подождал бы своего друга. Если бы он и вправду был для него не более, чем другом. Однако с каждым годом при прикосновениях сердце начинало стучать всё сильнее. По телу всё стремительнее пробегала дрожь. И желание наплевать на все рамки приличия и притянуть к себе парня для поцелуя всё больше охватывало разум. С этим следовало что-то делать. Доппо решил бежать. — Скорее, ты в том возрасте, когда нужно куда-то спешить, — обиженно хмыкнул Джуничиро. — Не упрекай меня в том, что решаю не я! — с досадой выпалил Доппо, вскочив со стула и приблизившись к развалившемуся Танизаки.Что, если Лимонный Мальчик больше не будет расти?
— Но сейчас всё в твоих руках! И ты знаешь это! Но… почему-то… почему-то тебе наплевать. Может, тебя здесь просто ничего не держит, а?! — отчаянно крикнул Джуничиро, тут же поднявшись на ноги и встав перед Доппо. — Ты не понимаешь… я чувствую совсем другое. Абсолютно противоположное тому, что ты только что сказал! — И потому так рвёшься сбежать отсюда?! — Да! Потому что…Что, если на пляжах высохнет сахарный тростник?
Доппо подошёл ближе. Воздух будто начал плавиться. Задранная кофта Джуничиро так и не вернулась на прежнее место. Парень нервно выдохнул. Это не может так дальше продолжаться. Они были хорошими друзьями, и если он уедет, так ничего и не сказав, — будет ещё хуже. Надо признаться. Куникида сделал шаг вперёд. Просто сказать три несчастных слова. Чего уж проще? Ещё шаг. Сказать — и после забыться. Навсегда. — Потому что я привязан к тебе сильнее, чем к другу.Ох, пожалуй
Рваный выдох. Пустота в груди. Кажется, в глазах потемнело…Киты начнут выбрасываться на сушу…
Джуничиро рывком преодолел то несчастное расстояние, разделявшее их, и, притянув к себе парня, жадно впился ему в губы.Панцири черепах оторвутся от их спин…
Поначалу Доппо оцепенел от такой неожиданности. После, поняв, что всё самое страшное позади, нежно обнял Танизаки за спиной и теснее прижал к груди, охотно отвечая на долгожданный поцелуй.Это случается всё время…
Поцелуй вышел неловким и неаккуратным, однако таким страстным, что у обоих дыхание сбилось даже слишком быстро. Отстранившись и опалив дыханием лица друг друга, они в унисон вдохнули побольше воздуха, и их губы вновь соприкоснулись, только теперь более трепетно и нежно, почти невесомо.Это случается всё время.
Теперь всё плохое позади. Они больше никогда не покинут друг друга.***
Они лениво лежали на небольшой кровати Доппо. Джуничиро, вальяжно расположившись на груди возлюбленного, тонкими длинными пальцами выводил на его лице незамысловатые узоры.Лимонный Мальчик и я будем жить вместе всегда…
Вот подушечка указательного пальца мягко касается приоткрытого века, медленно, растягивая такой трепетный момент, сползает по щеке, ненароком задевает нос и перемещается на верхнюю губу.Как Снусмумрик и Малышка Мю…*
Затем Джуничиро отводит руку, помещая её на шею Доппо, и мгновенно восполняет пустоту своими губами.… мы будем вдвоем, где бы ни были.
Куникида решил подождать — год, два… Если потребуется, он будет ждать целую вечность, лишь бы больше никогда не разлучаться с Танизаки. Кажется, он видел какие-то курсы для подготовки к поступлению. Это и будет его занятием на ближайшее время, пока Джуничиро предстоит оканчивать школу.Лимонный Мальчик и я будем жить вместе всегда
Доппо кладёт руки на талию Джуничиро, притягивая его к себе, и тот, ухмыльнувшись, углубляет поцелуй.Как Снусмумрик и Малышка Мю…
Ненадолго они отстраняются, чтобы перевести дыхание, и Джуничиро завороженно смотрит в одурманенные омуты зелёных глаз.… мы будем вдвоем, где бы ни были…
— До?.. — вновь приближаясь к губам, шепчет Танизаки.На самом деле довольно легко по-доброму относиться к такому горькому мальчику.
— Мм?.. — лениво отвечает Доппо, накручивая на палец непослушные вихры парня.Потому что мы самые горько-сладкие мальчики в городе…
— Я люблю тебя.Да, мы самые горько-сладкие парни в округе…
— Я тоже тебя люблю.И я завёл себе цитрусового друга.