Odero, si potero

      Он не вспоминал её эти четыре месяца. Почти. Тот сон не считается. Во сне ты не можешь себя контролировать. Ему плевать. Практически. Он никогда до момента своей смерти не был в такой огромной зловонной яме, в которой проблемы перемешаны с кровью, большими деньгами и психами. Он никогда не хотел быть убийцей, пусть и случались дела, в которых не было другого выхода. И сейчас, когда пистолет приходилось применять куда чаще чем дедукцию, она, идущая по трупам со спокойствием, которому могли позавидовать многие, поняла бы. И приняла бы.       А ещё он скучал по Джону. Джон тоже убивал. Но Джон однозначно ангел. Вряд-ли ему Шерлок может сказать: «Знаешь, вчера пришлось перерезать одному парню глотку. Получилось неудачно, и я заляпал себе ботинки, а потом не мог их отмыть». Джон бы наверняка расстроился из-за того парня. Ирэн бы расстроилась из-за ботинок. Она бы сказала: «Мистер Холмс, позвольте я вам покажу, как нужно держать голову, чтобы не портить себе вещи». Но он и сам справится. Потому, что, если бы она была, всё стало сложнее. Им это не нужно. Им вообще ничего не нужно. Они и сами то себе не слишком нужны. Может это и есть то немного общее между ними. Знаменатель. Их отношения как раз похожи на неправильные дроби.

***

      Ирэн поняла, что наделала глупостей сразу после того как переспала с Шерлоком. Дождавшись, пока он заснёт, она сбежала, чувствуя себя дурой. Раньше всё можно было объяснить самым банальным «Хочу». Весь интерес, действия, мысли.       «Хочу» случилось. Мистер Шерлок Холмс по-прежнему был ей не безразличен.       Это катастрофа.       Не видеться. Не интересоваться. Ничего. Так лучше. Ей и ему. Джону. Всем лучше. Никогда не встречаться.       «Никогда» с треском разбивается о репортаж случайно увиденный Ирэн, сидящей в кресле любовника у него дома в Боснии. Пожар в болгарском баре. Десять погибших, пятнадцать пострадавших, среди которых семь неопознанных. «Шесть» — промелькнуло в голове Ирэн, когда она узнала Шерлока.       В самолёте она была через четыре часа. Нужную больницу найти не составило труда, поскольку всех пострадавших от некачественной проводки в дешёвой забегаловке разместили в одном месте.       «Без сознания. Состояние стабильно тяжёлое. Повторите, как его зовут?»       Ирэн рассказала что-то там о брате-придурке, который стремится найти приключений на свою задницу, а она бедная вдова, должна искать его по всему свету, потому что её покойный муж — какой благородный человек — вписал этого засранца в завещание. Она готова его забрать в родную больницу, и разумеется все документы и разрешения на транспортировку тяжелобольного, а также документы, подтверждающие его личность, она предоставит.       Очевидно, подделка таких документов обошлась Ирэн дорого. Но это было не так важно, по сравнению с вопросом: что делать с умирающим детективом, которому нельзя светиться, потому как официально он покончил жизнь самоубийством, а если его найдут здравствующим, то прикончат? В итоге они смогли пересечь границу. Они —это: практически впервые растерянная Ирэн, так и не пришедший в сознание Шерлок и врач, давно лишенный практики за взятки, которого Ирэн наняла, чтобы Холмс не умер по дороге. Шерлок, видимо, даже подсознательно желающий делать всё вопреки желаниям людей, был близок к смерти как никогда. Врач на это пожимал плечами с аргументом: — Хоть вы и дали мне тридцать штук— я не Бог. — Если он умрёт, я тебя пристрелю, — несмотря на ровную интонацию, последователь Гиппократа был уверен: она не шутит. — Выживет. Мне бабушка в детстве рассказывала легенду. Одного юношу ранили стрелой. Ну там без вариантов, парню каюк. Но у него там, типо, баба была какая-то. И вот эта баба попросила за него у Бога смерти. А тот не может просто так отпустить, зато не против обмена.       Несмотря на отвратительный английский рассказчика и её патологическую ненависть к сказкам, она всё же спросила: — И какова плата? — Её жизнь. — Это не про меня. Я не готова умирать за него. Он мне никто. — Она тоже была не готова. А парень всё равно выжил. — Почему? — Да потому, что жить хотел. А это важнее всего. Этот ваш тоже хочет. Я когда два дня назад его увидел: думал всё, крышка. А он вон как: держится двумя руками. Он бандит? — Ещё раз отвлечёшь меня от дороги, умирать будет не только он.       Дальше они ехали молча. Спустя некоторое время, подъехав к нужному дому, Ирэн затормозила и изучающе обернулась на Шерлока, тот не подавал никаких признаков жизни кроме одного: пульсирующей жилке на шее.       Внезапно, Адлер поняла, что от неё, от той, что взмахом ресниц строила и разрушала целые бизнес-империи, от неё выбирающей кого наказывать, а кого миловать, сейчас ничего не зависит. И это раздражало даже хуже, чем умирающий Шерлок. С кем бороться или договариваться? С Богом? А он есть? Ирэн Адлер делала и видела в жизни столько дерьма, что в доброго и милого старца ей не верилось. А концепция «подставь другую щёку» точно не входила в её картину мира. Никто не имеет права тебя унижать. А если тебя бьют, а ты подставляешь щёки, то ты просто ничтожество. Но это всё не важно. Важна лишь пульсирующая жилка. Неважно, что было до. Сейчас неважно и «после». Не о каком « после» и не думалось.       «Я оставлю его в покое. Я больше не втяну его в неприятности. Только пусть выживет. Уедет в Лондон, в который я уже никогда не вернусь. Будет бесить Джона и миссис Хадсон. Будет жить нормальной жизнью. Просто будет.»       Резко распахнув дверь машины, Ирэн вышла и закурила. Доктор, интуитивно понимая ситуацию, остался в машине. Выкинув окурок, Ирэн помогла достать Шерлока. Дом был забронирован на неделю. В век интернета, не рискуя засветиться можно купить и арендовать что угодно.       Осмотревшись, Ирэн решила отдать Шерлоку и доктору самую большую комнату, а самой заселиться в соседнюю спальню. Несмотря на жуткую усталость, заснуть Ирэн смогла только под утро. Несколько раз за ночь она заходила к Шерлоку, за которым следил просыпающийся каждые два часа, по воле судьбы ставший её союзником, доктор Сэм Вайтер.       Сэм Вайтер идеально вписался в их с Шерлоком милую компанию. Не задающий лишних вопросов, любящий деньги и приключения, и что самое главное: абсолютно не обременённый моралью. Видимо в её отношениях с Холмсом всегда должен быть доктор.       Неделя проходила отвратительно. Время тянулось безумно медленно, опутывая Ирэн сетями безнадёжности и беспомощности. Атмосфера обречённости царила в доме повсюду: на столе, загромождённом огромным количеством не помогающих медикаментов; она принимала вид кругов под глазами у Сэма; она отпечаталась на лице Ирэн морщинкой на лбу, и та, всегда боявшаяся старения и его признаков, не обратила на это никакого внимания. Шерлоку конкретно не повезло. Лучше бы он обгорел. Когда бар, по задумке выглядящий как средневековый трактир и состоящий наполовину из дерева, загорелся, обвалились две балки. Счастливчиком, на которого эти балки свалились и проломили ему голову, оказался Шерлок. Кроме этого, он наглотался дыма и теперь жутко сипел при дыхании. Сэм поставил диагноз: термический ожог дыхательных путей. В сумме с сотрясением и переломами, невозможностью положить его в нормальный стационар, всё это давало результат, принять который Ирэн готова не была. В четверг она была практически уверена, что он умрёт. Сэм чем-то его прокапывал, но хрипы были только хуже, а рана на затылке снова начала кровоточить. Ирэн просидела возле Холмса часов восемь, неся несусветную чушь и зачем-то пересказывая сюжет «Алисы в стране чудес».       — Вспомнила. Было занятное дело. Ещё в моём детстве. Нашего соседа нашли висящим на собственной люстре. Разумеется, основная версия самоубийство. Но полицию смутила одна деталь: не было выбитого стула. Единственный стул в комнате стоял за три метра от трупа. То есть повесили. Но и тут не сходится: нет вообще никаких следов, дверь была заперта изнутри, окна тоже открываются только со стороны комнаты. Так и не раскрыли. А вы, что думаете?       Шерлок захрипел. Сэм оттолкнул её и начал проводить какие-то манипуляции со шприцами. Адлер выскочила на улицу и затянулась сигаретой. Вскоре вышел Сэм. — Элизабет, вам нужно готовиться к худшему. — Я всегда к этому готова. Если придётся закапывать тело, вы поможете? Я доплачу. — Не нужно. Я всё сделаю. Кто он вам? Любовник? Или родственник? — Это сложно, да и не нужно вам знать.       Они замолчали. Ирэн подожгла вторую сигарету и произнесла: — Если он решил умереть сегодня, надеюсь это случится до рассвета, днём избавиться от тела будет куда сложнее.       Сэм поперхнулся, но ничего не ответил. Он никогда не видел в человеке столько цинизма. Эта женщина была его воплощением. Сэм видел многое, он врач, сам скептик до мозга костей, но даже он не мог с таким ледяным спокойствием говорить о том, что ещё живого человека скоро придётся закопать.       Ирэн, угадав его мысли, усмехнулась. — Дорогой доктор, он не первый кого я похороню. Не стоит к кому-либо привязываться: люди в любом случае уйдут. Просто способы уйти всегда разные. Пойдёмте лучше в дом.       Она задремала возле дивана. Часа через полтора её растолкал Сэм. — Ему уже лучше. Идите к себе.       Следующие три дня Шерлоку было плохо, но критических моментов больше не было. — Ваш брат, конечно, ещё чудовищней чем вы. Забавно было бы посмотреть на вас в семейном кругу, — Ирэн как обычно вела диалог, не ожидая ответа. — Я отойду взять воду, сегодня жарко. — Если вы попадёте в наш круг, я заявлю о создании десятого круга ада.       Ирэн резко обернулась. Шерлок Холмс, делая вид будто и не находится при смерти, изучающе её оглядывал. — Сэм!       Через пять минут доктор, удивленный пришедшим в себя пациентам, выставил Ирэн из гостиной. Та терпеливо ждала. Вскоре Сэм вышел и сообщил: — Жить будет. Я дал ему снотворное. Скажу честно: без сознания он мне нравился больше. Он всегда такой занудный? — Всегда Сэм. Всегда. —Ирэн рассмеялась, и Сэм внезапно понял, что первый раз за все эти дни видит её настоящую.