Odero, si potero

      Шерлок стремительно шёл на поправку. Настолько стремительно, что Сэм начал скучать по тем временам, когда Уилл (Так Ирэн представила пациента Сэму) был неподвижным бревном.       Сначала он отобрал у Сэма уколы и сказал, что в состоянии попасть иглой в свою собственную задницу. Это, несмотря на все заверения, вышло не очень удачно. В итоге, Ирэн, которой Сэм уже успел пожаловаться, заявила, что если Шерлок и дальше будет выводить доктора из себя, то его задницей она займётся лично. Детектив, напуганный такой перспективой, подчинился.       После того как Холмсу стало лучше, Ирэн практически никогда не оставалась с ним наедине, а если это и происходило, то лишь на короткое время, пока Сэм отходил за медикаментами или в туалет. Ирэн чувствовала себя жуткой идиоткой и совершенно не знала о чём говорить. Фразы: «Извини, что переспала с тобой, а потом сбежала», «То, что я спасла тебе жизнь, ничего не значит» и «Я боялась, что ты умрёшь», — идиотские и абсолютно ей не подходящие, а ничего другого в голову не приходило. Если бы она была уверена, что он сможет разобраться со всем сам, Ирэн с радостью бы сбежала. Но Шерлок изначально был ещё очень слаб, а Сэм без контроля Ирэн мог его прибить. Поэтому, стараясь максимально дистанцироваться, мисс Адлер с нетерпением ждала, когда можно будет убраться восвояси.       Шерлок тоже не горел желанием общаться. Он не знал какой теперь статус у их отношений, какие к чёрту у них вообще могут быть отношения, у циничной Доминантки и плюющего на всех социопата? То, что она спасла его, найдя в Болгарии, и непонятно каким образом транспортировала за границу, всё только усложнило. Но чтобы между ними не было, какие бы эмоции она у него не вызывала, Шерлок точно знал одно: сказать спасибо он обязан.       На девятый день после возвращения Шерлока с того света у Сэма закончились антисептики. На готовность Ирэн съездить за ними самой Сэм отреагировал отрицательно: ему ещё нужно докупить лекарства, а поддельные рецепты оформлены на него. Так что Ирэн дали задание следить за капельницей, что означало: «Сиди возле него два часа и мучайся от чувства неловкости».       Диалог первым начал Шерлок: — Надеюсь, я не сильно отвлёк тебя от дел своей неосторожностью? — Нет, я отдыхала с любовником в Боснии и увидела репортаж по телевизору. Подумала, что это отличный повод побывать в Болгарии.       «Отдыхала с любовником» неприятно укололо самолюбие Холмса, за что он сразу себя отругал. Какая ему разница с кем она отдыхала? Они друг другу никто, каждый делает, что хочет. — Я уже в порядке. Думаю, тебе стоит вернуться в Боснию.       «Оу, я задела гордость мистера Холмса, надо же». — Думаю, тебе стоит заткнуться и не командовать мной. — Ты не будешь так со мной разговаривать. Я не просил тебя помогать. Спасла? Кто просил-то спасать? Что я теперь должен сделать? Встать перед тобой на колени? Назвать госпожой? Разрешить избить себя кнутом? А, наверное, дело в деньгах. У тебя ведь всегда дело в этом. Так ты не переживай, я помню, что ты оказываешь платные услуги. Сколько я должен? — Я видела великого детектива Холмса взрослым ребёнком, пускающим слюни и ходящим под себя, думаю не каждый может этим похвастаться, а потому мы в расчёте.       Ирэн наклонилась ближе, поправив капельницу, и ушла в свою комнату. Её не было около получаса и Шерлок Холмс понял, что лучше бы он всё-таки умер, потому что эмоции хуже смерти.       Когда Ирэн Адлер вышла, Холмса накрыло дежавю. В гостиную вошла не мисс Адлер, не Линди Блэкбур, которую он видел в Дании, и не любой из её образов. Перед ним стояла Доминантка. Та, которая встретила его обнажённой, накачала наркотиками и ударила хлыстом. Та, которая предала его, и та, которую он уничтожил в кабинете Майкрофта. Уничтожил… Она обманула его. Он полетел в этот грёбанный Пакистан, потом взял её с собой в чёртову Данию, а сейчас стоит и мучается желанием что-то сказать. Что-то сказать? Да он ненавидит что-то говорить, если это не относится к делу.       Ирэн стояла с небольшим чёрным чемоданом в красном платье и в дорогих туфлях. Даже в критические моменты она всегда брала с собой то, что доставляло ей удовольствие: «Способность производить впечатление». И сейчас, самым необходимым было стать той Ирэн Адлер. Той Ирэн Адлер не бывает больно, потому что больно делает она. Шерлок в состоянии дальше разобраться сам, а если у него не получится, это будет значить, что он слабак, а значит так и нужно.       Естественный отбор — прекрасное изобретение эволюции. — Мистер Холмс, я думаю не стоит обременять друг друга общением, думаю вы поладите с доктором, опыт у вас есть. Всего доброго.       Она не собиралась оглядываться, но услышав звон разбивающейся бутылки, невольно это сделала.       Холмс, дёрнувшись, чтобы нагнать её, забыл о капельнице, и она упала, потянув за собой иголку из вены. Шерлок недоуменно уставился на кровоточащую руку и вытер её об майку (Ирэн где-то откопала абсолютно нелепую майку с розовым слоном, но сил сопротивляться да и выбора гардероба у детектива не было). Чемодан неуклюже свалился набок. Опыт Ирэн в экстренных ситуациях был виден невооружённым взглядом: перевязка была сделана молниеносно, но без лишней суеты. — Я просто хотел сказать спасибо… — У тебя довольно милые способы выражения благодарности. — У нас не очень получается разговаривать. — Да.       Когда Сэм вернулся, картина, которую он увидел, удивила даже его. Невыносимый пациент и чуть менее невыносимая заказчица увлечённо целовались. У Холмса была забинтована рука, розовый слон был заляпан кровью, а пол усыпан осколками. Услышав шаги, Ирэн отошла от Холмса и вежливо посмотрела на доктора: — Что-то не так? — Мне казалось, что «последите за капельницей» не значит «разбейте её об пол, пораньте ему руку и устройте Армагеддон в масштабах одного дома». — Да? Быть может, я что-то неверно услышала. Вы купили лекарства? — Да. И прикупил продуктов, — Сэм молча направился на кухню. — Ты ему нравишься, — практически прошептал он на ухо. Шерлок всё же слишком слаб, чтобы сейчас ругаться с врачом. — Стремлюсь к балансу. Одному доктору нравишься ты, а этому я. Ревнуешь? — Это не рационально. — Ты прав, — Ирэн отстранилась. — Тебе сейчас стоит лечь. Я позову Сэма, пусть осмотрит порез. — Подожди. Я… я хочу тебе сказать… Чувства и эмоции не для меня, и это вряд-ли изменится. Но… Спасибо. За сейчас и за тогда. Ты можешь уехать, но, очевидно, ты этого не хочешь. А можешь остаться, и мы вдвоём уничтожим сеть Мориарти. Сплошной криминал, полнейшее отсутствие морали и времяпрепровождение со мной. Чем не отпуск для мёртвой Доминантки? — О господи! Мистер Холмс, вы действительно думаете, что ради того, чтобы побыть с «Мистером-центром вселенной» я буду подвергать себя опасности? Уясните кое-что: если бы мне нужно было вас пристрелить, чтобы выжить, то я бы это сделала. — Я знаю. Но между любовником в Боснии и мной, вашим выбором был я. Признайте, вы проиграли. Я понял это ещё тогда, в кабинете, и моё мнение не изменилось. — Дорогой, ты находишься чёрт знает где, чёрт знает с кем, и твоя жизнь зависела от меня. У меня было миллион способов выиграть, но сейчас я хочу в аэропорт.       Ирэн посмотрелась в зеркало, висящее в гостинице, подняла чемодан и уверено направилась к выходу. — Меня раздражает, что ты ему нравишься, — голос Шерлока больной и с нотками самобичевания.       Разумеется, Холмс не будет петь серенады (И Слава Богу), но то, что он признал, что ему не всё равно... «Дорогуша, ты всё ещё в форме.»— подумала Ирэн.       Интересно, а Майкрофт бы тоже…? Впрочем, Майкрофт её не интересует даже в контексте спортивного интереса. В отличии от…       В итоге, они втроём пили чай. Шерлок, очевидно, не нравился Сэму. Сэм, очевидно, не нравился Шерлоку. Ирэн, очевидно, всё это нравилось. Молчание прервал Сэм: — Я иду спать. Будет плохо — будите. — Спокойной ночи, Сэм, — проворковала Ирэн, поймав недружелюбный взгляд Холмса. Когда Сэм скрылся, Ирэн решила, что приставать к Шерлоку будет отличной идеей. — Не разочаровывайте меня, я всё же надеялся, что секс для вас не так важен, как кажется. — Не разочаровывай меня, я надеялась, что мёртвый ты не такой зануда как живой. — Расскажи мне о Линди.       Настроение сразу исчезло. — Это не к чему. — Когда я был маленький, я… Я хотел, чтобы мы с Майком дружили. — Ты говоришь это таким тоном, как будто признаёшься в убийстве. — Поверь, убийство по сравнению с этим мелочи. Ну, с ними у меня тоже не клеится. Я не аккуратен. — Много крови? — Угу. — Почему не шприц, таблетки, наркотики? — Не слишком надёжно.       Они замолчали. Ирэн почувствовала, что такие разговоры делают их гораздо ближе чем секс, а уж сближаться она точно меньше всего хотела. — У Линди было нормально детство до определенного момента. Поэтому всё превратилось в дерьмовое дерьмо, —Адлер крутила в руках стакан и не смотрела на Шерлока. Тот, скорее интуитивно, чем осознанно, понял, что нужно перевести диалог в другое русло. — Какой химический состав у твоего лака для ногтей?       Ирэн хмыкнула: — Порой ты бываешь чертовски находчивым. Сегодня был тяжёлый день. Думаю, нам всем стоит поспать.       После того как Адлер ушла, Шерлок просидел на кухне ещё час. Из-за своей беспечности он потратил кучу времени, и придётся потратить ещё неделю, чтобы восстановиться. Они вдвоём должны справиться. Они… Раньше, как об одном целом, он говорил только о Джоне.       «Мы с Джоном разберёмся».       «Я и Джон приедем».       Так. Сейчас нельзя о Джоне. О Лондоне. Вообще не о чём из нормальной жизни нельзя. Хотя, если быть честным, и в ненормальной жизни определённо есть свои плюсы.       В конечном итоге, Шерлок задремал на кухне. Рано проснувшийся Сэм не слишком любезно попросил его перелечь. Засыпая уже на диване, Шерлок подумал, что если бы не она, то всё могло уже закончиться. И он не знает хорошо это или плохо.