Бал у Ставрогиных

Николай Всеволодович откровенно скучает. Не хватает Петербурга, не хватает разврата… Nicolas хандрит уже вторую неделю. Мало спит, плохо ест. Маменька видит его только в кабинете с его «этими» бабочками. — Николай Всеволодович, поясните мне, что с вами происходит? — не оставляет попыток выведать Варвара Петровна. Так происходит изо дня в день, бедная женщина совсем не знает, что делать, получает односложные ответы каждый день, посылает Петра Степановича к сыну, но и это не помогает. Последний выбегает из кабинета и жалуется, что Ставрогин совсем ошалел, за палку берётся! * * * Вечером к мадам Ставрогиной приходит её закадычный друг Степан Трофимович. — Не младший Верховенский, так старший, Степан Трофимович, mon brave*, мой Nicolas никак не признаётся что с ним. Помогите же бедной женщине чем-нибудь! — Варвара Петровна всегда дополняла речь укорами и ужимками, потому что её собеседник был как дитя малое наивен, имел доброе сердце и вообще был удобен для достижения каких-нибудь её целей… — Давайте подумаем, mon ami, — сказал Степан Трофимович и ушёл в глубокие раздумья, дом затих в тишине на четверть часа, часы тикали так громко, казалось, будто оно ограничено, и эти минуты одни из последних, которыми им удастся насладиться в этом бренном мире. Вдруг Степана Трофимовича захлестнула яркая, как пламя от томов, которыми Гоголь топил печь, идея, и он вскричал: — Сборище из Петербурга! Бал! Николай Всеволодович скучает по активной жизни. На следующих выходных мы собираем в вашем поместье бал. Пишите приглашения, я пойду говорить с вашим сыном, — и наскоро вышел из комнаты. * * * Так как профессор был очень аккуратен в вопросах с детьми (только не с Петей**), он решил, что будет действовать с Nicolas и не спеша. Начнёт он издалека, тут главное не допустить, чтобы Ставрогин раздражался. После Верховенский-старший перейдёт к основной части и надеется на положительный результат. С робким стуком он получил приглашение войти. — Добрый вечер, Николай Всеволодович, изволите ли поговорить? — вежливость нужна везде и всегда, поэтому Степан Трофимович пользуется. — Отчего же не поговорить, — Ставрогин сегодня в добром расположении духа, но добавляет: — только не долго, — и протягивает свои изящные тонкие пальцы к голове, зарываяясь рукой в волосы цвета воронова крыла, цвету и пышности которых позавидовала бы любая леди. Степан Трофимович медлит, Nicolas перестаёт изображать головные боли и скучающе подпирает руками подбородок, обращая всё своё внимание на пришедшего. — Ваша маменька на эти выходные затевает собрание в доме, будут люди из Петербурга, — на последние слова Верховенский делает особый акцент. — Какое мне дело до её старух? — Ставрогин груб, потому что наперёд знает, что там потребуется его присутствие. — Ошибаетесь, Nicolas. Бал, будет бал с молодыми мадам и интересными месье, решайтесь, mon brave, вам нужна передышка от этого тесного кабинета, — Степан Трофимович видит слабый огонёк в глазах Николая Всеволодовича и слабый кивок ужасно его радует, улыбка озаряет лицо старика, он рад и поэтому ему следует скорее откланяться, чтобы не портить момент, а то его бывший ученик капризен, Верховенский об этом никогда не забывает. — Я подумаю об этом, — последнее что слышит Степан Трофимович. — Там будет Лиза, — бросает заготовленную фразу, хитрый Верховенский – это нужно, непременно нужно, чтобы Николай Всеволодович был в субботу на балу, иначе Варвара Петровна ему голову с плеч снимет, и ни карт больше, ни писем дважды на дню, ни их извечной дружеской брани. Он точно уверен, что мадам Ставрогина будет скучать, поэтому умирать ещё рано. Всю ночь Степан Трофимович не мог уснуть, потому что характер имел мягкий, плаксивый и переживал за Николая Всеволодовича с его перепадами знатно. Поэтому с первыми петухами поднялся, чтобы дать согласие на организацию бала.