Плохая тусовка, хорошая музыка

Время шло, нещадно приближая холодный ноябрь, а значит и мой день рождения. В этом году будет юбилейный пятый праздник, который я не буду отмечать. Вернее, сяду дома с бутылкой бурбона напротив телека и проведу время по-взрослому. Парни откатали уже 20 городов, сегодняшний концерт будет 21-м, а значит, после завтрашнего выступления мы выйдем на финишную прямую: группа в заключении даст концерты в Санкт-Петербурге и Москве. Сегодня мы в Волгограде, и пока взволнованные фанаты с утра пораньше ждут у дверей клуба, мы дружной компанией пошли развлекаться в парк аттракционов. Тусовки тусовками, а детские радости по расписанию. Среди целого парка восторженных посетителей, мы с Ромой явно выделялись: он кормил меня сладкой ватой, катал на плечах и держал за талию, чтобы я не упала, пока училась кататься на гироскутере. Несмотря на то, что на дворе середина октября, погода была теплой и солнечной, и, похоже, весь народ на радостях повалил в парк. То и дело к парням подходили, чтобы сделать фото. Уж не знаю, в какой момент наша прогулка ушла в сторону выебонов и выяснения вечного вопроса: кто круче. По-дружески, постоянно перешучиваясь, и тем не менее не желая поддаваться, парни бегали от одного снаряда к другому. Так мы узнали, что Денис безусловный победитель по аэрохоккею, Олег одержал победу в баскетболе, закинув рекордное количество мячей в корзину. А вот с Ромой лучше НИКОГДА не пиздиться: он может одной рукой положить в нокаут. Я с гордостью смотрела на парня, когда автомат показал новый рекорд, после того, как Рома ударил по груше. — Почему соревнуетесь только вы? Я тоже хочу пострелять как бы! — возмущалась я, стоя рядом с автоматами. — Малышка, ты ж его даже в руках не удержишь, — отвечал Рома, потрепав меня по волосам, — Взрослые дяди постреляют, и мы все вместе пойдём есть мороженое, не психуй. Я закатила глаза, оттолкнув от себя парня и отошла в сторону. Ну с хрена ли бы? Я хочу стрелять — я буду стрелять. Олег с Дэном уже истратили все свои патроны, и как только Рома последовал к своему автомату, я с важным видом преградила ему путь, взяв в руки оружие и приняв позу. Он лишь тихо усмехнулся, прошептав «сучка», и уставился на меня, скрестив руки на груди. Я попала в 9 мишеней из десяти. Довольно улыбнулась и положила оружие на место. Пока что я выигрываю. Когда Рома начал стрелять, я решила играть грязно, то и дело отвлекая его от движущихся мишеней. Когда соревновалась я, Рома стоял позади меня, чтобы никто, кроме него, не видел задравшийся подол моего и без того коротенького сарафана. Сейчас он был занят только мишенями, и я заняла удобную позицию, облокотившись на стойку. — Встань ровно, — грозно сказал Англичанин, но я пропустила его реплику мимо ушей, — Я сказал выпрямись. Я покачала головой, показав, что мне абсолютно срать на то, что он мне говорит. -Анастасия, блять, Валерьевна! -Ого, зачем так официально? — сказала я, еще сильнее при этом наклонившись вперед. — Я тебе в номере жопу в кровь разобью, — прошептал он на ухо, продолжив стрелять. — Десять попаданий из десяти! — воскликнул парень за стойкой, — Выбирайте приз. Он гордо улыбнулся, хитро глянув на меня, показывая, что своими провокациями я максимум себе проблем на жопу собрала. Всучил мне этого блядского медведя и приобнял за плечи. Уёбок. Поддаться не мог, я не пойму?

***

У вас такое бывает, что ты предчувствуешь хуйню? Как будто ты сидишь и знаешь, что вот-вот произойдет в твоей жизни лютое дерьмо, а сделать с этим ничерта не можешь? Нет? А у меня бывает. Вот сейчас. Сижу в гримерке, пока парни разрывают сцену. Эмма где-то за кулисами, дежурит, Дэн за пультом. Пытаюсь побороть нахлынувшую паническую атаку, но ничего не получается. У меня кончились успокоительные, а я даже не могу купить новые, потому что Роман Николаевич в последнее время не отходит от меня ни на шаг. Дотянулась до стоящей на столе бутылке вискаря, дрожащими руками откупорив ее, сделала пару глотков. Сучьи нервы. Это как надо было их раздолбать, что при незначительном волнении меня берет удар? Добро пожаловать в мой мир. Мир, где ты спасаешься от нервных расстройств транквилизаторами и алкоголем, спишь по три часа и питаешься только кофеином. Неплохо, правда? Кажется, волна начинает спадать, сердечный ритм приходит в норму, даже дыхание получилось нормализовать. По инерции всасываю оставшееся в бутылке пойло. Похоже, концерт закончился, пока я выходила на улицу покурить и перевести дыхание. Эмма сообщила о том, что мы уезжаем обратно в отель через пол часа, и исчезла в потемках сымпровизированной гардеробной. После панической атаки я всё ещё туго соображала, на ватных ногах еле доплелась до уборной. То, что я увидела там, заставило меня впасть в ступор. Как всегда поддатый Рома находился в объятиях пышногрудой девицы, которая так и норовила задержать поцелуй на его губах. Тот устало разводил руками, не понятно, то ли противился этому действу, то ли наоборот. Не знаю, сколько времени я простояла в дверном проёме, казалось, что целую вечность, но судя по тому, что никто меня не заметил, пару секунд. Опомнившись, я вылетела из помещения, направляясь… Никуда не направляясь, просто бесцельно шла прямо, собирая плечами все углы, и даже эта острая боль от удара не могла привести меня в чувства. Отвратительная пелена снова мешала видеть, в носу щипало, и я изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться при людях. Вылетела на улицу, нашарив на вешалке свой бомбер, с ходу прыгнула в такси. Машина привезла меня на набережную, где я без сил упала на каменную скамейку, уронив лицо в ладони. Истерика через время потухла, и остались лишь тихие всхлипы, высвобождающиеся из моей груди. Телефон разрывался от двадцатого по счёту звонка, и мне настолько надоела эта ебучая вибрация, что я выключила телефон, швырнув его на другой край лавочки, пересилив себя, чтобы не закинуть его в реку. Кстати, река. Лениво подошла к парапету, чуть перегнувшись через него. Черная вода глухо билась о мраморные стенки набережной, издавая завораживающее бульканье. Чёрт его знает, сколько я простояла в таком положении, но поясница стала ныть (старость не в радость, знаете ли), и я захотела сменить положение. Парапет был каменным, около полуметра в ширину, поэтому я без задней мысли забралась на него, перекинув ноги на другую сторону. Время близилось к полуночи, так что народа на набережной не было, к моему счастью (хотя это спорно). Истерика снова накатила на меня, обволакивая весь мой рассудок, погружая в свои липкие объятия. Меня начало колотить с непостижимой силой, я ловила ртом воздух, захлёбываясь в слезах и била кулаком каменную плиту. Опять расслабилась, идиотка, подпустила к себе ближе, чем нужно. Жила же себе спокойно, нет, надо было подойти к Эмме, надо было выходить вообще на пробежку тем утром? Стоило всё же три года назад прыгать с этого моста. Сказала бы тому прохожему, что всё хорошо и я вообще ок, помощь мне не нужна. Видимо, мой мозг на этой ноте расценил свои же мысли, как призыв к действию, и столкнул меня с парапета в холодную воду. Я услышала выкрик, а после — женский визг.

***

С нечеловеческим усилием наконец смогла разлепить веки, и в глаза моментально ударил яркий свет. Я попыталась прикрыть глаза рукой и обнаружила капельницу, прикрепленную к тыльной стороне ладони. Однако здравствуйте. А шо это вы делаете в моей вене? — Мы вытащили тебя из реки, но ты уже воды успела нахлебаться, — отрывисто сказал сидящий возле кровати Англичанин, — Привезли сюда, тебя откачали и оставили отдыхать. Судя по вчерашней одежде, взъерошенным волосам и красным стеклянным глазам, мужчина провёл всю ночь в больнице, и, по всей видимости, не сомкнул глаз ни на минуту. Ля какая самоотдача. Скривилась от мысли о вчерашнем происшествии в туалете, отвернувшись от него. В уголках глаз начали собираться слёзы, но я постаралась остановить их. — Ты мне одну вещь скажи, — продолжил говорить Рома, — То, что ты в край ебанутая, я уже понял, — он встал с кресла и подошел к кровати, поворачивая моё лицо к себе, — Но нахуй, просите, надо было прыгать в ебучую реку, ты что, совсем долбоебка? Его голос значительно повысился, держась на грани крика, парень вцепился в мое плечо, больно стиснув его пальцами и злобно вглядывался в моё лицо. — Я знаю, что я уёбок, и… — Ого, с ума сойти, хорошо, что ты это понимаешь. — Молчи! Я это знаю, и по сути сейчас вообще должен у тебя в ногах сидеть и скулить, выпрашивая извинений. И я бы пошёл на это, не смотри на меня так, я бы пошёл. И, я уверен, мне ещё придётся отвечать за мой поступок, но, блять, из-за того, что ты сделала… Чуть не сделала… Во мне столько злости, и я готов тебя прямо здесь и сейчас заживо закопать, но как же, мать твою, я счастлив, что ты в порядке! Я грустно улыбнулась, прижав свою ладонь к его горячей шершавой щеке, и, не без доли злости за вчерашнее, конечно, нежно взглянула на него. Рома наклонился, оставив лёгкий поцелуйчик на кончике моего носа и, приблизившись к губам прошептал: — А целоваться я с тобой не буду, потому что ты зубы не чистила. Он самодовольно и хитро улыбнулся, радуясь, хоть и не понятно чему, и направился к выходу из палаты, чтобы позвать врача и позвонить ребятам. Когда он уже был у двери, я коротко окликнула его: — Ром. Он повернулся, вопросительно глянув на меня, ожидая, видимо, что я скажу ему что-то приятное или попрошу о чём-то, но я улыбнулась в ответ на его предыдущую реплику и подняла вверх средний палец. Пошёл ты нахуй, любимый. Англичанин снова улыбнулся, подмигнув, и вышел.