Открывать глаза было невероятно прекрасно. Ночью мне впервые за последние несколько лет снилось что-то хорошее, а не бесконечные погони, битвы, схватки, пытки, на которые мой мозг уже не обращает внимание, воспринимая их легким раздражающим фоном.
Я сладко потянулась, вытягиваясь на своей мягкой перинке и счастливо взвизгнула. Это утро определенно войдет в пятерку лучших пробуждений в моей жизни. И вчерашний вечер тоже…
Я развалилась в удобной позе, не собираясь вставать ближайшее время. Если что, то сегодня воскресенье, и я имею право немного побалдежничать.
Тем более, что есть такие воспоминания, которые можно любовно перебрать…
Непроизвольно хмыкнула. Вообще, я никогда не обращаю внимание на зал, когда выступаю. Всю сосредоточенность отбирает необходимость настроиться и прочувствовать нужные для танца эмоции, чтобы язык тела был достоверным. Существует только мой партнер и история, что мы должны передать своим танцем.
И это при том, что у меня совершенно не было настроения играть, особенно после сцены в коридоре Базы. Я любила танцевать, мне правда это нравится, и, определив для себя, что приказ закрыть все кружки приоритетен, я решила насладиться моим последним вечером на сцене. А Тони так феерически испортил настроение.
В итоге в танц-зал я приехала хмурая и угрюмая, и даже получила нагоняй за свою несчастную физиономию. Предполагаю, что все тренера разные, но наш всегда требовал являться на занятия и выступления с воодушевлением, иначе на паркете мы будем не феечками, а коровочками… Однако, между тем, он готов был пожертвовать десятком минут занятий, но развеселить всю нашу толпу, чем выпускать таких коровочек. И у него это всегда получалось, уж очень тренер жизнерадостный человек.
В этот раз он хоть и не вернул мне мое утреннее счастье, но мне определенно стало легче, и я уже с удовольствием стала готовиться к выступлению. Наша пара была не единственная, кто сегодня выступал, так как школа весьма популярна, и по выходным учеников приглашают во многие элитные заведения.
Первым делом я достала свое платье и отгладила его, пока немногочисленные складки не успели замяться намертво. И с гордостью говорила, что это подарок, когда приятельницы начали им восхищаться, правда умолчала от кого. Придется взять один из чехлов студии и везти на ручке машины, свой я забыла дома, а на Базе в гардеробной такого не оказалось.
Раза три переделывала макияж, пытаясь подобрать идеальный образ под характер танца, пока наконец не успокоилась после окрика мастера. Еще больше намучилась с прической, потому что под образ нужна была определенно высокая, с открытой длинной шеей, а мои короткие волосы в такую собирались с трудом. Пришлось цеплять шиньонные пряди на шпильках, которые я специально заказывала из своих же обрезанных волос.
Потом я, наконец, сообщила девчонкам, что это мой последний раз. Мы немного поревели, прощаясь, и получили нагоняй от тренера. Пришлось поправлять макияж. Реветь мне на самом деле не хотелось, но и заставлять себя сильно не пришлось. Было приятно почувствовать себя простым подростком с простыми девчачьими горестями.
Так как наше мероприятие было самым престижным из всех на это вечер, то тренер поедет с нами. Каждую пару сопровождают взрослые, потому что не всем есть восемнадцать, да и хоть какая-то защита во взрослых заведениях для симпатичных мальчиков и девочек. Несмотря ни на какую элитность, уже бывали ситуации, когда танцоров пытались принудить к близости богатые папики и мамики.
Время как раз перевалило за шесть вечера, и мы решили выдвигаться. Взятый с собой ланч-бокс был съеден еще два часа назад, и желудок выводил голодные рулады. Пришлось зажевать сразу три штуки батончиков, чтобы перестать краснеть от стыда.
К семи мы добрались до здания, где будет проходить мероприятие. Парковаться пришлось вдалеке, чтобы не занимать площадку перед самим зданием, где позже оставят свои машины приглашенные богачи. Прошли через черный ход, благо вещей с собой было по минимуму. Мое платье, костюм моего партнера, обувь, моя сумочка с косметикой и остальной мелочевкой.
Не переодеваясь вышли на сцену. Необходимо было прочувствовать ее размеры и прорепетировать на месте. Пока обслуживающий персонал носился по помещению, доводя все до идеальности, мы корректировали танец, потому что сцена оказалась несколько меньше, чем мы ожидали. Диджей без вопросов включил нам музыку, и мы кружились по паркету, отрабатывая изменения до автоматизма. Было бы эпичным провалом – свалиться со сцены, сделав слишком широкий шаг.
К девяти нас выгнали со сцены. Скоро должны были начать собираться гости, и мы ушли в выделенный нам кабинет. Выходить нам после десяти, так что я позволила себе еще парочку батончиков, втихаря от тренера съеденные в туалете. Увидел бы – разорался, что в таком платье эти батончики станут выпирающим животом. Не объяснять же, что с моим метаболизмом от них ничего не останется через пол часа.
Платье, туфли, поправить макияж. Аккуратненько присесть и начать проводить психологическую накачку. Когда есть время, предпочитаю переключаться между масками постепенно. Резкая смена образа и поведения потом жутко корежит психику, с трудом возвращаешься к оригинальной модели поведения. Сейчас я настраивала себя на образ своей героини. Кто она, какая она, что чувствует и как она это делает. Прогоняла перед мысленным взором все движения, внутренне комментируя, что должна ощущать. Прожить полноценно этот момент.
И когда наступил момент самого выступления, не сомневалась и не смущалась ни капли. И никакая репетиция не поможет подготовиться к этому ощущению. Все чувства многократно усиливаются, волна адреналина прокатывается по телу, и все чувства, которые ты должен сыграть, становятся настоящими. И помимо этого, ты понимаешь, что на тебя
смотрят, и ощущаешь тонким покалыванием на коже каждый взгляд.
Когда музыка закончилась, я дышала, как загнанная лошадь. Не потому, что устала, а потому, что коктейль эмоций распирал изнутри. Я казалась сама себе воздушным шариком, готовым разорваться изнутри от избыточного давления, и частым дыханием стравливала напряжение. Мой партнер был более спокоен. Его роль и так предполагала меньшую эмоциональность, так он и сам по себе более устойчив.
Дав мне пару секунд прийти в себя, он подхватил под руку и повел на поклон. Я слышала, как зал оглушительно хлопал, но глаза сфокусировались на человеке, что стоял прямо перед сценой. Все внутри замерло только от одной мысли – Он видел! Глядя в Его горящие глаза, плавилась, чувствуя себя желанной, потому что неправильно истолковать это выражение было невозможно. Сейчас в Его глазах я была страстной, взрослой, достойной желания.
Мистер Старк сделал приглашающее движение рукой, но я все еще была не в состоянии соображать адекватно. Я просто стояла и смотрела, медленно осознавая, что каким-то невероятным чудом я оттанцевала, и теперь Он вновь приглашает Его сопровождать. Соединила два в одном, выполнила оба Его желания, и, можно сказать, танцевала для Него.
Меня аккуратно подтолкнули к ступенькам со сцены, и я, не раздумывая, пошла навстречу. Стоило только вложить свою ладошку в Его крепкую мозолистую руку, как, наконец-то, затопило облегчение, да такое, что я с трудом удержала слезы. Никого и ничего, кроме Него, не замечала. Это было слишком фантастично, чтобы оказаться реальностью.
Потребовалось время, чтобы снова начать соображать. Под Его взглядом, под теми ощущениями, что Он дарил, невозможно было оставаться просто Петрой Паркер. Что-то внутри требовало ответить на Его флирт, вести себя соответственно. Душу грели Его собственнические жесты, которые Он, не скрываясь, демонстрировал.
Пришлось ненадолго оставить Тони, чтобы предупредить тренера. Было сложно донести до мужчины, что я сама хочу остаться, что мистер Старк меня не принуждает. Я была вынуждена рассказать, что я его личный стажер, что мы знакомы, что ничего страшного не случится, ведь тетя Мэй знает о Тони. В итоге, последняя встреча с этим человеком получилась скомканной. Я только подхватила свою сумочку, и попросила водителя развести их, ведь я остаюсь здесь.
Сопровождать Его оказалось интересно. Моя подготовка включала и такие мероприятия, поэтому я представляла, что мне предстоит. Мистер Старк старался не оставлять меня одну. Знакомил со своими приятелями, некоторых из которых можно назвать его друзьями, представлял меня и даже хвалился, это несложно было услышать в его голосе. Пару раз подходили какие-то дамочки, пытавшиеся словесно меня укусить. Стерва из меня хреновенькая, но отбрить их ядовитые выпады смогла. Это было даже немного смешно.
Но все равно, как бы интересно все происходящее не было, скоро я стала более рассеянной. Народа было немало, и все переговаривались, этот постоянный гул истощал мои моральные силы, приходилось постоянно быть сосредоточенной, чтобы не слышать каждое слово. Эмоциональная насыщенность этих суток давила на плечи, сгибая плечи. И я очень обрадовалась, когда мистер Старк повел нас на выход.
Однако стоило только сесть в машину, как вся тяжесть навалилась разом. Здесь, рядом с мистером Старком, можно было расслабиться и перестать контролировать окружающую обстановку. И меня просто вырубило, организм отключился, как по щелчку пальцев.
Однако, даже сквозь сон, я смутно чувствовала, как меня подхватили на руки. Нос забился сладким запахом Его одеколона, и я тут же расслабилась, безгранично доверяя Этому человеку. Такая забота была бесконечно приятной, и мне хотелось чувствовать ее как можно дольше, а потому я даже не собиралась попытаться вырваться из этого сонного состояния, просто наслаждаясь.
Однако в глубокий сон я провалилась, наверное, все же раньше, чем Он закончил с моими волосами.
Закончив мечтать, что было-бы с рейтингом минимум восемнадцать плюс, я все же скатилась с кровати и отправилась в душ. Волосы, после сна с литром лака на них, скатались в паклю, и пришлось долго их промывать. Радовала в зеркале чистая кожа, без синяков и ссадин, и лишь только если приглядеться, можно рассмотреть тонкие светлые полоски почти рассосавшихся старых шрамов.
И все же, как бы я не оттягивала, за окном было всего лишь шесть утра. Для утренней тренировки я выбрала дальний зал, не желая сегодня заниматься в компании. Карен врубила один из любимых плейлистов, и я хорошенько себя измотала, потому что, к сожалению, чтобы был толк от работы, нужно преодолевать порог выносливости тела, а это с каждым разом все труднее и труднее.
К девяти, после еще одного быстрого душа, я выползла на кухню, за основным завтраком.
- Мисс Романофф. – Поздоровалась я, входя в святая святых. С Черной Вдовой я не была знакома, лишь видела ее во время битвы в аэропорту. Но, в самом деле, кто не знает Наташу? Тем более, что я уже успела прочитать ее открытое досье. И, слава богам, во времена службы на ЩИТ, мы с ней не пересекались.
- Здравствуй. А ты кто? – Откликнулась Наташа, отрываясь от своего телефона и переводя взгляд на меня. Интересно со стороны наблюдать вот этот взгляд, когда оглядываешь человека с головы до ног, формируя в это время на него приблизительный психологический портрет. Я так тоже умею, но все же моему навыку до ее уровня еще пилить и пилить.
- Петра Паркер, стажер мистера Старка, стажер Мстителей. – Коротко ответила я, уверенная, что более ничего говорить и не нужно.
- Человек-Паук? – Приподняла она бровь, заинтересованная, полностью разворачиваясь ко мне, пока я заваривала себе чай и разогревала макароны с сыром и грибами. – Тебе сколько? Пятнадцать?
- Уже шестнадцать, мисс. – Ответила я, подхватывая тарелки и перебираясь за стол. Женщина все это время следила за мной внимательным взглядом, оценивая и анализируя, и наверняка сопоставляя данные реального наблюдения с той информацией обо мне, которую она уже знает.
- Паркер? Знакомая фамилия… - Задумчиво пробормотала она, а у меня внутри все поджалось. Однако, как бы мне не хотелось, мы бы все равно когда-нибудь встретились с Наташей, так что я радуюсь, что мы тут одни на кухне. И Пятница.
- Вполне возможно. – Как можно беспечнее пожала я плечами. – Сколько Паркеров в этом мире..?
- Вполне возможно. – Подтвердила шпионка, прищуриваясь. Я поймала ее взгляд, и нарочито подняла свой на потолок, надеясь, что она поймет намек и подыграет мне. - Мой знакомый погиб пару лет назад.
- Мой отец тоже погиб. Поехал в рабочую командировку и не справился с управлением. С тех пор я живу с тетушкой. – Кивнула я, подтверждая ее догадку. Я, честно говоря, опасалась пытаться юлить и врать. Если она заподозрит умышленное сокрытие правды, то кто знает, что она предпримет. Вдруг подумает, что я какой-нибудь диверсант. – Она самый обычный человек, и я рада, что живу с Мэй.
- Сочувствую. А твоя мама? – Продолжался завуалированный допрос. Каков шанс, что великолепная Романофф не знала чету Паркеров, одну из самых результативных пар? Нулевой, на самом деле. Это просто я лично ей никогда не попадалась. Ни разу не видела Вдову в секторе молодняка.
- Мама погибла, когда мне было шесть. Отец очень горевал, они ведь должны были поехать вместе, но ему пришлось остаться со мной. – Я отвела взгляд, пытаясь справиться с чувствами. Маму я очень любила, она осталась в моей памяти как нечто светлое и доброе.
- А как ты стала Пауком? - Поинтересовалась женщина, переводя тему. Все что ей было нужно, она уже сопоставила. Следующий разговор на эту тему произойдет не под прицелами камер.
- Эмм…На школьной экскурсии меня укусил сбежавший радиоактивный паук.
- Пха? Правда что-ли?
Я кивнула, немного смущаясь этого. Мне, если честно, было немного стыдно от этой ситуации. Ума не приложу, как я умудрилась расслабиться, что так подставилась. С другой стороны, я получила классные силы и теперь могу приносить большую пользу этому миру.
- Ну а здесь-то ты как оказалась?
Продолжая жевать, я поведала историю появления в моей жизни мистера Старка и сжато пересказала последующие события, приведшие к тому, что я стала стажером супергероев.
В целом, Наташа оказалась не такой и страшной, как я представляла. Первичная подозрительность из ее взгляда и позы ушла, и она стала милой и довольно дружелюбной молодой женщиной, которая, казалось, радовалась моему появлению в их компании. Однако я не обольщалась, прекрасно зная, что позже у нас состоится более серьезный разговор о моих родителях и ЩИТе, Гидре и всем, что с этим связано.
Когда я закончила с пищей, она удалилась, сославшись на какие-то свои дела, а я вспомнила об одном деле, которое хотела сделать в этот выходной:
- Пятница, мистер Старк уже проснулся?
- Босс проснулся пару часов назад, выпил чашку кофе и закрылся в мастерской, Петра.
- Поняла, Ница. – Улыбнулась я, и принялась за приготовление завтрака для Наставника. Обязательный, черный, как смола, кофе, но небольшую чашку. Два жаренных яйца с ярким целым желтком и пару бутербродов с красной слабосоленой рыбой. Я очень люблю это сочетание, и, надеюсь, Тони тоже понравится.
С подносом в руках заскочила в комнату, чтобы захватить все свои девайсы соединения с Карен. Мне очень понравился вид костюма, который мы с моей ИИ создали. Глубоко в ложбинке груди металлической каплей висел основной резервуар с нанитами, от него вверх поднималась цепочка, расплетаясь на множество более тонких цепей и образуя колье, похожее на те, которые носили женщины в древнем Египте; с плеча уходили витки браслетов на руки, а по лопаткам спускались витки на талию, и ниже, по бедрам на икры и до лодыжек. Такие витые браслеты на теле совершенно не мешали, так как были очень тоненькими и плоскими, а выглядели довольно стильно, так что я решила и дальше его так носить. А еще, это круто выглядело, когда наниты начинали двигаться и разрастаться, словно змеи, перетекая на все тело, чтобы образовать, наконец, костюм.
Стоило мне подойти, как Пятница открыла мне двери, не спрашивая разрешения владельца. И даже музыку сама приглушила, зная, что для меня это слишком громко. Тони не мог не среагировать на такие изменения, и резко обернулся. Его взгляд впился в меня, быстро пробегая по всему телу. Будто искал какие-нибудь новые повреждения, которые я могла заработать, пока его не было рядом.
- Доброе утро, мистер Старк! А я принесла Вам завтрак! – Радостно проговорила я, бесцеремонно проходя внутрь и ставя поднос на угол ближайшего к Нему стола.
- Кофе буду. – Улыбнулся мужчина, но я нахмурилась, набирая в легкие воздуха, собираясь надавить Ему на жалость. Но не понадобилось: - Хорошо, хорошо.
Он поднял руки, «сдаваясь», а я улыбнулась, отходя подальше и давая мужчине время съесть свою еду. Сама же отправилась обходить мастерскую, чувствуя себя Алисой из Зазеркалья.
- Что планируешь сегодня делать?
- Вы обещали мне полный тест костюма, мистер Старк. – Пожала я плечами. – Если Вы не заняты, то было бы неплохо.
- А ты уже не все? – Удивился мужчина, отрываясь от чашки. – Я думал ты уже везде залезла, мелкая.
- Вы ругаетесь или льстите, мистер Старк? – Ухмыльнулась я, поводя плечом, продолжая прогуливаться по мастерской, но отслеживая мужчину краем глаза.
- Мм, оба варианта?
- Кое где была, но я не настолько гений, как вы, чтобы сходу разобраться в нанитах.
– Или не было времени.
Я засмеялась, с удовольствием слушая, как Он подхватил, своим немного грудным смехом, заставляющим мурашки разбежаться по коже.
- Ну, давай приступим.
И если я еще чувствовала легкие нотки флирта в нашем разговоре, то стоило Ему сосредоточиться, как весь флёр улетучился. Но работать с Ним так же прекрасно, как и просто болтать.
Я заставила себя сконцентрироваться на деле, не отвлекаясь на посторонние мысли. Тони заценил новую форму костюма, хоть и ничего не сказал, только похмыкал. Но не Ему обвинять меня в излишней пафосности. Первым делом проверили костюм на прилипание к разным поверхностям. Чем чище поверхность, тем тоньше слой нанитов на руках необходим. На разрыв, на усиление, на распределение нагрузки от удара и на подъем - нано-костюм оказался таким себе супертонким экзо-скелетом, усиливающим мои природные способность чуть более, чем на треть.
Дальше разбору подверглась программная начинка. Не представляю, как Старк впихнул туда интуитивное управление, потому что ум за разум заходит при попытке просто даже прикинуть сложность кода и технологий, чтобы обеспечить такую функцию. Конечно, большинство операций берет на себя ИИ, где-то подстраиваясь под ситуацию, где-то реагируя на голосовые команды, но определенно где-то внутри есть что-то похожее на считыватель мозговых волн, чтобы, отсеивая часть данных, из всего массива информации определять намерения.
Порадовал парашют, потому что больше на большой высоте без страховки оказаться мне не хотелось. К сожалению, от закрылок пришлось отказаться, потому что метал не так пластичен, как ткань. Зато в этой версии оказалась маскировка, которой мне так не хватало в Вашингтоне. И ножки, конечно же шикарные паучьи ножки, которые слушаются, будто дополнительные руки. Способные, к тому же, поднимать пару сотен кило веса каждая.
И единственное, чего костюм не может делать самостоятельно, это реплицировать мою паутину. Капсулы со сжатой жидкостью приходится носить с собой, но они хранятся в резервуаре для нанитов – в капельке на груди, либо, в зависимости от одежды, как патронташ на бедре или плече. Однако может программировать различные ее формы, как и предыдущая версия костюма. Шок-паутина, взрывная, отдельная бомбочка, прочная или на растяжение, в общем, более пятисот вариантов, и я не уверена, что во время боя буду пользоваться ими всеми.
Мы выработали несколько десятков различных моделей ситуаций, с инструкцией, как и чем пользоваться, и Карен сохранила себе эти шаблоны, наделенная полномочиями применять их, уведомляя одновременно меня, чтобы я смогла перестроить манеру боя.
Раза три Пятница присылала дрона с едой, большую часть которой съедала я. Мистер Старк тоже что-то перехватывал, потому что я зорко за этим следила. Сколько было выпито Им кофе, а мной чая или колы – не сосчитать, потому что жаркие дебаты и споры по поводу микронастроек захватывали внимание полностью.
Все это было для меня совершенно новым ощущением. Впервые мне не приходилось скрывать свои мозги. Мы были будто на одной волне, поразительное единение, когда споры переходили в подхватывание фраз друг за другом. Конечно, мне было далеко до Его уровня, но мне казалось, что Ему даже доставляет некоторое удовольствие объяснять мне непонятные моменты. Он не подавлял меня, а направлял и указывал путь, и следовать таким Его указаниям было восхитительно.
Я наслаждалась каждым мгновением, и Его глаза тоже поблескивали удовольствием, и от того мне было еще более радостно. Я наконец начала уверенно нащупывать мои образы, который Ему нравится. Мучительное понимание, что я не знаю, как себя вести с Ним, каждый разговор и встреча, будто шагаешь по минному полю с завязанными глазами, наконец начало отступать. Каждое движение, каждая фраза как первая проба - проверить, оценить реакцию, понравилось или поморщился, или даже не заметил.
В итоге проработали мы почти до девяти вечера, и не закончили бы, если бы не мисс Потс. Она вошла в мастерскую свободно, без уведомления от Пятницы, и Тони мгновенно переключился на эту женщину.
Ревность кольнула грудь так, что захотелось натурально на нее зарычать. И только понимание, что Его связывает с ней много лет тесной дружбы и отношений удержало от опрометчивости. Кто для Него я – и кто она? После смерти матери для Отца главной женщиной его жизни была я. И если обычные обыватели вкладывают в эту фразу отношение родитель-маленький ребенок, то я вкладываю совсем другой. Не ребенок, а именно женщина. И как бы мне не хотелось уже быть для Него такой женщиной, мне предстоит вытерпеть еще много времени и попыток, прежде чем, возможно, у меня это получится. Слишком я все еще маленькая в Его глазах.
Подавив внутреннюю агрессию, я тоже поздоровалась с Пеппер, потому что, несмотря ни на что, она очень классная. Она выгнала нас из мастерской, забрав Тони с собой, потому что необходимо было обсудить результаты поездки. Я там была совершенно лишняя, а потому попрощавшись, отправилась к себе в комнату.
И раз уж я себе позволила такой выходной, то решила не ходить в патруль, пообещав завтра отработать двойную норму. Уезжать с Базы не хотелось совершенно, в груди теплилась надежда, что если они быстро закончат свои дела, то мистер Старк вновь позовет в мастерскую.
Чтобы убить время позвонила Неду, потом М-Джей, потом перепроверила домашку, подготовила одежду на завтра, собрала рюкзак, поставила костюм на базу заряжаться, потому что хоть он и автономен, но больше недели без зарядки не может. Отписалась тете, что завтра буду дома. Подошла только полночь, я поняла, что никуда меня вновь не позовут, но желания вставать в три утра не было совершенно, поэтому села за МИТовский учебник.
И в два наглая Пятница вырубила свет. Пришлось идти умываться в полутьме на ощупь и заваливаться в кровать, потому что поработать мне электронная нянька больше не разрешила. Якобы у нее есть высочайший приказ мистера Старка следить за режимом карапузов. Вот после последнего слова я и поверила, что такой приказ может быть. При чем именно в такой формулировке.
Спать не хотелось, так что я просто провалилась в анабиоз, из которого потом и перешла в глубокий сон. Все-таки, если есть возможность, организм старается не растрачивать попусту энергию.
***
Целого дня оказалось мало. Просто мало, и когда вернувшаяся Пеппер вытащила его из мастерской, он все продолжал пребывать в своих мыслях, бестолково поддакивая женщине.
День, проведенный с Паучком, был отличным. Не прям супер, но одним из лучших. Девчонка скакала и вертелась, с энтузиазмом тестируя костюм, обсуждала с ним функции и улучшения, спорила о недостатках, и нельзя было сказать, что ей всего шестнадцать. И если где-то провисала, то схватывала его объяснения мгновенно.
Он ожидал стеснения при первом мгновении встречи, пунцовых щек и отведенных глаз, но она невозмутимо зашла и даже, прости Господи, поддерживала легкий флирт, который он задал на волне вчерашних воспоминаний. Так и хотелось спросить – куда вы дели моего ребенка, но язык не поворачивался произнести это вслух. Ребенком она уже не была.
Уходить не хотелось. Он, на волне энтузиазма, был готов работать сутки напролет. И так же знал, что выносливость девушки позволит ей выдержать его темп, а завтра они будут оба как огурчики, правда она свеженький, а он солененький, как говорит Нат, когда он переработает.
- Тони.
- Прости, Пепс. Что-то я не соображаю…
- Да уж вижу. – Улыбнулась женщина, откидывая изящным жестом прядь волос за плечо. Тони улыбнулся мысли, что Петра тоже изящная, но чуть более угловатая, в виду своего подросткового возраста, чем Пеппер. Однако это даже немного мило, и не составляет труда представить, какой девушка станет в будущем.
- Как прошел вечер, Тони?
- Ну, как ты и велела, я пожертвовал такую сумму, чтобы в завтрашнем выпуске говорили только о Старк Индастриз. – Быстро ответил мужчина, стараясь подавить слишком приятные воспоминания. Эта женщина слишком хорошо его знает и слишком проницательна, чтобы он мог позволить себе не сдержаться и выдать себя. – И спасибо, что вытащила, я тут вспомнил об одном деле, что хотел сегодня сделать, но что-то мы засиделись с мелкой.
- Тони!
- Прости, мне пора! Поговорим завтра!
Желания обсуждать бумажки не было. Обсуждать благотворительный вечер не хотелось еще больше, потому что он еще не до конца насладился своими ощущениями, чтобы с кем-то ими делиться. Зато вот выполнить данное самому себе обещание и съездить все-таки к тетушке можно.
Мэй Паркер сама говорила, что по вопросам о ее племяннице Тони может обращаться к ней в любое время. Костюм или машина? Костюм или все-таки цивилизованная машина? Машина – как раз в пути успеет немного продумать диалог, потому что костюм домчит его в считанные мгновения.
Заскочив в комнату и сменив рабочую одежду на джинсы и пуловер, запрыгнул за руль своей машины, выезжая в сторону Квинса. Миссис Паркер как раз уже должна была вернуться с работы и немного передохнуть, поэтому вечерний визит ее не смутит. И все же…
- Пятница, набор абонента «Горячая тетушка»
Из динамиков полились гудки дозвона, но трубку взяли почти сразу:
- Тони Старк, чему обязана?
- - Мэй Паркер, решил побыть ответственным наставником и поговорить с опекуном моей подопечной с глазу на глаз. Буду через двадцать минут, жди.
- Безумно рада. Жду. – И она сбросила трубку.
Иногда Тони кажется, что тетушка, о которой говорит Паучок, и тетушка, с которой общается он – два совершенно разных человека. Еще с первой встречи в их доме он явно не пришелся по душе этой женщине, и с тех пор она стойко демонстрирует свою неприязнь. То это подбор слов при идеальной радушной интонации, то наоборот, пробирающая до печенки интонации при идеальном выборе слов. И, в связи с этим, он совершенно не понимал - почему, если он так не нравится миссис Паркер, она тем не менее, не против его Наставничества. Хотелось бы знать.
Ровно через двадцать минут он уже звонил в дверь квартиры Паркеров. Мэй впустила его в дом, приглашая в залу и даже поставила перед ним стакан со сносным кофе. Удивительная женщина.
- Честно говоря, я ждала тебя раньше. Например, хотя бы на следующий вечер после выхода газеты. Ну, или хотя бы, звонка.
Тони выдохнул, прекрасно понимая ее претензии, но вспоминая дни после понедельника, и его бешенство вместе со скачками настроения, пытаться выйти на связь с Мэй было не лучшей идеей. Он вполне мог высказаться о ее попустительстве в отношении занятий с этим тренером, мать его.
- У меня были проблемы, которые больше требовали моего внимания. – Наконец выдал он, успокоившись. – Тем более, что эта гениальная идея принадлежала твоей племяннице.
Это ни в коем случае не перевод стрелок, просто Тони посчитал, что не нужно Мэй знать, как он предложил Петре прыгнуть сразу в Мстители.
Откуда ему было знать, что Петра беззастенчиво его сразу же сдала?
- Допустим. – Хмыкнула Мэй, откидываясь на спинку кресла и делая глоток из своей кружки. Тони не видел, что там, но надеялся, что это в достаточной мере вкусно, чтобы умиротворить женщину. – А что с переездом на Базу?
- Я бы вообще забрал вас обеих, но вам было бы неудобно. Тебе до работы, ей до школы. Какого черта она все еще туда ходит, а? – Выплеснул он негодование этим фактом, ведь его Паучок бесполезно тратит годы в этом аду, когда могла бы уже почти заканчивать институт.
- Социализация, Тони. У нее и так с этим большие проблемы, а если выпихнуть ее в институт, будет плохо. Всем.
Соци-что? На кой черт это сдалось его подопечной? Конечно, он знал, что это такое. Но считал, что у нее уже достаточно навыков в этом деле - может трещать не переставая - не замечал у нее проблем с общением.
- Всем. Ну что же, думаю, мы к этому еще вернемся, попозже. – Когда он поднаберет аргументов против такого возмутительного повода держать подростка на привязи, не давая развиваться адекватно ее возможностям. – Я… Я не знаю, что тебе сказать Мэй, если честно.
- Как есть, Тони. Можно сказать, как есть. – И впервые ее голос и слова содержали одинаковый посыл.
- Как есть… Я в восторге от твоего ребенка. – Хмыкнул Тони, отводя взгляд. Если уж решился поговорить, то не стоит скрытничать, так ведь? – Она умная, талантливая, находчивая. Когда я нашел ее, то просто думал отслеживать, оставить в резерве, так сказать. А в итоге получилось вот так… Это мой первый раз…Как прозвучало-то… Впервые я сам возложил на себя ответственность за кого-то, и теперь жутко боюсь налажать. Мне повезло, что Петра оказалась достаточно разумна, чтобы попридержать коней и смогла притормозить меня. Стажер – это не такие опасные миссии, как полноценный Мститель. Мною и двигало-то желание приблизить ее максимально, чтобы иметь возможность отслеживать каждый ее шаг. Однако я ей не папочка, не мамочка, и даже не опекун и не имею таких прав. Просто Наставник.
И так горько стало от этих слов. Тони вполне осознавал, что если бы он когда-нибудь и хотел ребенка, то желал бы, чтобы он или она оказался похож на Петру Паркер. Такого же умного, сильного, волевого, храброго, доброго и просто замечательного ребенка. И, несмотря на то что вот она – этот ребенок, именно Петру он уже не хотел видеть в таком ключе. Слишком уже его отношение не похоже на родительское. И это определенно то, о чем в разговоре с ее тетушкой стоит умолчать.
А Мэй подалась вперед, накрывая своей ладонью его руку, лежащую на колене.
- Я знаю, Тони. Она такая, и я безумно рада, что ты заботишься об ее безопасности. И как во все это вписывается житье на Базе?
- Я хочу дать этому ребенку все возможности максимально реализовать себя в этой жизни. База – это актуальная информация, лучшие ученые и врачи, знающие ее секрет, специализированная программа тренировок, техническое обеспечение и выполнение всех потребностей ее организма. Все для ее развития и как Человека-Паука, и как Петры Паркер.
Тони выдохся, вложив в этот монолог слишком много эмоций, и устало откинулся на спинку, глотая остывший кофе. Он о многом умолчал: о том, что хочет видеть ее каждый день; о том, что сам нуждается в ней больше, чем она в нем; о том, что имеет какие-то чувства к ней, и это совсем не здор
ово.
А Мэй смотрела на него каким-то странным грустным взглядом, как будто знала откуда-то, о чем он смолчал, хотя это невозможно. Как бы ему сейчас здесь пригодилась Ванда, с ее чтением мыслей.
- Я очень люблю свою девочку, а потому ни слова не скажу против, Старк, пока ей это нужно. Однако знай, что теперь ты отвечаешь за нее головой.
Тони ухмыльнулся. Это оказалось не так-то просто, всего лишь потребовалось раскрыть душу почти настежь, но в итоге все получилось, и высочайшее одобрение получено. Он был уверен, что оно того стоило.
Домой он вернулся немного после двенадцати, и то только потому, что назад не гнал, как сумасшедший. Ему было о чем подумать. Поведение Мэй Паркер действительно было странным. Стоило только ему закончить изливать свои мысли, как она тут же вернулась к прежней манере общения. Существовало в нем что-то, что вызывало у женщины неприятие, и Старк был уверен, что дело не в его разгульном прошлом. И не в его чувствах к ее племяннице, потому что такое отношение у нее практически с самого начала. А выбор фразы: «
…пока ей это нужно… » Он уверен, что смысл был не в обучении и развитии, а в потребности самой Петры. Но отсюда выходило, что Паучок в нем нуждается в самом прямом смысле этого слова, а не просто хочет быть рядом с ним. Почему именно нужно? Это не давало покоя.
***
Я еще долго сидела, смотря на закрывшуюся за Тони Старком дверь. Ох, девочка моя, девочка.
Петра Паркер была прекрасным, замечательным ребенком. Умненькая, вежливая, жизнерадостная девочка, смотрящая на мир влюбленным взглядом. Она была общей радостью, которой гордились и ее родители, и мы с Беном.
Но трагедия с гибелью Мэри изменила все. И если ребенок еще не до конца понимал, что случилось, то Рич совсем потерялся в своем горе.
Конечно, мы с мужем догадывались об их работе. Не знали точно, но по некоторым оговоркам и ситуациям предполагали. И думали, что в таких ведомствах как-то подготавливают своих людей к таким ситуациям. Ричард не выдержал.
И об этом мы узнали только после его смерти. Когда ребенок переехал жить к нам. До этого Петра мастерски притворялась, что все хорошо, хотя конечно нагрузки во всяких секциях казались нам чрезмерными. Но она только улыбалась, и говорила, что ей все нравится и она довольна. И мы верили.
А потом Рич умер, и служба опеки определила несчастного, разбитого ребенка к нам, ее единственным родственникам. И мы узнали.
Она стоит и колдует что-то у плиты, и вроде даже оживилась немного, чем-то довольна. Но стоило подойти к ней Бену и приобнять, поцеловав ее в макушку, как ребенка разительно подменили. Исчезла живость с лица, пропали краски. Она выпрямилась, а глаза стали пустые-пустые, будто и не в этом моменте сейчас. И ответила – таким густым, концентрированным женским голосом, какой я использую в общении со своим мужем наедине. Это был первый тревожный звоночек.
И были еще и еще. Любые просьбы в любой интонации воспринимались как приказ. Любое новое обустройство нескольких человек вызывает напряженные ситуации, когда можешь повысить голос – а ребенок менялся, словами, жестами и интонацией моментально сводя накал на нет. Иногда она стояла и потерянно смотрела вокруг, будто не понимая, что происходит. Пару раз у нашего виска втыкались в косяк ножи – это она резко реагировала на неожиданное появление или окрик. Она тревожно спала, будя нас чудовищными криками и слезами. Как-то раз, случайно застав наши с Беном милования, она постояла пару секунд, а потом спросила – не нужно ли нам помочь? Помочь, черт побери! Тринадцатилетний ребенок! С явным расстройством психики.
И тогда я не выдержала. Никакая наша ласка и доброе отношение не могли помочь, если мы не знаем в чем дело. И я первый и последний раз в жизни воспользовалась тем, что уже успела за ней подметить: я приказала. Суровым непримиримым тоном потребовала рассказать все.
А она обрадовалась. Обрадовалась наконец приказу, встрепенулась, и, едва дождавшись, когда мы присядем на диван, вывалила на нас всю правду о своей жизни. О том, как изменился ее отец, о том что он с ней делал, как и к чему готовил, что творил с ней в подвале или в спальне. Рассказала обо всех своих навыках и знаниях. Выдала все директивы и команды, которыми можно ей управлять. И с непередаваемым облегчением заявила, что готова нам подчиняться, хоть и не чувствует за нами власти ей приказывать. Просто в условиях потери основного приоритета она не имеет представления, что дальше делать, и раз мы теперь законодательно ее опекуны, то она подчинится приказам.
Не передать словами в каком ужасе и шоке мы были. Мне казалось, что мой мир просто треснул на осколки. Я думала, что мой ребенок просто травмирован смертью своего отца, а оказалось, что ее ломали и калечили на протяжении почти всей сознательной жизни. Я не знала, что со всем этим делать. Просто не представляла, что нужно с этим делать. Я не педагог, не психолог, я понятия не имею, как со всем этим справляться.
Первым порывом было идти в полицию, но Бен меня остановил – поздно. Ричард уже мертв, а если вскроется такое прошлое, то Петру вполне могут забрать в психиатрическую клинику. Такого будущего ребенку я не хотела. Мы пообещали себе, что полученными знаниями пользоваться не будем, но приложив все силы, научим ее жить нормальной жизнью.
И у нас получалось. Теперь зная подробнее о проблеме, мы выкручивались как могли, но учили Петру жить. Где-то увещеваниями, где-то полу приказами, но наконец стали добиваться результатов. Первым делом уверили ее, что отец больше не вернется, и она с нами навсегда. А даже если и вернется, по закону она останется с нами, а не вернется к нему. Приучали ее не бояться наших прикосновений. Побуждали выражать свои мысли и эмоции, и не ругали, если она вдруг повысит голос. Каждый раз спрашивали ее мнение.
Ребенок оживал, постепенно оставляя позади все свои ужасы. Кроме одного. Даже прямой приказ Бена, тогда впервые воспользовавшийся этими знаниями, не смог. Не смог отменить приказ покойного, гореть ему в аду, Ричарда, ходить девочке на занятия к мистеру Бойчу. Мы тогда хотели прервать все ее контакты с прошлым, и столкнулись с сухим автоматизированным: «Приоритет вашего приказа ниже приоритета приказа Ричарда Паркера. Выполнение невозможно.» И после этого, как ни в чем не бывало: «Простите, Мэй, Бен, но мне придется и дальше к нему ходить!»
Я тогда проревела всю ночь, осознав, что ни черта мы не добились. Просто помогли ей создать еще одну маску, которая устраивала бы нас. Да, с ней она похожа на нормального и счастливого ребенка, но это не правда. И тогда Бен сказал одну фразу, которая убедила меня продолжать выбранный путь.
«Маска, долго пробывшая на лице, срастается с сутью».
Нам просто потребуется несколько больше лет, чем мы изначально думали.
А потом этот паук, и наша девочка будто ожила. Она наконец соединила оба учения своей жизни во что-то гармоничное, и была этим счастлива.
Но счастье продлилось недолго. Несколько позже она искренне рыдала на моем плече, прося у меня прощения. Она винила себя в смерти Бена. В тот день с ней не было даже самого завалящего платка, чтобы прикрыть лицо, и она не рискнула использовать открыто паучьи силы, чтобы не подвергать нашу семью опасности. Услышав шум, она бросилась на помощь, как простой человек, а потому лишь самую малость опоздала на место происшествия. Лишь чуть-чуть не успела перехватить руку стрелявшего. И я не винила ее, нет.
Это был выбор моего мужа. Он всегда был добрым и честным человеком, намного лучше меня. Всегда влезал в любой конфликт, где видел несправедливость. А даже, если бы он знал, что Петра рядом, он все равно бы не позволил, пусть и сверхсильному, но ребенку, влезть в драку впереди него.
Так что нет, я не винила ее. И утешала, как могла, хоть и самой было безумно тяжело. Мы жили, и мы справлялись.
Петра привыкла к школе, завела друга, ходила на дополнительные занятия, а по вечерам спасала людей в красно-синем костюме супергероя. У меня шалило сердце, но было намного легче осознавать, что этот ребенок более защищен от неожиданностей, чем кто-либо из взрослых. Со временем она научится делать все правильно, и до этого момента нужно просто дожить.
А потом появился Старк. И я поняла, что мы опоздали. Я опоздала. Я была абсолютно уверена, что, если бы Бен был жив, «ее маска уже бы срослась». А мне одной не хватило совсем чуть-чуть времени.
Наблюдая, с какой радостью она заменяет отца Тони Старком, я грустила, но понимала, что исправить уже ничего не могу. Только поддержать, подарить свою любовь и помочь всем, чем смогу.
И все же, я видела, что работали мы с мужем не напрасно. Я не могу оторвать свою девочку от Старка, но и наше влияние выкинуть невозможно. За несколько лет иметь свое мнение, к которому прислушиваются, вошло у нее в привычку. И, здесь и сейчас, она заново пытается совместить оба своих учения. Только, теперь учение подчиняться накладывается на наше воспитание, а не наоборот.
Я безумно зла на Тони Старка, за то, что он пришел в нашу жизнь, изломав ее в угоду своему желанию; за то, что напакостил, и даже не удосужился узнать о результате своих действий. Но с другой стороны – с чего бы ему даже предполагать, что у его действий могли оказаться такие катастрофические последствия?
Я боюсь. Тайное - всегда становится явным, и когда-нибудь прошлое Петры вылезет на свет. И он может ее отвергнуть. Он уже это сделал, после парома. С ужасом я смотрела на тень своего ребенка – будто мы вновь вернулись во времена смерти Ричарда. Благо, продлилось все это недолго.
Я благодарна. Гению и супергерою нужен рядом кто-то, кто поймет его проблемы. Кто-то, одного с ним уровня. Я, увы, не гений и не супергерой. А Тони Старк может все это дать моей девочке и даже больше.
И я истерично смеюсь. Потому что даже Тони Старк пал жертвой очарования этой девочки. Даже девушки в его глазах. Как бы этот мужчина не пытался от меня скрыть остаток несказанной правды, я женщина и я ее мать – я вижу, Петра заинтересовала его. Насколько еще хватит его морального благочестивого, в последнее время, облика, я не знаю. Сколько он еще сможет держать себя в руках, держать дистанцию наставника и подопечной? В любом случае – это случится. Петра сама будет рада удовлетворить любое его желание, как бы не сопротивлялась наша наука. И я не посмею слова сказать против, потому что это будет для нее же хуже, как бы мерзко такая правда не звучала.
Я только надеюсь, что это не уничтожит ее. Его. Всех нас.
